Он сделал международный жест пальцами, как будто тер между ними купюру.
– Умею. – Незнакомка скорчила забавную рожицу, но глаза потухли. – Я, между прочим, финансовый менеджер, бухгалтером работаю.
– Ну это другое дело! – Игорь понял, что перебрал с менторским тоном и решил сменить тему. – А вы тут, э-э, ждете кого-нибудь? Я видел, с поезда сошли. Меня, кстати, Игорем зовут.
– А меня Таней. – Девушка снова улыбнулась, но уже аккуратно, кончиками губ. – А вы, встречаете кого-то?
Непоследовательная манера отвечать вопросом на вопрос всегда раздражала логически мыслящего инженера-механика, но в сложившейся ситуации он списал девичий маневр на обычное кокетство. Гораздо важнее было сохранить разговор в русле, способствующем сближению.
«Сказать, что ходил в аптеку и случайно забрел на вокзал? – лихорадочно соображал, задетый за живое, парень. – Банальность. Никакой романтики. Такая девчонка! И, похоже, одна. А если?..»
– Чего замолчали? – в голосе обворожительной брюнетки ему почудились нотки разочарования. – Друг не приехал или… жена?
– Увы, я не женат, – Игорь с готовностью ухватился за подсказку, чтобы внести необходимую ясность.
– Увы? – Глаза лукаво прищурились. – Впервые вижу мужчину, который сообщает о таком обстоятельстве с сожалением.
– Знаете, наступают мгновения, когда начинаешь об этом жалеть, – он принял подачу и продолжил с захваченного плацдарма. – Встречаешь однажды днем прекрасную незнакомку…
– Этак случайно, проходя мимо станции. – Зеленые омуты смеялись и подначивали.
– Случайно? Да как сказать! Вы можете не поверить, но мне сегодня странный сон приснился…
Игорь сделал паузу и покосился на девушку в ожидании реакции. И удивился. Лицо Тани напряглось, улыбка исчезла.
– Почему же не поверю? Сны разные бывают. Вам женщина приснилась?
– Не то чтобы женщина, но почтальон принесла телеграмму…
И он поведал об утреннем сне. Девушка слушала рассказ очень серьезно, внимательно рассматривая молодого человека, отчего тот сбивался и путался.
– Такая странная история, – закончил Игорь и неуверенно добавил: – Но вот теперь думаю – вдруг сон в руку?
Брюнетка не отвечала, задумавшись.
– А вы-то как здесь очутились? Или говорить не хотите? Если секрет – я не настаиваю.
Таня еще помолчала, загадочно поглядывая на Игоря, потом усмехнулась:
– Какой секрет? Скорее, нелепая случайность. Зря, видимо, приехала.
– Уже не зря, со мной познакомились.
Незатейливым намеком Игорь рассчитывал сократить дистанцию, и его тактический ход отчасти оправдался.
– Вы так полагаете? – Таня замялась и вопросительно взглянула на собеседника. – Как бы то ни было, но, похоже, что мне надо билет брать на ближайший обратный поезд.
– Ближайший почти через сутки, здесь поезда редко останавливаются, – без сожаления произнес Игорь. – Знаете, о чем я подумал, Таня? Вот, вы говорите – нелепость. А если это судьба?..
Чечен медленно плелся по направлению к магазину. Вот ведь как случается – не было ни гроша, да вдруг алтын. То не мог на самопал наскрести, а теперь на дешевую водяру хватит.
Потрогал в кармане сложенную купюру. Надо же! Видимо, богатая бикса, целый стольник отвалила. Прикидик клевый, сразу заметно, что не местная. Может, бизнесменша какая, в командировку прикатила?
Еще замедлил ход, почти остановился. Лицо девушки не шло из памяти. Да, глазастая. Как-то странно она на него смотрела, словно ожидала чего-то. А чего от него ждать – инвалида да алкаша? «Мадам, извольте поцеловать вашу ручку?»
Кстати, не сообразил вещички поднести до лимузина. Получился бы честный заработок. Как у него еще духа хватило у незнакомого человека деньги сшибать? Совсем попрошайкой стал. Ну и фиг с ним! Ничего, не обеднеет девица от того, что ветерану первой чеченской подсобила.
Ветерану? Олег внезапно обозлился на себя. Увидели бы сейчас ребята из роты, как он тут у девчонок рубли вымогает. Как же ты докатился до такого позора, десантура?
Черепушка совсем не болела. Странно. Свежим ветерком протянуло? Оставить деньги на продукты, раз уж так подфартило? А чем заняться? Лавка вон она, в пяти шагах. Так пить или не пить?
Долго ли продержишься? Сейчас не болит, через полчаса снова прихватит, все равно за пузырем придется бежать. Ладно, зайду, посмотрю только. Глядишь, чего из жратвы прикуплю. Там видно будет.
Остановился у прилавка. Продавщица Клавка лениво даванула косяка и снова повернулась к маленькому телевизору: клиент знакомый, за косорыловкой причапал; будет рубли мусолить, прикидывать хрен к носу, на что наберется.
Олег посмотрел на экран. Предвыборный мухосрач какой-то, очередной кандидатишка в депутаты. Давно на эти выборы забил… Что-то рожа знакомая.
Двинулся вдоль прилавка – поближе. Неужели? Или похож? Да точно же, Гришка! Мордальник отъел, конечно, но он, гадом буду! Вот это да – жив, выходит, крестничек. Ну и дела…
***
Через четыре года, поздней осенью супруги Акуловы приехали в Быстрицу – умерла бабушка Игоря. На следующий день после похорон Таня отправилась за хлебом. Когда подходила к магазину, навстречу попался высокий широкоплечий мужчина, лицо которого показалось ей смутно знакомым. Девушка почти не удивилась, увидев, уже на выходе из магазина, что незнакомец ждет ее на улице около черного джипа. Несмотря на легкий морозец, неизвестный был без куртки и шапки, но, похоже, совсем не мерз.
– Ради бога, извините за беспокойство, – улыбка была открытая, добродушная, но ее обладатель нервничал. – Вы меня помните?
Таня внимательно посмотрела в лицо – прямой, немного утолщенный нос, темно-серые глаза. Волосы светлые, «ежиком». Где же она его видела?
– Нет, не могу вспомнить. А мы знакомы?
– В некотором смысле, да. – Мужчина смущенно усмехнулся. – Меня, вообще-то, Олегом зовут. Несколько лет назад я, так сказать, ссудил у вас сто рублей. Вот, встретил – решил отдать. Долг, как в народе говорят, платежом красен.
Он показал зажатую в пальцах правой руки пятисотрублевку:
– Возвращаю с учетом инфляции и с процентами.
Элегантный красавец в темно-коричневом пиджаке из тонкой кожи, очень похожий на ее любимого Брэда Питта, и бедно одетый, вызывающий жалость попрошайка – разница впечатляла. Тем не менее это был один и тот же человек. Таня уже не сомневалась – глаза, внимательный и как бы ищущий взгляд, она запомнила тогда и сейчас, лицо в лицо, узнала.
– Да, понимаю, видок у меня в то время был… слегка помятый. – Олег произвел быстрое движение ладонью и засунул купюру в боковой карман Таниной куртки. – Не отказывайтесь. Тут ведь особый случай.
Он придержал руку Тани, не давая поднести ее к карману:
– Мне ваши деньги вторую жизнь подарили, если высоким штилем выразиться.
Таня в недоумении молчала, и Олег воспринял такое поведение, как приглашение к разговору:
– Взял я тогда ваши сто рублей – и в магазин за бутылкой. А там, у продавщицы, телевизор включен, показывают предвыборный ролик кандидата в депутаты областной думы. Смотрю и глазам своим не верю: кандидат – мой сослуживец, Гришка, с которым мы в Чечне в одну переделку попали. Извините, я вас не задерживаю своей болтовней?
– Вы рассказывайте. – Таня кивнула. Мужчина заметно нервничал, и его волнение почему-то передалось ей. – Я слушаю.
– Я коротко. Так получилось, что я Гришу тогда своим телом прикрыл. Его тоже ранило, но в руку, легко, меня же осколками посекло, да еще контузило. Он месяц пролечился, дослужил и демобилизовался, а я больше года по госпиталям кувыркался. Когда в поселок вернулся, пытался его найти, земляки же, из одной области. Но, как потом оказалось, Гриша в институт поступил по льготе, уехал. В общем, развела судьба. А потом… – Олег сжал кулак и рубанул воздух. – Плохо мне было. Головные боли после контузии, галлюцинации, работу в поселке не найти. Пить начал. Вот.
Он замолчал. Таня сочувственно вздохнула:
– Я понимаю. Вы не волнуйтесь так. А дальше-то что?
– Там, в ролике, телефонный номер избирательного штаба шел бегущей строкой. На меня словно просветление накатило. Продавщица спрашивает, что покупать буду, а я в руке ваш стольник сжимаю и этот номер повторяю, чтобы не забыть. Пошел на почту, позвонил в штаб. Связались мы в итоге с Гришей – почти все ваши деньги на межгород и ушли. Сослуживец мой, оказывается, к тому времени большим бизнесменом стал. Устроил меня в хорошую клинику, вылечили меня от этих болей, глюков.
– Значит, у вас сейчас все в порядке?
– Да, у Григория агрохолдинг, я начальником охраны. Сюда по делам заскочил, с инспекцией, у нас тут животноводческий комплекс. А вы как в Быстрице очутились? Вроде не местная, всех знаю.
– Мы с мужем на похороны приезжали. Бабушка у него умерла, Анастасия Ивановна. Слышали про такую?
– Так это Акулова. Получается, вы за Игорем замужем? – Олег поскучнел. – Вот как. На поезде приехали?
– Нет, тоже на машине. – Таня показала рукой на внедорожник Олега. – Только у нас вольво. Сейчас пообедаем и в город обратно.
– Вы поосторожней, сегодня гололед.
– Муж хорошо водит, – заметила Таня и зачем-то добавила: – Он еще и автослесарь, у нас мастерская своя. Вы простите, меня Игорь и родственники заждались, наверное, с хлебом.
– Идите, конечно. Я тоже скоро назад, только на комплекс заскочу. Удачи вам!
Они ехали уже второй час, но до областного центра оставалось еще около ста километров. По скользкой дороге Игорь вел машину осторожно, притормаживая, на обгоны не шел. Он вообще оказался очень аккуратным и даже педантичным человеком. «Чего уж педантичным, назови вещи своими именами – мелочным и занудным», – вздохнула Таня про себя.
Какими обманчивыми бывают первые оценки! На вокзале, при знакомстве, вежливый и обаятельный парень произвел впечатление настоящего романтика. Уже в тот же день, вечером, в доме у своей бабушки, объяснился в любви и предложил выйти замуж. Что тогда на него нашло? А она уши развесила – судьба, предзнаменование.
Позже уже подумала: может, на ее диплом финансового менеджера позарился – готовый бухгалтер для собственной мастерской. Больше всего молодую женщину расстраивало то, что Игорь не хотел детей – отговаривался, мол, рано, надо как следует на ноги встать, бизнес раскрутить. А ей мечталось о маленькой, вот такусенькой, девочке.
– Чего так тяжко вздыхаешь? – спросил муж, не отрывая взгляд от дороги. – Вспомнила чего?
– Пить охота, – соврала Таня. – Вздремнула чуток, и что-то пить захотелось. Воду захватить забыла.
– Вечно ты все забываешь. Подожди немного. Километров через пятнадцать, как на федеральную трассу завернем, магазинчик будет метрах в трехстах. Возьмешь воду, а мне сигарет. Одна штука осталась. Просил же в магазине купить, когда за хлебом ходила.
Таня молча кивнула. Почему так получилось? Может, рано выводы делать? Ведь жизнь – она долгая. Вроде бы все сходилось, как старуха пророчила…
«А вот теперь, дочка, запоминай, если сможешь, хоть наизусть, – голос старухи стал напряженным и жестким, распевные интонации исчезли. – Накануне того дня, как исполнится тебе двадцать три года, увидишь ты ночью сон. Приснится место, не так далеко от твоего дома, но и не так близко. Если захочешь следовать знамению – тут же собирайся и езжай туда. Там встретишь человека, которому судьба тоже подаст знак. С этим мужчиной ты будешь жить долго и счастливо…»
Таня повернула голову в сторону мужа, посмотрела на его напряженный, сосредоточенный профиль:
– Игорь, а помнишь тогда, при нашей первой встрече, ты про сон рассказывал, как почтальон телеграмму приносил?
– Нет, тебя точно на воспоминания потянуло, – муж отозвался с легким раздражением. – Лучше бы я на похороны один съездил. Ну помню, а чего?
– Ты тогда из-за этого сна на станцию пришел?
Игорь помолчал и произнес с неохотой:
– Если быть точным, я в аптеку ходил, бабушке лекарство купить. А потом уже про сон вспомнил и до станции дошел.
– А ты мне не так тогда рассказывал!
– Да какая разница, как я рассказывал?! Все уже быльем поросло. Кстати, а зачем ты тогда в Быстрицу приезжала? Молчишь? Я вот ни разу не спросил, хотя мог бы. Просто мужчины, в отличие от женщин, на пустое любопытство время не тратят.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь. Но считаю, надо делом заниматься. И так почти три дня потерял, а у меня заказов куча. Клиенты на дороге не валяются. Хотел же еще вчера после похорон уехать, а ты заныла: надо на поминки остаться, неудобно перед родней. Остались, сутки потеряли.
– Чего ты придумываешь?! – Таня возмутилась. – Сам собирался с сестрой по поводу бабушкиного дома вечером спокойно переговорить, а теперь на меня сваливаешь.
Муж притормозил, вписываясь в поворот, и отрывисто бросил:
– Хватит базлать, а то опять поругаемся. Вон, видишь – магазинчик. Я здесь на обочине подожду, а ты слетай мигом.
Машина остановилась. Игорь отстегнул ремень и сказал, открывая дверцу:
– Вылезу, в багажник загляну. Чего-то стучит, не пойму. Сигареты не забудь, подруга.
В небольшом стеклянном павильоне скучала раскрашенная, как папуаска, продавщица неопределенного возраста. Таня пробежалась взглядом по полкам:
– Мне бутылочку воды без газа и вот эти сигареты.
Она полезла в карман и тут же вспомнила, что оставила кошелек в автомобиле. Однако пальцы нащупали бумажку – долг Олега! Извлекла из кармана пятьсот рублей. Продавщица, увидев купюру, поморщилась:
– У нас сегодня просто мертвый сезон. Девушка, а помельче есть? Хозяин час назад выручку забрал, мне даже разменять нечем. Или, может, еще чего-нибудь купите?
Внезапно лицо «папуаски» исказилось, глаза начали выкатываться из орбит, будто увидели за спиной покупательницы нечто ужасное. Таня резко повернула голову назад, к стеклянной стене павильона. Скользя по дороге, прямо на стоящий на обочине вольво с огромной скоростью летел бензовоз. Секунда – и темнеющее к вечеру пространство озарила яркая вспышка…
…Старуха медленно подняла лицо и уставилась Тане прямо в глаза. Взгляд нес в себе такую концентрацию тревоги, что у девушки снова, как и несколько минут назад на тротуаре, закружилась голова. Она качнулась на скамейке, но старуха крепко держала за руку.
«Однако опасайся – сны человеческие блуждают в ночи, и рок всегда оставляет выбор между добром и злом. Посланный сигнал может по ошибке попасть к другому, и тогда – жди несчастья. Каждому предопределена своя тропа, ступишь на чужую – не избежать гнева судьбы…»
– Женщина, так вы решили, чего будете брать?
Продавщица смотрела с недоумением на странную покупательницу. Таня вздрогнула, встряхнула головой: сквозь стеклянную стену она разглядела силуэт мужа, склонившегося над багажником. Перевела взгляд на левую руку, разжала кулак: на ладони лежала смятая купюра.
«Вот это дела. Снова галлюцинации начались. С чего бы? Напугала продавщицу».
– Я сейчас куплю все… Только вот кошелек из машины принесу.
Вышла на улицу и остановилась у входа. Игорь уже сидел в машине. Надо было идти за кошельком, но ноги будто приросли к бетону, припорошенному легким снежком. И она продолжала стоять около павильона, словно чего-то ожидая…
«Олег!» – вдруг окликнула Таня. Неясная, беспокойная мысль мелькнула в сознании и спровоцировала на спонтанное действие. Мужчина остановился и обернулся.
«Олег, подождите, пожалуйста. – Она торопливо подошла почти вплотную. – Простите, такой вопрос, глупый. Но, вы не помните, зачем тогда пришли на станцию? Случайно?»
Мужчина напрягся. Казалось, что беспокойство Тани передалось и ему. Посмотрел на ее взволнованное лицо, отвел глаза в сторону. Затем произнес неуверенно, раздумывая: «Да нет, помню, не совсем случайно. Мне тогда странный сон приснился, больше на глюк похожий. Будто стучат в дверь, открываю, а там старуха: сгорбленная, волосы седые, длинные и нос крючком, как у ведьмы в сказке. Врезалась в память, чего уж там… А я спросонья злой, спрашиваю: „Чего тебе, бабка?“ Она пальцем мне так погрозила и отвечает: „Придет поезд, не опоздай. Сам счастье упустишь, другому беду накличешь“. Я говорю – мол, какой поезд, чего мелешь? А она снова пальцем помахала, знаете, как врач перед носом пациента водит, и пропала. Вот я тогда все утро промаялся, еще какая-то дрянь чудилась, соображаю, все – пора в психушку. Да ещё башка трещит…»