Все было как в замедленной съемке: я отвожу взгляд и ловлю резкий ступор. Дыхание перебилось, к лицу прильнула кровь, страх окутал с ног до головы так, что ноги стали ватными. Я замер с кружкой горячего кофе, смотря в одном направлении.
За рулем тех самых зеленых Жигулей сидел один из парней, с кем мы везли украденный калорифер. Тот самый, который пустил слух, что я сдал своих пацанов. По сути, один из тех, из-за кого моя жизнь стала адом. Поначалу он озирался по сторонам. Но, спустя пару секунд, наши глаза встретились. Ненависть, желание отомстить и прямо сейчас с кулаками накинуться на него. Вся палитра эмоций бушевала во мне, но страх прошлого оказался сильнее.
С момента нашего переезда прошло больше года. В моей памяти эта история начала уже забываться. Ровно до того дня, пока я не встретил этого парня. Мы смотрели друг другу в глаза недолго, но показалось, прошла целая вечность. Мы не поздоровались, и я прошел мимо.
Где-то в скрытых участках мозга есть то, что мы не можем контролировать. Это называется реактивным умом, что забивается глубоко в подкорку. Ты не хочешь больше к этому прикасаться, но инстинкты включаются сами по себе. Вот такое чувство я тогда испытал.
Это сегодня, анализируя все произошедшее, я понимаю, что каждый из тех моментов являлся моим турбо усилением. Но тогда это был дикий страх, вгоняющий в ступор. Неужели это снова может повториться в моей жизни?! Я не хотел больше видеть никого, связанного с той историей, но увидел.
Было понимание, что эта встреча не закончится для меня просто так. Что я снова увижу того Игоря и всю его банду, с которой уже нужно будет разбираться. На этом надо было наконец ставить жирную точку: или я, или меня. Закончиться все это могло только одним – боем с непобедимым, как мне тогда казалось, противником. Выбора не было.
Единственное, что я решил делать, это готовиться к великой драке и, как следствие, к великой победе.
У меня были друзья-спортсмены, уличные бойцы и профессиональные боксёры, с которыми мы вместе работали и иногда пересекались во дворах. Вечером того же дня я пришел к ним и сказал:
– Пацаны, у меня предчувствие, что будет большая драка. Мне нужно подготовиться.
Около месяца парни меня тренировали. В ночные смены на мойке мой друг Рома ставил мне спичечный коробок между подбородком и ключицей, чтобы я, прижимая его, не пропустил в бороду.
Каждую ночь в мои смены пацаны приезжали с боксерскими перчатками и гоняли меня, каждый день тренировали и закаляли. А предчувствие битвы нарастало. Я на сто процентов был уверен, что этого не избежать. При каждом удобном случае брал в руки спортивный инвентарь и в поте лица готовился.
День настал. В ту смену мы были с ребятами азербайджанцами. Ко мне подбежал парень из персонала и сказал:
– Стас, там какие-то типы пьяные приехали на жигулях. По-моему, к тебе разбираться или что-то типа того. Их человек 5 там.
Я понял, что время пришло. Сказал пацанам, чтоб они были рядом, вышел на улицу. Зелёная шестерка под палящим солнцем стояла в теньке автомойки. Из нее вывалились туши пьяных, уродливых, на это время абсолютно не изменившихся, моих бывших друзей.
– Ну что, тварь? Вот ты и попался. Долго мы тебя ловили.
В этот момент за мной стояли мои друзья.
– Буду тебя сейчас убивать, – Игорь с воплями кинулся в машину за пистолетом.
– Берите палки, пацаны, – крикнул я своим.
Сегодня для меня это как картина из фильма, тогда же это был кусок моей реальности. Сзади меня мои товарищи с камнями и палками. Передо мной человек, который тянется за пистолетом в машину. Он видит, что происходит, с ухмылкой говорит:
– Ладно, будем драться, – и начинает разминать кулаки.
Ко мне подходит один из моих пацанов и говорит на ухо:
– Стас, ты вывезешь? Он так-то крепкий.
– Не знаю, брат, – я посмотрел на него и двинулся вперед. Мой опыт и мои воспоминания подсказывали мне о том, что вывезти мне не суждено.
Мы шли с ним на место, где должна была произойти великая битва. В руках Игоря промелькнула зажигалка. Ее используют, чтобы усилить вес удара.
– Убери, не позорься, – сказал я.
Мы встали перед друг другом. Я внимательно посмотрел на Игоря, не отрывая глаз, и задал главный вопрос.
– Ты же знаешь, что я пацанов не сдавал. Зачем ты это всё сделал?
От услышанного ответа всё и решилось.
– Я знаю, брат, но обратного пути уже нет. Придется биться.
Я на секунду остолбенел. Все два предыдущих года пронеслись у меня перед глазами. Игорь все это время действительно знал. Это были уже не мои догадки. Но он понимал, что стадо пошло за ним, пути назад нет.
Драка началась. И прямо в момент, когда первым ударом его огромный кулак летел мне в лицо, произошло важное озарение в моей жизни. Я успел его осмыслить, пока костяшки противника приближались к моему лицу. Я ощутил. Уловил. Прозрел.
Нас с Игорем отличало одно: пока я готовился, тренировался и занимался, он бухал. Скорость моих ударов, восприятие ситуации превосходила его в кратные разы. Буквально через полминуты он лежал на земле, ни разу не попав по мне. А я долбил кулаком его рожу.
В миг я остановился и, тяжело дыша, смотрел на проигравшего Игоря сверху вниз. Пока он, наконец, в соплях и в крови не закричал: «Ну чего ты? Давай, добивай!»
А я понял, что все. Я уже выиграл этот бой, дальше продолжать смысла нет. Встал, отряхнулся, посмотрел на него в последний раз и просто ушел. Пара его шавок еще бросились на меня со спины. Одного я кинул через бедро. Причем еще раз почувствовав, насколько вырос физически и насколько за это время ослабли они. Это было то самое ощущение, когда ты переходишь на другую стадию, то самое, когда понимаешь – что ты стал сильнее.
Есть такая книга «Накопительный эффект», автор Даррен Харди. Очень советую ее прочесть всем. В ней говорится о том, что накапливаемый эффект дает результаты победы в любой ситуации в будущем. Наглядно это было показано в моей истории. В то время, когда все те ребята бухали, я тренировался. Именно это позволило мне победить.
Уже через два часа, когда этот товарищ с разбитым лицом уехал обратно в поселок, мне начали звонить мои друзья. Те самые, которых я когда-то предостерег от опасности.
– Брат, мы всегда в тебя верили. Мы всегда знали, что ты был прав. Мы знали, что он пиздабол, – говорили они.
Звонили мои одноклассники, друзья друзей и знакомые знакомых с того поселка. А я просто слушал, как победитель уже прошедшей истории. Я молчал, помня, что все эти люди кричали когда-то мне в спину, что я «красный» и предатель.
Но, несмотря ни на что, история была пережита с огромным выводом. Это была моя первая двухлетняя война, которую я прошел и победил.
Мы в секунду можем поменять всю жизнь. Но к этой секунде иногда готовимся не один год. Итог ты видишь в конце и, согласно накопительному эффекту, этот конец будет победным.
Глава 5
МЫ ВЕРНЕМСЯ ДОМОЙ
Январь 2008 года. Голос злого майора из окна второго этажа на пересылке: «Призывникам построиться в шеренгу. Ваш покупатель приехал.»
К этому моменту я уже был слегка пьян, поэтому особо не соображал, кто там приехал, зачем какой еще покупатель нафиг?! Это позже я узнал, что за новобранцами приезжают из частей капитаны и набирают себе ребят для службы. Их и называют покупателями.
По большому счету у меня была возможность не идти в армию, так как моя мама некоторое время успела поработать в военкомате в контрактном отделе. Но мне хотелось некоторой встряски, и я сам проявил инициативу, тогда еще не зная, куда попаду, и чем все это закончится.
Из диалога перед оглашением пункта назначения:
– Сука, – сказал я себе под нос.
– Что случилось? – Димка спросил, услышав мой голос.
– Они мне на размер меньше сапоги дали.
– Да ладно тебе. Приедешь в часть, поменяешь, – друг похлопал по плечу.
– Надеюсь, – ответил я без особой надежды.
На плац вышел капитан.
– Здравия желаю, товарищи солдаты. Вы отправляетесь нести воинскую службу в спецвойска, в спецполк в доблестном Мулинском районе в Нижегородской области. Ваши войска труб-рд-рф-р…
– Дим, что за войска? Я не расслышал, – шепотом спросил я.
– Да я сам нихера не понял.
С армейских времён прошло уже 11 лет, а мы по сей день дружим с этим лезгином. Еще тогда на призывном мы взглядом перекинулись друг с другом и поняли, что надо держаться вместе. Он был коренастым, здоровым и на вид очень сильным парнем. А я незамедлительно уже с поезда проявил свои способности стратегического мышления.
Постучал в дверь купе, где обитал наш «покупатель».
– Товарищ капитан, разрешите обратится, – стоял я по стойке смирно.
– Давай, сынок, – ответил мужчина, глядя в окно.
– Дорога длинная, вы нам пить запретили, а мы все под завязку. А поезд-то уже тронулся. Давайте я вас подогрею в пути и всё, что скажете, все будем делать. А вы нам разрешите хоть немного перед службой расслабиться.
– Ну, – капитан посмотрел на меня внимательно, – давай. Только, чтоб под твоим контролем всё было, и с тебя спрос!
– Отлично, товарищ капитан, так и сделаю!
Через три минуты у Кэпа в купе на столе не было свободного места: пиво разных сортов, рыба, еда на любой вкус.
А я, пробегая по всем плацкартным кубрикам, предупреждал пацанов: «Пожалуйста, давайте только без косяков! С меня спрос!»
Сорок человек, не знающих друг друга, потихоньку начинали раскрываться, у каждого своя судьба. Армия хорошо может показывать, кто ты уже с первых минут службы.
– Бля, кто наблевал?!
– Ну я, и че?!
– Друг, надо убрать за собой, – я развел руками.
– Возьми и сам убери, – дикий стремный ржач.
Первый удар в челюсть я запустил своему сослуживцу еще в плацкарте поезда, после чего он убрал за собой все, что вышло из него. Так сказать, для профилактики и во избежание общего наказания всех культурно сидящих в плацкартах пацанов.
В общем, сидели мы весело, знакомились, травили байки, совершенно не зная, что с нами будет завтра. Где-то на полпути мы разговорились с девочкой, которая сидела через плацкарт от нас.
– Ребят, а вы куда на службу едете? В Мулинскую 72-ю?
– Вроде, как да, – мы пожали плечами, – а что?
– Мда, – грустно поджала губу, – не завидую я вам, пацаны. У меня мама там главврачом работает. Чаще всего груз 200 оттуда уходит: то повешенные, то после учений пулю словят.
«Нихера себе приехал», – подумал я. Посмотрев на пацанов, прочитал в их пьяных глазах те же мысли.
После слов той девочки я подошел к окну в тамбуре и написал на запотевшем стекле: «08.09. Мы вернемся домой».
Долгая, муторная дорога из Красноярска в Нижний Новгород была в режиме сон-еда-пиво-сон-еда-пиво.
Два КАМАЗа глубокой ночью остановились прямо перед казармой. На улице было около -30°С. Мы, уставшие и пьяные, были в предвкушении сладкого сна перед службой. Но немного не оценили, как нас будут встречать наши «дедушки».
– Ну что, суки, добро пожаловать в ад! – заорал сержант.
Один за одним полупьяные тушки, ещё не принявших присягу солдатиков медленно, но уже в панике, вываливались за борт КАМАЗа. Представление только начиналось.
Гоняли нас по всей казарме без остановки до четырех ночи, не дав даже сумки кинуть, пока мы окончательно не выдохлись. После чего построили в шеренгу, раздели до трусов. Забрали всё, всё что было с собой: деньги, телефоны, сигареты. Все то, что хоть немного связывало нас с внешним миром.
Забрали всё у всех, да не у всех.
Утро первого дня.
– РОТА ПОДЬЕМ!!! – дневальный, как последняя истеричка проорал эти слова с такой силой, что вопрос был один: «Куда бежать?!».
5:55 утра. Сержант Сурженков ворвался в кулуар между кроватями и ещё истеричнее крикнул: «Стройся! Форма одежды №4, бежим 10 км. Все выходим на улицу!» – Развернулся и вышел.
– Димыч, вставай, подъем, – я в растерянности толкаю Димона, сладко похрапывающего. Он даже не слышал момента, когда в роте уже происходил полный апокалипсис.
– Угу, – потер он заспанные, красные, до сих пор слегка пьяные глаза и, поняв масштаб бедствия, пулей сорвался с кровати.
– Братан, я только одного не знаю, – посмотрел я на друга, держа в руках обувь. – У меня сапоги на размер меньше. Как же я десятку эту побегу?
Моя служба Родине началась с порванной пятки после марш-броска и с фатальной неопределенности: что нас ждет дальше?
Телефоны забрали. Но я оказался чуть осведомлённее, чем остальные. Ещё на выезде из Красноярска один из служивых сказал, что забирать будут всё. Видать, во время службы это была его больная история.
Итак, по рекомендации бывалого свой телефон я спрятал между своих булок еще в ночь нашего приезда. В шеренге сорок человек. У всех забирают личные вещи. Но среди них есть один парнишка, у которого осталась Моторола.
Чтобы выжить там, где я был, нужны были деньги. У кого-то их было много, а у кого-то не имелось совсем, типа меня. Но у меня, у единственного в роте, был телефон. Немного поразмыслив, я замутил самый что ни на есть бизнес. Я продавал минуты звонков домой тем ребятам, у кого деньги остались, но неоткуда было позвонить.
Уже в течение пяти дней вся рота смогла поговорить с родителями и любимыми девчонками. Я же на своей заднице в лесу, в замкнутом пространстве скромно зарабатывал больше ста тысяч рублей. И это было только начало.
Я наладил отношения с нашими офицерами и смог договориться с некоторыми, чтобы они организовали для меня подпольную поставку сотовых телефонов. Ставки росли. Тот самый телефон, спрятанный между булок, был продан старшему призыву с наценкой в тысячу процентов. Motorola C350 ушла с молотка за 50 тысяч рублей. Конечно же, в комплекте прилагалась бизнес-модель.
На весь вырученный капитал мной было закуплено более ста телефонов плюс допуск к сим-картам, которые у нас конфисковали. Теперь уже вся часть получала от меня бесперебойный трафик мобильных устройств, чтобы позвонить родным. Лучшая постель с видом на аквариум, лучшая еда и уважение для меня были обеспечены.
История с телефонами стала большим началом осознания, что такое предприниматель. Что на тебе ответственность, даже если ты в лесу. И даже если у тебя забрали все ресурсы, твой интеллект, харизма и креативность останутся всегда с тобой навсегда. И уже от них зависит в каком положении будешь ты и люди вокруг тебя.
Ведь, по большому счету, это обычная смешная история, в которой один парень выкрутился так, что вся часть позвонила домой матерям. Но, с другой стороны, возможно, это даже кого-то спасло. Я помню глаза пацанов полные слез. Взрослые, здоровые детины просто плачут, потому что не могут позвонить маме и услышать ее голос. И тут на помощь прихожу я с маленьким телефоном и небольшой комиссией за этот звонок. Ты спросишь: откуда у них были деньги? В основном ребята, с которыми я служил, были из Москвы и из Питера. Ну а как пронести наличку в тюбике от пасты или трусах – простейшая задача.
Два часа ночи. Из дома раздался звонок. Вспоминая эти истории, до сих пор в горле встает ком. Переживать их в тех моментах было в разы сложнее. Этот короткий разговор в корне поменял мою жизнь. Мама сказала, что их с братом выселяют из коммуналки, в которой мы жили.
Там на расстоянии любая новость, связанная с близкими, переносится невыносимо тяжело. Гораздо сложнее, чем какая бы ни было страшная ситуация, когда ты находишься рядом. В зоне, где реально что-то решить или хотя бы просто морально поддержать. Но, когда ты сидишь в лесу и совсем ничего не можешь поделать, потихоньку начинаешь сходить с ума.
Было непросто маме и брату определиться, что делать дальше, потому что я, как старший сын, рядом не находился. Разговор закончился. А с утра на моем теле появилась кровавая татуировка, набитая искусственно сделанной машинкой, каким-то из наших ребят. Ручка, внутрь нее вставляется ржавая струна, которую нужно хорошо подпалить зажигалкой. Берется гелевая черная паста и бьется татуировка.