Димкина мама, ещё стоя у порога, оценивающим взглядом прошлась от Ленкиной макушки до тапочек и, обращаясь исключительно к своему ребёнку, процедила:
– Здравствуй, сын! У нас тут что, притон нынче? Очень надеюсь, что эта девица уже собирается домой.
Она снова посмотрела на Ленку, которая стояла в дверях кухни ни жива ни мертва.
– Мою девушку, мама, де-вуш-ку, зовут Лена. Домом ей теперь служит эта квартира, живём мы вместе, и поэтому она никуда не уйдёт, – он перевёл взгляд на отца и протянул ему руку. – Привет, пап! – следующим движением Дмитрий дотронулся до пальто матери: – Давай, помогу раздеться.
– Я пока сама в состоянии это сделать, – она отстранилась от сына и прошла в зал.
– Здравствуйте, Лена! – Николай Семёнович оказался приветливее своей жены и улыбнулся.
– Здравствуйте, – кивнула ему в ответ Ленка.
– Дмитрий, зайди в зал, и ты, Коля, тоже, – командным голосом приказала Анна Тимофеевна.
Мужчины повиновались, дверь в комнату закрылась. Ленка присела на стул. В голове сейчас была только одна мысль: «Быстренько одеться и убежать, пока они там «совещаются». Но куда?! Места в общежитии у неё уже не было. Разве что к девчонкам напроситься на ночлег. Но к чему приведёт это бегство? Неизвестно, как Дима отреагирует, может, сочтёт это предательством, и будет ей путь закрыт не только в этот дом, но и к нему. Ленка вдруг вспомнила его слова, что нужно вести себя так, «как будто мы их ждали». Она подскочила и метнулась к холодильнику. Вытащила всё, чем можно было бы угостить, скинула в раковину грязную посуду, оставшуюся с ужина, и стала быстро накрывать на стол. Стараясь абстрагироваться от голосов, доносящихся через стену, не слышать, о чём там говорят, в течение пяти минут она приготовила закуски, расставила чашки, разложила приборы. Оставалось только дождаться, когда чайник закипит.
– Какая прелесть! – первым на кухню зашёл Димкин отец, он уже успел снять верхнюю одежду. – Ань, посмотри, какая чудесная хозяюшка у сына нашего, уже и стол готов, – он подошёл к Ленке, взял её за руку и сказал: – Меня зовут Николай Семёнович, – и шёпотом добавил: – Не обращай внимания на злую тётку, она на самом деле не такая уж злая. Мы переночуем и завтра уедем, – с этими словами он сел за стол.
– Спасибо, я постараюсь, – так же тихо ответила она.
Ленке стало немного спокойнее – уже два человека были на её стороне.
Дима вошёл на кухню вторым. Увидав Ленкины приготовления, он расплылся в улыбке и беззвучно, только губами, проговорил: «Мо-ло-дец».
– А скажи мне, сын, есть ли в этом доме что-нибудь покрепче чая? – Николай Семёнович облокотился на спинку стула и подмигнул.
– Найдём, – оживился Дмитрий, достал полграфина коньяка, оставшегося после недавнего «пира», и прихватил два бокала.
– Ты ещё и пьёшь! – входя и с упрёком глядя на сына, сердилась Анна Тимофеевна. – А ты, милочка, сидишь на моём месте, будь любезна пересесть.
Ленка покраснела, молча встала из-за стола и села на другой стул.
Эпизод этот вспоминался ею не раз. Долго она была обижена на свою «свекровь» за такую издёвку – так ей тогда казалось. Обижалась до тех пор, пока не обзавелась своим имуществом. Став взрослее, Ленка поняла, что есть вещи, делить которые не хочется даже с близкими людьми, а что уж говорить о посторонних. Кстати, она точно знала, что её выходка с восседанием на Димкином «троне», да ещё и с ногами на столе, приведёт его в бешенство. На то и был расчёт. Хоть какую-нибудь шпильку ему вставить – раз уж не научена делать подлости. Но этот момент жизни был ещё очень далёк. А тогда…
– У нас есть борщ, правда, вчерашний. Может, кто-нибудь хочет? – предложила Ленка.
– С удовольствием! – Николай Семёнович потёр руки. – Коньячок и борщец сейчас как нельзя кстати.
– Мне не нужно. Не хватало ещё «первое» на ужин, – съязвила Димкина мама. – А ты что же, сынок, не ешь стряпню своей хозяйки? – продолжила измываться она.
– Мы поужинали, вы просто поздно приехали.
– Я предполагала, что радости при виде родителей в их же собственном доме ты не проявишь ни при каком раскладе. Так какой был смысл сообщать?
Нужно отдать должное Дмитрию – в течение всего вечера, пока они сидели за столом и позже, он не шёл на конфликт, как бы мать его ни провоцировала. Ленке даже казалось, что именно его железное спокойствие так бесит эту дамочку. Именно эта его выдержка в любой ситуации так импонировала ей самой.
Одна ванная на четверых – следующее испытание. После ужина, закрыв кухонную дверь, Ленка стала убирать и мыть посуду, а остальные по очереди принялись совершать вечерний туалет. Пока Николай Семёнович мылся, Диму снова к себе «вызвала» мама, и он всё время был подле неё, оставив свою подружку один на один с грязными чашками и нерадостными мыслями. Но лучше уж так, чем находиться под прицельным взглядом этой валькирии. «Хоть бы она не зашла сюда больше, помылась и легла спать», – мечтала Ленка.
Только, не оправдав надежд, Анна Тимофеевна решила ещё раз унизить подружку сына:
– В доме есть резиновые перчатки? – крикнула она своим звучным голосом, войдя в ванную.
– Мам, зачем они тебе? – Дима вышел к ней из комнаты.
– Я – не твой отец, мыться в этой грязи не собираюсь, – голосила она так, чтобы и за закрытой дверью её тоже услышали.
Перчатки в доме имелись, сейчас они красовались на Ленкиных руках. Она вышла из кухни, прихватив чистящее средство и, стараясь не выказать раздражения, сказала:
– Анна Тимофеевна, вы зря переживаете, я сегодня наводила порядок в доме и всё вымыла. Ванну тоже. Но, если хотите, давайте я ещё раз её почищу.
– Мне не нужна домработница, тем более такая «чистюля», как ты. Сама справлюсь, – говоря это, она протянула руку, ожидая требуемую вещь, и упёрла взгляд в потолок.
Дмитрий подошёл к Ленке, взял у неё пасту и сказал:
– Лен, спокойно. Отдай ей перчатки, пусть делает, что хочет.
Ленка сняла их и протянула Диме, а тот, со словом: «Извольте!», передал своей родительнице. Дверь в ванную с грохотом закрылась.
– Дим, скажи, она со всеми твоими девушками так или только со мной? – Ленка хлюпала носом, обнимая его, когда они легли спать.
– В этой квартире до тебя со мной никто не жил. Пожалуйста, не плачь и не бери это в голову. Вообще не думай о ней. С этой дамочкой всегда так.
– Она хочет, чтобы ты меня бросил и выставил из дома, – не унималась Ленка, вытирая слёзы.
– Так, как хочет она, я не сделаю, не переживай. Ты будешь со мной и останешься здесь. Прошу, перестань плакать, – он погладил её по голове.
– Дим, – она прижалась к нему ещё сильнее, – если бы ты только знал, как я тебя люблю!
В тот вечер Анна Тимофеевна, услышав историю, откуда взялась девушка сына, поставила перед Димкой ультиматум: «Либо ты в три шеи гонишь её отсюда и от себя, либо мы с отцом лишаем тебя финансовой поддержки. Слышишь, Коля? Никаких ему больше денег! Узнаю, что даёшь, – пеняй на себя!»
Справедливости ради нужно отметить, что и Ленкина мама с предполагаемым зятем общего языка тоже не нашла. Собственно говоря, не искала. Знакомство с её родителями произошло гораздо позже – года через два после того, как Ленка с Димой стали жить вместе. В первый же день всё загубил мамин вопрос: «И что же, Дмитрий, ты вот так всю жизнь только и будешь делать, что тёткам сиськи пришивать?» Ленка тогда побелела лицом и её прошиб холодный пот. Она знала, что с ним так нельзя. Но как объяснить этой глупой женщине, что профессия хирурга всегда связана с кучей проблем? Что любые операции предполагают сумасшедшие нагрузки. Что сам доктор всегда подвергает своё здоровье огромному риску. Что даже самая незначительная ошибка может стать причиной смерти пациента, потому что исход операции часто непредсказуем. Что из-за невысокой оплаты труда эти люди-боги вынуждены брать на себя максимум ночных дежурств, и дополнительно устраиваться в различные коммерческие клиники. Да и смысл объяснять, если взрослый человек сам этого не понимает?
Чревато обесценивать Димкину работу! Никому никогда нельзя даже намекать на то, что его дело может быть несерьёзным! Он не простит. Но в этом Ленка с ним была похожа. Она тоже никому, кроме себя самой, не прощала подобных выпадов в сторону её личного «бога».
Дима больше не ездил к Ленкиным родителям, а она и не настаивала.
Глава четвёртая
Это случилось где-то месяцев через восемь после сцены рыдания о превратностях судьбы. Ленка так же оставалась в хирургическом отделении, но уже простой медсестрой. В платную послеоперационную палату поместили мужчину, лет пятидесяти. Оперировали его по причине непроходимости кишечника. Вывели трубку. Пациент был в тяжёлом состоянии, но в реанимацию определять его не стали, решив, что в платных палатах и так уход на высоте. Как раз тогда выдалась Ленкина ночная смена, и ухаживать за «сложным» пациентом довелось ей. Других операций в тот день не проводилось, и у неё была возможность уделить этому человеку максимум внимания. Полностью отойдя от наркоза, мужчина стал малость буйным – никак не мог смириться с тем, что теперь на его теле был зафиксирован калоприёмник. Весь этот гнев на врачей и обиду на судьбу больной вылил, разумеется, на Ленку.
Она и не поняла, как так получилось и какие её слова сыграли решающую роль, но после двадцати минут беспощадных проклятий и грязных ругательств, этот мужчина уже просто тихо плакал, уткнувшись носом в запястье Ленкиной правой руки. А левой она гладила его по голове, произнося Димкино коронное «не волнуйтесь, всё будет хорошо», и от себя добавляла: «Непременно всё будет хорошо». И он внял ей. Уже через пару дней пошёл на поправку. Между ними завязались добрые отношения. Ленку он называл «спасительница» и требовал, чтобы только она ставила ему капельницы и делала уколы. Однажды, войдя в палату с установкой для внутривенных вливаний, Ленка с укором произнесла:
– Василий Иванович! Ну, что же вы со мною делаете? У меня же руки трясутся, когда нужно попасть даже в видимые вены, а в ваши, трусливые, которые прячутся при моём появлении, я вообще с первого раза воткнуться не могу. Вам нравится, что я делаю вам больно?
– Нет, я не люблю боль, – спокойно отрицал он.
– Так какого же… вы меня вызываете? – недоумевала она. – Есть же девочки, которые не глядя вену найдут и всё сделают.
– Потому, что я вам верю. И в вас верю.
У Ленки на глаза навернулись слёзы. Подойдя к его койке, она сказала:
– Спасибо вам, конечно, за эту веру. Но вы заблуждаетесь на мой счёт. Бездарная из меня медсестра. Давайте руку.
– Почему же бездарная, если вы словом лечите быстрее, чем действуют лекарства?
– Потому, что я дура. Не своим делом занимаюсь. Но что уж об этом.
В следующее Ленкино дежурство у них состоялся разговор по душам.
– Леночка, – сказал он ей, – а почему вы думаете, что занимаетесь не своим делом? Может, просто пока мало практики?
– Василий Иванович, я сейчас скажу вам страшную вещь: вы даже не представляете, как я ненавижу то, что мне тут приходится делать. Каждый день хожу сюда, как на каторгу.
– Вот это да! А чем бы хотелось заниматься?
– Ох, если бы я знала! Но точно не этим. Вот, пробую осваивать менеджерскую профессию, может, там повезёт.
– Так от чего же не уходите?
– Есть причины, – она немного помедлила. – Да и муж не разделяет моих идей (Ленка в разговорах всегда называла Диму мужем).
– А кто у вас муж?
Она засмеялась и спросила его:
– Помните фильм «Обыкновенное чудо»? Так вот. Мой муж – волшебник.
– Помню, – улыбнулся он. – Так что же он вас насилует тогда?
– Неее, это не он. Это я сама. Не хочу быть балластом.
– Послушайте, спасительница моя, я владею строительной фирмой, пусть не такой крупной, как хотелось бы, но развиваемся мы быстро. Менеджером по продажам пойдёте ко мне? Как раз сейчас ищем себе сотрудника.
У Ленки загорелись глаза. Немедля ни минуты она ответила:
– Конечно, пойду! Уж не знаю, смогу ли быть вам полезной, но стараться буду так, как никто другой.
Через пару недель Ленка вышла на новое место. Работа так захватила и так нравилась, что отпали все сомнения: «Это – точно моё!» – радовалась она.
Первое, чему ей пришлось научиться, – это разговаривать с людьми. С разными людьми. И уже через месяц тихоня-Ленка превратилась в общительную и активную девушку. Вот что значит – быть на своём месте! Она старалась вникнуть во всё. Помимо основной работы – поиска клиентов – постоянно напрашивалась на стройки, наблюдала, как закладывается фундамент, как на пустом месте вырастает дом, лезла в сметы и общалась с подрядчиками, изучала стоимость строительных материалов и училась заключать договоры. Двумя словами – нашла себя. Работала много и напряжённо, но и денег в семью стала приносить куда больше, чем со ставки медсестры.
С директором всё складывалось прекрасно. Он по-отечески относился к этой девочке, был ей наставником и всегда подбадривал. Ленка в нём души не чаяла: уважала и почти боготворила, а при необходимости поддерживала медикаментозно. Училась у него всем премудростям строительства, какие только могла впитать. И снова бурным потоком понеслась вереница дней, смывая на своём пути прошлое и увлекая за собой в грядущее.
Сидя дома на кухне, они вдвоём отмечали четырёхлетие со дня знакомства, когда зазвонил телефон и Димкин отец сказал ему: «Приезжай, дело есть». В эту же субботу он помчался в дом к родителям и вернулся на следующий день очень озабоченным.
– Нам нужно поговорить, – напугал он её серьёзным тоном.
– Милый, что случилось? – она смотрела на него в ожидании плохих вестей.
– Я говорил с отцом. Он плохо себя чувствует и хочет отойти от всех дел. Оставит только консультации, – Дима помедлил и прислонился спиной к стене. – Не так давно недалеко от Москвы, по Минке, он выкупил участок с наполовину построенным коттеджем. Хотел изменить проект и соорудить там… что-то вроде небольшой клиники… но сейчас понимает, что сил на строительство, да и вообще, на ведение дел у него не хватит, – Дмитрий замолчал и посмотрел Ленке прямо в глаза.
– Почему ты молчишь? – она напряглась ещё больше.
– Отец предлагает мне заняться этим делом и построить клинику для себя. Это его подарок мне на тридцатилетие.
– Ух ты! Но у нас же нет таких денег!
– Деньги на стройку он мне даст. Остальное придётся делать своими силами. Я хочу спросить тебя: ты со мной?
Ленка посмотрела на Дмитрия непонимающими глазами и в сердцах воскликнула:
– Как ты можешь сомневаться в этом? Зачем спрашиваешь, когда ответ тебе известен? Разве может быть по-другому? – она чуть не разрыдалась.
– Лен, я не хотел тебя обидеть. Но не спросить не мог. Я сам понимаю, что, ввязавшись в это дело, мы хапнем проблем по самые уши и жить придётся неизвестно как и на что. Готова ли ты к этому? Мы и так деньгами не богаты, но будет ещё труднее.
– Если ты со мной – я ничего не боюсь, – сказала она и достала из холодильника недопитую бутылку вина. – Будешь?
– Давай!
Так началась новая страница жизни под названием «Стройка».
Дмитрий ушёл из больницы и начал много и усердно работать в частных клиниках. Он стал единственным добытчиком денег в семье, потому что его спутница жизни целиком и полностью погрузилась в строительство. Она откровенно поговорила со своим наставником, объяснила, что не может дальше продолжать у него работать. Это, наверное, был исключительный случай, когда начальник смог порадоваться за своего подчинённого и даже предложить свою помощь. Не безвозмездную, разумеется. Ленка воспользовалась только частью предложенного – проект перекроили в стенах её «альма-матер». Но перед этим долгими поздними вечерами они с Дмитрием сидели на кухне, обозначая на существующих чертежах необходимые для ведения дел помещения, понимая, что сначала необходимо разрушить половину уже построенного и только потом возводить новые стены. Расчёт по смете был такой, что бюджета не хватило бы, чтобы осилить и половину стройки – спецы в компании были отличные, но цены неподъёмные в этом конкретном случае. И пустилась Ленка во все тяжкие в поисках людей, которые выполнят задачу за предоставленную Димкиным папой наличность.