В это время в педагогических кругах проходят целые серии дискуссий и споров вокруг реформ системы образования. В ноябре 1922 года после изучения и внесения поправок в «Дело по реформе школьной системы» Общенациональным советом образовательной системы и Общенациональным союзом образовательных ассоциаций президентским указом Бэйянского правительства издается «Новая образовательная система» или «Система образования “Жэньсю”». «Новая образовательная система» выдвигает семь стандартов, а именно: (1) необходимость адаптации к социальной эволюции; (2) развитие народного образования; (3) развитие индивидуальности; (4) учет народных экономических ресурсов; (5) обращение внимания на практическое (т. е. развивающее практические навыки. – Примеч. ред.) образование; (6) доступность образования; (7) гибкость построения образовательных программ»[39]. По «Новой системе образования» сокращается срок обучения в начальной школе. Организация трехгодичной системы средней школы способствует популяризации начальной и средней школы. В отношении среднего образования предусматривается учреждение профессиональных дисциплин в неполной средней школе и средней школе старшей ступени, таким образом укрепляется содержание профессионального обучения. На предметах по выбору в университете приветствуется инициатива студентов. Впервые в истории образования Китая система образования составлена при активном участии широких педагогических кругов. Хотя здесь прослеживается влияние прагматической педагогической мысли Дьюи, впервые происходит уклон в сторону демократизации образовательной политики. Большое значение профессионального обучения, придаваемое «Новой системой образования», пропаганда и распространение китайским обществом профессионального образования еще более способствуют его популяризации и развитию веяний и идей. В это время выдвигается теория «Большого профессионального образования» Хуан Яньпэя.
В этот период времени различные движения и течения по независимому образованию, образовательным экзаменам и против насаждения рабской идеологии через образование находятся на пике. В истории педагогической мысли новейшего периода их также нельзя оставить без внимания.
В феврале 1922 года выходит знаменитая статья Цай Юаньпэя «Мнение о независимом образовании», где он выступает за «отделение образования от политики и религии и независимость образования». Он считает, что образование должно быть общим, прогрессивным инструментом согласованного развития индивидуальности и социальной ответственности. Основной целью образования является развитие возможностей человека, окончательное формирование личности, а «не создание из него специального инструмента для выполнения целей». Поэтому он отмечает: «Образование необходимо передать независимым компетентным педагогам, которые никак не попадают под влияние политических или религиозных течений»[40]. Смысл независимого образования главным образом заключается в независимости расходов на образование – здесь понимается выделение отдельного бюджета, который бы не использовался в других целях; в независимости управления образованием, то есть требуется, чтобы административные органы образования не менялись вслед за изменением политической ситуации, а работники образования не подвергались политическому давлению; в независимости педагогической мысли, то есть осуществление определенного образовательного курса в проведении независимого свободного образования; в независимости содержания образования, подразумевающей, что школы не должны пропагандировать религию.
Под руководством Цай Юаньпэя независимое образование получает большой общественный резонанс. В Пекинском педагогическом институте организовывается Национальное движение за независимость образования, а также публикуется статья «Манифест независимого образования» в журнале «Цзяоюй цзачжи» («Образование»), в других журналах одна за другой печатаются статьи, ратующие за независимость образования. Хотя независимое образование отражает главное требование педагогических кругов, а также имеет антиимпериалистическую и антифеодальную ценность, оно является нереалистичной утопией, результатом субъективного подхода педагогов. Поэтому ранние марксисты беспощадно парируют: «Означает ли так называемое независимое образование разрыв от общества, перенос педагогических кругов высоко в воздух и независимое существование там или в океане?», а также отмечают, что при политическом режиме, когда своевольничают милитаристы, нет гарантии, что независимые расходы на образование, установленные правительством, «не попадут в руки милитаристов»[41].
В начале 1922 года в Китае наблюдается популяризация образовательных и психологических тестов. Хотя в 1920 году издается книга Ляо Шичэна и Чэнь Хэсиня «Чжили цэянь фа» («Психометрия»), масштабное представление, составление образовательных и психологических тестов начинается с презентационной работы МакКолла, приглашенного в Китай осенью 1922 года Обществом модернизации образования Китая. Во время двухгодичного пребывания в Китае он составляет более пятидесяти тестов. Затем отредактированная Чэн Чживэем «Шкала интеллекта Бинета-Саймона», а также составленные Юй Цзыи, Ляо Шичэном и другими различные тесты для начальной и средней школы получают широкое распространение в разных образовательных учреждениях. Рост популярности тестов постепенно разжигает споры и дискуссии вокруг них.
Поводом для прений вокруг тестов стала статья Чжан Шиши «Мое мнение о “проведении тестов в школах” Шанхая господином Тёрманом», опубликованная в газете «Сюэдэн» («Школьная лампа») 17 ноября 1923 года. В этой статье приводятся просчеты, допущенные Тёрманом в ходе проведений образовательных тестов в Шанхае по двум аспектам: по методике тестирования и содержанию тестовых вопросов, например, непонимание учащимися инструкции, запрет на отдых, невнимание к предположениям, которые дети делают в процессе обучения, и так далее. 21 ноября в этой же газете публикуются четыре статьи, написанные Чжоу Чжичао, Лу Бинсянем, Ци Жэнем и Сю Цзяньюанем, и «Предисловие редактора к прениям вокруг тестов», которые разжигают спор вокруг проблемы тестов. 7 декабря 1923 года в этой же газете публикуется статья Ли Цинсуна «Суждения Вильяма Багли о тесте на коэффициент интеллекта», где описывается история тестов и основные взгляды Вильяма Багли, приведенные в его статье «Народное образование и IQ», а также поднимаются вопросы о тестах с теоретической точки зрения. Споры вокруг образовательных и психологических тестов на самом деле являются неизбежным результатом развития научно-образовательных веяний, а также своего рода попыткой преподнести образование с точки зрения науки. Хотя вплоть до 1980-х годов тесты являют собой еще не вполне совершенный инструмент, нельзя упускать из виду существенный вклад, внесенный спорами 1920-х годов, в распространение знаний о тестах, в усовершенствование образовательных и психологических тестов в Китае и в повышение их аргументированности и достоверности.
Идейное течение против насаждения рабской идеологии через образование воплощается в «движении за лишение образовательных прав». С издания министерством образования цинского правительства «Послания министерства образования ко всем губернаторам провинций о невозбуждении дел против иностранцев, учредивших учебные заведения» западные страны начинают учреждать в Китае церковные школы. До начала 1925 года только христианская религия учреждает в Китае 5928 начальных школ с 160 991 учащимися; 962 средних школ с 22 569 учащимися; 38 высших учебных заведений с 11 790 учащимися[42]. Среди них немало школ, насаждающих рабскую идеологию через образование, «на территории школ китайцы обучаются, стесненные правилами». Например, в Школе Святой Троицы, учрежденной в Гуанчжоу Английской Епископальной церковью, директором которой является гражданин Великобритании, не просто запрещают учащимся организовывать ученический союз и участвовать в патриотических мероприятиях, но и исключают учащихся из школы в случае повторения инцидента. Такие действия вызывают негодование учащейся молодежи, она бастует, а также публично выступает с призывами «Лучше остаться без образования, чем стать рабом», «Не позволим империалистам высокомерно относиться к педагогическим кругам Китая»[43]. Союз учащихся Гуанчжоу 18 июня 1925 года также публикует «Обращение комитета по движению за лишение образовательных прав», где раскрываются и подвергаются резкой критике посягательства империалистических стран на суверенные права Китая на образование, а также выдвигаются требования лишить всех иностранцев, открывших в Китае учебные заведения, полномочий на образовательную деятельность. В июле в Нанкине проводится 3-е годовое собрание Общества модернизации образования Китая, на котором обсуждаются вопросы по лишению образовательных прав. С речью выступают известные ученые и педагоги Тао Синчжи, Ма Иньчу, Фань Юаньлянь, Чжан Тайянь, Дин Вэньцзян, Ма Цзюньу и другие. По результатам собрания предложение по лишению образовательных прав принимается. На северо-востоке Китая также с масштабом разворачивается движение по лишению образовательных прав против колонизаторского образования, проводимого японскими захватчиками.
После начала «движения по лишению образовательных прав» идеологи просвещения КПК Юнь Дайин, Чэнь Дусю, Дэн Чжунся, Сяо Чуню, Ян Цяньцзян и другие публикуют статьи для популяризации движения. Например, Юнь Дайин в статье «Долой приходское образование» отмечает: «Мы ежедневно опасаемся настроений, опасаемся партий; тогда как империалисты с помощью церквей, школьных христианских ассоциаций уже создали в Китае огромную партию. Вечно ли мы будем из-за своей неорганизованности преклоняться под натиском таких партий? Или мы должны немедленно организоваться и противостоять им?» В конце статьи он обращается с призывом закрыть церковные школы, депортировать преподавателей церковных школ и «погасить ядовитое пламя приходского образования», объединившись с молодежью церковных школ.
Тут необходимо упомянуть о националистических педагогических веяниях. Националистическое образование – это проявление националистической партии в образовании. Юй Цзяцзю в книге «Гоцзячжуи цзяоюйсюэ» («Националистическое образование»), изданной в 1925 году Китайским книгоиздательством, в отношении националистического образования делает пояснения: «Вкратце, национализм выступает в качестве опоры образования, его долю в содержании образования можно по мере необходимости наращивать или сокращать. В настоящее время Китай не спешит: воспитывать дух самоуважения, чтобы упрочить национальный престиж; развивать гордость за страну, чтобы распространять ее славу; выковывать национальный дух, чтобы установить основу государства; поддерживать государственную власть, чтобы сохранять жизненные артерии страны». Хотя националистическое образование имело ряд недостатков, в частности, оно отрицало коммунизм и ратовало за классовую гармонию, не стоит полностью отрицать его теоретический вклад в вопросах отзыва образовательных прав. Другой представитель националистического образования Чэнь Цитянь в своем докладе утверждает, что «церковные школы – это механизм вторжения в Китай религиозного образования, осуществляемого иностранцами». Он отмечает, что церковное образование и «образование в принципе несовместимы», как и «несовместимо с исторической тенденцией образования», а также выдвигает требования по лишению образовательных прав, проведению «отечественного образования» и «образования без дурного запаха религии»[44]. Это, бесспорно, верное рассуждение, направленное против насаждения рабской идеологии через образование.
Педагогическая мысль периода Второй гражданской революционной войны (1927–1937)
В 1927 году после государственного переворота Чан Кайши в Шанхае и «собрания по разделению Коммунистической партии» Ван Цзинвэя КПК начинает поворачивать революционную борьбу в сторону деревни, в деревнях создаются революционные базы. В 1931 году появляется Китайская Советская Республика. Таким образом, в Китае одновременно существуют два политических режима, первый – коммунистический, второй – гоминьдановский. В отношении образования в Китае также одновременно действуют два режима, первый – это образовательный режим в освобожденных районах под контролем КПК, второй – образовательный режим в районах под контролем Гоминьдана. Что касается педагогической мысли, то ситуация чуть сложнее, здесь прослеживаются некоторые особенности.
В период Второй гражданской революционной войны ради успешного завершения аграрной революции и поражения карательных войск Гоминьдана КПК и советское правительство руководствуются общим политическим курсом «вся работа Советов подчиняется требованиям революционной борьбы». Что касается основных требований к характеру образования и педагогической деятельности, они четко регламентировались «Общими положениями законодательства»: советская власть Китая с целью обеспечения рабоче-крестьянских трудящихся масс правом на образование в пределах возможного в ходе гражданской революционной войны должна осуществлять полностью бесплатное всеобщее образование, которое должно проводиться среди масс трудящейся молодежи при обеспечении всех прав, активно втягивать их в разного рода культурно-революционную жизнь для развития новой общественной силы. В январе 1934 года на основе обобщения положительного и отрицательного опыта проведения образования на революционных базах Мао Цзэдун выдвигает общий политический курс культурного образования Советов. А именно: «Просвещение народных масс коммунистическим настроем и культурное образование служат революционной войне и классовой борьбе, соединению образования и труда в становлении широких масс Китая в культурных и счастливых людей». Этот курс имеет широкое распространение в освобожденных районах, а также становится прообразом образовательной политики всех последующих исторических курсов КПК, является важным вкладом Мао Цзэдуна в становление современной педагогической мысли Китая. Под руководством общего курса культурного образования Советов образование в освобожденных районах бурно развивается: кадровое образование, образование рабочих и крестьян без отрыва от производства, детское воспитание и педагогическое образование – везде есть свои особенности. Формируются идеи системного управления школой, например, управление школой с опорой на массы, многообразное управление школой, новые пути в управлении школой, упорство в управлении школой невзирая на трудности и другие. Идеологи образования в освобожденных районах выдвигают множество весьма оригинальных идей в отношении учебного процесса и нравственного воспитания. Десять великих «методик преподавания» Мао Цзэдуна как раз являются такими своеобразными методиками.
Вскоре после государственного переворота в сентябре 1927 года в Нанкине формируется Национальное правительство Гоминьдана, затем в марте 1929 года утверждается «Концепция образования Китайской Республики»: «В соответствии с тремя народными принципами цель образования Китайской Республики заключается в улучшении жизни народа, помощи обществу, развитии национальной экономики, продолжении жизни нации, в обязательной национальной независимости, повсеместном народовластии, повышении уровня жизни и ускорении осуществления Великого единства мира»[45]. Концепция образования располагает приложениями и установками для реализации, в которых даются конкретные пояснения и нормы в отношении учебных планов и домашних заданий, общего образования, социального воспитания, университетского и профессионального образования, педагогического образования, полового равенства в получении образования, физического и аграрного образования. Этот курс в образовании проводится под лозунгом «трех народных принципов», но он выходит за их рамки, потому что господин Сунь Ятсен в «Манифесте 1-го Национального съезда КННП» поясняет новые три народных принципа: народная независимость, свобода народовластия, народное благоденствие, а также претворение в жизнь трех политических установок: союз с СССР, союз с Компартией и поддержка требований рабочих и крестьян. А государственный переворот Чан Кайши сам по себе идет вразрез с «тремя народными принципами», его образовательная концепция трех народных принципов – это не что иное как красивый лозунг.
В это время публикуется множество речей Чан Кайши по вопросам образования, например, «Идеологические проблемы образования Китая» (выступление в честь годовщины министерства образования), «Только образование и экономика могут спасти страну и нацию» (выступление в честь годовщины расширения правительства, войск и просвещения в Чанше), «Для спасения страны необходимо единство образования, литературы и военного дела» (выступление в честь годовщины расширения партийного комитета провинции Сычуань) и другие, в них выражается официальная позиция Национального правительства по вопросам образования. Он делает упор на «три народных принципа» в качестве руководящей идеи образования, а также считает, что эти принципы поднимут к новым вершинам «идеологию добродетели и морали, унаследованную от легендарных правителей и мыслителей прошлого Тан Яо, Шуня, Юя, Тана, Вэня, У, Чжоу-гуна, Конфуция»: «Они вышли из идеологии добродетели и морали». В действительности это подмена сути трех народных принципов содержанием феодального образования. Он многократно разъясняет смысл образования, например, считает, что «отсутствие в государстве или обществе качественного образования означает невозможность готовить хорошие кадры и взращивать высокую культуру, а также строить новое общество и сильное государство»[46]. Он также считает, что жизнеспособность государства «состоит из трех факторов: образования, экономики и военной силы», «образование – основа практически всех дел, а его отношения с экономикой и военным делом особенно тесны, здесь крайне необходимы взаимная связь и интеграция. Можно сказать, что образование – это главный узел связи между экономикой и военным делом»[47]. Он также замечает: «Основной задачей в строительстве государства является образование. Образование – это дух и культура государства и нации, то есть опора долговечной жизни. Поэтому преимущества и недостатки, успехи и поражения образования – это ключевой фактор расцвета или упадка целого государства и всей нации»[48]. Эти суждения сами по себе безупречны, но образование, о котором говорит Чан Кайши, это не образование в современном смысле слова, а старое образование, основанное на морали, этике и четырех основных добродетелях: этикете, чувстве долга, умеренности и совестливости. Строить современное государство с помощью старого образования – не что иное как «взбираться на дерево в поисках рыбы» (напрасный труд. – Примеч. пер.); не найдешь более подходящего инструмента для угнетения народной мысли. Поэтому совершенно очевидна отрицательная роль сформированных под влиянием этой идеологии образовательных идей о том, что «образование спасет страну, учеба спасет страну и чтение классических текстов спасет страну», невзирая на какие-либо субъективные мотивы Чан Кайши.