− Да, − с придыханием ответил подполковник.
− Капитан полиции Котрич, − официальным тоном заговорила женщина. – Представляюсь по случаю назначения на должность оперуполномоченного отдела по…
− Понятно! – перебил Котрич Куприянов. – Я уже всё понял. Как зовут?
− Екатерина.
− Катя, вы случайно не… − Василий было хотел спросить про родство Котрич с Пожарской, но вовремя утихомирил свою буйную фантазию. – Значит, можно вас называть Катя?
− Можно и так, − ответила Екатерина, не совсем понимая ход мыслей нового начальника.
− Знаешь, Катя, я в этих стенах, − при этих словах Куприянов сделал круг пальцем над головой, − уже больше тридцати лет. Но не припомню, чтобы в убойном отделе операми служили женщины.
− А чем мы отличаемся от мужчин? – недовольно спросила Котрич.
«Чёрт! Она и злится так же как Люба», − поймал себя на мысли Куприянов, но вслух ответил:
− Капитан Котрич, вы и сами прекрасно знаете, чем отличаетесь от мужчины.
Екатерина опустила голову и исподлобья смотрела на нового начальника. Куприянов понял, что грубовато обошёлся с женщиной. Но он действительно был немного обескуражен её появлением и ещё больше её сходством с Пожарской. По убеждению Василия Ивановича должность опера слишком опасна для женского пола. Он теперь будет чувствовать гораздо большую ответственность, чем за Бабикова и остальных подчинённых.
− Я не хотел вас обидеть, Катя, − извинился Василий. – Честно, я не ожидал, что вместо Фисенко придёте вы. Простите меня. Я человек из старого мира и вот так не толерантно устроен.
Котрич продолжала молчать. Взгляд её оставался суровым. Из этого Василий Иванович сделал вывод, что дамочка с характером. Но ничего, кому-кому, а Куприянову к подобному не привыкать.
−Хорошо, − продолжил подполковник, так и не дождавшись ответа Екатерины, − давайте обозначим правила игры. Готовы?
Опять тишина.
− О! – протянул Куприянов. – А с вами непросто. Присядьте, Катя, − он указал на стул рядом с его столом.
Котрич выполнила указание. Она отодвинула стул и села на самый его край. «Ага! − оценил как опытный психолог действие нового сотрудника Василий. – Села на край. Готова к неожиданностям. Не доверяет мне. В нашей работе это хорошо». Подполковник сел напротив.
− Итак! − начал Куприянов. – Я не буду говорить глупости по поводу того, что у нас все равны. Это чушь! Даже самый хилый преступник, мужчина, конечно, всё равно сильнее и проворнее вас. По той простой причине, что он мужчина. Думаю, с этим вы спорить не будете.
− Не буду, − буркнула Катя.
− Вот и хорошо. Какой из этого напрашивается вывод?
− Буду сидеть на бумагах, − продолжая хмурить брови, ответила Котрич.
− Не совсем так, − поправил Василий. – Будете заниматься аналитической деятельностью.
− А если потребуются мои специфические особенности?
− Что значит «если»? Они потребуются. Они обязательно потребуются, − Куприянов широко улыбнулся. – У вас хорошие специфические особенности. Но это исключение из правил. Вам, Катя, всё понятно?
− Да, − сухо ответила Котрич.
Василий не хотел, чтобы разговор с новенькой заканчивался на худой ноте. Он решил пустить в ход своё мужское обаяние, но в эту минуту раздался стук в дверь и в кабинет заглянул Костя Бабиков. Костя увидел сидящую напротив шефа Катю, сердитую, напряжённую, с недовольным взглядом.
− Извините, − тихо сказал Костя. – Я бы зашёл в другое время, да тут просили передать вам личное дело капитана Котрич.
Бабиков подошёл к столу и положил перед Куприяновым папку с завязанными в тугой бантик верёвочками.
− Хорошо, что ты сам зашёл, Костя, − отодвинув папку, сказал Василий Иванович. – Я хотел тебе звонить. Познакомься – Екатерина Котрич. Наш новый опер. Мы ещё не успели хорошо познакомиться. Возьми над ней шефство. Введи в курс дела.
− Здравствуйте, − Бабиков протянул руку Екатерине. – Костя Бабиков. Старший оперуполномоченный.
Катя приподнялась со стула и протянула руку Бабикову.
− Екатерина, − сказала она. – Можно Катя и лучше на «ты».
− Василий Иванович, я заберу Катю? – спросил Бабиков.
− Шустрый ты больно, Костя! Погоди, присядь.
Куприянов уступил Бабикову стул, а сам пересел на своё рабочее место. Василий открыл принесённую Бабиковым папку и начал читать личное дело капитана полиции Котрич Екатерины Владимировны. Подчинённые терпеливо ждали. Всё это происходило в полной тишине. Прошло около пяти минут. Василий закрыл папку, аккуратно завязал верёвочки и, положив ладонь поверх личного дела, сказал:
− Это очень хорошо, Екатерина Владимировна, что у вас ещё и финансовое образование. Очень кстати. Прямо сейчас мы и задействуем ваши навыки.
Куприянов отодвинул на край стола личное дело, а вместо него положил перед собой документы, которые получил вчера от Габашидзе.
− Значит так, друзья мои, − начал шутливым тоном Куприянов, − операция называется: «Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать».
Дальше Василий Иванович обстоятельно изложил суть нового дела.
− Это всё, − закончил своё изложение Куприянов. – А теперь ваши предложения.
Котрич и Бабиков посмотрели друг на друга, как бы уступая право начать первым. Куприянов заметил это.
− Екатерина Владимировна, начнём с вас, − распорядился подполковник.
Василий упёрся локтями в стол и, слегка наклонив голову, прилип взглядом к новому сотруднику. Видно было, что Катя волновалась. Она несколько раз перевела взгляд с Кости на шефа и обратно.
− Я думаю, − тихо заговорила Котрич, − надо начать с бизнеса Градовой.
− Неоригинально, но логично, − оценил Куприянов.
− Аудит дело прибыльное, − уже смелее продолжала Катя. – Там могут крутиться большие деньги. Если, конечно, компания раскрученная.
− Хорошо, Катя. Вот прямо сейчас и займись этой раскрученной компанией. А начни вот с этой, − Куприянов взглянул на заявление, лежащее перед ним, − Натальи Ситниковой. Заявление от неё. Действуй, оперуполномоченный Котрич. А ты, Костя, двигай по адресу этой Марии Михайловны и по старой схеме. Связи, соседи, конфликты и так далее. Не мне тебя учить. К обеду жду от вас информацию. И не вздумайте испортить мне аппетит.
Куприянов красноречиво махнул обеими руками. Опера поняли это как команду к немедленному действию. Через мгновение в кабинете остался один Василий Иванович. Он размышлял, барабаня пальцами по столу.
***
Василий Иванович уже несколько минут сидел в полной тишине и выстукивал пальцами об стол какую–то навязчивую мелодию. Посмотрел на часы. Самое время появиться Бабикову и Котрич. Он давал им время до обеда. Обед уже прошёл.
Василий решил подождать ещё полчаса, а уж потом начать процесс «домогательства». Расчёт оказался верным. Примерно минут через десять в кабинет вошла Катя.
− Разрешите, Василий Иванович, − спросила она, застряв в проёме двери.
− Заходи, Лю… − Куприянов чуть не назвал капитана Любой. Но быстро поправился. – Катя. Докладывай.
Котрич села за стол, достала из сумочки блокнот и начала излагать:
− Фирма «Аудит-Вектор» образована в две тысячи втором году. Генеральным директором и владельцем является Мария Градова. Основной вид деятельности – аудит. Причём, Василий Иванович, в последние лет десять «Аудит-Вектор» занимался только обязательным аудитом.
− Поясни, − спросил Куприянов, − как говорят наши клиенты: в чём тут мулька?
− Понимаете, аудит бывает обязательный и инициативный. Так вот, инициативный заказывают сами компании, как бы для себя. Понимаете?
− То есть сами себя проверяют и ещё платят за это деньги. Странновато конечно, но видимо есть причины.
− Да! Вы правы. Причин много, но я сейчас не об этом. А вот обязательный аудит назначается, либо если обязывает закон, либо по заказу государственных органов.
− А это уже госзаказ. Правильно? – сделал вывод подполковник.
− Правильно. Не буду сыпать подробностями, но у меня создалось впечатление, что у этой фирмы Градовой был какой-то хитрый способ эти госзаказы получать.
− Так в этом и суть, Катя. Это надо выяснить. Надо вскопать эту грядку.
− Согласна, Василий Иванович, но в этом деле есть тонкости. Мне нужен хороший консультант. Вы же понимаете, я здесь первый день. Пока никого не знаю.
− Справедливо, Екатерина, − согласился с подчинённой Куприянов.
Василий несколько секунд помолчал, подумал и следом достал мобильный. Именно в этот момент распахнулась дверь и вошёл Бабиков. На лице у Кости как всегда был отпечаток невозмутимости. Он два раза стукнул костяшками пальцев по открытой двери и спросил:
− Я войду, Василий Иванович?
Куприянов ничего не ответил, лишь показал рукой на стул, стоящий напротив Кати. Бабиков сел. Он сидел и молчал, перекидывая взгляд то на Котрич, то на начальника.
− Ну! – не вытерпел Василий.
− А что, уже можно говорить? – недоумевал опер.
− Можно, Костя, можно, − с налётом иронии ответил Куприянов. – Или ты пришёл с другой целью? Например, кипяточку попросить.
− Нет- нет! Я готов. Просто думал, Катя ещё не закончила. Я готов.
− Выкладывай!
Костя аналогично Кате, положил на стол блокнот и, раскрыв на нужной странице, начал рассказывать:
− Градова Мария Михайловна. Проживает по улице Первомайской, дом два. Квартира на последнем этаже. Пентхаус. Сто тридцать шесть квадратных «литров». Я даже боюсь подумать, сколько эта квартира стоит.
− А ты, Костя, не думай. Излагай дальше, − вернул к теме подчинённого Куприянов.
− Гражданка состоятельная, − продолжил Бабиков. – В квартире прописана одна. С участковым опросили соседей. Говорят, никто больше в квартире не живёт. Во всяком случае, никого не видели. Градова жила тихо. Гости бывали редко. Часто уезжала. Соседка Эльвира Петровна приглядывала за квартирой.
− У неё есть ключ?
− Был. Когда Градова уезжала всегда оставляла. Сейчас ничего не оставила. Эльвира говорит, больше двух недель её не видела. В квартире тоже тишина.
− Это настораживает, − почесал в затылке Василий. – Ещё есть что доложить?
− Пока больше нечего. Времени мало было. Надо искать родственников, близких друзей.
− Ничего утешительного, − сделал вывод Куприянов. – Просто так люди не исчезают. Начинаем тотальную облаву. Ищем всех. Друзей, родственников, любовников, врагов. Короче – всех. Ты, Катя, шерстишь контору. Ты, Костя, выявляешь всё о личной жизни. Где родилась, кто родители, где училась, с кем любилась. Узнай про неё всё. Даже то, чего она про себя не знала. Завтра результат.
− А как насчёт помощника? – робко спросила Катя.
− Будет тебе хороший консультант, − пообещал Куприянов.
Глава вторая
1987 год.
Студенческие годы. Никакое время не может быть в жизни молодого человека или молодой девушки более ярким, насыщенным, беззаботным и одновременно напряжённым и безжалостным, чем время студенческое. Время молодое, время надежд, фантазий и, конечно, любви.
В престижный московский ВУЗ Маша поступила сразу после школы. Несмотря на то, что была из глубокой провинции, что не было у Марии блата, не натаскивали её репетиторы и не платили её родители никому мзду за помощь в поступлении. Мария показала на экзаменах отличный результат, и никто из приёмной комиссии даже ни на секунду не сомневался, что Градова должна стать студенткой этого экономического института. И вот красивая девчонка с мохнатыми ресницами, тугой русой косой и точёной фигурой, скачет от радости. Эта первая её победа в жизни. Она студентка такого знаменитого советского ВУЗа. Маша представляла, как будет гордиться своей выпускницей учительница Ольга Ивановна. Как радоваться, а может и завидовать, будут подруги, оставшиеся в далёком городке Красносельске Саратовской области. Главное ‒ мама порадуется. Для неё, простой женщины, всю жизнь проработавшей на фабрике, никогда не знавшей достатка, умевшей экономить и никогда не умевшей мечтать, успех дочери, это награда.
Вот только маму Маше было жалко. Теперь она совсем одна в маленькой квартирке на последнем этаже старенькой хрущёвки. По сути одна. Есть у Градовых родственники в городе. Мамина сестра Вера и муж её Фёдор. Но у Фёдора с Машиной мамой отношения натянутые, поэтому общаются сёстры редко.
Телефона у мамы нет. Можно позвонить соседям Зариповым, двумя этажами ниже, но часто этого делать не будешь. Негоже нагружать людей своими проблемами. Значит, надо чаще писать. Писать и ждать ответов. А на каникулах обязательно ехать к маме. Да и куда ещё? У Маши даже и мыслей других не было. Она во время своей школьной жизни ездила на каникулы только к бабушке в деревню. Это было в той же области, только на другом берегу Волги. Но когда Маша была в шестом классе, бабушка умерла, и ездить стало не к кому. Тогда маме удалось получить пару раз путевки в пионерский лагерь. Правда, это совсем не на черноморском побережье, а недалеко от Красносельска. Но какой-никакой, а все же летний отдых, даже своего рода путешествие.
Так что, став студенткой престижного московского института, Мария Градова оставалась глубокой провинциалкой. Как выражался один из её однокашников: слаще морковки ничего не ела. Но Мария не обращала внимания на подковырки столичных выскочек. Она приехала учиться. Учиться ей надо было хорошо, чтобы не срезали стипендию. И не только для этого, но для того, чтобы получить хорошее распределение после окончания ВУЗа. Маша была абсолютно уверена – ёё благополучие зависит только от того, как она будет учиться и ни от чего другого. Наивный ребёнок.
Первый семестр был неимоверно тяжёлым. Приходилось привыкать к совершенно неприемлемой для Маши жизни. Эйфория от её маленькой победы быстро прошла, а на смену пришли суровые будни. Ритм московской жизни изматывал девушку. Огромные расстояния, нехватка времени, столичные соблазны, катастрофическая нехватка денег. Всё это было для юной провинциалки тяжёлым испытанием. Порой у Маши возникало желание бросить всё и вернуться домой. Но она вздрагивала, как только подобное приходило ей в голову и, громко выдыхая весь воздух из лёгких, гнала эти бредовые мысли.
Сдюжила. Первую сессию сдала с одной четвёркой. Это успех. Никаких «хвостов» Мария не допустила и, взяв билет в общий вагон, поехала в Красносельск. Мама не ждала. Она попросту не знала, что дочь приедет. Пришла после тяжёлой смены, а в квартире пахнет едой. Маша сходила в магазин и на оставшиеся деньги от стипендии купила продуктов. Приготовила ужин, накрыла на стол и ждала маму. Лидия Алексеевна ахнула, увидев Машу, обняла дочь, и устало опустилась на табурет, стоящий в тесном коридорчике.
‒ Ой, Машенька, ‒ слегка охрипшим голосом говорила Лидия, ‒ как тяжело стало подниматься на четвёртый этаж. Старею. Здоровья никакого.
‒ Да что ты, мама. Ты просто устала. Тебе надо отдохнуть. Иди вымой руки и за стол. Я щи приготовила.
Мария встала на колено, аккуратно сняла с мамы обувь и подала ей руку. Сели ужинать за маленький столик у стены напротив друг друга. Лидия Алексеевна не столько наслаждалась свежими щами, сколько не отрывала глаз от дочери.
‒ Это хорошо, Маша, что ты учишься на «отлично». А подруги у тебя есть? Сдружилась с кем-нибудь?
‒ Да, мам. В общаге живём с двумя девочками в комнате. Надя и Саша. С ними и дружу.
‒ Москвички?
‒ Ты что, мам? Москвички по домам живут. Тоже приезжие. Надя из Воронежа, а Сашка вообще из Сибири. Она даже на каникулы домой не поехала. Говорит, дольше ехать, чем отдыхать.
‒ Ну а как у тебя с мальчиками?
Маша положила ложку на стол и, сжав губы, посмотрела на маму. Лида приняла этот взгляд как упрёк.
‒ А что я такого спросила? ‒ оправдывала свой вопрос Лида. ‒ Ты себя в зеркало видишь?
‒ Представь себе, вижу, ‒ дерзко ответила Маша.
‒ Ну вот. Значит должна понимать. Немаленькая. За такой как ты в очередь стоять будут. Не поверю, что парня у тебя нет.