Дорога до универа, как обычно, заняла полчаса. Зато сегодня они не прошли даром: новый плеер делал своё дело, и к Университетской набережной я подъехала в приподнятом настроении. Достаточном для того, чтобы не ныть хотя бы на первом предмете. А разве я вообще когда-то ныла? Нет, это исключено.
Большое здание Государственного Университета Агелидинга показалось ещё за семь минут до остановки. Что-что, а главный корпус всегда поражал своей красотой и величественностью. Огромные колонны, словно стволы гигантских белых деревьев, вырастали прямо из вереницы мраморных ступенек и резко устремлялись вверх, поддерживая яркую золотую крышу, чем-то напоминающую купола Храмов Души. Думаю, и тут не обошлось без религии. Ещё бы: строили-то этот «Храм науки» ещё в 7815[2] году! Городу на тот момент было всего-то сорок два, так что я не удивлюсь, если тогда большинством кафедр руководили какие-нибудь епископы или даже сам пастор.
Нет бы и нашу улицу построили в таком стиле! Хотя, тут их смешалось целых два: поздний Агровакско-Рапанский с его золотыми куполами и Нордумский – с колоннами, лестницами и чашами. Ну и, конечно, статуями! Куда уж без них! Герои войны, древние короли, королевы, принцы, вельможи – кого тут только нет! И, как и заведено, в центре, у главного входа, на гранитном постаменте стоял монумент в честь Вильяма Вайтла – нашего первого основателя. Про него нам рассказывают буквально везде – от школьных актовых залов до университетских столовых. И это не очередная моя шутка – недавно лекцию проводили прямо там (просто аудитории снова закрыли на дезинфекцию!). Я молча прошла мимо этого старинного здания и отправилась дальше. Спросите, почему? А это был не мой корпус. В основном, там всегда сидят медики и студенты кафедр экономики, права, вооружения и математики. В общем, последователи самых основных и жизненно важных дисциплин. Особенно математики… А я? Из всех направлений нашего института я решила выбрать филологию. Думаете, люблю стихи и книги? Да, люблю, но только читать, а не писать сама. Да и читать лишь то, что нравится. А вот классику я особо никогда не трогала и не зубрила. И опять возникает насущный и вполне логичный вопрос: с какого перепуга я вообще пошла на этот факультет?
Ответ как раз подбегал ко мне в эту минуту. Точнее, подбегала…
– Шейна! Я так рада, что успела тебя застать до занятий! – Айна, моя лучшая (и единственная) подруга, сумела заметить меня в толпе и, ловко маневрируя между ушедшими в свои мысли студентами, вмиг оказалась рядом. – С прошедшим тебя!!!
Сказав это, она подошла ещё ближе и обняла меня так, как делала это с третьего класса. Объятия. А как же без этого? Айна всегда была открытым и позитивным человеком. Иногда я даже удивляюсь, как она сумела не измениться в худшую сторону после стольких лет? Примеров для подражания ведь было много. Я, например…
– Спасибо! – улыбнулась я и постаралась как можно деликатнее выбраться из объятий. Хорошего понемногу.
– Ты извини, я вчера не смогла тут появиться. Проблемы со здоровьем…
– Ничего, ты же меня поздравила по телефону. Для меня это уже много значит, – сейчас я говорила чистую правду.
Айна никогда не забывала про наши праздники – дружба для неё была чуть ли не самым святым в жизни. Наравне с родителями и творчеством.
– Это всё равно непростительно для меня! – и подруга молниеносно залезла в свою сумку. Похоже, совсем новую.
– Откуда такая классная штука? – спросила я, обратив её внимание на красивую золотистую обновку.
– А, это? Отец опять вернулся из Сур-Гана. Он всегда привозит оттуда много хорошего. Однажды увёз с собой мою маму, – и подруга улыбнулась своей фирменной улыбкой «до ушей и ещё дальше». Ей, кстати, она всегда шла. А вот если бы я позволила себе такую роскошь, то мои и так потрёпанные губы болели бы до самого диплома. – Вот, нашла!
И Айна протянула мне небольшую зелёную коробочку. Первые ожидания оправдались – внутри лежали эксклюзивные серёжки с изумрудами и точно такой же кулон на серебряной цепочке. Да, профессия путешественника даёт свои результаты. Покупаешь там то, чего не найти у нас, перепродаёшь здесь – Филипп Чаттерджи знает своё дело. А изумруды, наверное, из Эт-Смарагдуса. Скорее всего: самые крупные месторождения сейчас находят только там. Откуда я это знаю? Спасибо моему папе-геологу…
– Айна, спасибо тебе огромное! – я поцеловала подругу в щёку и теперь уже сама её обняла.
Из всех моих знакомых по-настоящему я дружила всегда только с ней. С самых ранних лет, когда она переехала к нам из Сур-Гана. Южная девушка – южная внешность. Меня всегда поражали её длинные чёрные волосы, отдающие лёгким каштановым оттенком, смуглая, почти матовая кожа и яркие карие глаза. Глаза, в которых было что-то чайное, вишнёвое, даже яблочное. Ладно, это опять проснулась моя страсть к эпитетам. Для поэта, кстати, весьма полезная штука.
– А как прошёл вчера твой день? – спросила моя подруга и по одному только взгляду всё поняла. – Ясно. Зато сегодня будет лучше – ты же собиралась заночевать у меня?
– Да, – кивнула я, стараясь скрыть удивление и лёгкую радость. Я-то это забыла! Как хорошо, что не придётся видеть своих родителей вплоть до завтрашнего вечера! – Только ты разрешишь воспользоваться твоей расчёской? А то я забыла все свои собранные вещи дома…
Айна ещё раз взглянула на меня, чуть заметно улыбнулась и подмигнула:
– Хорошо! Впредь не забывай.
Хех, думаю, она догадалась, что к чему. Кто-кто, а подруга знала меня гораздо лучше, чем все остальные жители этого бренного мира.
И, спустя почти час после выхода из тёплой квартирной обители, я наконец добралась до цели своего «легендарного» путешествия. Третий корпус – это не первый, и даже не второй. Это ТРЕТИЙ. Стиль Модернизированный, состояние – ветхое, предполагаемая дата обвала – «скоро». Именно здесь и располагалась моя кафедра. А ещё кафедры философии, электрооборудования, социологии и психологии. Видимо, кто-то наверху посчитал, что неграмотные интроверты-психи, которые будут обесточивать город по пять раз в день, – это не так страшно.
Перескочив через дверной проём и предъявив свой студенческий билет комендантше, я попала в привычное полуосвещённое помещение, которое ещё в первый день учёбы не вызвало у меня ничего, кроме неприязни. В тот же час я поняла, почему в северо-западном районе столько маньяков – там почти все дома такие. Однако стоит похвалить местных деканов и всех, кто им помогал – часть помещений всё же удалось отремонтировать. Кое-как, но всё-таки.
Думаю, я единственная радовалась этому факту. Разве современная молодёжь смотрит на то, где сидит? Нет, её гораздо больше интересует, что надела Эшли Клипс на свой очередной благотворительный концерт и когда выйдет новый сезон их любимейшего сериала «Школа или как стать популярным». Не понимала я никогда сверстников. Впрочем, и они меня тоже. Порой мне даже кажется, что те скорее пробегут мимо утопающего, лишь бы успеть на чью-то вечеринку, чем помогут этому бедняге. А вот я бы… Я бы позвала на помощь, так как плаваю чуть лучше топора: иду на дно на пару секунд медленнее. Нет, я не какая-то закомплексованная ненормальная, которая сторонится жизни и живёт в своём выдуманном мире. Но и переделывать себя в угоду толпе не собираюсь. Независимая и колючая – так про меня всегда говорила бабушка.
– Шейна, Руис уже в аудитории! Быстрей! – подруга опередила меня и уже посетила наш первый пункт назначения. И как она умудрилась проскочить мимо меня? А просто я снова витала в своих мыслях, вот как.
– Иду! – крикнула я, стараясь никого не задеть по пути к дверям.
Первая пара. Философия. Бедный Руис Фенлиц – наш товарищ по несчастью. Ведь его кафедра тоже находится в этом здании, и, в отличие от нас, он видит его каждый день по десять часов, много-много лет подряд. Однако жалоб от него ещё никто не слышал – одно это достойно уважения.
– Мисс Андерсен! Рад, что вы снова с нами, – Руис заметил, как я вхожу в помещение, и помахал мне рукой. Запомнил всё-таки! И чем я ему приглянулась? Внешность – никакая, знания – ещё хуже.
– Извините за опоздание, – как можно более виновато произнесла я и села за вторую парту, рядом с Айной.
– Мы бы всё равно без Вас не начали! – улыбнулся профессор и снова погрузился в перечитывание своих лекций. То, что он любит пошутить, я знала уже давно. Только вот частенько объектом его анекдотических подколок почему-то становилась именно я. Что ж… По крайней мере, его шутки всегда были добрыми.
– Тема сегодняшней лекции – «Философские и религиозные взгляды мессирианства».
– О, класс, – послышался справа голос подруги.
Конечно, её такие темы всегда занимали. Рада, что ей эти полтора часа доставят удовольствие.
– Начнём, пожалуй, с самой ключевой и первостепенной фигуры в этом учении – Мессии.
И тут я поняла, что в который раз теряю связь с действительностью. У вас такого никогда не было на лекциях? Монотонная речь, десятки скучающих взглядов и воздух, становящийся вязким и не пропускающим больше ничего, кроме рассказов и терминов. А если вас ещё о чём-то спросят, то можно вообще уходить в астрал – самая походящая обстановка.
Руис рассказывал и рассказывал, в основном, про жизнь нашего Мессии и её последствия для всего остального мира. Делал он это весьма занимательно, должна вам сказать. Уж лучше, чем монахи и епископы на церемониях в Храмах Души. Сначала про дни нашего верховного святого у Западного побережья (которые большей частью покрыты мраком даже в Священной Книге), затем плавно перешёл на его изгнание в Пустыню Погибель (реально существует, кстати), его возвращение, основание школы, отшельничество у озера Души и, наконец, описал финал этой долгой жизни – разрушение монастыря с последующим вознесением на небеса. В молодости (лет в шесть-семь) бабушка часто мне рассказывала об этом. Тогда я ещё верила в эти истории, сама даже хотела стать монахиней (к счастью, всего полторы недели), но сейчас смотрю на всё это через суровую призму современной реальности. Думаю, свою роль сыграли документальные фильмы и само телевидение в целом. Да, многие до сих пор в это верят, но немало и таких, как я. Атеистов. Хотя я предпочитаю считать себя реалистом. Называть всё своими именами, так сказать.
– Извините, профессор, – оживилась Айна рядом со мной. Вот кому действительно было сейчас интересно. Одной за всю нашу группу. – Вы сказали, что символом мессирианства является крест. А как так получилось? Ведь этот знак существовал ещё задолго до рождения Мессии и относился к королевству Эль`мен Таин. Они могут быть как-то связаны?
Руис улыбнулся и кивнул.
– Хороший вопрос, Айна. Я бы даже сказал «блестящий»! Да, крест действительно существовал в давно вымершем королевстве, но, – тут препод остановился специально, чтобы выдержать театральную паузу. – Историю его возникновения как символа нашей религии описывают по-другому. Когда король Прибрежного Нордума явился в монастырь Мессии, чтобы его убить, то здание рухнуло, похоронив под своими обломками лидера северного государства и всех его верных сторонников. А на месте монастыря осталась лишь часть каркаса, напоминавшая огромный каменный крест. Именно он и стал родоначальником всех крестов, какие носим мы с вами и видим на куполах городских храмов. Вот как-то так.
Подруга кивнула и осталась не менее удовлетворённой, чем сам профессор. Хотя я бы на его месте не говорила про «всех», когда упоминала кресты. Айна-то как раз их в жизни не надевала: у неё вообще была другая религия. Всё-таки где Сур-Ган, а где Северная Иллиосия! Но подруга всегда относилась толерантно к таким вопросам. Думаю, нашему Верховному пастору стоило бы у неё поучиться.
Лекция продолжилась, но повествование стало заметно скучнее. Да, теперь уже это были не истории, а философские догматы, постулаты, заповеди и тому подобное. В общем, всё то, что истинный мессирианец должен был знать с самого момента рождения. Вот тут я и отвлеклась на свою тетрадку, занявшись нехитрым и вполне полезным для ума делом – разукрашиванием полей. Цветочки, ленточки и орнаменты – как же без этого? Интересно всё-таки, что бы было, если бы родители отдали меня в художественную школу, как Айну? Вторая Айна бы точно не получилась, но вот красиво разрисовывать заборы и стены я бы смогла на раз.
– О, ты снова рисуешь? – спросила меня моя соседка.
– Да, а то из-за лекций вся кровь прилила к голове – стараюсь снова вернуть её в конечности…
– Тебе понравилась история с крестом и обрушением монастыря?
– Ага, – ответила я машинально и, догадавшись, что Айна наблюдает за моей мимикой, добавила, – правда интересная история. Было бы вообще круто, если бы на месте нашего обрушившегося аэропорта возникло что-то подобное!
Мы обе засмеялись и продолжили заниматься своими делами: Айна слушать, а я – делать вид, что слушаю.
Не прошло и получаса, как первая пара закончилась.
– Желаю всем удачного дня, – профессор собирал свои лекции в папку и поспешно укладывал её в чемодан. Похоже на то, что сегодня у него начался ещё один загруженный день… – Кстати, вы уже можете готовить доклады по религиям. Когда кто-то выберет тему, пусть подойдёт ко мне и запишется. Учтите, это совсем не больно, а первая аттестация уже скоро.
Мы вышли вскоре за Руисом. Чем он мне понравился на первом занятии, так это тем, что всё время вёл себя непринуждённо и не страдал излишней официальностью. Думаю, он, как и все преподаватели, считал свой предмет очень важным, однако никогда не говорил об этом в открытую. Вот уж из кого мог бы получиться хороший философ. Особенно если учитывать тот факт, что родом он был из Агровакии: они гораздо ближе к природе, чем все северные страны вместе взятые.
– Что у нас дальше по программе? – поинтересовалась я у подруги. Самой выучить расписание мне пока не удалось.
– Социология… – с лёгкой грустью произнесла Айна.
Удивительно, но в отношении к этому предмету мы с ней были солидарны. И дело не в тематике – она очень даже интересная. Проблема в том, кто нам её преподносил. Все, наверное, замечали такое за собой: когда мы впервые видим незнакомого человека, в голове сразу формируется первичное мнение о нём. Может, свою роль играет внешность, может, повадки или что-то ещё. Но стоит только кого-то увидеть, мы уже программируем себя: относиться к нему хорошо или плохо. Конечно, познакомившись с людьми поближе, мы можем изменить своё мнение, но в случае нашего следующего преподавателя этот номер не сработал: первое впечатление оказалось единственно верным.
– Надеюсь, опоздавших не будет? – голос Брайна Линблума я услышала ещё из коридора. – После пяти минут я не буду никого впускать.
«Да, да, мы знаем, не тупые», – ответила я. Ответила, но только про себя. Незачем связываться с людьми, у которых самооценка так и норовит покинуть околоземную орбиту. Брайн не понравился мне с первой минуты. Таких людей видно: мнят о себе невесть что, вечно жалуясь на всех подряд, а на деле не стоят и выеденного яйца. В свои сорок пять он, конечно, выглядел неплохо: пускай волосы и покрылись сединой, но на лице это особой роли не сыграло. Единственное, что портило общее впечатление от внешности – усы. Ну не люблю я, когда мужчины отращивают себе растительность на лице. Нет, некоторым это, конечно, идёт, делает более… мужественными, что ли. Харизматичными. Но вот этому индивиду такой аксессуар был явно противопоказан.
– Садитесь за первую парту, остальные уже заняты, – указал он на старый столик, и нам с Айной ничего не оставалось, как разместиться на указанной территории. Во имя святых ёжиков (так иногда говорил мой дедушка)! Теперь придётся видеть этого типа рядом с собой. А всё я со своей медленной походкой по коридору…