– Странно, – произнесла она, – неужели это заразно? Не успел угоститься едой из дома Бай Сяолань, как тоже заикаться стал?
С этими словами она вдруг не по-доброму хихикнула.
Мальчишка почти наверняка весь залился краской и теперь не знал, куда деваться от стыда. Он сконфуженно приподнял одну ступню и принялся ею чесать об икру другой, напоминая петуха. Глядя на его мученический и в то же время потешный вид, Се Яцзюнь поняла, что слегка переборщила со своими шуточками. А он мало того что выделывал кренделя ногой, так еще и почесывал черепушку, всем своим видом демонстрируя полное невежество и наивность. Пока он так чухался, ей вдруг показалось, что он превратился в себя маленького; выглядел он при этом уморительно и даже немного придурковато.
– Эй, а чего же ты тогда убежал?
– Я, я, я на-напугался. В любом случае я виноват, нет мне прощения.
– Председатель Мао говорит, что главное – уметь признавать и исправлять свои ошибки!
– Я клянусь перед председателем Мао, что больше никогда не стану убегать!
– То есть, другими словами, ты и впредь будешь хулиганить?
– Нет, нет, конечно же нет…
– Лю Хо, ты, кстати, еще не объяснил, почему тайком прятался в этой роще. Неужели снова что-то задумал?
– Нет, нет, я просто выгуливал Пчелу. После возвращения ее заперли в чулане, чтобы зря не гавкала, поэтому за эти два дня она сильно настрадалась.
– О, так, оказывается, они с Танком – товарищи по несчастью. Честно говоря, моя мама тоже запретила выводить Танка на улицу, чтобы он снова не накликал беду.
– А кто такой Танк?
– Глупый! Разумеется, собака, не ты же.
– То есть твоего пса зовут Танк?
– Да, потому что раньше он служил в армии. Мой отец говорит, что у него как у настоящего героя много выдающихся заслуг, но из-за ранения ему пришлось отойти от службы.
– Неудивительно, что у него такой свирепый вид! А как, кстати, глаз у твоего брата, поджил?
– Все в порядке, скоро совсем поправится.
– Я… я хотел бы лично извиниться перед ним.
– Считай, что уже извинился, просто моя мама сейчас очень рассержена.
– Так пусть и отругает меня как следует, а еще лучше – побьет, я только обрадуюсь, правда!
– Неужто ты такой смелый?
Так, слово за слово, они еще немного поговорили, хотя на самом деле этот разговор по большей части состоял из ее вопросов и его ответов. Атмосфера понемногу разрядилась и стала теплее, Се Яцзюнь удалось кое-что узнать о его жизни:
Лю Хо был единственным сыном в трех поколениях семейства Лю.
По сути, он считался наполовину сиротой.
Его мать умерла очень рано.
В настоящий момент даже отец не знал, куда пошел Лю Хо.
В этом мире, кроме отца, самым родным существом для него являлась эта большая рыжая собака.
Неизвестно, кто из них первым сделал шаг (а может, и два) навстречу, но только расстояние между ними сократилось, разговор постепенно стал сердечнее и тише, они почти перешли на шепот. Теперь ребята общались, словно друзья после долгой разлуки.
Что же касается собак, то те сперва настороженно осматривали друг друга, в их взглядах читалось подозрение, а когти и пасти были приведены в боевую готовность. Однако вскоре и они молча сблизились и принялись осторожно обнюхивать друг друга. В мире собак все устроено иначе, чем у людей: чтобы отличить своего от чужака, собаки полагаются на нюх, и, если на этом этапе им удается достичь консенсуса, это равноценно сходству во вкусах у людей. Отныне можно, что называется, зарыть топор войны и установить добрососедские отношения, дать клятву верности и никогда не разлучаться.
Мать чуть ли не каждый день трубила о том, что без дела нечего бродить по улицам: мол, в этом поселке не встретишь ни одного приятного человека. Но теперь Се Яцзюнь показалось, что мать нарочно стращает ее.
7
Через какое-то время их оторванный от мира тихий поселок на северо-западе Китая захлестнуло волной, которая по своему накалу была даже жарче, чем наступившее бабье лето. День-деньской уличный динамик разрывался от высших указаний, которые сыпались в виде лозунгов вроде «насаждать полезное и искоренять вредное», «трудиться с полной отдачей» и т. д. Очень скоро работники зоостанции, медпункта, государственной столовой, мелочной лавки, масляной лавки и автовокзала стали наперебой организовывать митинги. Даже учителя и ученики центральной поселковой школы – и те, выстроившись в ровную колонну, воодушевленно и горделиво выходили на улицу и там дружно рвали глотки, целое утро выкрикивая лозунги.
В поселке призывали к тому, чтобы каждая семья выделила по крайней мере одного крепкого работника на стройплощадку, где требовалось передвигать валуны, таскать мешки с песком, замешивать бетон. Каждому, кто откликнулся, руководство распорядилось выдавать в день по полцзиня пайка при условии, что дамба как подарок к годовщине образования КНР будет построена до наступления зимы. Со всех сторон к главной дороге поселка мощной приливной волной прибило более тысячи человек, которые грандиозным потоком хлынули на стройплощадку, что находилась в излучине реки на расстоянии примерно в несколько десятков километров. Люди тащили на спинах скатки с постельными принадлежностями, за поясами у них болтались черпаки, на плечи были закинуты лопаты или мотыги. У шагающего впереди высоко вверх вздымалось ярко-красное знамя, на котором сиял недавно нанесенный золотисто-желтой краской лозунг: «Мобилизуем массы на борьбу с водой в надежде на богатый урожай!». При каждом порыве ветра знамя жестко вздрагивало, издавая упругие хлопки.
Тут-то соседи и обнаружили, что куда-то запропастился отец Лю Хо. Одни говорили, что тот подался куда-то на юго-запад и в результате заблудился в пустыне Му-Ус, которая и погребла его под своими песками; другие возражали: ни в какую пустыню он не заходил, а на самом деле его загрызли голодные волки, когда он отправился в горы к западу от поселка. Третьи рассказывали, что он на грузовике соскользнул в ущелье и разбился… В общем, никто толком не знал, куда именно он пропал. В этой семье остался лишь мальчик-подросток, но чем он не работник? В те времена каждый человек должен был отдавать свою энергию коллективу, как говорится, социализм не терпит тунеядцев.
Что же до самого Лю Хо, то он весь просто горел энтузиазмом. Выпятив свою куриную грудь, он сам пришел куда надо и обратился к ответственному за мобилизацию:
– Мой отец еще не вернулся домой. Можно ли мне поехать на стройплощадку вместо него? Я полон сил, справлюсь с любой работой.
Облаченный в суньятсеновку[13] работник, заложив руки за спину, быстро обошел его дом и направился во дворик. Бросив беглый взгляд на виноград, он сорвал одну виноградину, сунул ее в рот, разжевал и, скривившись, тут же принялся тщательно отплевываться зелеными слюнями, похожими на свежий куриный помет. Наконец, втягивая щеки, работник произнес:
– Скоро поспеет виноград. Подойдет время, собери все это богатство и доставь на стройплощадку, чтобы народ полакомился. Считай, что это и будет твой вклад.
По правилам, сестрице Хуа также следовало отправиться на строительство дамбы. Дело в том, что муж ее работал на стороне, между тем как грандиозный проект должен был осчастливить все население поселка, принеся выгоду каждому из его жителей, включая сестрицу Хуа. Со слезами на глазах та прибежала в дом Се Яцзюнь и принялась жаловаться: мол, хорошо матери Се Яцзюнь, ей не нужно ехать ни на какую стройплощадку, ведь уже несколько месяцев ее муж и так денно и нощно находится на передовой, да еще и руководит этим проектом, управляя всеми рабочими. Другого такого в их поселке днем с огнем не сыскать. В общем, от зависти сестрица Хуа, что называется, весь язык себе поискусала.
Учителей по большей части также всех отправили на стройку, поэтому занятия в школе практически прекратились. Однако ребята, не желая оставаться в стороне, решили сколотить агитбригаду, отвечающую за художественную самодеятельность, чтобы приезжать на стройплощадку и устраивать там поднимающие дух концерты. Тем самым они мечтали внести свою лепту в эту великую стройку.
Поскольку Се Яцзюнь говорила на прекрасном путунхуа, ей доверили роль ведущей концертов. Разумеется, она с огромной радостью согласилась. Ведь на стройке она могла увидеться с отцом, по которому так сильно скучала, и это взволновало ее до предела. Она даже вызвалась выступить с декламацией известного всем стихотворения председателя Мао «Застава Лоушань»:
Каждый раз, когда Се Яцзюнь доходила до последних строк, все ее тело пронизывала дрожь, она с головой погружалась в дерзновенную энергию стиха. Ее охватывало такое бурное воодушевление, словно она и впрямь видела эту ослепительную картину синих гор и заходящего солнца собственными глазами.
В общем, примерно через неделю их агитбригада в составе двадцати одного человека должна была выдвигаться на стройплощадку, чтобы подбодрить рабочих.
Примечания
1
Одна из древнейших ныне малочисленных кошачьих пород.
2
Дословно «Красивая», «Ласточка», «Слива».
3
Дословно «Серебряный призер».
4
Дословно «Чемпион».
5
Нормативный китайский язык, в данном случае противопоставленный местному говору деревенских жителей.
6
Мера длины, равная 3,33 м.
7
Один му – мера земельной площади, равная 666,7 м
2
8
Китайская мера веса, равная 500 г.
9
Запатентованное в 1902 г. известное лекарство китайской медицины, обладающее кровоостанавливающим и болеутоляющим действием.
10
В китайском языке цветком-граммофоном называют петунью, которая напоминает его по форме.
11
Школа, в которой обучаются дети от 12 до 14 лет.
12
У китайцев сплетение мизинцев правых рук используется как один из способов дать клятву друг другу.
13
Китайский полувоенный френч.
14
Перевод А. Панцова.