Тихо скрипнула дверь, и ей показалось, будто Нейт пытается протиснуться в самый узкий проем двери, который только можно было создать. Первой в комнате очутилась его голова, и он на секунду задержал взгляд на пустых глазах капитана, прежде чем все-таки войти.
– Я узнал все, что мог, об этих билетах.
Он замолчал, будто пытаясь проверить, слышит ли она его. Кристиан перевела на него взгляд, и он едва слышно выдохнул, заметно успокоившись.
– Это самое дорогое оперное шоу, что вы могли представить. Знаменитейший певец, Шарлинд фон Рейнсфорд, наконец посетил наш город, и все билеты были выкуплены задолго до выступления. Та пара, что попала нам, зарегистрирована месяц назад – два места в самой шикарной ложе, ближе всего к сцене. Представление начнется завтра, в 19:00.
Кристиан вновь перевела взгляд на монитор, кивнув. Нейт постоял еще некоторое время, ожидая какой-нибудь реакции.
– Завтра шестой день, капитан, – осторожно начал он.
Она вновь кивнула.
– Мы не можем пробраться внутрь напрямую, так как все билеты уже выкуплены, но…
Она кивнула.
Нейт осекся, поняв, что она не слышит.
– В любом случае, вам решать, что делать, – он подошел, кладя два обрамленных золотом билета ей на стол. – Мы будем следовать вашим указаниям.
Кристиан кивнула. Сальваторе вышел из кабинета, устало поводя плечами.
Текли минуты. Она смотрела в центр экрана, словно надеялась найти там ответы на свои вопросы.
Противно зазвонил телефон; она вздрогнула, прежде чем поднять трубку.
С другой стороны провода звучал монотонный голос Моргана, ее непосредственного начальника. Он говорил что-то о том, что получил ее отчет, о том, что журналистам еще не удалось выяснить, что это была серия убийств…
– И сегодня ты не работаешь, Тайлер.
Она моргнула.
– Что?
– Сегодня утром и так много случилось. Проведи остаток дня дома. Это приказ. Если захочешь, можешь взять отгул и не появляться на работе еще пару дней.
– Но…
– Это не обсуждается.
Она замолчала. Морган говорил еще о чем-то около минуты, но вскоре в трубке зазвучали длинные гудки.
Кристиан не помнила, сколько еще просидела за столом. Наконец, она встала. Сняла пальто с вешалки, взяла зонт. Вышла из кабинета.
Подчиненные проводили ее взглядами. Никто не решился ничего сказать.
Оказавшись на улице, она подняла глаза на заволоченное облаками небо. Неожиданно пришло осознание, как давно она не видела этого дневного неба – в их дождливом городе ее смена начиналась до того, как солнце пробивалось сквозь монохромные тучи, а заканчивалась уже в густых сумерках.
Ее квартира была в доме неподалеку – она могла видеть его даже отсюда, однотипную многоэтажку, теряющуюся где-то в мутном тумане. Не больше сотни шагов, отделяющих ее от белых стен и пустой кровати.
Она повернула в противоположную сторону.
Кристиан знала, что не должна идти туда; это было неправильно по отношению к большой, счастливой семье, к которой она не имела никакого отношения. Но сейчас ей слишком сильно хотелось вернуться назад, в то время, когда все еще было хорошо.
Она миновала черту города; маленькие милые домики мелькали тут и там, разбросанные среди грунтовых дорожек и собственных садов – но сейчас даже распускающиеся все лето цветы были бережно укутаны целлофаном, что придавало им удрученный вид.
Она остановилась перед одним из домов, достаточно далеко, чтобы не вызвать ничьих подозрений. В окнах горел свет, и она слышала чей-то смех, кажущийся практически недосягаемым. Сад, раскинувшийся перед домом, похоже, совершенно не интересовал владельцев – на едва прикрытой газоном земле виднелись остатки того, что раньше было розами, гортензиями и хризантемами.
Кристиан медленно перевела взгляд на яблоню, стоящую в центре сада. Несчастное дерево надрывалось под весом собственных плодов, гнивших прямо на ветвях, и земля под ним едва была видна под падалицей.
Это была его любимая яблоня.
Она вспомнила время, когда начинался сбор урожая, и они вместе снимали налитые яблоки с ветвей, чтобы вечером испечь свежий пирог. Как она стояла у огромной кастрюли, помешивая компот, и как он обнимал ее сзади, вплетая в ее темные волосы белый цветок анемона. Как этот сад, заботливо взращенный его умелыми руками, казался ей самым красивым местом на земле.
Время, когда в этом доме царило счастье. Нет, понимала она, горько качая головой, счастье до сих пор царит в этом доме, даже после того, как она продала его, не в силах смотреть на медленно умирающий сад. Счастья больше нет внутри нее.
Она уничтожила все, что могло напомнить ей о нем. И все же она стоит около этого дома, глядя на изможденную, изломанную собственным весом яблоню, и чувствует, будто ничем не отличается от нее. Словно конечности наливаются свинцом, и она не чувствует ничего, кроме бесконечной усталости.
Очередной выстрел прозвучал в ее жизни.
Девушка, которую она должна была спасти, была пронзена ее же пулей, пропитав капитана своей кровью. Кровью, которую никогда не получится отмыть. Очередная вина о человеке, который никогда не вернется домой.
Она не поймала убийцу. Она видела его, но уже сейчас понимала, что не может толком вспомнить его внешности – кажется, его лицо было скрыто тяжелым шарфом или же, наоборот, капюшоном. Она помнила высокую фигуру, осознавала, что он был достаточно силен, чтобы одной рукой нести человека, но не более. Более того, когда адреналин утра выветрился, капитан стала отчетливо понимать, что все это было лишь приманкой. Способом заставить ее найти ту комнату с билетами и заставить…
Вспоминать.
У нее не было никого, с кем она могла бы поделиться всей той болью, что она испытала, увидев разложенные полукругом паспорта убитых девушек. Не было также и никого, кто мог знать, как доставить ей столько страданий. Но одно она знала точно – это не имело никакого отношения ни к рядовым убийствам, ни даже к серийным. Она вдруг почувствовала себя марионеткой, крутящейся на веревочках на сцене красивого театра.
Она вытащила билеты, которые машинально положила себе в карман, встав из-за стола. Вырядится ли она в изящное платье, чтобы вновь выйти перед раскрывающимся занавесом, следуя четкому сценарию?
Неприятно треснула ветвь, отламываясь от умирающего дерева. Кристиан развернулась, не в силах смотреть на него более.
Дома она отрешенно посмотрела на пару пачек макарон и пельменей, купленных когда-то по акции. Не было больше ни пирогов, ни компотов с вареньем. Есть не хотелось.
На прикроватной тумбочке лежала открытая пачка сигарет. Кристиан уже не помнила, как давно менялось их количество. Она вытащила одну из них, закурив.
Свет монитора окрашивал его собранные в неровный хвост волосы в неестественный голубоватый цвет. Он сидел на полу, на рваном ковре с проплешинами, перед огромным блоком, совершенно непохожим на современные плазменные экраны. Кто-то мог бы решить, что это была дань ретро эпохе, но истина заключалась в том, что у него просто не было ничего иного.
Сквозь ковровые плеши проглядывал уже давно сгнивший пол – три слоя линолеума в прожженных дырах не скрывали плесень, поселившуюся на влажных досках. Он слышал где-то далеко капанье воды – наверное, в котельной, находящейся за стеной, снова что-то прохудилось.
Живот сводило от недоедания – даже его состояние не могло заглушить мучительного голода, поглощавшего все сознание. Тяжелый просторный свитер не мог спрятать от посторонних глаз выпирающих ребер, а лопатки на спине уже давно превратились в крылья ангела.
Но сейчас ему было все равно. Пустой голубой экран компьютера отражался в его застывших глазах, и он полностью растворился в себе. Пробежавший по ноге таракан не был удостоен и секундой внимания.
Потом был пробел в памяти. Он очнулся, только когда почувствовал неприятный пинок под ребра, и обернулся. Сзади стояла женщина, не скрывавшая презрения во взгляде.
– Босс тобой доволен. Все прошло без сучка, без задоринки.
Она кинула на пол перед ним коробку с ампулами – такие же, но пустые, валялись по всей комнате, опасно сверкая обломанными краями.
Он плохо понимал, почему им довольны. Работа, которую он выполнял, казалась слишком скучной и легкой, а выяснять, куда нити ведут дальше, он просто не хотел. Сегодня был один из таких дней, когда он предпочел бы оплату едой, но он знал, что через пару часов она снова окажется снаружи, в одном из неоднократно заблеванных углов. Он уже давно перестал понимать, что с ним происходит.
– Ты бы сменил место жительства, что ли. Уверена, босс мог бы подыскать тебе… Ну, хотя бы комнату.
Она с отвращением осмотрелась. Ему не нужна была комната. Здесь, в подвале одного из старых домов, он без проблем смог подключиться к электросети, а большего ему и не нужно было.
– Завтра этот план наконец-то закончится. Завтра босс наконец-то успокоится, и мы… Ну, сможем вернуться к тому, что было.
Он неопределенно пожал плечами. Женщине явно было не по себе от того, что происходило с тех пор, когда босс вдруг заговорил об «особом плане», и им пришлось исполнять странные, почти ритуальные прихоти. Ему же было все равно. Для него ничего не изменилось – ни оплата, ни отношение к нему.
Он посмотрел на несколько ампул у своих ног. Сложно было сказать, от чего он сейчас зависел больше – от нескольких кубиков прозрачной жидкости или от мягкого голоса, который он иногда слышал сквозь телефонные помехи. Голоса, говорящего, насколько ценными для команды были его способности.
Сколько лет он цепляется за призрачную возможность быть любимым?
– Боже, да у тебя тут просто невозможно находиться. Я пойду. В общем, молись, чтобы ничего не провалилось в последний момент. Тогда тебе больше не придется заниматься этой чушью, и мы вернемся к обычным делам.
Хлопнула дверь.
Живот заурчал сильнее прежнего, и свет от монитора начал резать глаза. В его руке вновь сверкнул шприц.
Да кто он такой, чтобы его молитвы интересовали Господа?
Никто.
Мягкие солнечные лучи проникли под завесу ее век. Кристиан перевернулась в кровати, пытаясь спрятаться от света.
Осознание пришло не сразу. Она впопыхах села, с удивлением увидев за окном чистое голубое небо. Облака рассеялись, уступив место редкому осеннему теплу.
Схватив телефон, она увидела мигающие цифры «12:51» и четыре пропущенных от Алексиса. Вчера она рухнула в кровать ранним вечером, отключив все уведомления, и теперь полуденное солнце, словно издеваясь, освещало ее и без того белоснежную квартиру.
Морган разрешил ей взять отгул на сегодня. Но…
Она набрала Алексиса.
– Мэм? Я не мог до вас дозвониться, мэм! Все хорошо?
– Да, все в порядке, Алексис, – она старалась не думать о том, что напугала мальчика своим послеполуденным сном. – Что случилось?
– Я исследовал тело последней жертвы, и… Ох, мэм, вы взяли отгул, да? Мне не отвлекать вас?
– Нет, я… Я скоро приду в участок. Так в чем дело?
– Это касается того… Ну… Причина смерти, мэм.
Кристиан почувствовала, как по кончикам пальцев пробегает холод. Горло вдруг как будто ободрало чем-то, и она не могла выговорить ни слова.
– Это… Не имеет к вам никакого отношения, мэм.
– Ч… Ч-что?
– Тот транквилизатор, мэм. Его содержание в крови превышает все допустимые значения в несколько раз. Она была уже мертва, когда вы выстрелили, мэм.
– Это… Сделала не я?
Слова вырвались изнутри, словно разламывая камень, образовавшийся в ее груди со вчерашнего дня.
Но мгновение облегчения сменилось волной накатившего осознания.
Кто бы это ни был… Почему он продолжает оставлять столь очевидные послания для нее? В ком хранится столько злобы и ненависти к ней, столько желания подвести к последней черте? И главное…
Откуда он знает, как заставить пробудиться самые ужасные из ее воспоминаний?
Она зажмурила глаза, прислоняясь к стене и медленно сползая на пол.
– Мэм? С вами все хорошо, мэм?
– Д-да. Да, Алексис. Я скоро приду.
Длинные гудки.
Она словно физически ощущала, как одну за другой отрезает ниточки кукловод, лишая ее возможности двигаться. Но до тех пор, как упадет последняя нить, она будет идти вперед, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
– Я проверил игру Майкла, но тщетно, – синяки под глазами Нейта сегодня обрели какой-то особенно глубокий оттенок. – Несмотря на всю ее простоту как приложения, к ней явно приложил руку профессионал. Невозможно отследить, кто именно ее создал и когда. Абсолютно все, что могло вести к разработчику, тщательно подчищено. Единственное, что я смог выяснить, так это то, что в рекомендациях эта игра появилась только на устройстве Майкла. Все остальные пользователи просто не могли ее обнаружить, и, следовательно, скачать.
– Они определенно нацелились на нас, – Майкл кивнул. – И чем больше мы узнаем, тем более продуманным оказывается весь этот план. Я отослал образцы из квартиры в лабораторию – все они содержали ДНК погибших девушек. Похоже, их похищали заранее, а потом они ждали до назначенного часа – и кое-кому пришлось провести в этом помещении более дня.
– Больше ничьих следов обнаружено не было?
– Никаких.
Капитан замолчала. Она не хуже других знала, что преступники нацелились на них, от первого до последнего шага. Но сколько она ни прокручивала в голове возможные развития событий, она все еще не могла понять, что они будут делать дальше.
– Они оставили эти билеты… – неуверенно начал Майкл.
– Я проверил их еще вчера, – сразу откликнулся Нейт. – Полностью подлинные.
– Значит, что-то должно произойти сегодня в опере.
Кристиан обернулась, чтобы встретиться взглядом с сержантом Крайше, небрежно вешающим пальто.
– Где Бретт?
– Отвечает на лишние вопросы. Вы же знаете, что я в этом не силен, капитан.
– Что бы это ни было, непохоже, что они закончили, – Нейт снова скрылся за монитором, доставая ланч. – Согласен с сержантом, билеты во всем этом спектакле играют далеко не последнюю роль.
– И ведь специально выбрали самое дорогое представление, – недовольно цокнул языком Куинси. – Без привлечения лишнего внимания мы туда никак пробраться не можем. Разве что привести эти билеты как доказательство, и…
– Я не упоминала в отчете билеты. Мы разберемся с этим сами. Сейчас самое главное – действовать как можно тише.
– Разберемся сами? Собираетесь лично прийти туда, куда вас очевидно заманивает убийца? – вмешался Фледель, садясь на кресло.
– Если это предотвратит убийство шестой девушки – то да.
– Ну, раз билет у нас не один, вам нужно сопровождение.
Сержант натянуто улыбнулся, и Кристиан невольно задержала на нем взгляд. С кем-то она должна была пойти, и, несмотря на разногласия последних дней, Фледель показался ей довольно надежным напарником. К тому же Нейт с Майклом сейчас слишком заняты попыткой отследить создателя игры, Бретт отвечает на вопросы журналистов, а у Алексиса с Аднетом в любое время хватало работы. Крайше действительно был единственным…
«Бездельником», – хмыкнула она про себя.
Что ж, возможно, у нее нет других вариантов. Она глубоко вдохнула, придав своему голосу максимально непринужденную интонацию.
– Хорошо, сержант. В таком случае, постарайтесь в этот раз не опоздать. Опера начинается в 19:00, но нам стоит быть там за полчаса, чтобы успеть осмотреть здание.
Глаза Фледеля удивленно расширились.
– Вы серьезно, капитан? Я имею в виду, это же самое дорогое представление этого года. Я уверен, вам и без меня есть с кем…
Она наградила его таким взглядом, что он мгновенно заткнулся.
Всегда с ним было так. Только что-то начинало налаживаться, как он умудрялся ляпнуть что-нибудь, из-за чего хотелось отвесить ему увесистую затрещину.