Он увидел, что суперкарго двинулся в коридор.
– Погоди, Ван.
Тот подождал капитана, и они пошли вместе.
– Ну и история, – заметил суперкарго.
– Да.
– Ты поверил? – спросил Ван Райк. – Она не назвала ни корабля, ни планеты.
– Это легко проверить. Время вроде совпадает. Коуфорт вышел на сцену совсем молодым. Он – из потомственных торговцев, которые в обычных обстоятельствах никогда не дали бы ему такого начального капитала. Дальнейший его успех, разумеется, складывался из везенья, упорства и умения жестко вести дела, но стремительность взлета вызывала у вольных торговцев самые разные пересуды.
Джелико пожал плечами: дескать, это подождет.
– Сейчас меня интересует сама Раэль. Вы с Торсоном скоро начнете изучать рынок. Возьми ее с собой и, если сочтешь разумным, дай полную свободу. Я хочу узнать, на что она способна.
– Брат никогда или почти никогда не позволял ей закупать товар, – с сомнением ответил Ван Райк. – Выбирать – да, а торговался он сам.
– Все равно проверь.
Ван Райк удивился:
– Зачем тебе это?
Джелико пожал плечами:
– Возможно, мной движет интерес ксенобиолога к иным жизненным формам. Коуфорт – загадка, с какой стороны ни глянь. – Глаза его сузились. – Мы с тобой – старые лисы, но дай нам те сведения, которые были у нее, пришли бы мы к тем же выводам?
– Да ни за звездную жизнь.
– Такие дедуктивные способности могут очень пригодиться вольному торговцу – если направить их на что-нибудь более житейское, чем распутывание хитрых убийств.
– Да, на этом не заработаешь, – сухо подтвердил суперкарго.
– Если тебя не водят Шепчущие или ты не намерен до конца дней завязаться с Космической полицией, что, в сущности, одно и то же.
– Вряд ли Раэль Коуфорт думает в этом направлении, как по-твоему? – спросил Ван Райк.
– Кто знает, о чем думает эта женщина? – устало отвечал капитан.
Ван Райк пристально взглянул на друга:
– Крэйг говорит, у тебя были серьезные сомнения на ее счет.
Джелико усмехнулся:
– Были и остались, зато теперь я знаю, почему Тиг от нее избавился.
Белесые брови Ван Райка поползли вверх.
– Почему же?
– Некоторые очень способные люди притягивают неприятности. Полагаю, доктор Коуфорт – прекрасный тому пример.
– Нехороший глаз?
Майсил хохотнул:
– Разве похоже? Нет, но, видимо, у Раэль гипертрофированное чувство справедливости, или вид обиженного пробуждает в ней сильнейший защитный инстинкт. В любом случае для капитана и команды это лишняя головная боль, если не чистое разорение. Посмотри, как она вела себя в этом проулке, Ван. Перепугалась так, что звездного света не взвидела, а ведь полезла бы за этой костью и побежала бы в Космическую полицию. Не вспомнила бы, что у нас с ними свои счеты и что всякий вольный торговец думает прежде всего о своей шкуре. Она ведь сама созналась, что втягивала брата в переделки, которых тот предпочел бы избежать. Это тебе не шутки.
– Зачем же самим совать голову в петлю? Мы скоро от нее избавимся.
– Да все из любопытства, – отвечал капитан. – И потом, все равно она с нами до старта. Я хотел бы посмотреть ее в настоящей торговле. Если у нее получится, почему бы «Королеве» на этом не заработать.
– Ладно, испробую ее на рынке, – с неожиданной охотой согласился суперкарго. – Пошли с нами. Она будет видеть, что за ней наблюдают, а к тому же, когда мы закончим с делами, будет довольно поздно, глядишь, и встретим кого из крупных промышленников. Насколько я понимаю, они появляются в порту, когда тут садится новое судно. Может, нас зафрахтуют.
Джелико кивнул.
– Пойду, – сказал он. – Я собирался еще немного выждать, но все равно не вредно будет осмотреться прямо сейчас.
12
Али Камил ускорил шаг и догнал Раэль.
– Извините, – сказал он тихо. – Меня вынесло прямо за рамку карты.
– Меня тоже, – горько отвечала она. – Надо было думать, что говорю. Я знаю, как вам досталось.
– Вам досталось еще больше.
Он нахмурился и посторонился, пропуская Дэйна и Рипа. Легче выловить в космосе астероид из чистой платины, чем поговорить без свидетелей на космическом корабле, особенно скромному помощнику, которому не положено отдельной служебной каюты.
Девушка почувствовала: Камила что-то гнетет, но он ни за что не станет откровенничать в коридоре, на людях.
– Я хочу проверить всходы, – сказала она. – Если у вас есть время и настроение, может, поможете мне снять лотки?
– Охотно, доктор Коуфорт.
Раэль полной грудью вдохнула ароматный воздух сада. Это было ее любимое место на «Королеве», как и у брата на «Блуждающей звезде». Сюда бы только лаванды…
Помощник механика подошел к составленным в штабель лоткам с рассадой.
– Который? – спросил он.
– Верхние два. Вы как раз достанете, а мне бы пришлось идти за лестницей.
Камил в два счета снял лотки и поставил на ближайшую скамейку.
Он взглянул на ровные тесные ряды крохотных растений: каждое уже выбросило по два листика.
– Что это? – спросил он с любопытством. – Вроде эти – одни, а те – другие, но точно не скажешь, такие они маленькие.
– Одни проклюнулись только сегодня, другие – вчера вечером. Они сравняются только через несколько дней. В одном лотке – эстрагон, в другом – серый перец. Мистер Мура решил вырастить их для камбуза. Он хочет для разнообразия попробовать новые пряности.
– Мы всегда за.
Оба замолчали. Раэль проверила влажность и состав питательной почвы, внимательно осмотрела ростки. Если завелись вредители, их лучше обнаружить сразу, не дожидаясь, когда они размножатся и уничтожат всю крохотную плантацию.
Наконец она выпрямилась:
– Все наши детки здоровы. Можете вернуть их в колыбельки, мистер Камил.
Али поставил лотки наверх, потом прислонился спиной к штабелю и задумчиво взглянул на Раэль.
– Все-то у вас в руках спорится, доктор. Или почти все? – поправился он.
Его собственный начальник, в отличие от Тау и Муры, не рассыпáлся в хвалах докторше, но Иоганн Штоц вообще редко высказывает одобрение – спасибо, если не устраивает выволочку каждый день.
– Так, навострилась между делом. Конечно, мне было интересно, хотелось помогать, а не путешествовать мертвым грузом.
– Ах да, вы росли и учились среди своих.
– Мне повезло, – серьезно согласилась она, – тем более что я люблю Космофлот. – Внезапно лицо ее омрачилось. – Но, Али, у меня никогда не было самостоятельности, возможности проверить, на что я гожусь. Меня даже в Школу не послали. Медицине я училась по записанным на пленку курсам, а клиническую практику проходила на планетах, где мы останавливались.
Помощник взглянул удивленно:
– Это разрешается?
– Да, конечно. Завершающий экзамен строже, и надо набрать на десять баллов больше, чем очнику.
– Что для вас, как я понимаю, трудности не составило.
– Да, практически. Не забывайте, у меня был целый корабль добровольных наставников.
– Как насчет Психолога?
– Я не просила о направлении на корабль, поскольку оставалась в семье, но, разумеется, решение было однозначным – вольная торговля.
– Не тянуло поработать в Компании? – поддразнил Али.
Раэль рассмеялась:
– Да я бы и суток не выдержала на их корабле!
Лицо ее вновь потемнело.
– Я ведь и на «Русалке» не ужилась, так?
– Вы сбежали, пока не поздно, а это лучшее, что можно было сделать на вашем месте. – Голос его стал теплее. Раэль не сумела удержаться на корабле и не скрывала своего огорчения. – Вы станете отличным торговцем. Вы знаете нашу работу и не боитесь ее.
Камил впервые выступал в роли утешителя. Он замолк, не зная, как повернуть разговор.
Только… ведь разгадала же Раэль это немыслимое убийство.
– Доктор, – выпалил он быстро, пока не передумал. – Вы умеете молчать?
– Я – врач. У нас это профессиональное. И потом, я тоже надеюсь, что вы не станете транслировать на всю Вселенную мои недавние слова.
– Не стану. – Он взглянул серьезно. – Что вы думаете о Кануче системы Галио?
– Я ее ненавижу! – удивленно ответила девушка. – Я люблю прекрасные девственные планеты или дивные цивилизованные миры, где охраняют природу, где жестокость запрещена законом, где много пушистых, пернатых, чешуйчатых тварей, а не одна вонючая химия!
– Может быть, дела на Кануче обстоят еще галактикой хуже.
Глаза Раэль сузились.
– О чем вы, Али? – спросила она. Камил говорил тихо, однако звездолетчица никогда не видела его таким мрачным.
Помощник механика почти минуту не отвечал.
– Может, меня водят Шепчущие или что похуже, – сказал он наконец. – Не знаю. Мне не хотелось бы из-за этого угодить в лапы психомедикам.
– Я – не психомедик и довольно странствовала по звездным трассам, чтобы знать: во Вселенной бывают очень странные вещи. Я не стану с порога отвергать теорию, какой бы дикой она ни казалась.
Камил отвернулся:
– Многие удивляются, как я уцелел во время Войны в кратерах. Ведь на нас напали, когда я только-только пошел в школу.
Она не ответила. Он собрался с духом и продолжал:
– Той ночью я проснулся около двенадцати, перепуганный, в холодном поту. Будь я старше, умей немного размышлять, – я бы разбудил родителей, и это бы меня погубило. Они бы меня успокоили, уложили обратно, и я бы вместе с ними погиб под бомбами. А так я убежал. За моим окном была пожарная лестница. Я спустился и бросился наутек. Мне было так страшно, что я бежал, пока не оказался за городом, и только там рухнул без сил. К этому времени бомбы уже падали. Из тридцати с лишним тысяч жителей в живых остался я один.
Довольно долго никто об этом не знал. Я постоянно мерз и частенько голодал, но еще два года перебивался чем попало, лишь бы не идти к людям. Может быть, они попытались бы мне помочь, но удержали бы, захоти я снова сбежать. А я убегал. Дважды от воздушных налетов и трижды от захватчиков… Когда они проходили через наши районы и, позже, когда их начали теснить обратно. Опасность оставалась, но уже не та, и меня потянуло к людям. Чутье больше не говорило спасаться в одиночку.
Али заходил по оранжерее, словно пытался собраться с мыслями.
– Когда я подрос, начало происходить другое. В местах, где случилось крупное несчастье, сколь угодно давно, на меня наваливается тяжесть – не на плечи, а на сердце, на душу, если хотите. В проулке я такого не чувствовал – видимо, масштабы не те, – но это было со мной на месте крушения «Небесной надежды», которая погребла под собой тысячи. Я испытывал это на Лимбо, посреди Большого Ожога на Терре, хотя, конечно, не подавал виду. И потом, нам хватало своих забот, чтобы тревожиться о прошлых катастрофах.
Он искоса взглянул на Коуфорт. Девушка стояла прямая как стрела и не сводила с него завороженных глаз.
Она шумно выдохнула:
– У вас такое же ощущение от Кануче?
Камил через силу улыбнулся:
– Доктор, чтобы почувствовать, мне надо оказаться на месте. Да, проклятая планета на меня давит. Это накатило, едва мы вошли во внешнюю атмосферу. Хуже того, впервые со времени Войны в кратерах вернулась паника. Она не отпускает меня и на минуту. Иногда меня так и подмывает броситься в рубку и нажать «пуск».
Он овладел собой.
– Кануче системы Галио – одна огромная катастрофа, одна непомерная беда. Ее прошлое и еще больше будущее дышат погибелью. Это поистине нехороший мир, доктор Коуфорт, и нам ничего не поправить, потому что никто не поверит мне на слово – во всяком случае, не согласится немедленно поднять «Королеву» в космос. Торговля будет идти своим чередом, и мне остается лишь молиться всем богам Федерации, чтобы неизбежное не произошло до нашего взлета.
13
Мрачные предсказания Али произвели на Раэль тяжелое впечатление, однако огромный открытый рынок Канучетауна оказался прекрасным противоядием. Глаза ее сверкали, останавливаясь то на ларьках, то на временных прилавках и просто столах, где лежали выставленные на продажу или обмен товары. В столице есть и большие магазины-склады, но это не для скромных вольных торговцев, чья задача – запастись для полета на отсталые планеты или в бедные окраинные колонии.
Впрочем, и здесь было чем порадовать глаз и заполнить трюмы. Раэль обожала гулять по рынкам, а сейчас ей еще и разрешили сделать закупки – разумеется, под ненавязчивым, но строгим наблюдением.
Она решила, что обязательно посмотрит камни, но прежде ей хотелось быстренько оглядеть все. При каждом посещении Кануче системы Галио выбор оказывался другим. Она снова улыбнулась. И вообще, тут здорово!
Кануче – высокоцивилизованная промышленная планета, ее рынку не хватает гула, диковинных резких запахов, экзотики примитивного базара, но все равно бродить здесь – одно удовольствие.
Бок о бок с длинными рядами неоправленных камней пристроили свои столики ювелиры, тут же продавались украшения. Неподалеку располагались ряды готового платья. Вместе с одеждой сбывали ткани, фурнитуру, иголки и швейные машины. На другом краю торговали продуктами и посудой, основную же часть рынка занимали представители крупной промышленности – по большей части оптовики с образцами продукции, рекламными буклетами и пленками. Общую картину нарушали лишь киоски с готовой едой, разбросанные там и сям, чтобы клиентам не приходилось долго рыскать в поисках подкрепления.
Раэль потянула носом и задержала дыхание. Запах стряпни заманчиво щекотал ноздри, хотя космолетчики ели всего полчаса назад. Интересно, как реагирует на эти ароматы Торсон? Он способен поглощать пищу в неограниченных количествах – не человек, а ходячий трюм. А ведь здесь все натуральное. Для звездолетчиков это само по себе соблазн.
– Давайте пройдем мимо тканей, – предложила Раэль, раз уж ей доверили вести.
Готовая одежда их не интересовала: этого добра у Ван Райка было в избытке. Иное дело – материя в рулонах. Парча, ткани под золото и серебро обязательно заинтересуют богатых покупателей из примитивных племен, а качественная, красивая (и особенно импортная!) мануфактура хорошо идет на всех планетах Федерации. В трюмах «Королевы» имелось немало такого товара, но в прошлые разы рынок Канучетауна предлагал отличный выбор тканей; может, что-нибудь подвернется и теперь. В порту много межпланетных кораблей, – возможно, их суперкарго решат распродать часть груза.
– Раэль! Раэль Коуфорт!
Женщина быстро обернулась:
– Дек!.. Это Дек Татаркофф с «Черной дыры», – вполголоса объяснила она товарищам. – Старинный друг и соперник Тига. Вы не против…
– Какой разговор! – отвечал Джелико. – Вольный торговец не проходит мимо друзей и не отказывается свести знакомство с возможным союзником.
(А также не упустит случая оценить возможного конкурента!)
Все четверо подошли к крытому павильону, который арендовал под свои товары другой звездолетчик.
Майсил с интересом разглядывал незнакомого торговца. Татаркофф был невысок и коренаст, широкая грудная клетка выдавала марсианское происхождение. Глаза карие, пронзительные, уверенные, лицо – приятное, но сдержанное. Этот человек умеет скрывать свои чувства.
Судя по качеству мундира, по толстому, трехдюймовой ширины золотому браслету на левой руке, он не из бедных. Только преуспевающий торговец может снять на рынке палатку, тем более большую.
– Что ярчайшая звезда Торгового флота делает на Кануче? – спросил Татаркофф, как только они подошли поближе.
– Сбавь обороты, Дек, – со смехом отвечала Раэль. – Я тут сама по себе, без «Блуждающей звезды», служу на «Королеве Солнца». Это – Джелико, Ван Райк и Торсон – капитан, суперкарго и помощник суперкарго соответственно.
Говоря, Раэль изучала выложенный на продажу товар. Большую его часть составлял амоттон – гладкокрашеный и полосатый, пастельных тонов, так идущих к легкой тонкой ткани.
– Интересуетесь? – спросил Дек. – Отдам недорого.
Она мотнула головой:
– Извини, Дек. Мы уже купили. А ткань замечательная и хорошо здесь пойдет.
Хорошо и быстро, решила она. Ткань, натуральное волокно с Амона, казалась невесомой. В такой кожа дышит, а что еще надо знойным летом на Кануче системы Галио? Эти рулоны наверняка заинтересуют крупных производителей одежды. Несколько их представителей, заметила Раэль, уже остановились на почтительном расстоянии – присматриваются к товарам Дека.