Уолтер дёрнул в ответ усами. Пожать плечами в его положении было бы затруднительно.
– Что, Джордж, не думаешь наперёд? А стоило бы, прежде чем меня вызывать.
– Я вас не вызывал! – запротестовал Джордж. – Я спал!
– А ежели я обследую твои карманы, я, выходит, не обнаружу в них магического артефакта? Некий стеклянный шар, который ты тряс всего лишь три с половиной минуты тому назад. Ты это хочешь сказать, м-м? Меня что, по-твоему, смыло оттуда последним ливнем? – Уолтер высвободился рывком ещё на один дюйм, ружьё скользнуло по руке вниз и ударило Джорджа по щеке.
– Ай!
– Осторожно, Джордж. А то сила тяжести и та против тебя.
– Подождите! Раз вы знаете про стеклянный шар, – с нарастающей тревогой произнёс Джордж, – значит, вы поэтому здесь?
Он вспомнил слова, которые прошептал снеговику, и как после этого шар вспыхнул ярко, будто падающая звезда. Пусть только папа вспомнит, как было весело в этот день!
– Отрадно видеть мозги Бишопа за усердной работой, – сказал Уолтер. – Хотя и заметно, что они малость разжижены.
От потрясения и ещё, пожалуй, от недостатка храбрости Джордж даже не огрызнулся. Он растерянно смотрел на своего предка, чьё лицо зависло в нескольких дюймах от него. Предок был живой. Он был здесь. Однако от него просто оглушительно пахло краской.
– Откуда мне было знать, что он натворит?
– Вот тебе мой совет, – Уолтер выдернул из рамы левую руку. – Если не знаешь, что может произойти, не надо ничего без конца трясти. Всё, кончай дуться. Дай сюда руки. Сапог туго заклинило, нужна твоя помощь. Будешь тянуть со всей силы. И убери этот комок шерсти, если не хочешь новый коврик на Рождество.
Коко бросилась через всю комнату и от страха скользнула под книжный шкаф.
– Сообразительная, хоть и несколько неприятная, – оценивающе заметил Уолтер. – Я лично предпочитаю лошадей. Или карликовых ленивцев. Их, конечно, попробуй ещё найди – ужасная редкость.
Джордж обеими руками вцепился в запястье прадеда. Кожа Уолтера оказалась на ощупь прохладной и странно грубой. Собрав воедино все силы, Джордж потянул Уолтера за руку.
– Сильнее! – приказал Уолтер Бишоп.
Джордж потянул сильнее.
– Сильнее!
И сильнее.
– Ещё сильнее!
Ещё сильнее.
Рама скрипнула, и картина отошла от стены.
– Да ради всего святого, парень! Ты что, никогда не убирал пастернак? – вспылил Уолтер Бишоп, едва не касаясь носом лба Джорджа. – Напряги спину!
– Напряг, – стиснул зубы Джордж.
Из последних сил – даже мышцы вопили от напряжения – он потянул ещё раз, и послышалось наконец долгожданное «скри-ип!», и следом, издав раскатистый возглас «уф!», Уолтер Бишоп высвободился из портрета и головой вперёд полетел на Джорджа.
Они с грохотом повалились на пол. Рама, в которой не осталось ничего, кроме девонского пейзажа, качнулась назад и ударилась о стену, засыпав Джорджа и Уолтера дождём красочной пыли.
Джордж закрыл голову руками, а Уолтер Бишоп вытянулся в полный рост и твёрдо прижал руки по швам.
– Ну, что, где твой заблудший отец?
И отец Джорджа, будто услышав вопрос, влетел в дверь гостиной.
– Кто здесь? Немедленно покажитесь! – приказал он, перескакивая порог и исступлённо размахивая клюшкой для гольфа. – Я с оружием и не боюсь его применить.
Не успел Джордж вымолвить даже слово, как Уолтер Бишоп вскинул охотничье ружьё и нацелил его отцу Джорджа прямиком в лоб:
– Ну, что ж. Значит, нас двое.
6. Ползучий пейзаж
Хьюго замер с поднятой вверх клюшкой для гольфа в руках:
– Кто это?
Джордж ударил кулаком по выключателю, и комната осветилась вспышкой флюоресцентного света.
– Не стреляйте, Уолтер! Это мой папа!
– Ой, глаза! – закричал Уолтер. – Бога ради, поверни затемнитель, ты, мушкетон!
Клюшка для гольфа выпала из рук Хьюго и грохнулась на пол. Он взглянул на пустую раму над камином, потом на Уолтера, и у него отвисла челюсть – как показывают в мультфильмах:
– Это что… Нет. Нет, не может быть.
Стоя в гостиной в доме номер 7 по улице Эбенизера, Джордж не мог не изумиться тому, как похожи оказались его отец и Уолтер Бишоп. Волевой подбородок, тёмные брови, глубоко посаженные голубые глаза – да они были почти близнецами! За одним исключением: вместо дорогого костюма из твида и такой же кепки Хьюго Бишоп был облачён в полосатый халат, и волосы торчали у него над ушами как попало. И усов у него, к счастью, тоже не было.
– Что, неплохо для призрака? А? – гордо ухмыльнулся Уолтер. – Мне удалось сохранить все свои волосы.
У отца Джорджа вырвался сдавленный крик. Румянец иссяк на его лице, и оно стало белым, как стена позади него. Хьюго всем телом прижался к ней.
– Как бы то ни было, я рад, Хьюго, что ты образумился и не станешь меня громить. – Уолтер бросил ружьё на ковёр. – Сказать по правде, ружьё не заряжено. Стрелок из меня ужасный. Я просто подумал, что на портрете будет смотреться отлично.
– Джордж, – тихим голосом начал отец. Его глаза были прикованы к Уолтеру, и он очень старался не моргнуть. – Если ты настоящий, если хотя бы ты не игра моего воображения, прошу тебя, прямо сейчас пойди на кухню и вызови скорую.
Джордж гордо прошествовал по комнате:
– Конечно, я настоящий. Я стою прямо перед тобой.
– И бабушку разбуди. – Губы отца уже вовсю тряслись, по вискам бежали капельки пота. – Скажи, что у меня от нагрузок галлюцинации.
– Боже мой, Хьюго! – фыркнул Уолтер. – Хватит, заячья ты душа!
– Джордж, он со мной разговаривает, – сдавленным голосом пробормотал Хьюго. – Лицо, как у моего прадеда, и ещё обзывается.
Джордж судорожно глотнул пересохшим горлом и попытался отогнать страх, что случайно навлёк на дом ужасную беду. Он скользнул рукой в карман, и мягкое тепло стеклянного шара Марли напомнило о том, что в эту самую минуту вершилось невозможное. Ничего другого Джорджу не оставалось – только довериться шару.
– Пап, ты не бойся, – как мог, принялся успокаивать отца Джордж. – Мне кажется, он нас не обидит.
Уолтер скользнул рукой в карман пиджака и вытащил золотые часы:
– Что ж, твои пятнадцать секунд прошли. Нам давно пора в путь.
– Пора в путь? – переспросил Джордж.
– Вы никуда не пойдёте с моим сыном, – решительно заявил отец.
Уолтер протянул руку к картине над камином и скрючил палец, будто подзывая собаку:
– На что поспорим?
Раздалось оглушительное «скри-и-ип!».
На какую-то долю секунды потолок – Джордж готов был в этом поклясться – раскололся надвое, но не успел он повернуть голову, как перепугался и того больше: ствол дуба вжался в пустую раму портрета, словно заглядывал в комнату, желая рассмотреть всех присутствующих.
Травинки свисали с холста, как пальцы. Поначалу их было немного. Осторожно, будто нащупывая дорогу, они коснулись каминной полки, и тут картина неожиданно потеряла терпение. Рама затряслась, дуб широко раскинул ветки, а всё поле вздыбилось гигантской змеёй, у которой с изнанки болтались и камни, и корни, и черви, и комья земли. Змея метнулась в гостиную, легко перескочив раму, и бескрайним зелёным ковром полетела к полу, поглощая всё на своём пути.
– Папа, берегись! – Джордж прыгнул, пытаясь удержать пошатнувшийся книжный шкаф, пока он не придавил их обоих.
Картина исторгла утробный звук, и сквозь её поверхность пробилась наружу кривая ветка дерева. Рама треснула, а ветка всё росла и росла, и всё больше деревьев толпились позади. Извиваясь и переплетаясь, в комнату вылезали ветки и листья, щебетали, влетая, птицы.
Воплощение чуда оказалось столь же поразительным, сколь неотвратимым. Девонский пейзаж заползал в гостиную, и ни Джордж, ни его отец ничего не могли с этим поделать. Хьюго Бишоп схватил с пола клюшку для гольфа и принялся бешено размахивать ею.
– Прочь, прочь, прочь! – вопил он веткам, которые склонялись вокруг, сплетаясь одна с другой. – Нас не возьмёшь без боя!
А Джордж вовсе даже не думал отбиваться. Он, напротив, стоял с разинутым ртом и таращился то на белку с пушистым хвостом, которая прятала про запас в очаге жёлуди, то на снегиря, который чирикал на каминной полке. Даже Коко с перепугу не помышляла изловить и съесть птицу.
– Неплохо, да? – возник рядом с Джорджем Уолтер. – Чуть-чуть волшебства – и вот что происходит!
Тем временем отец Джорджа беспрестанно размахивал клюшкой и крушил всё вокруг.
– Только не в моём доме! – завопил он, опуская клюшку, будто лезвие гильотины, на куст боярышника. – Получай, чудовище лепестковое!
– Нет, это не его звёздный час, – вздохнул Уолтер.
Листья продолжали прибывать. Они высыпались из рамы, взмывали в высоту балдахином, захлёстывали гостиную бесконечным зелёным потоком. Джордж уже не видел под ними дивана. Он даже не успел оглянуться, как дерево прокралось у него за спиной и проросло на месте книжного шкафа. Пол густо зарос луговой травой. Она щекотала Джорджу лодыжки, когда он бежал к отцу. Тот стоял, глядя в упор на дрожащего оленёнка.
– Что, думаешь, можно расхаживать по моей гостиной посреди ночи и пялиться своими невинными карими глазками? М-м? – Хьюго Бишоп грозно похлопал клюшкой по ладони. – Вот что я тебе скажу, Бемби. Твой поступок называется незаконным вторжением, за это можно арестовать, и я этого добьюсь!
– Смех и грех! – пробормотал Уолтер.
Джордж с силой вырвал клюшку из рук отца:
– Отстань ты от оленёнка, папа! Подыши! Вдох!
Отец сделал глубокий вдох. Воздух со свистом залетел в нос и наполнил грудь. Все стояли не шевелясь.
– Я чуть, наверно, голову не потерял.
– Немного, – ответил Джордж.
– Выставил себя полным идиотом, – воскликнул Уолтер.
Хьюго закрыл глаза:
– Я сейчас в обморок упаду.
Джордж посмотрел на Уолтера. Тот стоял посреди травянистых руин, что когда-то назывались их гостиной.
– Что нам теперь делать?
Глаза Уолтера просияли:
– Ну, Джордж, это ведь твоё чудо. – Он показал на картину, которая продолжала изливаться на каминную полку. – Можно встретить его с открытым забралом, – и он вытянул руку к двери гостиной, – а можно повернуться спиной и молить, чтобы оно тебя не настигло.
Джордж посмотрел на бескровные щёки отца.
– Я не хотел его пугать, – сказал он негромко. – Я просто хотел, чтобы он вспомнил.
– Так покажи ему! – с вызовом в голосе воскликнул Уолтер и ткнул пальцем в треснутую раму портрета. – Великие перемены, парень, требуют смелости. Они требуют действия