– Вань, а ты где вообще? У тебя ребёнок заболел, – строго произнёс прапорщик. – Давай-ка мухой к врачу. Да нет у них телефона… Я бы сам сходил, но мне сейчас вообще никак… – Палыч отключил телефон и улыбнулся. – Всё будет хорошо, не переживайте.
Врач пришёл только лишь после обеда. Оксана всё это время смотрела в окно в ожидании педиатра. Как только она увидела врача – обрадовалась. Но нерасторопная женщина, прежде чем зайти к больному ребёнку, встретила у дома знакомую и остановилась, чтобы поболтать. Как ни звала Ксюша женщину, чтобы та поторопилась – ничего не вышло. Гордая врач даже не подняла голову. Минут через двадцать она соизволила подняться в квартиру.
– Ну, что Вы так нервничаете, – вальяжно сняла пальто, улыбаясь, и, не разуваясь, прошла в комнату. – Здравствуй, как тебя зовут? А сколько тебе лет?
Аня молчала, закинув голову назад. Педиатр выслушала маму девочки, расстегнула пижаму и замерла.
– Не нравится мне всё это… – вымолвила вполголоса. – Собирайтесь, приводите к нам в отделение.
– А скорая? – опешила Оксана.
– Вы будто первый год у нас живёте. Нет у нас скорой и уже очень давно.
Ксюша закрыла дверь за женщиной и принялась собирать детские вещи в пакет. Вот и зарядное устройство нашлось, которое пряталось в шкафу почему-то. Оксана подзарядила телефон и позвонила Ване.
– Сказали в отделение вести, – хлюпала носом. – Как я её донесу? Другой конец городка…
– Как назло и тут никого, все на смотре, – Ваня вздохнул. – День суматошный…
– Ты не придёшь?
– Я только вечером сменюсь.
– Да ты… – Оксана не стала договаривать и прекратила разговор.
Она решила всё-таки дозвониться до подруги.
– Блин, я занята была, – Оля ответила почти сразу. – Видела, что звонишь… Что там у тебя? Ты плачешь, что ли?
Оксана рассказала всю сложившуюся ситуацию. Оказалось, что Ольга здесь неподалёку и сможет помочь донести Аню до госпиталя. Почти полтора километра через городок по дороге, разъезженной в кашу, состоящей из талого снега и воды. Тяжело нести пятилетнего ребёнка, который не может стоять на ногах из-за головной боли и головокружения. Женщины вымотались, но дошли. Оля оставила подругу в отделении и ушла по срочному делу. Заведующая детским отделением лично осмотрела ребёнка. Она предложила положить Аню в детскую кроватку, чтобы та не упала. Девочка была в состоянии полной отрешённости: закрытые глаза, тяжёлое дыхание и бледный вид. Врач расспросила о ребёнке: что девочка ела, когда поднялась температура и всё в таком духе. Оксана рассказала всё, как на духу. Женщина в белом халате попросила маму сходить домой за бутылочкой на всякий случай и прихватить ещё больше вещей, так как Аня начала писаться, и её постоянно рвало. Оксана пулей сбегала до дома за всем необходимым. Когда она вернулась, то в кабинете заведующей уже сидел муж, опустив голову.
– Ну, я не знаю, – разводила руками врач. – Я думаю, что это отравление. Возможно, дали что-то ребёнку и не помните…
– Я Вам всё уже рассказала, – Оксана со злостью в глазах посмотрела на врача.
Неожиданно для всех заведующая открыла какую-то старую книгу и, полистав страницы, заявила:
– Пятнами какими-то пошла… Ну, нет у меня на картинках такого.
Оксана и Ваня переглянулись.
– Если я ошибаюсь в диагнозе, то можете назвать меня дурой, – улыбнулась странная врач. – А сейчас ставлю отравление.
Ваня встал с маленького диванчика и громко произнёс:
– Нет, спасибо. Полежал я в подобном госпитале, где мне не могли поставить диагноз целых три дня. Повезём дочку в город.
Всё тот же Палыч отвёз семью в больницу. Там дежурный врач не стал углубляться в суть проблемы. Так как заключение детского врача есть, значит, нужно делать промывание желудка. Оксана выбежала на улицу, зажимая уши руками, чтобы не слышать, как захлёбывается дочь, когда ей сунули в горло трубку и начали заливать воду. Ужас и страх в душе Ксюши разрывали женщину на куски. Поздно вечером Аню определили в реанимацию.
– Я бы Вам посоветовала ехать домой, – медсестра ставила капельницу девочке. – Что Вам здесь делать? А мы будем наблюдать за ребёнком.
– Я никуда не поеду, – Оксана вытирала мокрое от слёз лицо. – Я буду с ней.
– Кровати у нас рассчитаны на детей, где же Вы спать будете?
– На полу…
Медицинская сестра покачала головой и вышла. Иван сидел на стуле, взявшись за голову.
– Надо домой позвонить…
– Как хочешь, но моей маме не звони. Я не хочу её расстраивать.
Ваня достал телефон.
– Алло, мам, тут такое дело… – Ваня ходил по пустой палате туда-сюда и нервничал.
Оксана сидела рядом с дочерью и наблюдала за мужем.
– Так и знала! – послышался голос Ларисы Петровны. – Недосмотрели…
Ваня вышел из палаты. Оксана смотрела на дочь и плакала. Анечка лежала на спине с закрытыми глазами.
– Господи, – шептала Оксана, заливаясь слезами. – Пусть всё будет хорошо, пожалуйста!
Иван вернулся с недовольным лицом.
– Мать разревелась… – присел на стул и потёр скулы. – Отец говорит, что всё нормально будет.
– Позвонил, полегчало? – Оксана смотрела на мужа, кусая губы.
– Ну… Да… Не надо было звонить.
Позже Иван уехал. Оксана не спала всю ночь. Она сторожила Аню, прислушиваясь к дыханию, и вытирала лицо от пота. Наутро в палату заглянула заведующая отделением.
– Здравствуйте, – молодая женщина подошла к ребёнку. – Она просыпалась?
– Нет, – уставшая Оксана смотрела на врача. – Я с ней разговариваю, а она не реагирует.
– Будем делать пункцию. Вы согласны?
Оксана наслушалась от женщин из военного городка, что это за манипуляция, и ужаснулась. Ей наговорили, что неопытные врачи могут не попасть в нужную точку и ноги отказывают на всю жизнь. Также она запомнила, что кроме этого метода нет других способов, чтобы поставить правильный диагноз.
«Значит, у них подозрение на менингит», – подумала Ксюша и дала согласие.
– Несите ребёнка к нам в смотровую, – врач убрала капельницу и ушла.
Оксана без сил. Руки трясутся, ноги будто ватные. Кое-как она взяла дочь на руки и понесла. Благо, смотровая – это соседний кабинет. Положив Анечку на специальный стол, женщина обратила внимание на рядом стоявший медицинский столик. Боже, какие огромные иглы на нём разложили.
– А Вы идите, мы Вас позовём, – та же врач попросила удалиться.
Оксана вернулась в палату. Через несколько минут послышался дикий крик дочери. Оксана зарыдала и зажала уши. Это невыносимо. Всё слышно: крик ребёнка и уговоры врача лежать спокойно. Через полчаса в палату вошла медицинская сестра.
– Заберите девочку, – слегка улыбнулась светловолосая женщина. – Вы не переживайте, у нас хороший врач. С первого раза взяла анализ.
Оксана рванула в смотровую. На том же столе лежала Аня лицом вниз. На спине был наклеен пластырь. Девочка всхлипывала сквозь сон. Оксана подняла дочь и понесла в палату. Уложив Анечку на кровать, обняла и поцеловала в щёчку, обливая личико слезами. Было ощущение, что это ад на земле. Оксане не верилось, что всё это происходит с ними. Какие боли приходится испытывать маленькому ребёнку. За что всё это?
С первого дня начались постоянные заборы крови из вены и пальца. Приходил ЛОР. Осмотрел нос и уши.
– Подержите ей руки. Там пробка, – скомандовал седой мужчина и взял в руки маленькую воронку и какую-то иглу, закрученную на конце. Только полез иглой в ухо, как Аня начала вопить. Минут пятнадцать врач и его помощница пытались достать пробку из уха. Наконец, когда всё закончилось, в палату вошли несколько человек. Оксана поняла – консилиум. Женщины и мужчины в белых халатах осмотрели ребёнка, посовещались, покачали головой и вышли. Через час к Оксане подошла заведующая.
– Переливание крови не будем делать, – сделала паузу, глядя на спящую Анечку. – Смачивайте ей губы водой.
– Скажите… – только Оксана хотела задать самый важный вопрос, как врач её перебила.
– Ничего обещать не могу. Очень тяжёлый случай… Гнойный менингит… – положив руку на плечо матери, врач посмотрела ей в глаза и направилась к выходу.
Внутри всё сжалось. Ком в горле, слёзы и полная растерянность атаковали сознание Оксаны. Она положила голову рядом с дочерью и начала молиться. Оксана не была верующей. Она никогда не обращалась к Богу с просьбами, не считая случая, когда муж переболел похожим заболеванием. Но сейчас Оксана была на грани. Единственный любимый ребёнок…
Трое суток практически бессонных ночей. Без еды, так как организм в стрессовом состоянии, без надежды, которую не давали даже врачи, – всё это сломило Оксану до такой степени, что она всё-таки решила позвонить матери.
– … мама, – старалась не заплакать. – Мы в больнице. Врачи говорят, что…
– Послушай меня, доченька, – Елена говорила спокойным голосом. – Анечка всё чувствует. Тебе, как матери, нужно держать себя в руках. Думай о хорошем, я же говорила. Не бери в голову, молись. Бог услышит нас. Я в церковь съезжу. Вот увидишь, Анечка встанет.
Разговор с матерью приободрил Оксану. Она перестала плакать, привела себя в порядок и встала у окна. В голове крутились только лишь мысли о дочери. Она попыталась вспомнить что-нибудь хорошее, чтобы отвлечься, но не смогла – в голове полная каша.
Зазвонил телефон – это звонила Ольга.
– Ксюш, вы правда в инфекционке лежите? – грустным голосом спросила Оля.
– Да…
– Ой, тогда мы не сможем к тебе приехать… – Оля чувствовала себя виноватой. – Ты извини.
– Нет, не надо приезжать, Олечка, – Оксана всхлипнула. – Ты мне не звони пока… Я не могу разговаривать. Мне так плохо…
– Я понимаю… Ты держись там. Мы с тобой. Пока.
Оксана положила телефон на тумбочку и решила набрать воды из кулера, который стоял в коридоре. Взяв кружку, вышла из палаты. Набрав воды, она попросила мимо проходящую медсестру сменить капельницу, которая уже заканчивается. Девушка пообещала подойти через десять минут. Оксана толкнула дверь палаты и остановилась. Пальцы правой руки разжались, и кружка ударилась о пол, расплескав тёплую воду.
Перед Оксаной предстала удивительная картина: Анюта встала с кровати, придерживая трубку капельницы, и потянулась за горшком, который стоял под кроватью. Вытащила и подняла глаза на маму. Оксана опомнилась. Подбежала к дочери, усадила на горшочек и прошептала:
– Анечка, я сейчас… – рванула за врачом.
С силой открыв дверь кабинета заведующей, женщина начала заикаться.
– Там… Там… – слёзы полились ручьём. – Она встала…
– Что? – врач смотрела на мать обезумевшими глазами.
Отодвинув стул, резко вскочила и ринулась в палату реанимации. Войдя внутрь, заведующая молча посмотрела на девочку и так же молча развернулась и ушла. Через несколько минут в палату начали подтягиваться медсёстры и врачи. Все эти люди не верили своим глазам. Как? Как ребёнок, будучи в таком тяжёлом состоянии, вдруг на четвёртый день не просто начинает шевелиться, а встаёт на ноги и совершает обычные, повседневные движения. Женщина, которая ежедневно брала кровь на анализы, нарушила тишину словами:
– Вам, мамочка, нужно сходить в церковь, когда вас выпишут. Обязательно. Благодарите бога за чудо…
С этого момента Анюта очень быстро пошла на поправку. Ей хотелось прыгать, бегать и смотреть мультики, но строгая врач запретила.
– Ей нужен покой, никаких резких движений.
– Можно привезти телевизор? – Оксане хотелось отвлечься, так как в палате никого, да и в эмоциональном плане она была вымотана до предела.
– Можно, только ребёнку смотреть категорически запрещено, – согласилась женщина. – Лучше, конечно, чтобы был магнитофон. Анюте пойдёт на пользу спокойная музыка.
– Я буду включать, когда Анюта будет спать…
Сказано – сделано. Иван привёз в палату маленький телевизор. Оксана смотрела его поздно вечером и без звука, чтобы не разбудить дочь.
На пятый день Анюту с мамой перевели в обычную палату на первом этаже. Двухместная, с туалетом и раковиной. В памяти Оксаны всплыл изолятор, где они всей семьёй провели начало отпуска.
– Дежавю… – женщина оставила дочь и пошла за сумкой.
На душе стало так хорошо, что Оксане хотелось бежать вприпрыжку по ступенькам. Телевизор остался в реанимации на несколько дней. Ваня позже его заберёт. Вечером он привёз в палату музыкальный центр.
– А где ты его взял? – удивилась Оксана, когда муж заносил большие колонки.
– Купил, – гордо ответил Ваня. – У меня ещё сюрприз для вас. Узнаете, когда домой приедете.
– Ты там сильно деньгами не разбрасывайся, – Оксана взглянула на мужа. – Мало ли, что может Ане понадобиться…
– Да нет, я аккуратно…
В этот же день Ане на руку возле запястья поставили катетер.
– А почему сюда? – задала вопрос Оксана, успокаивая плачущую дочь.
– Вен нет, – медсестра приклеила очередной пластырь, чтобы пластмассовая трубка надёжнее держалась. – Приходится ставить здесь. Это ещё ничего, у нас и на ноги могут поставить, если на руках вены не найти…
– Час от часу нелегче, – вздохнула Ксюша и вытерла зарёванное лицо Анечки.
– Значит так, уколы у нас ставят каждые шесть часов, – предупредила медсестра, сунув в карман пакет и колпачок от катетера. – Шесть утра, двенадцать дня и так далее… Тем более, у вас пенициллин. Должен ставиться строго по часам. Ночью ставлю сонным детям, чтобы не успели понять, но… Этот укол быстро вливать не получится, а он жутко болючий…
– Поняла, – тихо ответила мама Ани, обняв свою девочку.
– Подселять к вам никого не будут. У ребёнка сильно понижен иммунитет, подцепит ещё что-нибудь. Отдыхайте, – открыла дверь. – Только не выводите девочку в коридор, у нас тут и с гепатитом лежат.
Забирая ужин с кухни, Оксана познакомилась с женщиной тридцати лет по имени Татьяна, которая лежала в соседней палате с шестимесячной девочкой.
– Ангина у нас, – Таня поправила халатик и взяла кружку с компотом. – Второй раз за месяц попадаем сюда.
– Ого! – Оксана поставила тарелки на поднос.
– Мне уже привычно, – усмехнулась мама грудного ребёнка. – Со старшим тоже часто лежали. Меня тут уже в лицо узнают. Сейчас свою покормлю, и зайдём к вам в гости…
– Нет, к нам нельзя. Врач запретил.
– Почему? – Таня вытаращила глаза.
– Менингит…
– Так это о вас тут весь этаж говорит?! Ничего себе! Вы тут единственные с такой болезнью. Сначала говорили, что девочка умерла, а потом вдруг ожила…
– Глупости какие.
– Значит, сплетни. Ну да, тут много чего рассказывают о пациентах. Ладно, пойду свою кормить. Как уложим девчонок – поболтаем.
Оксана принесла ужин в палату. Анюта посмотрела на тарелки.
– Я это не буду, – поморщилась на котлету и потянулась к картофельному пюре.
– А зря, очень даже вкусно, – Оксана поставила поднос на тумбочку.
Поужинав, Оксана взяла книгу по английскому языку для детей. Анюта прочитала стихи на память, повторила новую тему и легла спать. Оксана отнесла посуду в кухню и удобно расположилась в кресле в холле, ожидая новую знакомую.
– Ты уже здесь? – Татьяна быстрым шагом вышла из палаты. – Еле уложила свою крикунью. Твоя уже спит?
– Спит, – улыбалась Оксана, наблюдая за резкими движениями Тани. Она вела себя так, будто находится не в больнице, а на курорте.
Оксану такое поведение впечатлило. Она вспомнила про Олю, которая ведёт себя также – непринуждённо и свободно.
– Ты выглядишь так… – Татьяна уселась на соседнее кресло. – Будто ничего не случилось. Если бы с моим ребёнком такое произошло, я бы, наверное, волосы на голове драла.
– Мы же здесь не первый день, – Оксана закинула ногу на ногу. – Насмотрелась. Сейчас полегче…
– Понятно, – Татьяна подпёрла рукой подбородок. – Ой, а у нас тут в четвёртой палате бабушка с внуком лежит. Она рассказывала, что дочка сына бросила, приходится самой воспитывать. А внуку чуть больше года… Дочка вроде как наркоманка. Так мальчонка на ногах спокойно стоять не может зачастую. Тонус у него. То ходит, то нет. А ещё у нас тут богатенькая лежит. Ой, видела я её мужа… Высокий, красивый. Говорят, иностранец вроде как. Финн, что ли… Он ей сюда сумками вещи возит. Сын у неё, что ли… не помню. Даже телек крутой припёр. Везёт же людям, живут богато…