– Ты тоже живешь по этим законам, о которых рассказывал Кристоф? – Маша надеялась, что он будет сегодня разговаривать. Похоже, у него было хорошее настроение.
– Каким законам? – удивился Никита.
– Ну, это… религии, он так ее называл.
– О, нет, – лаборант засмеялся, – и не забивай себе этим кошмаром голову.
– Почему у вас там, в лаборатории, висит крест с этим человеком?
– Чтобы Кристофу было весело.
Никита явно к этому относился не просто безразлично, он еще и насмехался над Кристофом по этому поводу.
– Это как? Почему весело?
– Ну, он с ним разговаривает. Молиться. Делиться переживаниями.
– Что-то вроде воображаемого друга? – спросила Риа.
Никита расхохотался на всю столовую. Она первый раз видела у него такую реакцию.
– Точно. Это самое верное определение. «Воображаемый друг».
Он стирал слезы у себя с ресниц и продолжил есть. Маша не очень поняла, почему Никиту так смешило это. Она серьезно думала о том, что для нее сейчас было бы большим облегчением такой воображаемый друг. Если она не может ни с кем общаться по душам, то этот друг был бы для нее спасением. Только вот она ничего об этом не знала. Как это работает? Ей бы еще времени, чтобы поговорить с Кристофом. Но когда она останется с ним наедине следующий раз? После завтрака размышления на эту тему заняли все ее внимание. Лаборант отвел ее в комнату, закрыл там. Маша пыталась читать книгу. Осталось еще несколько глав, но размышления на тему веры забирали все ее внимание. Хотя глава, которую она читала, со стороны сильно напоминало то, о чем она говорила с Кристофом. Только в книге было не о религии, а о пластичности мозга и обучаемости. По сути, о том, что если мы что-то много раз повторяем, то это становится нами. Это было нечто близкое, только другими словами. Маша решила дочитать книгу и перечитать ее снова, чтобы посмотреть на информацию под другим углом. Она точно знала, что увидит что-то новое, что раньше не замечала.
Вечером лаборант забрал ее на ужин.
– Меня теперь постоянно будут выгуливать как собаку? – спросила Маша.
– Ты себя так зарекомендовала, – спокойно ответил лаборант.
– Я хочу в середине дня бегать, – требовательным тоном сказала Маша.
– Куда ты собралась бегать? – хихикнул Никита.
– Я хочу бегать в коридоре вокруг корабля. Я сутками сижу в камере два на три. Мне нужно движение. Я здесь задыхаюсь, – начала переходить на истерику Риа.
– Успокойся. В коридор тебя никто не пустит, чтобы ты никого не угробила, – без эмоций ответил лаборант.
– Так убейте меня сразу, зачем вы надо мной издеваетесь? – Закричала на весь коридор Маша.
Они уже стояли у дверей в столовую. Лаборант растерялся и оцепенел, он ни разу не видел такой реакции у Маши, потому думал, как ему быть. Через несколько секунд в коридор из столовой вышел Равинд.
– Какого черта ты орешь? – набросился он на Машу.
– Какого черта вы взяли, что я лабораторная крыса, которую можно таскать, когда и куда захочешь, и закрывать в клетке? – Кричала в ответ Маша.
Из-за угла появился Тимур. Его смолянистые глазенки поблескивали в темном коридоре от радости. Жизнь здесь была настолько скучной, что такое представление его очень обрадовало.
– Ты, дура, чуть нас всех не убила, а теперь спрашиваешь какого черта тебя закрывают? – лицо у профессора стала бордовым.
– Да вы еще сто лет назад должны были сдохнуть. И что, до сих пор боитесь умирать? О вас хоть вообще знают за пределами корабля?
После этих слов Маши повисла гробовая тишина. Профессор побледнел. Все затаили дыхание. У Никиты начали дрожать руки. Воздух не двигался. После долгой паузы профессор сказал:
– Закрой ее.
– Она еще не ела, – промурчал лаборант, весь бледный, он втянул шею, его руки продолжали дрожать.