Кристофер Паолини
По ту сторону звезд. Книга 1. роман
КАК ВСЕГДА, ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕЙ СЕМЬЕ
А также ученым, инженерам и мечтателям, которые готовят нам будущее среди звезд
Christopher Paolini
TO SLEEP IN A SEA OF STARS
Copyright © Christopher Paolini, 2020
This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency.
© Л. Б. Сумм, перевод, 2021.
© ООО «РОСМЭН», 2021
Фрактально-поэтическая эпопея
Часть первая
Exogenesis[1]
О, рожденный от крови всевышних,
Сын Анхиза, поверь: в Аверн спуститься нетрудно,
День и ночь распахнута дверь в обиталище Дита.
Вспять шаги обратить и к небесному свету пробиться —
Вот что труднее всего!
ВЕРГИЛИЙ. ЭНЕИДА[2], КНИГА VI, 126–129
Глава I
Сны
1
Оранжевый газовый гигант Зевс низко висел над горизонтом – огромный, тяжелый, налитой тусклым и ржавым светом. Вокруг него мерцало множество звезд, ярко проступавших на черноте неба, а под неусыпным оком гиганта простиралась серая пустыня, усеянная камнями.
В этой почти безжизненной местности жались друг к другу несколько построек. Своды, туннели, оранжереи с окнами – тепло и жизнь, одинокие, выгороженные в чуждой им среде.
В тесной лаборатории исследовательской базы Кира пыталась вытащить из стенной ниши секвенатор. Машинка была некрупная, но тяжелая, и Кире никак не удавалось ее хорошенько ухватить.
– Черт, – пробормотала она и поменяла позу.
Бо́льшая часть приборов останется здесь, на Адрастее, спутнике Зевса, размером примерно с Землю, где последние четыре месяца проводились полевые исследования. Но кое-что придется взять с собой. Секвенатор входил в основное снаряжение ксенобиолога – куда Кира, туда и он. Кроме того, колонисты, которые скоро прибудут на «Шакти-Ума-Сати», привезут с собой новые модели, получше, чем эта бюджетная экспедиционная модель, выданная ей компанией.
Кира снова потянула прибор на себя. Пальцы соскользнули, она резко втянула в себя воздух – металлический край оцарапал ладонь. Отпустив прибор, Кира осмотрела руку и обнаружила тонкую струйку крови, кожа была содрана.
Гневно стиснув губы, Кира стукнула по секвенатору изо всех сил, но и это не помогло. Сжав раненую руку в кулак, Кира принялась расхаживать по лаборатории, сердито пыхтя и ожидая, пока стихнет боль.
В обычный день такого рода «бунт машин» ее бы не разозлил. В обычный день, но сегодня страх и печаль затмевали ее разум. Утром они отбывают, возвращаются на свой корабль, «Фиданцу», который уже вышел на орбиту Адрастеи. Еще несколько дней, и все десять членов исследовательской команды погрузятся в криосон, а когда очнутся в системе Шестьдесят первой Лебедя, двадцать шесть дней спустя, каждый пойдет своим путем, и они с Аланом не увидятся… как долго, этого она знать не могла. Пройдут месяцы, а если не повезет, то и год с лишним.
Кира закрыла глаза, запрокинула голову. Вздохнула, и вздох превратился в стон. Сколько бы раз они с Аланом ни проделывали па этого танца, легче не становилось. Скорее, наоборот, она уже ненавидела расставания, просто ненавидела. В прошлом году они познакомились на большом астероиде, где корпорация «Лапсанг трейдинг» собиралась заняться разработкой полезных ископаемых. Алан проводил там геологические изыскания. Четыре дня всего-то и провели они вместе на астероиде. Поначалу внимание Киры привлек смех Алана, а еще шапка медного цвета волос, но покорила ее та тщательность, скрупулезность, с какой он делал свою работу. Алан был отличным профессионалом и не терял голову в сложных ситуациях.
К тому времени Кира так долго была одна, что уже уверилась: никогда ей не найти пару. И вдруг словно чудом Алан вошел в ее жизнь, и у нее появился человек, о котором она все время думала. Человек, который думал о ней.
Они продолжали общаться, посылали голограммы с длинными сообщениями от звезды к звезде, и благодаря удаче, а также некоторому навыку бюрократических маневров они еще несколько раз получали назначение в одну и ту же команду.
Но всего этого было недостаточно. Им обоим было недостаточно.
Две недели назад они подали руководству компании заявление с просьбой отныне назначать их в экспедиции вместе, как пару, но будет ли это заявление одобрено? Никаких гарантий. Корпорация «Лапсанг» слишком быстро распространялась, росла по всем направлениям, людей посылали то туда, то сюда.
Если же им откажут… тогда, чтобы подолгу быть вместе, им придется сменить работу, найти такую, которая не требует постоянных путешествий. Кира была к этому готова, она даже проверяла на прошлой неделе вакансии в сети, но не решалась просить Алана отказаться ради нее от карьеры в компании. Сейчас еще нет.
Пока им оставалось лишь ждать решения руководства. С учетом того, сколько времени понадобится, чтобы их сообщение добралось до альфы Центавра, плюс неторопливость кадрового отдела, ответ придет самое раннее в конце следующего месяца. К тому времени и ее, и Алана уже отправят в разные стороны.
Какая досада! Единственное утешение – сам Алан. Ради него можно было и потерпеть. Но Кира так хотела остаться с ним вдвоем и не тревожиться больше о всякой ерунде.
Ей припомнилось, как Алан впервые обнял ее, как чудесно она чувствовала себя – в тепле, в безопасности. И письмо, которое он написал ей после первой встречи, – такое искреннее, прочувствованное. Никто прежде не вкладывался так в отношения с Кирой, а у Алана всегда находилось время для нее. Всегда заботился о ней в большом и малом, например, собственноручно сделал ей чемоданчик для переносной лаборатории перед тем, как ее отправили к северному полюсу Адрастеи. Воспоминания вызвали у Киры улыбку. Но рука все еще болела, и никак не удавалось забыть о том, что принесет им с Аланом следующее утро.
– Давай, паршивец! – воскликнула она, шагнула к нише, где хранился секвенатор, и дернула со всей силы.
Возмущенно заскрежетав, прибор поддался наконец.
2
Вечером того же дня команда собралась в столовой отпраздновать завершение экспедиции. Настроение у Киры было непраздничное, но традиции надо соблюдать. Удачно прошла экспедиция или нет, ее окончание стоило отметить. Кира надела платье – зеленое с золотой отделкой – и целый час возилась с волосами, взбивая на голове гору локонов. Получилось неидеально, но она знала, что Алан оценит ее старания. Он всегда замечал.
Она была права. Едва Алан завидел Киру в коридоре возле ее каюты, лицо его вспыхнуло от радости и он крепко обнял любимую. Кира уткнулась лбом ему в грудь и сказала:
– А можем и не пойти на вечер.
– Конечно, – согласился он, – но хоть ненадолго показаться надо.
И поцеловал ее.
Кира выдавила улыбку:
– Ладно, твоя взяла.
– Умница девочка. – Он улыбнулся в ответ, заправил выбившуюся прядь ей за левое ухо.
Кира проделала то же самое с одним из его локонов. Ее все еще изумляло, насколько яркие у него волосы, особенно по сравнению с бледной кожей лица. В отличие от своих товарищей, Алан никогда не покрывался загаром, сколько бы времени ни проводил под открытым небом или в космическом корабле под лампами полного спектра.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Идем.
Столовая была уже заполнена людьми. Остальные восемь членов исследовательской команды собрались вокруг узкого стола, из колонок бил обожаемый Юго скрэм-рок. Мари-Элиза раздавала кружки с пуншем, наливая напиток из большой пластиковой чаши, а Джинан отплясывал так, словно потребил литр самогона, – возможно, и правда успел.
Кира крепче обхватила Алана за талию и постаралась придать лицу жизнерадостное выражение. Момент был неподходящий для того, чтобы предаваться унынию. Момент неподходящий, но она ничего не могла с собой поделать.
Сеппо прямиком устремился к ним. Ради вечернего мероприятия ботаник стянул волосы в узел, и оттого еще отчетливее проступили угловатые черты его узкого лица.
– Четыре часа, – сказал он, подходя вплотную. Немного пунша выплеснулось из кружки, когда он махнул рукой. – Четыре часа провозился, пока высвободил краулер из песка!
– Извини, Сеппо, – немного удивленно ответил Алан. – Я тебе говорил, мы никак не могли добраться до тебя раньше.
– А, да что там! Песок попал даже под скинсьют[3]. Знаешь, как противно? Натерло кожу в самых неожиданных местах. Смотрите!
Он приподнял полы обтрепанной рубашки, демонстрируя покрасневшую кожу на животе, там, где в нее вреза́лся нижний шов скинсьюта.
Кира вмешалась:
– Знаешь что – давай я куплю тебе выпивку на «Выыборге» в порядке компенсации. Идет?
Сеппо поднял руку и ткнул пальцем то ли в Киру, то ли в ее спутника:
– Это будет достойная компенсация. Но чтоб больше ни песчинки!
– Ни песчинки! – согласилась она.
– А ты, – продолжал Сеппо, теперь направив палец на Алана, – ты… учти!
Ботаник поплелся прочь, а Кира вопросительно оглянулась на Алана:
– Что это было?
– Понятия не имею, – засмеялся Алан. – Но странно будет без него с этими его штучками.
– Ага.
Выпив и поболтав с приятелями, Кира отошла в дальний угол, прислонилась к стене. Ужасно было вновь расставаться с Аланом, но и с другими членами команды прощаться тяжело. За четыре месяца на Адрастее они превратились в семью. Странную семью, семью чудиков, но все же дорогую ее сердцу. Расставание причинит боль, и чем ближе подступал этот момент, тем яснее Кира понимала, насколько острой будет эта боль. Она сделала еще один долгий глоток пунша со вкусом апельсина. Сколько раз довелось ей проходить через все это – Адрастея не первая потенциальная колония, куда компания отправляла ее на разведку, – и после семи лет перелетов с одной проклятущей каменюки на другую Кира ощущала глубокую нужду в друзьях. Семье. Товариществе.
А теперь снова придется оставить все это позади. В очередной раз.
Алан испытывал те же чувства. Она могла угадать это по его глазам, когда он обходил столовую, заговаривая то с тем, то с другим членом экипажа. Она подумала, что кто-то из них, вероятно, тоже опечален, но заглушает грусть выпивкой, и танцами, и смехом – слишком пронзительным, чтобы поверить в его искренность.
Кира скривилась и допила остатки пунша. Пора долить. Скрэм-рок грохотал яростнее прежнего. Солистка группы «Тодэш[4] и мальчики», завывала: «Бежааать. И нет ничего у двери, эй, ничего у двери. Крошка, что там стучится в дверь», голос ее карабкался все выше, к дрожащему, зубчатому, словно пила, крещендо – как только голосовые связки не порвутся.
Кира оттолкнулась от стены и хотела подойти к чаше с пуншем, но увидела, что к ней пробирается Мендоса, начальник экспедиции. Он легко прокладывал себе путь: торс словно бочонок. Кира предполагала, что Мендоса рос на планете, где сила тяжести заметно превышает земную, например на Шин-Заре, но когда она прямо спросила об этом, начальник ответил: ничего подобного, он родом с кольцевой космической станции, построенной где-то поблизости от альфы Центавра. Поверила ли она ему? Кира и сама толком не знала.
– Надо поговорить, – заявил Мендоса, подойдя вплотную.
– О чем?
– Есть проблема.
Кира фыркнула:
– Когда ж оно обходилось без проблем.
Мендоса пожал плечами и утер лоб платком, который вытащил из заднего кармана брюк. На его лбу мерцали яркие отблески светящихся цветных гирлянд, подвешенных к потолку, а под мышками расплывались влажные круги.
– Не стану с вами спорить, но эту конкретную проблему нужно устранить. Один из дронов на юге вышел из строя. Похоже, сбит ураганом.
– Так что? Пошлите другой.
– Это слишком далеко, к тому же нет времени напечатать замену. Перед падением дрон обнаружил вдоль линии берега какую-то органику. Нужно проверить, пока мы тут.
– Да полно! Хотите, чтобы я завтра помчалась туда? Я уже классифицировала всех микробов на Адрастее до последнего.
Эта прогулка лишит ее возможности провести последнее утро с Аланом. Да будь она проклята, если откажется хоть от часа того времени, что им осталось побыть вместе.
Мендоса глянул на нее из-под бровей пристально: мол, со мной не шути.
– Правила есть правила, Кира. Нельзя допустить, чтобы колонисты наткнулись на какую-нибудь гадость, на Бич, например. Вы же не хотите иметь такое на своей совести – верно говорю?
Кира хотела отпить еще глоток, но спохватилась: кружка же пуста.
– Господи, пошлите Иванову. Она отвечает за дроны, а с чип-лабораторией управится не хуже меня. Это…
– Отправитесь вы. – В голосе Мендосы зазвучала сталь. – В шесть ноль-ноль, и больше я ничего не желаю об этом слышать,
Слегка смягчившись, он добавил:
– Жаль, что так получилось, но вы ксенобиолог, а правила…
– А правила есть правила, – закончила за него Кира. – Да-да. Значит, отправлюсь. Но заранее могу сказать: в этом нет никакого смысла.
Мендоса похлопал ее по плечу:
– Тем лучше. Я тоже надеюсь, что там ничего нет.
Он ушел, а на периферии зрения перед Кирой вспыхнула надпись:
<Эй, малыш, все в порядке? – Алан>
Она мысленно продиктовала ответ:
<Да, все хорошо. Дополнительная работа. Потом расскажу. – Кира>
С другого конца комнаты он добродушно показал ей выставленные вверх большие пальцы, и по лицу Киры вопреки всему расползлась улыбка. Потом она сосредоточила взгляд на чаше с пуншем и направилась к ней по прямой. Ей срочно требовалась вторая порция.
Мари-Элиза, двигавшаяся с заученной грацией бывшей танцовщицы, перехватила Киру у самой чаши. Как всегда, губы ее чуть кривились, словно Мари-Элиза вот-вот улыбнется или отпустит ехидную шуточку (Кира уже немало их выслушала). От природы немалого роста, да еще на блестящих черных шпильках (туфли распечатала на 3D-принтере специально к вечеру), Мари-Элиза оказалась на голову выше Киры.
– Я буду скучать по тебе, chérie[5], – сказала она, наклонилась и расцеловала Киру в обе щеки.
– И я тоже, – ответила Кира, растрогавшись.
Кроме Алана, теснее всего она сблизилась в этой экспедиции с Мари-Элизой. Они целые дни проводили вместе в полевых исследованиях: Кира изучала микроорганизмы, а Мари-Элиза – озера, реки и подземные водоемы.
– Ну, приободрись! Ты же будешь мне писать? Хочу знать все про тебя и Алана. И я буду писать тебе. Уговор?
– Обещаю.
Остаток вечера Кира изо всех сил старалась не думать о будущем. Танцевала с Мари-Элизой. Обменивалась шутками с Джинаном и подколками с Файзелем. В тысячный раз похвалила поварское искусство Юго. Состязалась в армрестлинге с Мендосой и проиграла. Пела дуэтом с Ивановой – чудовищно, мимо нот. И каждый раз, улучив минутку, обхватывала Алана рукой за талию. Но и когда они не говорили друг с другом, даже не смотрели друг на друга, она чувствовала его присутствие и успокаивалась от его прикосновения.
После изрядной дозы пунша друзья уговорили Киру достать концертину. Колонки выключили, все собрались вокруг – Алан сбоку от Киры, Мари-Элиза упираясь ей в колени, – и Кира сыграла им свою подборку космических кадрилей. И все смеялись, и танцевали, и пили, и им было хорошо – по крайней мере, пока.
3
Уже далеко за полночь, хотя вечеринка была еще в полном разгаре, Алан подал Кире сигнал, коротко кивнув. Она поняла, и, не сказав больше ни слова, они выскользнули из столовой.
Обнявшись, они прошли по базе, свободной рукой каждый осторожно нес свою кружку пунша. Опустевшие коридоры выглядели непривычно. Обычно тут громоздились запасы, ненужное в данный момент оборудование, образцы, которые еще не успели разобрать. За последнюю неделю Кира и ее товарищи все убрали, готовясь к отъезду. Если бы не музыка, игравшая у них за спиной, и не тусклая подсветка вдоль стен, указывавшая им путь, база казалась бы заброшенной.