– Думаешь, на нас попрут?
– Не, на нас – вряд-ли. Вначале третью роту попробуют раздавить, там танкам пройти легче, потому и долбят сейчас но ним. Но нам от этого пожалуй что даже тяжелее, потому что нами потом займутся, а танки еще добавят.
– Согласен. Ударят в стык, выйдут к нам в тыл. Дальше – дело техники. Я уже послал одного из своих на батарею, предупредить. Им, правда, далековато, но… Ага, началось! Вон они.
За ручьем перебегали немецкие пехотинцы, выходя на рубеж атаки. Кто-то выстрелил по ним, хотя расстояние было не меньше километра и попасть можно было разве что случайно. Яковлев заорал в ту сторону, причем приличными словами в фразе были только предлоги и местоимения.
Андреич мысленно перекрестился и побежал по траншее в свой взвод, ставить оборону.
* * *
Час спустя исход боя еще не определился. На поле дымились шесть немецких танков. Немцы в ответ разнесли полковые батареи 76-миллиметровых пушек но танками снова лезть вперед пока опасались. Зато их пулеметы старались изо всех сил, а стоявшие вдалеке танки били из пушек по позициям, методично нащупывая пулеметные точки. Немецкая артиллерия перенесла огонь в глубину и понимая, что сейчас произойдет, старшина отправил два из трех имевшихся во взводе ручных пулеметов на запасную позицию, с приказом отсечь немецкую пехоту от танков, но не открывать огонь до самого последнего момента. Тут-то его и нашел лейтенант, командовавший третьим взводом.
– Связисты приползли, – проорал он, перекрикивая грохот боя. – Приказано держаться. У немцев резервов нет.
Старшина поморщился. Все-таки неприятно, когда тебя за идиота держат. Ну откуда в полку знать, есть ли у фрица, чем развить успех? Если бы к ним туда разведка ползала, то в ротах бы людей предупредили об этом. Дух повышают, не иначе! Вслух он сказал:
– А мы тут что делаем? Половины взвода уже нет и сейчас они полезут всерьез. У тебя как, пулеметов много?
– Два пока стреляют.
– Пусть приготовятся. Бронебойщикам тоже команду дай. Нужно будет поддержать третью роту. Атакуют обязательно ее, потому что позиции первой прикрыты оврагом, а на нас им нужно идти вверх по склону. Если они прорвутся, то обойдут и нас, и первый батальон. Но если мы у них танки выбьем, то считай, что продержались. Сегодня – продержались, ну а завтра – как Бог даст. С минометчиками связь есть?
– Была. Корректировщик у меня во взводе сидит. Я приказал пока огня не открывать.
– Правильно сделал. Самое важное для нас пехоту остановить. Без нее мы с танками справимся.
Лейтенант, пригибаясь, убежал по траншее, а немецкие танки наконец сдвинулись с места и медленно пошли вперед, перестраиваясь в "шахматный" порядок. Старшина машинально пересчитал их. Двадцать один. Очко.
* * *
– Откуда их столько повылазило!?
– Там же наши траншеи были. Они в них и сидели. Ну что, Киря? Готов?
– К чему?
– К тому… По крайней мере одну коробочку мы у них уделаем, если что.
Киря покосился на вещмешок с лежащей в нем противотанковой миной и парой гранат.
– Если они нам разрешат.
– Да куда они денутся? Но похоже, что Андреич прав был. На третью катят. Значит будем делать, что он сказал.
– Ага… Петь, а ты че спокойный такой?
Ефрейтор удивленно посмотрел на него.
– Чего мне волноваться? Карты сдали, пересдавать поздно, теперь только сыграть осталось. Трясет тебя, да?
– Есть немного.
– Меня в первом бою тоже трясло. Ничего… Два раза не убьют, как один умный человек сказал.
Он выглянул из окопа, оценил расстояние до немецкой цепи и вытащил из кармана портсигар. Еще оставалось время покурить, а заодно и порисоваться перед мальчишкой, доставшимся в напарники. Ну и не показать виду, что его тоже трясло – это тоже. Два раза не убьют, но и одного тоже никому не хочется.
* * *
В спину что-то давило и было темно. Вечер, что-ли? А почему стреляют до сих пор? Старшина окончательно пришел в себя и кое-как проморгался от попавшего в глаза песка. Танки были совсем близко, метрах в ста. Под гусеницей одного из них взлетела фонтаном земля и машина закрутилась на месте. Мина… Остальные продолжали надвигаться на окопы.
Батарея ротных минометов открыла огонь как раз вовремя. Хлопки выстрелов не были различимы в грохоте боя, но разрывы 50-миллиметровых мин ни с чем не спутаешь. Немецкие пехотинцы залегли, а шесть танков отделились от строя и пошли на высоту. Старшина успел крикнуть, чтобы готовили бутылки с бензином, в этот момент рядом грохнул взрыв и его впечатало в стену траншеи. Хорошо, хоть в себя пришел быстро, но взвод успел окончательно потерять управление.
По лобовой броне идущего первым танка растеклось пламя. Кто-то поспешил с броском. Немец, не обратив на огонь внимания, наехал на окоп, крутнулся на нем, а потом пошел дальше. Не замечая, что из ушей течет кровь, Андреич нащупал в нише полузасыпанные набросанной взрывами землей бутылки с бензином. КС, самовоспламеняющиеся. "Пропустить над собой и поджечь" – легко сказать… Больше всего на свете ему сейчас хотелось забиться в щель и превратиться в таракана. Если сейчас немцы поднимутся…
Не поднялись! Заработал один из ручных пулеметов, которые он до того послал на фланги. Пользуясь моментом, старшина перебежал, приподнялся и одну за другой швырнул обе бутылки в проходившую мимо машину. Вторая угодила как раз туда, куда нужно – сзади, за башню. Несколько пуль выбили из бруствера фонтанчики песка совсем рядом и он залег, пытаясь сообразить, где можно раздобыть гранаты. Ведь готовили же связки, заранее готовили! Куда все растащили? Наверняка все осталось в ближних к немцам окопах. Подожженный им танк остановился. Откинулся люк, оттуда высунулся танкист в черной форме, сразу запрокинулся, получив чью-то автоматную очередь, повис на башне, свесив руки. Остальные машины продолжали утюжить траншеи на гребне высоты, поливая все вокруг из пулеметов.
И тут старшина не поверил своим глазам. От башни одного из немцев веером взлетели ослепительные искры. Он зажмурился, потом посмотрел снова. Танк стоял. Через несколько секунд то же самое повторилось еще с одним танком. Он подумал, что снаряды прилетели откуда-то из третьего батальона, но потом заметил движение в разрушенной деревне в тылу. Там, почти неразличимые среди обгоревших стен, стояли две самоходки, "коломбины", многократно проклятые экипажами за бензиновые движки, слабую броню и открытые башни и столь же многократно благословленные пехотой за мощные 76-миллиметровые пушки и отличную проходимость. Сюрприз! Приятный для его взвода и очень неприятный для фрицев.
Еще один немец получил сразу два снаряда в борт. Из всех его люков и щелей рванулось пламя, башня подлетела вверх и упала обратно на погон. Взорвался боезапас. Последний танк, заметивший наконец опасность, быстро ушел за подбитый, развернул башню в сторону самоходок и начал ворочать пушкой. За ним мелькнула чья-то маленькая фигурка, под корму полетел зеленый сверток. Ударил взрыв. Танк осел задом в траншею и загорелся.
Только сейчас старшина понял, что не слышит ни звука.
* * *
Вечером, когда пять последних уцелевших немецких танков задним ходом убрались восвояси, они втроем собрались в том же самом окопе, в котором сидели утром. Ефрейтор притащил три фляги со шнапсом, снятым с мертвых немцев. На боку у него болтался трофейный "шмайсер". Киря взахлеб что-то рассказывал, но старшина конечно же не понимал, что. Наконец он сказал:
– Ты меня слышишь?
Тот закивал головой.
– Возьми две фляги, сбегай молодыми ногами в деревню к танкистам, отнеси им. Если бы не они…
Тот снова кивнул и убежал. Петр достал из кармана конверт и написал на нем: "Он танк подбил".
– Скажи лейтехе: пусть наградной напишет.
Старшина откинулся на стенку окопа и закрыл глаза. Водка приятно грела пустой желудок и ему чудилась вечерня в церкви, где он читал ектению, как это и положено, когда служишь без дьякона.
Заградотряд
Высунувшись по пояс из люка, старшина угрюмо изучал физиономию стоящего на дороге капитана. Он бы, может, и вообще не стал бы на него смотреть, а объехал бы по полю (как-никак он на танке, который как раз и приспособлен по полю ездить), но в сотне метров от дороги стояли две кое-как замаскированные "сорокопятки". Стволы пушек смотрели прямо на него и расчеты были на месте. С такого расстояния бронебойный снаряд прошил бы его БТ-шку навылет.
Про себя он уже прикинул, что этот капитан с синими кавалерийскими петлицами никак не может быть немецким шпионом. Во-первых: невелика птица – старшина, чтобы на него диверсантов натравливать, а во-вторых: диверсант с собой батарею не потащит. Пушки ему, так подумать, ни к чему.
Он молчал, капитан тоже молчал, а потом старшина вспомнил, что на свете имеется Устав и согласно ему младший по званию при встрече должен первым приветствовать старшего. Он поднял руку к виску. Капитан кивнул и представился:
– Капитан Иванов, командир сводного заградотряда.
– Старшина Петров, старший по команде.
– Куда ведете танки, старшина?
– В ближайшую комендатуру, за указаниями. Мне нужно найти свою часть.
– Как же вышло, что вы ее потеряли?
Старшина вдруг понял, почему этот Иванов так странно, будто нехотя, выдавливает из себя слова. О попросту смертельно устал. Вон и глаза красные…
– Мы должны были получить танки после ремонта, погрузить их на платформы и разгрузиться на станции. Приказ я выполнил, но когда прибыли на место и разгрузились, полка там уже не было. Куда он ушел, никто не знал. Комендатура тоже была пустой, видимо уже эвакуировались. Мы с сержантом посоветовались и решили двигать в райцентр. Если и там никого бы не найдем, то хотя бы бензином разживемся.
Капитан кивнул.
– Понятно… Ну что же, старшина, вам очень повезло. Это я и есть – комендант города. Хотите знать, почему я здесь? Потому, что в городе идет эвакуация двух заводов. Чтобы закончить ее, нужно еще три дня, включая этот. У меня есть приказ командующего армией подчинить себе отступающие разрозненные подразделения, сформировать из них заградительный отряд и задержать немцев. Только что я довел этот приказ до вашего сведения. Он вам понятен?
– Так точно.
Действительно: чего тут непонятного? Приказ, в общем, был правильный. Если немца не задерживать, то он до Урала дотопает, вот только чем задерживать-то? Боеприпасов в танках не было. Капитан предугадал его вопрос.
– Снаряды возьмете у артиллеристов. Поделятся, у них есть. Бензин вон в том перелеске. Там три моих машины и кухня. На машинах ящики с патронами и бочки с горючим. Когда заправитесь, замаскируйте танки на опушке, чтобы их не было заметно с воздуха. Вообще-то вам очень сильно повезло, что погода пасмурная и немцы не летают.
Это и так было понятно, что повезло. Не каждый день вот так, на дороге, на обед наткнешься, а то, что повоевать придется – так на то она и армия, чтобы воевать. Подумав так, старшина скрылся в люке, но сразу снова вылез оттуда, держа в руке топор. Капитан удивленно смотрел, как он срубил под корень несколько молодых березок, растущих на обочине, а потом вместе с командиром второго танка привязал их у него за кормой. Потом понял.
– Следы замести? Молодцы, правильно. Я и не подумал об этом.
– Немец не дурак, – кивнул старшина. – Увидит, что следы в лес пошли, вызовет бомбардировщики, иди дивизионную артиллерию наведет и все… Поужинать уже не получится.
Кроме машин и кухни в роще оказалось еще около сотни человек пехоты. Сброд из разбитых, не успевших толком повоевать частей. Капитан здесь не зря на дороге стоял. Правда, на всех был всего один лейтенант и старшина прикинул, что под таким командованием они много не навоюют. Впрочем, с батареей пушек и двумя танками все не так уж безнадежно. Продержаться можно, тем более, что уже были выкопаны неглубокие окопчики, да и пехтура при виде их машин явно повеселела. Он отправил сержанта промышлять насчет еды, а сам взял еще трех человек и пошел за бензином.
* * *
– Да, поиздержались фрицы…
– Почему? – спросила заряжающий.
– У них в танковом батальоне должно быть семьдесят танков. В роте, следовательно, около двадцати. Я вижу шесть штук, а меньше роты они в бой обычно не посылают. И артподготовки не было, значит со снарядами проблема.
– Наступают, черти. Подвозить не успевают. Но шесть штук – тоже неплохо.
– Это точно…
Немцы появились рано утром, как и предположил капитан. Хоть и кавалерист, а в войне мужик разбирался. Немцы вчера заняли городок, в котором они выгрузили два дня назад свои машины, выспались, поднялись на рассвете, пожрали своей немецкой колбасы, погрузились и – вперед, "дранг нах остен". Иди "вестен"? Черт его знает, как по-ихнему.
Что для мотопехоты и танков тридцать километров? Один-два часа.
Разведку на мотоциклах капитан приказал пропустить. Так и сделали, но один из мотоциклов свернул к их перелеску, а второй остановился на перекрестке. Проверить решили, значит сами виноваты… С пятидесяти метров из кустов заработал "дегтярь", фриц кувыркнулся в канаву. Второй развернулся было, но и его достали очередью. Командир немцев сделал очевидный вывод и вот теперь танкисты наблюдали из замаскированных танков за тем, как его две немецких роты разворачиваются для атаки.
– Деваться им некуда, – прокомментировал старшина. – Южнее – речка, севернее – болото, а на дороге – мы. Однако, они нагло себя ведут. Без разведки, нахрапом… За это и поплатятся.
– Думаешь, отобьемся? – поинтересовался из башни заряжающий.
– Последний зуб поставлю, что отобьемся. Сейчас танки их вылезут на луговину, по ним отстреляются "сорокопятки", а когда они на пушки развернутся – тут и наша очередь придет. Это называется "огневой мешок". У меня, чтоб ты знал, первое место было в учебке по стрельбе. А ты никак боишься?
– Есть немного…
– Поправимо. Витя! – крикнул он командиру второй машины. – У тебя заначка есть, я знаю. Видел, как ты в городе бегал в магазин.
– Дык это… – сержант задумчиво посмотрел на затянувшие небо серые облака.
– Не "это", а самое время по-братски поделиться. Это нам с тобой после Финской все по траки, а тут у людей первый бой. Давай, извлекай. По одной на экипаж – как раз наркомовские за два дня и получатся.