«Это то, чего ты хочешь? Хорошо. В эту игру можно играть до тех пор, пока ты не поймешь, что со мной бесполезно бороться. Если мне придется тебя сломать, так тому и быть».
Малахия не успел возразить, что он уже и так сломан, потому что в этот момент по его телу прокатилась внезапная конвульсия.
Вокруг царили темнота и холод, но он знал их, потому что уже бывал здесь, в другое время, при других обстоятельствах. Только все его воспоминания стерлись: так хотели Стервятники. Они хотели, чтобы сознание детей было чистым листом, а их тела – сосудами для магии, которая смешается с их кровью. Процесс создания Стервятников держался в строжайшей тайне, но разве можно утаить что-то от Черного Стервятника? Он знал, что сопротивляться бесполезно.
Агония, обжигающий жар, который переходил в холод слишком быстро, слишком сильно, кипение и обожженная плоть, кусок льда, плотно прижатый к коже. Бесконечный процесс, повторяющийся по кругу до тех пор, пока не наступит критический момент. Точка невозврата. В конце концов, все ломались под пытками.
Кости ломались, разбивались и снова соединялись, чтобы стать прочнее железа, тверже стали и острыми, словно лезвие. Одно неверное движение могло рассечь плоть, но это только пока они не приспособятся, пока не научатся контролировать то, чем стали.
Крещение темной магией, холодным железом и кровью.
Но Малахия давно покинул то место; он стал чем-то большим, чем-то великим. Или все-таки нет. Не совсем. Он все еще был тем мальчиком, растерянным, испуганным и неуверенным, но теперь в его распоряжении оказалась огромная сила, которую можно было извратить и направить против него самого.
Его позвоночник хрустнул. Тяжесть крыльев давила на плечи, и он пытался остановить изменения, ведь когда-то мог их контролировать. Когда-то он мог подчинить их своей воле. Почему теперь все было иначе? Его ноги изогнулись, а сквозь кожу начали прорываться железные шипы. Постепенно он начал терять сознание. С каждой секундой он все больше и больше терял остатки своей человечности.
5
Серефин Мелески
«Брат и сестра, выросшие в заброшенном монастыре посреди глухого леса, Своятов Климент и Своятова Фрося Лещуковы, проникли в ряды транавийских солдат, но были пойманы и замучены еретиками».
Житие святых Васильева
Серефин не мог понять, как они попали на юг. Он помнил практически все, что происходило после того, как они вышли из леса. Да, события нескольких дней были затуманены лихорадкой, но когда они успели уйти так далеко?
– Лес выплюнул нас близко к своей границе, – объяснил Кацпер и пожал плечами, давая понять, что не собирается размышлять на эту тему и просто благодарен за то, что лес вообще позволил им уйти живыми.
Но Серефин хотел разобраться в произошедшем. Многое изменилось, а кое-что осталось прежним. Ему казалось, что он просто отсрочил неизбежное. Вырвав свой глаз, он, возможно, разорвал связь с безымянным голосом, но что насчет Велеса?
«Это правда. Твой поступок привел меня в замешательство».
Серефин старался не реагировать на возвращение этого пронзительного голоса, который он так ненавидел. Как и прежде, по его телу пробежала дрожь.
«Неужели от тебя никак нельзя избавиться?»
Он сделал все возможное, только этого оказалось недостаточно. Его все еще преследовало всезнающее калязинское божество.
«О нет, ты преуспел. Связи оборваны, контроль потерян – все это и даже больше. Ты свободен, маленький транавиец! Но те, кто хоть раз услышал мой голос, будут слышать его до самой смерти».
Это немного успокоило Серефина. Все могло быть намного хуже, и, тем не менее, сложившаяся ситуация вряд ли походила на идеальную.
«Больше никаких видений?»
«Никаких видений. Разве они тебе не нравились? Мне казалось, это забавно. Я так долго скучал один, в полной темноте. Жаль, что ты не захотел принимать участия в моих играх. Знаешь, совсем не обязательно было вырывать себе глаз».
Серефин не разделял этого мнения. Он не хотел подчиняться воле бога, который мог физически контролировать его тело, как Чирног, или извратить его разум и протащить через весь континент, как Велес. Он отказывался жить по прихоти каких-либо богов. И, пусть у него остался всего один глаз, оно того стоило.
«Что тут сказать, Чирног… он такой, какой есть».
Серефин вздрогнул, услышав это имя. Он не хотел вспоминать, каково это – терять контроль над собой.
«Но ведь ты не можешь делать так же, как он?»
«О нет, больше не могу. Да и не хочу! Разве я не само очарование?»
«Он заставил меня убить моего брата».
«Ты и так собирался это сделать», – заметил Велес.
Серефин с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Да, он планировал убить Малахию. Его брат был непредсказуемым и не внушал доверия, поэтому кто-то должен был разобраться с ним раз и навсегда. Но на самом деле Серефин не хотел решать этот вопрос таким способом. Он и так потерял слишком много. Мало того что на его руках была кровь отца, теперь он запятнал себя еще и кровью своего брата.
Как ему жить с этим?
Как он будет смотреть в глаза своей матери, если, конечно, доберется до Транавии?
Серефин не знал, как рассказать, что сын, которого она потеряла из-за Стервятников, мог вернуться к ней. Малахия стоял перед ним на вершине горы, испуганный, залитый слезами и готовый вернуться домой. И Серефин убил его. Он не мог признаться в этом своей матери. Он едва мог признаться в этом самому себе. Может быть, со смертью Малахии в мир вернулся хоть какой-то порядок, но этого было недостаточно, чтобы облегчить терзания Серефина. Даже осознание того, что Малахия приложил руку к его смерти, не помогало избавиться от чувства вины.
– Серефин?
Он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Что?
Кацпер окинул его внимательным взглядом, стараясь казаться расслабленным и беспечным, но ему плохо давалось притворство. Он волновался.
– Мне не нравится, когда ты вот так затихаешь, – сказал он, покачав головой.
Серефин огляделся, понимая, что вокруг действительно очень тихо. На дороге не было ни души. Они могли бы углубиться в лес, окружавший их с обеих сторон, но Серефину хватило лесов на ближайшее десять лет.
– Прости, – сказал Серефин, слабо улыбаясь Кацперу. – Теперь я буду болтать без остановки.
– Подожди, это не то…
– Я могу начать беседу на любую тему. При дворе всегда говорили, что я пугающе остроумен.
– Думаю, это был не комплимент…
– А еще в моей памяти хранится потрясающая коллекция пошлых частушек.
– Пожалуйста, больше никогда не произноси словосочетание «пошлые частушки» при мне.
– Кроме этого, у меня в арсенале есть множество невероятных шуток, но должен предупредить, что большинство из них я узнал от лейтенанта Винарски, когда мне было шестнадцать лет.
Кацпер с сомнением посмотрел на Серефина:
– Разве он не…
– Находился в крайне неустойчивом эмоциональном и психическом состоянии? Да. Я не говорил, что это хорошие шутки.
Губы Кацпера расплылись в усталой улыбке. Серефин не собирался портить момент, признавшись, что Велес так никуда и не исчез. Какая нелепость: король Транавии разговаривает с калязинским богом.
«Я не просто бог».
«Ох, заткнись».
Серефину нужно было придумать, как скрыть свои мысли, чтобы Велес не подавал голос каждые несколько минут. По крайней мере, он разорвал более опасную связь, а значит, страдал не напрасно. Какое облегчение.
– Я тут подумал, – мягко сказал Серефин. – Нам придется найти способ незаметно пробраться в Гражик, чтобы Руминский ни о чем не узнал, – ему не нравилось лгать Кацперу, но ведь такой план мог прийти ему в голову, верно?
– Жаль, что нам не удалось освободить Жанетту, – задумчиво ответил Кацпер.
Серефин разделял его сожаления, но прошлого было не изменить. На самом деле, он сомневался, что ее возвращение могло хоть что-то изменить. Если Малахия говорил правду, Жанетте требовалось время, чтобы привыкнуть к своему новому телу. Он не знал, каким образом из людей делают Стервятников, но, казалось, что его брат был честен. По крайней мере, в тот раз.
Внезапно Серефин споткнулся о небольшую яму, которая, как ему казалось, находилась в нескольких шагах. В последний момент Кацпер поймал его за руку и удержал своего короля на ногах. Серефин понимал, что рано или поздно привыкнет к новому восприятию расстояния и глубины, но сейчас он чувствовал себя абсолютно бесполезным.
– Осторожно, – пробормотал Кацпер, не убирая руки.
Серефин замер, когда ладонь Кацпера скользнула вниз, а их пальцы переплелись между собой. Как будто все было в порядке и мир не погрузился в хаос.
В лесу раздался хруст, слишком громкий для обычного животного. Серефин тихо выругался и отпустил руку Кацпера, инстинктивно потянувшись за своей книгой заклинаний.
Спутники обменялись многозначительными взглядами.
Еще недавно их считали самыми опасными магами Транавии, но сейчас они были обычными мальчишками, бредущими по дороге вражеского королевства. Король и его лейтенант. Легкая добыча.
И что за существа пробудились в Калязине? Малахия разрушил стену, отделяющую проклятый лес от того жуткого места, скрытого в его чаще. Кого они освободили? Что произошло на той горе?
Серефин хотел свалить всю вину на Надю и Малахию, но ведь он тоже приложил к этому руку.
«Ты всего лишь следовал моим приказам», – раздраженно сказал Велес.
Серефин не снизошел до ответа. Может, он и действовал по принуждению, но ему хотелось думать иначе.
Еще один хруст в тени деревьев. Кто-то двигался в сторону дороги.
Рука Серефина упала с книги заклинаний, и он жестом показал Кацперу, что все в порядке. Возможно, они имели дело со смертными противниками.
«А ты не можешь помочь?»
«О нет, у тебя был шанс, но ты отказался мне подчиниться. Я ничего не могу сделать, и это твоя вина».
Серефин вздохнул. Он сделал все возможное, чтобы избавиться от влияния бога, и теперь, когда бог наконец оставил его в покое, было бы странно обижаться на отказ в помощи.
И все же Велес мог хотя бы сказать, с кем они имеют дело.
– Бросайте оружие, – из-за деревьев раздался молодой голос. Нахмурившись, Серефин посмотрел на Кацпера. Тот молча пожал плечами, но немного расслабился.
Серефин бросил зителку в грязь, взглядом призывая Кацпера сделать то же самое. Лейтенант скривился, но все же последовал его примеру.
– И это все? Не может быть.
– Уверяю тебя, дорогая, – сказал Серефин, даже не стараясь скрыть свой транавийский акцент. – Это все оружие, что у нас есть.
Из леса вышла девушка – примерно того же возраста, что и Серефин, – с бледной кожей и короткострижеными светлыми волосами. Она не стала полностью натягивать свой лук, но кончик стрелы нацелила прямо на горло Серефина.
– Деньги. Их тоже на землю.
– Ты будешь очень разочарована, – пробормотал Кацпер, драматично бросая практически пустой мешочек с монетами к зителке Серефина.
Значит, все это время их преследовали обычные грабители с большой дороги. Было неприятно терять деньги и оружие, но даже без них можно выжить.
Девушка указала на Серефина кончиком стрелы, и он пожал плечами:
– У меня больше ничего нет. Ты одна?
Грабительница подняла бровь. На ней была туника невыразительного серого цвета с обтрепанными краями и прорехой на вороте. Ее плащ и обтягивающие штаны испещряли дырки, а подошвы ботинок выглядели так, словно вот-вот отвалятся.
– Нам больше нечего…
– Твое кольцо, – сказала она, глядя на мизинец Серефина, и Кацпер напрягся. Рука юного короля сжалась в кулак. Кольцо с печаткой было одной из немногих вещей, что у него остались. Только оно все еще напоминало о его титуле, так как кованая железная корона потерялась в проклятом лесу.
Девушка понятия не имела, о чем просит, но благодаря реакции Серефина поняла, что кольцо имеет для него ценность.
Она улыбнулась:
– Снимай его.
– Боюсь, нам придется прийти к другому соглашению, – сказал Серефин.
Незнакомка отвела руку, натягивая тетиву. С такого расстояния она могла пробить ему горло, даже не будучи хорошим стрелком, а он не очень-то хотел умереть, захлебнувшись собственной кровью.
Но она была одна. Серефин мог бы с ней справиться. До этого момента мотыльки, порхавшие вокруг его головы, оставались практически незаметными, но теперь, когда он заметно напрягся, они взвились в воздух беспокойным роем.
Девушка отпрыгнула назад, и на Серефина с Кацпером нацелилось более дюжины стрел. Подельники юной воровки наконец дали о себе знать. Серефин вздохнул, поднимая руки.
– Я не буду просить второй раз, – предупредила лучница.
– И хорошо, потому что я все-равно откажусь, – весело ответил Серефин, чувствуя, как по его спине стекает пот.
Он еще не придумал, как выпутаться из этой ситуации. До леса – до Калязина – он бы с легкостью разобрался с нападающими с помощью магии крови, выхватив лук из рук этой девицы и уйдя с ее деньгами, но теперь ему придется полагаться только на собственную хитрость. Какие слова могли бы заставить ее опустить оружие? Судя по внешнему виду девушки, она голодала большую часть этой долгой зимы.
– Возьми деньги и оружие, – сказал он более серьезным тоном. – Кольцо ничего не стоит. Это обычная железка.
Ее взгляд метнулся к руке Серефина. Кажется, его слова не убедили девушку, но отчего-то она улыбнулась.
– Возьмите их, – сказала грабительница. – Они нам еще пригодятся.
– Подожди, нет, я не… – но прежде, чем Серефин смог закончить, что-то острое укололо его в шею.
Он упал на землю без сознания.
Серефин очнулся с привкусом крови во рту и гудящей головой. Его одежда промокла насквозь, и он продрог от холода. Не успев собраться с мыслями, он инстинктивно открыл глаз, но тут же пожалел об этом и снова притворился спящим.
Они столько времени бродили по Калязину, но именно сейчас их решили похитить обычные бандиты? Эта история могла бы показаться забавной, не будь такой чертовски грустной.
Веревки на его лодыжках и запястьях стягивали их слишком туго, а конечности стали ватными от недостатка кровообращения. Неудобно, но вполне терпимо. Серефин с облегчением почувствовал тяжесть железного кольца на мизинце. Если девушка была в таком отчаянии, то почему не сняла печатку с его пальца?
С другой стороны, если бы она пребывала в таком уж отчаянии, Серефин был бы уже мертв, а не валялся бы на снегу, связанный и промокший.
Он попытался сесть, чтобы поскорее покончить с этим, но, услышав тихий шепот, решил переждать.
Но чем дольше он слушал, тем больше разочаровывался. Болтовня оказалась совершенно бесполезной. Одна из девушек жаловалась, что скучает по возлюбленной, которая осталась дома, в их деревне, а остальные нещадно подтрунивали над ней. Серефин мысленно вздохнул. А ведь он боялся, что их схватили калязинские разведчики. Нет, они попали в руки простых воров, которые хотели быстро заработать пару монет, обокрав двух юношей на пустой дороге.
Хотя это не объясняло, почему их взяли живыми.
Он приоткрыл глаз. Еще не стемнело.
– В Доврыбинске мы могли проводить вечера за сплетнями, как старые кумушки, – сказала девушка, которая ему угрожала, – но, если вы будете продолжать в том же духе, весь лес обрушится на наши головы. Не забывайте, что мы на земле кашивхесе.
– Земля кашивхесе, – насмешливо повторил один из мужчин. – Как же ты любишь детские сказки, Оля.
– Ну, тогда я не буду обходить твою палатку с молитвой, – отрезала она. – Сегодня ты обойдешься без благословения. Я вообще не уверена, что они тебе помогут, ведь благословения – не мухи и не липнут ко всякому дерьму.
Вся компания разразилась смехом, и Серефин невольно занервничал. Он знал, насколько опасными могут быть эти леса, и ему бы не хотелось, чтобы striczki, эти кровопийцы, застали его врасплох, пока он валяется на земле, связанный по рукам и ногам.