– Спасибо, полковник. Мы уже закончили на сегодня, – ответил Мозель, тщательно скрывая на лице свою радость. – Передайте Координатору, что рад встрече с ним. Будем непременно…
Полковник коротко кивнул, и экран погас. Мозель повернулся к Грэйву и озабоченно сказал:
– Виктор, прошу тебя не упоминать при членах комиссии о результатах сегодняшнего эксперимента. Пока еще рано. Нужно накопить достаточный статистический материал. Первая удача – еще не удача. Договорились?
– Хорошо, Артур, тебе виднее, – пожав плечами, ответил тот. – Но, по-моему, результат налицо.
– Нет-нет, еще рано. Что ж, пойдем, пожалуй. Не будем заставлять ждать себя членов комиссии.
Мозель подошел к бронированной двери и приложил свою ладонь к панели идентификатора, тихо произнеся кодовую фразу. Дверь бесшумно скользнула вверх, открывая проход. Они вышли в коридор и, не спеша, зашагали в жилой сектор. Здесь они расстались. Доктор Мозель дружелюбно улыбнулся охраннику у дверей и вошел в свои апартаменты, а Грэйв проследовал в свои, расположенные рядом.
Пол МакКормик дважды прочел донесение резидента на Рэйне и теперь сосредоточенно размышлял над ним, сидя за рабочим столом своего кабинета. Факты, указанные в донесении, встревожили его не на шутку. Потерев виски пальцами, он включил видеофон. Экран ожил, и на нем появилось лицо шефа контрразведки.
– Привет, Фэй, – поприветствовал его МакКормик.
– Добрый день, Пол, – ответил тот. – У тебя опять появилось что-то для меня?
– Да. Я не оставлю тебя без работы, – ответил МакКормик с горькой ухмылкой. – Нам нужно встретиться. Сможешь сейчас зайти ко мне?
– Что-то серьезное? – спросил Фэй Сантарин. Ответ он прочел на лице старого приятеля и коллеги. – Хорошо. Минут через десять буду у тебя.
Экран погас, а МакКормик еще раз пробежал взглядом по листу с донесением. Вскоре в кабинет вошел Сантарин и без приглашения сел в свободное место у стола.
– Прочти, – сказал МакКормик, протягивая лист.
Сантарин взял донесение и погрузился в чтение, по мере которого его лицо становилось все более озабоченным. Когда он закончил читать, МакКормик достал сигареты и, предложив другу, закурил, выжидательно глядя тому в лицо.
– Это очень плохо, Пол, – сказал Сантарин, затягиваясь табачным дымом. – Рэнчл каким-то образом пронюхал о «Тритоне». Теперь у нас будут большие проблемы. Ты уже сообщил об этом полковнику Брозовскому?
– Пока нет. Он сейчас на Тритоне… Фэй, хотя обеспечение безопасности «Тритона» – наша общая задача, теперь на твое Управление ляжет основная работа. Произошла явная утечка информации по проекту, причем из кругов, весьма осведомленных. Боюсь, что здесь замешан кто-то из Департамента по науке и технике. Тот, кто имеет доступ к материалам проекта.
– А наших ученых ты исключаешь? – спросил Сантарин.
– Теперь под подозрением все. Пожалуй, только Мозеля можно исключить из числа подозреваемых. У него нет мотивации к такому поступку, да и человек он кристально честный и порядочный. Это не в его интересах.
– Интересы иногда меняются. Но, не будем гадать. Пока ясно одно – скоро нужно ждать «гостей». Я кое-что предпринял, но, видимо, придется поработать еще.
– Да уж… Пока не нужно предпринимать экстраординарных мер. Это может вызвать нервозность в обстановке на «Тритоне». Но за персоналом приглядывать необходимо. А, главное – найти источник утечки информации. Мои парни постараются разузнать подробности операции «Трезубец», но, сам понимаешь, гарантировать ничего не могу. У тебя есть какие-нибудь зацепки по «законсервированной» агентуре Рэйна?
– Слишком мало. Одни догадки и предположения.
– Плохо… Надо бы перевезти доктора Мозеля в более безопасное место. Он для них – цель номер один. Рэйнцы обязательно попытаются подобраться к нему, но не раньше, чем он закончит свои эксперименты. Им нужны его мозги, его теория и расчеты, подтвержденные экспериментально. В крайнем случае, только результаты исследований, хотя я и не представляю, как они смогут разобраться в них без доктора.
– Это не реально. Скорее всего, они попытаются его завербовать. Но, нужно ждать, когда они проявят себя.
– Ждать?.. Пожалуй… Инициатива в их руках, и первый ход за ними. Мы должны его предугадать и просчитать заранее ответные ходы.
– Один из возможный вариантов – проникновение агента на «Тритон». Только так противник сможет быть в курсе проводимых экспериментов и их результатов. Да и вербовка заочно не проводится.
– Согласен. Если они еще не внедрили туда своего человека, то попытаются сделать это при замене персонала. Я доложу шефу и оповещу полковника.
– Хорошо, Пол. Твои парни неплохо поработали. Мне пора. Нужно хорошенько все обдумать. Рэнчл – противник серьезный, – сказал Сантарин и встал с кресла.
В просторном светлом зале за полукруглым столом собрались члены комиссии и доктора Мозель и Грэйв, явившиеся на заседание точно вовремя. После коротких взаимных приветствий, выдержав паузу, чтобы все присутствующие прониклись важностью совещания, доктор Смирнов сказал:
– Господа, цель сегодняшнего заседания и круг вопросов, которые нам необходимо решить, известны всем, поэтому сразу приступим к делу. Прошу не делать никаких записей. Все, сказанное здесь, является информацией особой важности и секретности… Итак, доктор Мозель, прежде всего мне, как Координатору проекта, и членам комиссии хотелось бы узнать, каковы результаты вашей последней серии экспериментов, и каковы перспективы дальнейшей работы?
– Господин Координатор, господа… – начал доктор Мозель. Отпив глоток воды из бокала и выдержав паузу, чтобы побороть волнение, он сказал: – Сегодня мы завершили серию «Е». Пока еще рано говорить о полном успехе, но могу с уверенностью заявить, что работы идут в правильном направлении. Нам удалось получить совмещение векторов неопределенностей и некоторое время фиксировать их. Это открывает хорошие перспективы к переходу в ближайшее время к решающей стадии эксперимента.
– Следует ли понимать ваши слова так, что можно уже начинать поставку на «Тритон» оборудование генератора барьерного перехода? – спросил Смирнов.
– Да, господин Координатор, уже можно… Я проведу еще одну дополнительную серию для уточнения некоторых параметров, и тогда можно будет приступать к главному. На это мне потребуется минимум две недели. Поставка и монтаж генератора должны завершиться через месяц, – ответил Мозель.
– Это хорошо, Артур, – с улыбкой сказал Смирнов. – Подозреваю, что вы добились большего… Ну, да ладно, я понимаю вашу осторожность в оценках. Кстати, об осторожности… – лицо Смирнова вновь приобрело выражение озабоченности с легкой тенью тревоги. – Вы уверены в своих расчетах по количеству вещества и энергии, которые могут быть получены в результате прорыва барьера? Я имею ввиду, возможен ли неконтролируемый выброс с превышением критических значений? Мой вопрос не праздный. Я отвечаю за безопасность персонала, а это сотни людей.
– Я понимаю, господин Координатор. Что вам сказать?.. Определенный риск, конечно, есть, но я же не самоубийца, – ответил Мозель, чуть заметно усмехнувшись. – Конструкция генератора предусматривает и незапланированные параметры течения процесса. В нем имеются многократно продублированные системы защитных блокировок. Вы это знаете. Но, проникая в неизведанное, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Я с самого начала не скрывал от вас всей рискованности проекта. Не требуйте от меня невозможного. Я не Бог и не могу гарантировать на все сто…
– Да-да, конечно, Артур. Ну, хорошо, приступим к обсуждению наших текущих проблем, – сказал Смирнов.
Совещание перешло в сугубо деловое русло, а выступления участников стали настолько специфичными и узкопрофессиональными, что непосвященный не понял бы ни слова из сказанного ими.
Прошло два часа. Совещание подходило к концу, когда на экране видеофона, стоящего напротив Смирнова, появился полковник Брозовский.
– Господин Координатор, – тихо сказал он, – мне необходимо срочно переговорить с вами и доктором Мозелем. Я зайду к вам, как только закончите совещание.
– Хорошо, Рольф, – ответил тот. – Господа, на сегодня все. О времени проведения нашего следующего совещания я сообщу дополнительно. Все свободны. Артур, останьтесь, пожалуйста.
Доктор Мозель удивленно вскинул брови, но остался сидеть в кресле. Все вышли, а через минуту в зал вошли офицеры. Когда двери за ними закрылись, полковник Брозовский достал из кармана маленькую коробочку «детектора вторжения» и внимательно обследовал помещение. Только после этого он удовлетворенно кивнул головой и сказал, отвечая на немой вопрос Координатора:
– Извините, еще раз перепроверить будет не лишним… Позвольте представить доктору Мозелю майора Джеймса Лонга. Он представляет контрразведку, и будет помогать нам в обеспечении безопасности проекта, – полковник Брозовский и его спутники сели в кресла. – Господин Координатор, доктор Мозель, я попросил о встрече с вами в связи с тем, что обстановка вокруг проекта существенным образом изменилась… в худшую сторону. Только что получено сообщение из СБС. Вот, прочтите, – сказал он, протягивая лист.
«… по данным агента, Разведуправление Республики Хеттон (РУРХ) готовит операцию под кодовым названием «Трезубец», которой придается статус особой важности. Круг лиц, привлекаемый к операции и осведомленных о ней, очень узок. Руководит всем – непосредственно шеф научно-технической и промышленной разведки Рэйна – Кэй Рэнчл, а подготовка к операции находится под постоянным контролем шефа РУРХ, что говорит об особой важности предпринимаемых усилий, цель которых – завладение важнейшими секретами научно-технических исследований, проводимых Содружеством. Детали операции выявить не удалось, однако, в копиях документов, полученных нашим агентом, упоминается Тритон. Непосредственное выполнение операции поручено «законсервированной» агентуре Рэйна в Содружестве и в некоторых «нейтральных мирах».
… не исключена вероятность утечки информации непосредственно из научных кругов, участвующих в проекте, либо из госаппарата (вероятно, из Департамента по науке и технике).
… агенту поручено выяснить подробности операции, однако, доступ к информации по ней крайне затруднен…
Прилагаю копии секретных циркуляров по РУРХ…».
Прочитав сообщение, Смирнов помрачнел. Он отодвинул лист на край стола, взглянул на Брозовского и спросил:
– Значит, Рэйну уже известно об исследованиях доктора Мозеля?.. И что намеревается предпринять в связи с этим Служба Безопасности Содружества? Надо полагать, что подозрения относительно источника утечки информации имеют реальную почву?
– Да, господин Координатор, безусловно, имеют. Судите сами: достаточно полной информацией по проекту «Тритон» обладают только двадцать семь человек, включая присутствующих, – твердо ответил Брозовский. – Рядовой обслуживающий персонал, техники и инженеры, программисты и лаборанты, а также охрана – не имеют ни малейшего представления, ни о работе доктора Мозеля вообще, ни о сути проводимых экспериментов в частности. Даже среди крупных ученых Содружества, знакомых с теорией доктора Мозеля, не так уж много людей, понимающих в полной мере суть и значение его теоретических открытий. Если я не ошибаюсь, то их всего семь или восемь человек, но все они не знают о существовании проекта «Тритон».
– Восемь, – тихо сказал Мозель. – Всего восемь человек, понимающих существо вопроса. Знакомых с моей теорией поверхностно, значительно больше.
– Да, возможно… Так вот, – продолжил Брозовский, – утечка информации могла произойти только от кого-то из этих двадцати семи человек, – полковник красноречиво взглянул на присутствующих. – Разумеется, из этого числа можно исключить доктора Мозеля, вас, господин Координатор, высшее руководство СБС, господина Секретаря Департамента и нас… Согласитесь, что и при этом круг подозреваемых остается достаточно большим.
– Остается еще шестнадцать человек, – задумчиво ответил Смирнов. – Вы правы, полковник, проверять придется всех без исключения, невзирая на лица. Однако в этот список нужно включить и тех, кто проектировал оборудование, и всех подрядчиков.
– Мы проверим и это направление, хотя я уверен, что утечка произошла не там. Ведь проектировщики, а тем более производители оборудования, не были в курсе чисто научных вопросов. А Рэйн заинтересовался «Тритоном» только потому, что там стало известно именно прикладное значение исследований.
– И опять вы правы! Утечку следует искать среди посвященных. Что вы собираетесь предпринять? – озабоченно спросил Смирнов.
– Прежде всего, мы усилим меры безопасности на «Тритоне». Скоро прибывает новая смена, и начинается поставка оборудования генератора, прибудут монтажники… Вполне возможно, что агентура Рэйна попытается проникнуть на «Тритон» вместе с ними. Поэтому, господин Координатор, я прошу вас усилить контроль при подборе людей со стороны Департамента, – полковник обернулся к Мозелю и сказал, обращаясь к нему: – Доктор, главная цель для рэйнцев – вы. Я вас очень прошу сообщать нам о любых фактах подозрительного интереса к вашей работе со стороны любого из находящихся на «Тритоне» сотрудников, при первых же признаках такого интереса.
– Но, полковник, вы требуете от меня не совсем этичного отношения к своим коллегам, – с возмущением прервал его Мозель. – Ведь у них возникает и чисто научный интерес к нашей совместной работе. Да и как я могу распознать «здоровый» интерес от «нездорового»?! Я же ученый, мне некогда играть в эти шпионские игры! Выявлять агентов – ваша задача, а у меня и без того масса проблем.
– И, тем не менее, доктор, без вашей помощи нам не обойтись, – вежливо сказал полковник Россет, до этого молчаливо слушавший разговор. – Если агенты все же проникнут на «Тритон», то непременно будут искать подход к вам с целью… вербовки. Да-да, не смотрите на меня так, словно я сказал крамолу. Именно вербовки! Вы же понимаете, что никто другой не разбирается в вашей теории так, как вы сами.
– Еще бы! – ответил Мозель сердито. – Однако, это еще не повод предполагать возможность моего бесчестия.
– Ну, что вы, доктор, – стараясь успокоить его, мягко сказал Россет, – я нисколько не сомневаюсь в вашей порядочности. Но нужно быть реалистом. Раз уж вами заинтересовались наши оппоненты, то будьте уверены, они не оставят вас в покое. Если им не удастся завербовать вас, в чем я нисколько не сомневаюсь, они попытаются любым путем добыть ваши теоретические расчеты и результаты экспериментов. Поэтому необходимо предпринять все меры для их надежного хранения. Вы по-прежнему храните их в своем сейфе?
– Да. Мне кажется, что он достаточно надежен, – ответил Мозель, и в его глазах на мгновение промелькнула хитрая искорка.
– Ничто не гарантирует абсолютной надежности. Я считаю, что не следует хранить все материалы в одном месте, – сказал Россет. – Кое-что я уже придумал для их более надежной сохранности. Но вернемся к этому в следующий мой приезд, через две недели. За это время агентура Рэйна вряд ли что успеет предпринять.
– Может быть, следует подумать о переводе доктора Мозеля в другое место? – спросил у офицеров Смирнов.
– Это исключено! – воскликнул Мозель, решительно и с негодованием отвергая предложение. – Я что же, буду прятаться, а когда же работать?! И это перед решающими экспериментами! Нет, нет и нет! Мне необходимо закончить работу на «Тритоне», а потом можете хоть замуровать меня в какой-нибудь дыре!