Вчера с транспортным кораблем прибыла посылка, которую он с нетерпением ждал. Небольшой контейнер лежал на его рабочем столе в кабинете. Мозель прошел в кабинет, запер за собой дверь и извлек из контейнера небольшой прибор и электронный блокнот с инструкциями по его использованию. Изучив их, Мозель поднялся с кресла, подсоединил прибор к модему гиперпередатчика, открыл сейф и достал несколько кассет с кристаллами. Он включил прибор и стал вставлять в его гнездо кассеты, меняя их одну за другой. Спустя несколько минут доктор выключил прибор, затем взял кассеты и уселся за компьютер. Он работал несколько часов, то, застывая в кресле с отрешенным и задумчивым взглядом, то, принимаясь вдохновенно стучать по клавиатуре тонкими пальцами пианиста, бросая короткие взгляды на экран, то делая какие-то пометки в блокноте, покусывая от возбуждения стержень лазер-пера. Наконец, закончив работу, доктор Мозель откинулся к спинке кресла, потянулся до хруста в костях и улыбнулся краешком губ.
– Вот теперь я спокоен, – негромко сказал он самому себе. – Теперь пусть попробуют разобраться…
Он встал с кресла, взял со стола кассеты и убрал их в сейф. Только теперь, когда дело было сделано, усталость взяла свое. Доктор пошел в спальню, разделся и мгновенно уснул, едва голова коснулась подушки.
Утром Артур Мозель вышел в коридор сектора «С», заряженный бодростью и энергией, хорошо выспавшись накануне. На душе было спокойно. Теперь ничто не мешало полностью сосредоточиться на работе. Он негромко насвистывал веселый мотивчик и, не спеша, шел по коридору, приветствуя кивками головы своих коллег, выходящих в коридор из своих комнат и спешащих к рабочим местам. Он нагнал согбенную фигуру Грэйва, медленно и понуро бредущего по коридору, и весело поздоровался с ним:
– Привет, Виктор! – он осекся, увидев мрачное и осунувшееся лицо коллеги. Почуяв исходящий от Виктора запах, Мозель поморщился и с укором спросил: – Ты что, перебрал вчера?
– Да, было дело… – нехотя проворчал Виктор, потупив взгляд и стараясь не смотреть на Артура. – Нервы что-то расшалились. Столько времени работаем на пределе, вот и сорвался. Хотел снять стресс.
– Как же ты будешь работать сегодня? – с сочувствием и тревогой спросил Мозель. – Может, перенесем сегодняшний эксперимент? Это же не пироги печь!
– Не нужно, Артур. Я почти в норме. Принял нейтрализующие таблетки. Все в порядке.
– Ты уверен? Ну-ну…
Они вошли в лабораторный модуль и остановились у бронированных дверей со строгой светящейся надписью сверху: «Вход в зону только со спецдопуском!»
Мозель еще раз внимательно посмотрел на Грэйва и спросил:
– Может, все же перенесем?..
Тот отрицательно покачал головой, и доктор Мозель приложил ладонь к панели. Тяжелая дверь легко и бесшумно скользнула вверх, и они вошли в лабораторию.
– Да что с тобою происходит, Виктор?! – раздраженно воскликнул Мозель после очередной неудачной попытки Грэйва вывести параметры эксперимента на заданные параметры. Он был рассеян, и разноцветные змеи графиков на экране никак не хотели сливаться в одну жирную кривую линию. – Соберись! Где же твое чутье, твой «нюх»? У нас почти получилось… О чем ты думаешь? Выбрось из головы все постороннее и сосредоточься.
– Хорошо, попробую, – тихо и виновато ответил Виктор.
– Давай еще раз. Готов?
– Да.
– Тогда начинаем, – Мозель вновь прильнул к прибору, внимательно следя за показаниями на шкалах.
Несколько минут они пытались синхронизировать свои действия, но безуспешно. Наконец, Мозель не выдержал и сказал, порывисто вставая с кресла:
– Нет, так не пойдет! Пожалуй, лучше перенесем на завтра. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Мы уже бьемся три часа, а толку? Идем, скоро обед. Я лучше поработаю у себя в кабинете, обработаю последние данные. А ты приведи себя в порядок. Завтра нужно будет наверстать упущенное…
Грэйв бессильно опустился в кресло в своей гостиной. Тяжелые тревожные мысли не покидали его, не давали покоя, мешали сосредоточиться на работе. «С этим нужно что-то делать, – подумал он. – Рано или поздно нужно решаться…». Грэйв включил видеофон и набрал код. Почти тут же на экране появилась улыбчивая физиономия Этьена.
– Доктор Грэйв, желаете пообедать? – спросил он, хитро прищурив глаз.
– Да, – едва выдавил из себя Виктор.
– Хорошо, сейчас подам.
Вскоре появился Этьен с накрытым столиком, который он поставил перед сидящим в кресле Виктором. Он стал манипулировать с приборами, бросая на доктора оценивающие многозначительные взгляды. Заметив это, Виктор заволновался, не зная, с чего начать разговор. Но повар взял инициативу на себя.
– Как вам понравился вчерашний обед, док? – спросил Этьен, явно провоцируя его.
– Спасибо, обед был отличным, – уклончиво ответил Грэйв, изо всех сил стараясь сохранять выдержку и спокойствие.
– А развлечение?
– О чем вы, Этьен? – делая вид, что не понимает его, спросил Грэйв.
– Да о кассете, док. Не правда ли, интересно?
– Такие вещи на любителя. Мне это не интересно.
– В самом деле, док? Что ж, может, вы и правы… ТАКИЕ вещи, действительно, интересуют немногих. Вы не знаете, кого ЭТО может заинтересовать? – Этьен выжидающе посмотрел на Виктора, который плохо скрывал свое волнение, и бесстрастно продолжил: – Может быть, СБС или полицию?
– Какого черта, Этьен?! – не выдержал Грэйв. – Что вам от меня нужно?! Пьер погиб в результате несчастного случая. Это было доказано следствием. Я не виноват в его гибели. Ваша попытка шантажа просто смешна!..
– Ну-ну, док, спокойнее. Не надо так нервничать. Я вам не враг. Если хотите продолжить наш разговор, а я уверен, что хотите, давайте будем вести себя, как цивилизованные и трезвомыслящие люди. Вы попали в очень неприятную ситуацию. Я же хочу вам помочь.
– Помочь!.. На кого вы работаете, Этьен? Я же понимаю, ЧЕГО вы от меня хотите и чего добиваетесь, шантажируя кассетой. Откуда она у вас? Ведь в тот день мы с Пьером работали одни, никого в лаборатории не было, и видеозапись экспериментов не велась. Это было воскресенье. У Пьера вдруг возникла гениальная идея. Он хотел проверить ее вместе со мной.
– Видимо, «гениальная идея» родилась в тот день не только у Пьера Нанти, но и у вас, док. «Несчастный случай» – и вы становитесь единственным обладателем столь значимого открытия, как трансмутация кристаллических решеток…
– Нет-нет, все было не так! – взволнованно воскликнул Виктор. – Это был, действительно, несчастный случай. Я просто не успел предотвратить его. Когда я обесточил установку, Пьер был уже мертв. Все длилось мгновение.
– Не успели или не хотели «успеть»? А, док? – напирал на него Этьен. – Вы, видимо, не досмотрели кассету. Там все видно. Лично у меня нет никаких сомнений.
– Хватит! Что из того, что вы ЗНАЕТЕ, Этьен? Следствие давно закончено, как и закончена работа по трансмутации… Вряд ли полицию или СБС заинтересует эта кассета теперь, да и Пьера не воскресить. У вас, как и у них, нет против меня прямых улик. Видеозапись можно и сфальсифицировать. Свидетелей нет.
– Вы в этом так уверены, док? Напрасно. Вы помните Нельсона, работавшего в лаборатории, в студии видеозаписи? Он может подтвердить происхождение кассеты. Накануне он забыл выключить одну из камер, и запись шла непрерывно, вплоть до утра понедельника, когда он пришел на смену. Теперь вы все поняли, док?
– Да. Ваша взяла… – подавленно ответил Виктор. И, словно цепляясь за спасительную соломинку, он злобно процедил сквозь зубы: – А не сдать ли вас полковнику Брозовскому? Ему будет интересно побеседовать с вами.
– Вы этого не сделаете, поскольку понимаете последствия такого не умного поступка. У меня, конечно, возникнут проблемы. Возможно, даже меня вышлют с «Тритона», но не более того. Против меня только ваше слово. Никаких других доказательств того, что я являюсь чьим-то агентом, нет. Согласитесь, слабовато… А вот у вас и впрямь будут большие проблемы. Кроме того, я лишь посредник, маленький человечек. Я не знаю своих боссов. Они мне неплохо платят, а я выполняю их поручения. Максимум, что мне грозит – пара лет тюрьмы. А вам, док, светит никак не меньше десяти. Но это не все. Позор и презрение, забвение в научных кругах… Так что давайте кончать с препирательством и поговорим, как деловые люди.
– Так что же хотят от меня ваши боссы? – окончательно сдавшись, спросил Грэйв.
– Вот это мне нравится. В общем-то, ничего особенного. Вам нужны слава и деньги? Они дадут вам и то, и другое в обмен на материалы «Тритона» и ваши мозги. Здесь, в Содружестве, вы были и будете лишь блеклой тенью доктора Мозеля, а там… вас ждут слава и богатство.
– Где это – «там»?
– В свое время вы все узнаете, док. Но это не все… Моим боссам нужны не только вы, но, главным образом, доктор Мозель. Вы не должны обижаться. Они хорошо знают цену и вам, и ему. Кесарю – кесарево, так сказать… – Этьен усмехнулся и продолжил: – Вы должны помочь подобрать к нему ключик.
– Каким образом? Доктор Мозель – честный человек, и ничем не запятнан. С ним у вас ничего не выйдет. Он – фанатик науки и патриот. Деньги и слава его не слишком интересуют. И то, и другое он в избытке будет иметь и здесь. Не представляю, каким образом вы сможете его завербовать.
– Ну, неподкупных людей нет, все дело в цене… И потом, у каждого человека есть свое «больное место», которое и нужно отыскать. Если на него надавить, он станет сговорчивым. Если же не поможет и это, можно обойтись и без него, имея все материалы «Тритона». Поэтому, от вас требуется пока немного: продолжайте работу с доктором Мозелем, делайте свое дело, а когда эксперименты завершатся успехом, тогда… всем воздастся по заслугам. Ха-ха-ха!
– Понимаю… А где гарантии? – опасливо и недоверчиво спросил Виктор.
– Гарантии – вы сами, и ваше поведение. Боссы заинтересованы в вас, пока вы будете «послушным мальчиком». В противном случае… Сами понимаете. Ну, что ж, пока все. Мы еще поговорим. Связь обычная: вызовите меня по видеофону в обед или ужин. Да вы ешьте, док, а то все остынет, – Этьен подмигнул ему и вышел из апартаментов Грэйва.
Глава 3. Подозрения
Прошел месяц с тех пор, как майор Лонг встречал свою первую смену у зоны контроля, и вот прибыла новая партия специалистов-монтажников. Транспортный корабль занимал почти всю посадочную площадку, и майор видел в иллюминатор лишь часть его огромной серебристой туши. В грузовом терминале проверял бесчисленные контейнеры майор Мэнселл, а Лонг, как всегда, «прощупывал» вновь прибывших.
Проверка подходила к концу, когда из арки зоны контроля вышел высокий крепкий блондин в голубом комбинезоне техника-монтажника. Держался он прямо и уверенно, во всей его фигуре чувствовалась недюжинная сила и ловкость, а походка была по-кошачьи мягкой и упругой. Но не это привлекло к нему внимание майора Лонга, едва тот показался из арки. Его немигающий правый глаз смотрел на Джеймса, словно гипнотизируя. Майор внимательно присмотрелся к нему и заметил, что глаза у парня были разного цвета. Левый – голубой, а правый – темно-карий с каким-то странным красноватым оттенком. Блондин подошел к нему и протянул карточку.
– Карл Лайч, – бесстрастно представился он. На его мужественном лице не было и тени эмоций, – техник-монтажник Центра технологического сервиса Департамента по науке и технике.
Майор еще раз взглянул в его лицо и спросил:
– Что у вас с глазом, Лайч?
– Это инплантант-телекамера, офицер. Я потерял глаз в результате несчастного случая. Пришлось пойти на операцию по вживлению биокомпьютера и телекамеры. При моей работе никак не обойтись без второго глаза, – сухо ответил Лайч.
– А вам это не мешает в работе? – поинтересовался майор.
– Ничуть. Скорее, наоборот. Теперь я вижу значительно лучше. Медкомиссия не имела оснований отказать мне…
– Хорошо, – прервал его объяснения Лонг, – я просто поинтересовался. Проходите в зал, пожалуйста.
Закончив проверку, Лонг взял у начальника смены личные дела и удалился в свой кабинет для детального ознакомления с биографиями людей, с которыми предстояло работать не один месяц.
Работа с досье не дала ему ни единой зацепки. По-прежнему все имели безупречные биографии и репутацию. Это тревожило майора.
«Пора бы «гостю» объявиться на «Тритоне», – думал он, склонившись над электронным досье. – Неужели, я его проглядел? Но, кто же тогда он? Повар? Если это Этьен Флакорт, то он явно не спешит. Присматривается или ищет подходы? Не исключено… Однако, пока ни от доктора Мозеля, ни от доктора Грэйва, ни от других специалистов допуска «А» никаких сведений об их прощупывании не поступало. Видеоконтроль за Флакортом тоже ничего не дал. Ведет себя обычно, к закрытым зонам даже не приближался. Правда, у него есть возможность для ежедневного контакта и с Мозелем, и с другими. Но вряд ли Мозель скрыл бы от нас попытку вербовки».
В дверь кабинета позвонили. На экране видеофона появился полковник Брозовский, и Лонг включил дистанционное управление, впуская начальника. Он встал с кресла, приветствуя шефа, но тот жестом попросил его садиться.
– Как дела, Джеймс? – спросил Брозовский, усаживаясь в свободное кресло у стола. – По-прежнему никаких зацепок?
– Нет, господин полковник. Досье у всех идеальные, ничего подозрительного в поведении не выявлено.
– Ну, с досье понятно. Люди прошли ни одну проверку и в Департаменте, и у нас, в СБС, да и вы поработали неплохо. Этого и следовало ожидать. Рэнчл в своей операции будет использовать «чистых» агентов, с идеальной биографией. Сколько ни копай в их прошлом, ничего не найдешь. Они не использовались ни в одном деле, и не успели наследить. Это обычные граждане Содружества, законопослушные и заурядные обыватели. Единственный шанс обнаружить агента – засечь его контакт с кем-то из ученых. РУРХ не удовлетворится только материалами проекта. Им нужен кто-то, кто смог бы «расшифровать» их и создать на Рэйне «Дубль-Тритон». Без такого «дешифровщика» ценность материалов не столь высока. Естественно, самый лакомый кусок для них – доктор Мозель. Но они могут довольствоваться и кем-то другим, например, Грэйвом или одним из той восьмерки, о которой упоминал Мозель. Правда, последние не имеют представления о «Тритоне», и могут быть использованы только для теоретических работ. Но сбрасывать со счетов такую возможность не следует. Я почти уверен, что агент уже на «Тритоне» Меня смущает лишь то, что до сих пор не было попыток вербовки. Или у них нет достаточно веских аргументов для этого, и они присматриваются и ищут пути подхода и давления, или противник выжидает, пока работа Мозеля не завершится, чтобы заполучить сразу все: и самого доктора, и результаты его работы. Так что же, Джеймс, у вас есть хоть какие-то соображения, как нам вычислить агента?
– Из всех специалистов, работающих в настоящий момент на «Тритоне», я считаю наиболее вероятным кандидатом на эту роль Этьена Флакорта, нашего повара. Я уже говорил вам об этом. За ним установлено дистанционное наблюдение. Пока ничего подозрительного не зафиксировано, и сигналов от наших подопечных тоже не поступало, но потенциально у Флакорта есть все возможности вступления с ними в контакт. Меня насторожил тот факт, что он владеет перстнем, по стоимости практически равным размеру наследства, которое он получил за полгода до прибытия на «Тритон». Я навел справки. Наследство, действительно, получено вполне законно и официально, перстень приобретен тоже легально. Возникает вопрос: откуда у обычного шеф-повара ресторана такие большие деньги? Вероятно, есть другой источник дохода. Вот, собственно, и все. Понимаю, что этого мало, но… ничего другого обнаружить не удалось. С остальными еще хуже – чисты, как слеза младенца. Правда, сегодня с новой партией прибыл некто Карл Лайч, техник-монтажник…
– И что? – настороженно спросил полковник.
– Ничего особенного… Но у него имплантант-телекамера вместо глаза, а в мозг вживлен биокомпьютер типа «Бионик». Глаз потерян в результате несчастного случая. В досье все указано, – Лонг пододвинул к полковнику электронное досье и указал лазер-пером нужное место. – Такие компьютеры давно применяются в медицинской практике для восстановления функций зрения, слуха и речи, утраченных в результате болезни, врожденных дефектов или травм, но некоторые модели используются спецназом и пилотами космофлота, поскольку существенно расширяют возможности человека…