Правда, получилось не два часа, а три – сложность прохождения и длина полосы опыта увеличивалась с каждым новым уровнем. Зато часам к девяти – как раз в это время народу в локах прибавлялось – он, сияя как золотая эмблема игры, вставлял в свое главное, танкующее комбо долгожданный рык. Действовал он всего полминуты, поэтому вставлять пришлось несколько раз. И патя подобралась незнакомая – как приятно, однако, начинать битву с чистого листа, когда нет этой глупой предвзятости…
Пройдя единорогов прям как админ прописал, сработавшаяся боевая группа решила заодно махануть и минотавров, и сразу данж, не меняя состава.
Данж – отдельная скрытая локация, обычно извилистая пещера – там нужно пробиться сквозь полчища злющих монстров, а в конце ждал босс, обычно страшенная краказябра, шкрябающая головой о своды последнего зала. Дюшеса, кстати, всегда интересовало, как они туда попадают при своих габаритах… Данжи в игре полагались каждые десять уровней, игрокам выдавался особый ключ-знак, и всех страждущих обычно вели отпетые головорезы, уровней на десять-двадцать выше местных мобов. Им за это шла репутация. Но на этом серваке не подросли еще такие отцы, так что приходилось идти самим. Подвергаясь, вместе с тем, огромному риску: любой моб мог снести некстати подвернувшегося перса с одного чиха, а о боссе – в первом данже это была гигантская трехглавая кобра с рогами, любовно прозванная Горынычем – и речи не шло. В нынешней пати имелись два эльфа-лекаря, да и то у Дюшеса екало в подбрюшье от одного только предвкушения такого авантюрного рейда.
Пройдя минотавров, патя слетала в город к своим НПСам, сдала все квесты, половина народа попутно апнула новый уровень (но не Манголор, разумеется) – и каждый получил вожделенный знак. Можно было идти, оставив надежду, в гости к Горынычу. Но по пути в данж вспомнился такой нюанс, который выбил из каждого участника последние остатки решимости.
Врата открывались только от одного знака, и его владелец получал весь лут со всех монстров, включая босса. А лут с них обычно богатый – могла выпасть форма для золотого оружия – мощнейшего в игре. А всякие брони, шлемы, волшебные перстни и прочие бонусы сыпались с данжевских мобов, как из рога изобилия. То есть данж нужно было пройти пять раз подряд – именно столько участников составляла их группа.
Дюшес, сглотнув, посмотрел на часы. Пол-одиннадцатого. Ну, по часу-то каждый чел займет – и во сколько он сегодня ляжет? А еще интересней – встанет-то во сколько? Примерно такие же мысли витали во всех головах, но мегакач всегда требует мегажертв. Решили проходить до упора.
Жребий в игре не бросишь, а устраивать дуэльный турнир – долго, так что очередь поделили наобум. Первым шел Манголор – без танка никуда, потом эльф Наждак, потом эльф Прайм, друидка Няшка и маг-гоблин Дрын. Все должно было пройти спокойно, если никто не будет тупить, лезть вперед, и выходить из игры после своего прохождения. Сила партнерства окрылила Дюшеса, и он готов был расшибиться ради новых френдов, проходя Горыныча сколь угодно раз.
Орк прилепил свой знак на невзрачную колонну у входа, и портал подсветился синевой. Путь открыт, труба зовет – и вся группа вошла в темноватую сужающуюся пещеру.
Через полстрелища коридор поворачивал во тьму, а перед поворотом виднелись мобы. Ники их сплошь горели оранжевым и красным – значит, уровень у них куда выше манголоровского. Едва не лязгая зубами от волнения, Дюшес пустил своего орка легкой трусцой вперед, бдительно следя, чтоб оба эльфа-телохранителя находились неподалеку. Первые два моба – помесь льва и Медузы Горгоны – напрочь перекрывали проход, находясь в опасной близости друг от друга. Сразу двоих бить было стремно.
– Давай обоих, – предложил Наждак. – Если мы их не сольем – дальше вообще нет понта лезть.
Это казалось очень даже логичным. Орк, предупредив остальных в чате, заорал вождем. И долбанул первого молотом, не ведая о малодушии своего игрока, которому нестерпимо захотелось дать деру от этих ходячих кошмаров. Но все прошло гладко. Танк агрил, присты-лекари лечили в оба смычка – то есть, жезла; друидка и гоблин дамажили. Здоровья у них – Самса наплакала, зато дури в заклинаниях – немерено. Но постоянно раздающийся массагровский рык делал свое дело – мобы никого, кроме орка, не видели.
Потом встретилась троица ходячих деревьев – их удалось разбить на две стычки, потом церберы, зомби – и потихоньку все в свою пати поверили. На устах Дюшеса блуждала торжествующая улыбка, правда, изредка кривящаяся да сверкающая стиснутыми зубами. Но как игроки выглядят во время игры, мало кого интересовало. Пройдя полпути, группа обвыклась настолько, что начала болтать о вещах, совершенно к процессу не относящихся.
– Манги, а как тебя зовут в реале? – кокетливо поинтересовалась Няшка, сотворяя какое-то смертоносное сизое облако вокруг головы очередной прямоходящей жабы.
– Дюшес, – хвастливо напечатал танкующий, ожидая восторженных восклицаний.
– Как лимонад? – И непонятно, чего в этом вопросе сквозило больше: разочарования или глума.
Сама ты лимонад, досадливо скривился Дюшес, но печатать этого не стал – ну ребенок, судя по всему, чего возьмешь…
– Нет, как Дантес. Но ты о таких вряд ли слышала. Андрей меня зовут.
Гоблин засмеялся, обозначив сие тремя катающимися смайликами. Игрок Няшки, вероятно, обиделась, так как больше вопросов у нее не возникло. Этот эпизод немного подпортил настроение – ну чего он сорвался на девчонку? Сам ведь только недавно в Википедии вычитал, что Дантес, заваливший Пушкина, и Дантес, сбежавший из замка Иф – это, оказывается, два совершенно разных мужика… Она, может, познакомиться хотела, а он опять ступил…
С приколами, репликами по делу, наставлениями да прибаутками группа приближалась к центральному залу. И страх, до того смирно сидевший в Дюшесе, снова стал злобно скрестись в душу – за каждым поворотом мобы блуждали все злее: от одной мертвой сизоокой красавицы Манголор получил крит – критический удар – и едва не помер. Спасло только то, что эта девица была одна. Зато она вытягивала жизнь из танка, и ее еле завалили всей толпой. Потом встретились два таракана величиной с корову, и, увидев силу их ударов, танк только орал вождем, а сам больше бегал, взвалив их истребление на остальных бойцов. И вот группа завернула за последний извив скального туннеля и пред ними вырос Горыныч во всем своем жутком гигантском великолепии. Шипя, как сто аспидов, он неспешно направился к незваным гостям, красиво шелестя чешуей по камням. Закусивший губу Дюшес почувствовал, как из-под взмокших наушников поползла по щеке капля пота… создатели игры – придурки. Он не представлял, как такую шипящую извивающуюся гору мог бы танковать ребенок, каковых в игре тоже должно быть немало.
Собрав всю решимость, он ткнул курсором в рык вождя со всем остальным танкующим комбо, и Горыныч ударил в ответ. Сила его удара была чуть поменьше, чем сама линия жизни орка, но эльфы пока справлялись. Горыныч подполз совсем близко…
И тут Дюшесу на коленки мягко прыгнула незаметно подкравшаяся Самса. Истошно продублировав рык вождя на всю квартиру, потерявшийся в реальности игрок нелепо взмахнул руками и грохнулся на спину вместе с компьютерным креслом, что еще нужно было умудриться. Наушники, больно съездив ему по мокрой щеке и правой брови, слетели с головы и заплясали на едва не лопнувшем проводе где-то за пределами видимости. Кошандра – единственная из живности, которая не сагрилась на рык – пулей с Дюшеса слетела и, бешено буксуя по линолеуму, скрылась в темных недрах квартиры.
Сердце бесновалось так, что едва не выпрыгивало. Зубы лязгали, губы кривились, из глаз текли слезы. Судорожно хватая ртом воздух, Дюшес тупо глядел в черный потолок, на котором вяло плясали тусклые отсветы экрана. Там, в игре, что-то происходило, комбо исправно отоваривало босса, иконка за иконкой – но Дюшес сейчас видеть не мог ни Горыныча, ни данж, ни любой другой эпизод игры – его колотила крупная дрожь.
Когда, пролежав так целую вечность, он приподнялся на ватных ногах и кинул мутный взор на тут же заплывший экран – он почувствовал, что сходит с ума. Его Манголор сам бегал по пещере, уворачиваясь от смертоносных жал и весьма умело нанося удары, не забывая при этом вовремя Горыныча агрить. Рассудок отказывался воспринимать происходящее – Дюшес, всхлипнув, что-то забормотал, постоял с полминуты, протянул пляшущие пальцы к кнопке пуска взбесившегося ноутбука, и, нажав ее, долго держал, не отпуская, даже после того, как экран погас.
К ноутбуку он приблизится теперь не раньше, чем через две недели. И первое, что сделает – снесет игру к чертовой матери. Если и существовала у Дюшеса игровая зависимость – от нее оказалось очень легко излечиться.
6
Седовласый пришел уже через два дня. И, растерянно шаря глазами по кабинету, словно ища повсюду ответы на вечные вопросы, сообщил Левченко, что проект – по крайней мере в их игре – закрывается.
– А что так? – удивился директор. – Еще ведь рано делать выводы.
– Да нет, не рано. Испытанные у вас программы только лишний раз подтвердили то, о чем мы уже имели представление, исходя из предыдущих тестов.
Левченко опустил глаза. Он боялся, что визитер прочтет в них вопрос: ему было жутко любопытно – что там у них не срослось? Но тут такая ситуация, что чем меньше знаешь – тем лучше. Но седовласый, видимо, углядел жгучий интерес собеседника:
– Программы оказались слишком самостоятельными. Они порой даже не гнушались решительными действиями, своеволием и поступками на грани и за гранью дозволенного. Одна для сбора информации запросто предприняла такой метод, как взлом сайта. Другая и вовсе научилась блокировать своего персонажа, чтобы вдоволь порезвиться в сети, зато третья безвылазно сидела там, где ей надлежало, не выходя даже тогда, когда у нее оказывалась такая возможность – и так далее. Все основные характеристики и мотивы программы мы уже изучили, а вы помогли нам разобраться в нюансах – если угодно, мы тестировали в вашей игре такой аспект, как мораль. Кому программа будет помогать, кому мешать, кого спасать?.. Чему может научиться программа в незнакомой среде, если не ставить ей никаких ограничений? И этот тест наша троица успешно провалила. Нам не нужны неконтролирующие себя программы – они, как правило, развиваются абсолютно так же, как люди: зная, что это запрещено, тем не менее, ради своей цели легко идут на нарушение человеческих правил и общественных норм.
Вошла секретарша со знакомым подносом. Левченко отследил взгляд гостя, его вздрогнувшие брови, и понял: на этот раз он никаких подносов с чаями не просил – это была полностью инициатива Светланы. М-да, у него в офисе работал натуральный, а не искусственный интеллект – такой же догадливый и своевольный. Секретарша поставила поднос, и вышла.
– Вышколенный у вас персонал, Семен Ефимович… – задумчиво обронил седовласый. – В отличие от нашего ИИ.
– Видимо, вы его создали на основе несознательного человеческого разума – со всеми вытекающими… – саркастически начал было директор, но по интеркому пришел срочный вызов. Левченко извинился и коснулся нужной кнопки.
– Семен Ефимович, из охраны сообщают, что из вашего кабинета нет изображения. У вас все в порядке?
Поймав покаянный жест седовласого, Левченко усмехнулся.
– Да, Светлана, все в порядке – наш гость, как выяснилось, не любит огласки. Успокойте, пожалуйста, охрану…
Гость дождался конца разговора, отхлебнул из чашки и кивнул.
– Благодарю вас. Мы увидели, что хотели – и теперь вам предстоит изъять нашу троицу обратно на флэшку.
– Мне все же интересно – что же вы сами не запустили программы без моего ведома?
– Это нам ни к чему, – отмахнулся визитер. – Вы бы все равно узнали об этом – разве вы не отслеживаете всяких читеров, хакеров и прочих зайцев в своей игре? Проще было прийти к вам.
– И как их теперь изъять? Вы «Газонокосильщика» смотрели?
– Читали, – лукаво улыбнулся седовласый. – Но я понимаю ваши опасения. Именно для того, чтобы программы не затерялись в сети, у них есть якорь, неотделимый от сущности. Вам нужно вставить нашу флэшку и нажать иконку «бредень». Максимум через минуту все три программы вернутся. И если они в игровом персонаже, и даже если где-то в сети. Флешку отдадите моему человеку, он подъедет через час. Всего хорошего, Семен Ефимович, спасибо за сотрудничество.
Проводив гостя, директор подошел к Светлане и повторил распоряжение насчет действий по закрытию проекта. Светлана странно на него взглянула:
– Вернутся обратно? Это он вам так сказал?
– Да, – нахмурился Левченко, – а у вас есть сомнения?
– «Бредень» не возвращает их, а уничтожает.
Возникла пауза. Директор в великом изумлении смотрел на сотрудницу.
– Может быть, вы поделитесь – откуда вам это известно?
Светлана смутилась и отвела взгляд.
– Я показала эти программы независимому программисту.
Она не стала добавлять, что это произошло вчера на дне рождения у подруги. Узнав о проекте, Юлька-егоза весьма изощренно выцыганила у нее вожделенную флешку, чтобы взглянуть всего лишь только одним глазком. Светлана жалела, что поддалась на ее уговоры – не следовало никому показывать служебные материалы. Но сказанного и сделанного не воротишь.
Директор молча сверлил ее напряженным взглядом. Своеволие и нестандартные решения на грани и за гранью дозволенного – человеческий фактор. Стоит ли наказывать сотрудницу за то, что она человек?
– Вставляйте флешку, – обронил директор.
Светлана достала маленький прямоугольник и вставила его в компьютер. Левченко подождал окончания загрузки.
– Запускайте «бредень».
Мгновенье помедлив, Светлана кликнула по нужной иконке. Винчестер загудел, наращивая обороты.
– Через час придет человек, отдадите ему флешку. Я понимаю, Светлана Юрьевна, что все ваши действия продиктованы заботой о процветании и безопасности нашей фирмы. Но не переусердствуйте с инициативами, а то рано или поздно окажете нам медвежью услугу. Спасибо за чай, можете унести поднос…
***
Палыча сегодня отпустили пораньше. И это было чудесно – возник шанс не только в кои-то веки въехать во двор, а даже попробовать найти там свободное место. После восьми у собственного дома на парковках начинал свирепствовать лютый пушной зверек, а после девяти он, полнея, воплощался и вовсе во что-то непотребное. Но сегодня брезжил шанс припарковаться по-человечески, а если повезет – то и под окнами своей квартиры, а не где-то у горизонта – в чужих дворах или прямо на шоссе, как обычно.
Въезжая во двор, Палыч – как впередсмотрящий на марсе – бдительно вытянул шею, и фортуна не замедлила ему улыбнуться – он отыскал-таки свободное место на парковке, да еще недалеко от подъезда. Вечер удался, его вполне можно было счесть за праздничный.
Счастливый водитель, едва не урча от удовольствия, заглушил двигатель и собрался уже выходить, но его внимание привлекло странное свечение, появившееся в районе бардачка. Тревога за родимую ласточку моментально вытеснила весь восторг от фартовой парковки: насторожено вглядываясь в диковинное сизое облако, Палыч на всякий случай украдкой перекрестился – висящая в воздухе светящаяся блямба казалась какой-то сверхъестественной.