Кира вытянула руку.
Тотчас клюнуло.
Промчавшись мимо них, старенький полуспортивный Subaru синего цвета с массивной выхлопной трубой взвизгнул тормозами и резко сдал задом.
За рулем сидел длинноволосый худой парень лет двадцати. Растянутая майка с Че Геварой, рваные джинсовые шорты, шлепанцы на босу ногу – хипповая простота.
– Привет! – сказал парень. – Куда?
– Во Владик! – Кира улыбнулась, лучшей своей улыбкой. – Подбросишь?
– А то! Прыгайте!
– Мы автостопом, – предупредила Кира. – Не из-за отсутствия денег, а из принципа.
– Ясно. Норм. Прыгайте! Я в Машляк, к маме. Сто десять кэмэ отсюда.
Саша и Кира прыгнули, точней, втиснулись в чрево авто: Саша – спереди, а Кира – сзади, где сверху давил потолок.
Парень представился Элом.
Рванув с места, он быстро набрал скорость.
– Почему Эл? – спросила Кира.
– От слова «электронный». Так у меня в паспорте с восемнадцати. Норм?
– Норм. Почему «электронный»?
– Я программер, будущий спец по искусственному интеллекту, учусь в Иннополисе, в универе. Слышали?
– Да, – сказал Саша. – Местный Сколково.
– Классное место. Кругом пустошь Смауга, ветер дует – жесть, поэтому ходим с ноутами, чтоб не сдувало. А вы кто?
– Я пиарщик, Кира – модель, – сказал Саша.
– Не врубаюсь, зачем пиарщику и модели ехать автостопом во Владик.
– Используя штампы, я бы ответил так – мы хотим проверить себя и набраться нового опыта.
– Зачем?
– Чтобы знать, что смогли, и смочь больше. Зачем покоряют горы с риском для жизни? Владик – наш Эверест.
– В этом нет смысла, имхо. В покорении Эвереста. И в вашем трипе.
– В чем же есть? – спросила Кира.
– В приближении будущего. Вы не приближаете будущее. Вы газуете на месте, а вам кажется, что вы едете. Что приближает будущее? Наука. Только наука. Колесо, паровая машина, теория относительности, кремниевый транзистор, квантовый компьютер. Поэтому я в Иннополисе, а не в художественной школе.
– Не согласен, но ладно, – сказал Саша. – Зачем приближать будущее? Где конечная цель?
– Цифра. Сначала мы сольемся с цифрой, потом станем ею. Финальный этап трансгуманизма. Других вариантов нет. Иначе – смерть. Органическое человечество не выживет, все к этому идет.
– Что значит – стать цифрой?
– То и значит, – Эл ухмыльнулся. – Человек – не вершина творения, а лишь этап на пути к ней. Органика уступит неорганике на следующей ступени эволюции. Все возвращается на круги своя. Процесс идет. Нас заменят алгоритмы. Мы заменим себя. Не сразу, но постепенно.
– А как же любовь, секс, другие чувства? – спросила Кира. – На свалку истории?
– В них не будет надобности. Это будет другой мир, совсем другой, вам трудно представить, каким он будет, а мне – нет. Я уже вношу вклад в его приближение. Помните фильм «Приключения Электроника»? Вам же нравился Электроник? Он был роботом, но почти не отличался от человека. А теперь представьте себе искусственный интеллект будущего – еще более совершенный. Да, он не будет любить и трахаться, но что с того? Человеку – человеческое, эйаю – эйаево5. Если эйай захочет, он и любить будет. Лишь одно может этому помешать – преждевременная смерть человечества. Ядерная война. Экологическая катастрофа. Вирус. – Эл помолчал. – У вас классный автопробег, но у него нет цели. Как насчет экологии? Экология – классная тема. Что скажете?
Эл из Иннополиса, адепт цифры, общался с ними как с динозаврами, которые скоро вымрут, но не знают об этом.
– Эл, – сказал Саша. – Мы тоже приближаем будущее. Возможно, не твое, но какое-то. Мы показываем, как воплощать мечты в жизнь, даже самые смелые. Если кто-то сделает это, вдохновившись нашим примером, то люди станут сильней и будущее приблизится. Мы, люди, заряжаем друг друга. Мы учимся на чужом опыте и обожаем истории. Нас вдохновляет искусство. Художники, музыканты, писатели, покорители Эвереста, герои – все они приближают будущее, не только ученые. А кто кормит ученых? Кто вывозит их мусор? Кто защищает их? Кто лечит? Каждый вносит свой вклад.
– Позавчера мы ехали с женщиной, больной ВИЧ, – прибавила Кира. – Она учредила фонд для борьбы с ВИЧ и СПИДом. Она хочет помочь другим. А вчера мы ехали с бизнесменом и сказали ему о фонде. Возможно, он сделает пожертвование. Это вклад в будущее? Или как? Чем больше здоровых людей, тем больше возможностей. Твое будущее без людей не придет без людей, ты же сам сказал.
Эл на минуту задумался. В его органическом мозге решался вопрос бытия.
– Точно! – Он тряхнул головой. – Мне нравится хеви-метал, я пишу код под музыку. Выходит, музыка приближает будущее, да?
– Да.
– Круть! Беру свои слова назад. Но как люди узна́ют о вас? Как вдохновятся? Что вы делаете для этого?
– Пока ничего, – признался Саша. – Когда вернемся, буду писать книгу.
– Когда это будет? Куй железо, пока горячо. На что вам соцсети? Ты же пиарщик. Много подписчиков?
– Триста плюс-минус, по всем сусекам.
– Триста? Шутишь? А у тебя? – спросил Эл у Киры.
– Три тысячи в Инсте6 и тысяча в Фейсбуке7.
– С этим можно работать, раскручивать дальше. Я помогу вам. Мы вам поможем. Подключим ребят из универа, подгоним фолловеров для начала, а дальше само пойдет, с божьей и вашей помощью. Крутить будем Инсту. Кира, пости пару раз в день фотки и истории с тегами, отвечай на комменты, и все будет чики-пуки, дело техники. При одном условии.
– Каком?
– Ты должна мотивировать, показывать пример, а не постить утиные губки.
– Ладно, – улыбнулась Кира. – Я не утка.
Саша вспомнил слова Константина. «Красота – твой капитал. Пользуйся им, чтобы делать людей счастливыми, а не несчастными. Вкладывай его во что-то хорошее».
– Саш, а ты помогай с текстом – как пиарщик, – продолжил Эл. – Если все сделаете правильно, то к концу трипа станете звездами. Есть знакомые блогеры?
Саша кивнул:
– Да.
Кира тоже кивнула.
– Подключайте всех, кого можете, не стесняйтесь, нужна любая поддержка. Из искры разгорится пламя, как говаривал Ленин. Сегодня столько информационного шума, что трудно выделиться на его фоне. Каждый сам себе писатель, продюсер и режиссер. Все хотят быть звездами. – Эл усмехнулся. – Есть норм фотка для старта? Что-нибудь со смыслом?
– Да, – ответила Кира. – Фото с Юлей, учредительницей фонда. Так совпало, что она тоже советовала нам заняться соцсетями.
– Здравая мысль. Соцмедиа – сила. Сделай пост, отметь ее на фотке, про фонд напиши.
– Спрошу у нее.
Кира отправила сообщение Юле. Тут же раздался звонок.
– Приветик, Кира!
– Привет!
– Без проблем, я не против, только за. Все-таки решились?
– Да.
– Правильно. Буду лайкать, репостить и всем вас советовать.
– Знаешь, что только что было? – Юля сменила тему. – Нам в фонд привезли деньги. Миллион. Наличными. Прикинь! Отдали и ушли. От какого-то Константина, не знаю, кто это.
– Вчера мы ехали с ним до Казани, в бронированной машине с охраной. Сказали ему о фонде.
– Ничего себе! Кто он такой?
– Кто его знает? Бизнесмен.
– Есть телефон?
– Нет.
– Жаль. Как вы там?
– Едем в Набережные Челны в хорошей компании. Все по плану.
– Рада за вас! Жду фотки.
Положив трубку, Кира поделилась новостью.
– Убедили, убедили, – сказал Эл. – Хорошая помощь будущему. Человечество должно дожить до бессмертия. Глупо умирать на пороге вечной цифровой жизни.
– А это будет человечество? – спросила Кира.
– Цифровое человечество. Сначала люди напишут алгоритмы, вложив в них себя, потом алгоритмы – другие алгоритмы, но в их основе будет праотец – человек. Не исключено, что они будут чувствовать себя людьми, трахаться и любить – по-своему конечно. Круто, да?
– Да, – без энтузиазма ответила Кира. – Но мне неплохо и так, смертной и настоящей.
– Если б тебе предложили в старости стать цифровой и жить вечно, отказалась бы? Не верю. Подумай об этом.
Через несколько минут Кира запостила фото: она и Саша в обнимку с Юлей, их хмельная веселая троица в Нижнем Новгороде. Хештеги #вич, #спид, #краснаяленточка, #благотворительность, #путешествие, #нижнийновгород, #автостоп, #мотивация. Подпись к фото: «На маршруте Москва – Владивосток. В Нижнем Новгороде. С Юлей Селиной, учредителем фонда по борьбе с ВИЧ и СПИДом „Красная ленточка“. Прекрасный человек, прекрасное дело».
Никогда еще Кира так не волновалась, публикуя пост в социальной сети.
Юля первой лайкнула его и насыпала разных смайликов, с гаммой эмоций.
«Здорово!!! Супер!!! Спасибо!!!»
За полчаса пост собрал более сотни лайков, что стало рекордом Киры.
– Для начала неплохо, – сказал Эл. – Надо расти каждый день, быстро расти.
За двадцать пять километров до Большого Машляка Subaru Эла заглох. Реанимационные мероприятия на обочине не увенчались успехом.
Стрекотали кузнечики в пыльной траве у трассы, а Эл, Саша и Кира стояли у машины, под жарким июльским солнцем, и лица у них были грустные, в особенности у Эла.
– Бензонасос, – сказал он. – Возможно, – прибавил он неуверенно. – Долбаное корыто. Будущее – за электромобилями. Если б не нефтянка, давно б ездили на электрике.
Под капот он не полез, а полез в карту.
– Есть СТО8 у Машляка, в пяти кэмэ оттуда, – сказал он. – Поеду на буксире, а вы уж езжайте сами. Сорри.
Открыв портмоне, он чертыхнулся:
– Пять сотен. Блин! Кто за пятьсот потащит? И на карточке ноль.
– Поможем, – сказал Саша. – Ставь аварийный знак, будем ловить машину. Поедем вместе.
Эл поставил знак. Затем он вытянул руку, а Саша и Кира, как группа поддержки, встали рядом, обливаясь потом в майках и шортах, с риском солнечного удара. Сегодня особенно жарко, тридцать в тени, а на солнце – все сорок. «Надо было ехать в августе, – думал Саша, чувствуя, как мокнут подмышки и пот течет по спине. – Поджаримся тут».
Он надел бейсболку, чтобы меньше пекло голову.
Никто не желал тащить их на буксире, даже за деньги. Останавливались, спрашивали, что случилось, ехали дальше.
Через пятнадцать минут Кира сменила нервничавшего, близкого к отчаянию Эла.
Кира и Саша привыкли к отказам, к долгому стоянию у трассы, и, если бы не жара, не было бы драмы в этих пятнадцати минутах. Жара все меняла. Растягивая время как липкую густую смолу, она испытывала их на прочность. Этого хотели, да? Не жалуйтесь.
У Киры было больше шансов, чем у Эла. Кому помогут скорей – красавице, попавшей в беду, или парню в той же беде?
И правда, как только Кира вытянула руку, тотчас остановилась машина. Дизельный Prado – то что надо.
Люди в Prado сразу не понравились Саше. Два парня с наглыми лицами и спрятанными в губах ухмылками.
– Проблемы? – спросил пассажир. – Что сломалось у девочки?
Ухмылки у обоих выползли наружу, гадкие, сальные, опасные.
– Проблемы у тебя, – ответила Кира.
– У меня – нет, у тебя – да. Тачка заглохла? Перегрелась?
– Твоя тачка? – спросил он у Саши. – Не бабская.
– Моя, – сказал Эл.
– А девочка чья? Тоже твоя? – спросил водитель.
– Моя, – ответил Саша. – Завидно?
– Слишком красивая для тебя. Поехали с нами, красивая? Ну их.
– Больно страшные оба, – сказала Кира. – Если хотите, кину вам ссылку на свои фотки, вечером подро́чите.
Саша глянул на Киру. Зачем она провоцирует?
– Казанская? – почти уважительно спросил парень.
«Девушка-то не промах, с зубками», – слышалось в его голосе.
– Или из Набережных? – прибавил он.
– Из Москвы. Еду автостопом во Владик. Что еще рассказать?
– Зачем автостопом?
– Это вызов. У вас есть вызов? Зачем вы живете?
Ей не ответили, не нашли, что ответить.
– Если нужен антифриз, у меня есть литр, – неожиданно предложил водитель.
– С антифризом норм, – сказал Эл. – Движ заглох. Насос, похоже.
– А! Ладно.
Prado уехал.
– Придурки, – сказал Эл. – Балласт человечества. Двигаясь вперед, тащим их с собой. Кир, ты молодец.
– Богатый жизненный опыт, – грустно улыбнулась она. – Я имела дело с публикой и похуже. Выжила.
Она вытянула руку.
Никто не останавливался.
Неужели попавшая в беду красавица не стоит того, чтобы нажать на тормоз, подъехать и спросить, в чем дело? Она так хороша сейчас – в простой одежде, без косметики, с длинными загорелыми ногами и полоской кожи между шортами и топом. Джентльмены, где вы? Перевелись как класс?
– Саш, мы с тобой всех распугиваем, – решил Эл. – Давай спрячемся.
Они сели за машиной, в ее короткой жаркой тени, и выпили теплой воды с привкусом пластика.
Саша закрыл глаза.
Нет злости, придающей силы. Для злости слишком жарко. Нет сил на злость. Останутся ли они на самый трудный отрезок пути – Дальний Восток? А перед ним Сибирь. А до Сибири тоже неблизко. Впереди тысячи и тысячи километров, а что за спиной? Десять процентов пути. Десять. Ничтожно маленькая кривая на карте, стоившая им двух дней преодоления.
От перегрева болит голова.
В ста метрах от трассы – жидкие деревца, маленький тенистый оазис в знойной пустыне. Если никто не поможет им в самое ближайшее время, они укроются там. Иначе жара убьет их. Машина – как печка, железо обжигает кожу. Асфальт и резина плавятся.
– Сделаем селфи? – предложил Саша. – Для блога Киры?
– Почему бы и нет, – откликнулся Эл. – Давай.
Сделали селфи: красные, замученные, на фоне синей двери Subaru, с тоской в глазах. Кого они вдохновят?
Громадный пикап Hilux стал следующим кандидатом на роль спасителя. Идеальный буксир.
– Здравствуйте, – сказала Кира водителю. – У нас проблема, машина заглохла. Дотащите до СТО у Машляка? Мы заплатим.
– Машляк – это где? – услышал Саша мужской голос. – Мы не местные.
– Двадцать пять километров. Пожалуйста!
Кира включила все свое обаяние, поджариваясь на трассе.
– Ладно. Денег не надо.
Саша и Эл выползли из убежища.
Саша увидел водителя, мужчину лет пятидесяти, а на пассажирском сиденье – девушку лет двадцати. Мужчина был одет в расстегнутую на груди светлую хлопковую рубашку с коротким рукавом и прятал глаза за стеклами черных очков. Это был крепкий, уверенный в себе стареющий мачо. На левой руке большие часы, на правой – массивный браслет из золота. Девушка – блондинка, одетая в легкое полупрозрачное платье, – выглядела как кукла Барби, как отфотошопленная красавица, с гладкой белой кожей и неглупыми, как ни странно, глазами. Отец и дочь? Папик и любовница?
– Здравствуйте, – поздоровался Саша.
– Здрасте, – поздоровался Эл.
Их появление никого не обрадовало, но никто не подал виду, разве что самую малость. Что-то мелькнуло в глазах у девушки, ожили морщины на лбу у мужчины.
– Здрасте, – как бы нехотя сказал мужчина.
– Привет, – ответила девушка.
Через десять минут тронулись в путь на гибкой сцепке.
Саша и Кира сели в Hilux, в прохладный удобный рай, а Эл забрался в адское нутро Subaru, сняв перед тем майку. Он держался героем – айтишник из Иннополиса, тщедушный, длинноволосый, адепт цифрового будущего.
Водителя звали Владимир Николаевич, так он представился, а девушку – Настя. Они ехали из Москвы в Уфу. Это обстоятельство обрадовало Сашу и Киру, но они, сдержав радость, не стали форсировать события. Прежде чем просить больше, нужно взять что дают. Многое начинается с малого.
Разговорились с Настей. Лед растаял. Она слушала их историю с какой-то детской непосредственностью, с удивлением в распахнутых серых глазах – и это было приятно. Когда же она узнала, что Кира – модель, ее восхищению не было предела. Она тоже мечтала об этом. Полуразвернувшись в кресле, она ловила каждое слово Киры, а та делилась с ней опытом.
– Настя, этот бизнес – эксплуатация красоты за копейки. Девятьсот девяносто моделей из тысячи не зарабатывают ничего, близко к нулю, девять – хоть что-то – как я, к примеру, – а одна топ-модель – больше, чем все они вместе взятые. Она редкое исключение из правил, крайне редкое. У обычных моделей жизнь состоит из кастингов, ожидания предложений, соблазна податься в эскорт и мечт о лучшей жизни. Деньги не льются с неба, часто даже не капают. Тебе это надо?
– А ты как пробилась?
– Честно?
– Да.
– Через постель. Самый надежный способ, если нет сдерживающих факторов, а у меня в тот момент не было. Саша все знает, можешь на него не оглядываться, это еще не самое плохое, что я делала в жизни. Но тебе не советую.
– Я тоже хочу пробиться.
Владимир Николаевич хмыкнул.
– Если хочешь, – сказал он Насте, – могу устроить хоть завтра. Найдешь со временем местного олигарха, а если повезет, то и настоящего, с яхтой – как Настя-рыбка.