– Миранда, давай, – сказала мама, – собирай учебники и пойдем.
Мисс Хеммиш уставилась на нее, но ни слова не сказала. Я собрала учебники и вслед за мамой вышла из класса.
Казалось, если не спрашивать, что именно случилось, то оно как бы и не случилось, поэтому по дороге из школы я хранила молчание. Мама тоже ничего не говорила. Все еще лил проливной дождь и громыхал гром, и я подумала, что мир все-таки движется к концу, и мама хочет, чтобы я была дома, когда это произойдет.
Мы добежали до парковки, Джонни распахнул двери нашего мини-вэна. Я запрыгнула в машину и с удивлением обнаружила на пассажирском сиденье миссис Несбитт. Можно понять, почему мама не хочет, чтобы миссис Несбитт встретила конец света в одиночестве, но неясно было, зачем ее сначала куда-то тащить на машине.
– Вот, возьми, Миранда, – сказала мама и передала мне конверт.
Я заглянула внутрь: десять пятидесятидолларовых купюр.
Мама завела машину. Я посмотрела на Джонни, но тот только пожал плечами.
– Когда приедем в супермаркет, Джонни идет в отдел для животных, – чеканила мама. – Джонни, ты знаешь, что ест Хортон. Наполнитель для туалета тоже возьми, мешки в самый низ тележки. Бери самые большие, которые туда поместятся. Саму тележку наполни сухим кормом – сколько влезет.
– Хортон любит консервы, – сказал Джонни.
– Возьми маленькие, – ответила мама. – Те, что подороже. Напихай их во все дырки. Чтобы телега была с верхом, насколько это возможно. Миссис Несбитт, когда закончите с бумажными принадлежностями, возьмите тампоны для Миранды и меня – много коробок.
– Спасибо, что напомнили, – сказала миссис Несбитт.
– Что происходит? – спросила я. – Кто-нибудь может объяснить?
– Это на случай конца света, – пояснил Джонни. – Мама хочет, чтобы мы были готовы.
– Я была в банке утром, – сказала мама. – Заправила машину, и бензин уже был по пять долларов за галлон. Поехала в супермаркет, а там вырубилось электричество и начался сущий хаос. Тогда они сказали: по сто долларов за тележку, неважно, что в ней. У меня с собой была куча налички, так что я упихала тележку, а потом вернулась, взяла миссис Несбитт, Джонни и тебя, чтобы мы все могли пойти и закупиться.
– Ты вправду думаешь, что нам понадобится все это добро? – спросила я. – Все ведь скоро придет в норму, разве нет?
– Я не доживу, – сказала миссис Несбитт.
– Мы не знаем, – продолжила мама. – Но туалетный наполнитель уходит быстро. Если окажется, что я ошиблась и попусту растратила все эти деньги, ничего страшного. Пусть мир возвращается в нормальную колею. Однако если это займет некоторое время, то будет неплохо иметь в запасе туалетную бумагу. Миранда, ты в отдел консервов. Знаешь, что мы едим.
– Мам, мы не едим консервированные овощи, – сказала я.
– Теперь едим, – ответила мама. – Овощи в банках. Фрукты. Супы тоже. Много банок с супами. Возьми в багажнике коробки и поставь их в низ телеги. Их тоже заполни банками. Сколько поместится.
Я пялилась в окно. Все еще хлестал дождь и в отдалении время от времени сверкали молнии. Электричества по-прежнему не было, так что на перекрестках со светофорами творилось настоящее безумие, машины тормозили и трогались, никто не знал, что делать. Я заметила много поваленных деревьев, автомобили двигались по кучам мелких веток.
Мама упорно пробивалась вперед.
– А как насчет десертов? – спросила я. – Если это конец света, я хочу печенья.
– Нам всем понадобится печенье на этот случай, – согласилась миссис Несбитт. – И чипсы, и крендельки. Что толку беспокоиться о давлении, если мир катится в тартарары?
– Ладно, умрем жирными, – сказала мама. – Берите что сможете и пихайте в телеги. Но помните, что если нам действительно понадобится пища, то банка супа окажется ценнее, чем коробка сухого печенья.
– Кому как, – заметила миссис Несбитт.
– Возьмите «Прогрессо», – сказала мама. – Им хоть вода не нужна.
– Мам, – вставила я, – у нас есть вода.
– Спасибо, что напомнила, – ответила мама. – Заплатили за первые тележки, сложили все в машину и возвращайтесь в магазин. Джонни, набираешь воды – сколько сможешь. Миссис Несбитт, берите все, что вам покажется необходимым. Миранда, ты иди в аптечный отдел, набери там аспирина, перекиси водорода и пластырей.
– Ну супер, – сказала я. – Мир разваливается, а мы пытаемся склеить его пластырем.
– Витамины – возьми много-много витаминов. И слабительное. Кальций. Витамин Д. Так трудно учесть все, что нам может пригодиться.
– Или не пригодиться, – буркнула я. – Мам, я тебя люблю, но это бред какой-то.
– Ну тогда положим витамин Д под елку на Рождество, – отрезала мама. – Просто сделай это. У меня, Джонни и миссис Несбитт есть ключи от машины. Так что ты просто подожди здесь кого-то из нас и вместе погрузимся. Ладно?
– Конечно, – сказала я, решив, что лучше с ней не спорить.
– Погрузим вторую очередь и посмотрим, что получилось, – продолжала мама. – Там решим, стоит ли делать еще одну ходку.
Она въехала на парковку супермаркета, и тут-то я и увидела настоящее сумасшествие. Люди носились за тележками и кричали, а два мужика дрались.
– Джонни, сначала добудь тележку для миссис Несбитт, – сказала мама. – Сохраняйте спокойствие, помните – у вас наличные. Кассы принимают только наличку, преимущество на вашей стороне. Действуйте быстро. Не спорьте. Не можете решить, что взять из двух вещей, – берите обе. Грузите тележки с верхом, насколько возможно. Если какие-то проблемы – идите прямо к машине. Не пытайтесь найти кого-нибудь в магазине. Понятно? Готовы?
Мы все ответили, что да. Джонни выглядел так, словно и впрямь готов.
Мама нашла место в конце парковки, и там было две тележки. Мы выскочили из машины и перехватили их. Я и миссис Несбитт взяли по одной и вместе отправились в магазин.
Супермаркет напомнил мне школьный вестибюль сегодня утром, и, возможно, потому, что я уже все это повидала, ситуация в торговом зале не напугала меня так сильно, как должна бы. Подумаешь, люди кричат, плачут и дерутся. Я прокладывала между ними дорогу и неслась в отдел с консервами.
Там я поняла, что забыла взять коробки из багажника, но тут уж ничего не поделаешь: напихала вниз столько банок, сколько смогла, и надеялась на лучшее.
Кромешный ужас, который я ощущала в глубине живота, мешался с каким-то азартом: все было похоже на одну из тех телеигр, где человек выигрывает пять бесплатных минут в супермаркете, с той разницей, что сейчас десятки победителей одновременно толпились в одном месте.
У меня не было времени глазеть по сторонам, но похоже, народ в основном затаривался мясом и всякими колбасами, а за консервированную морковку никто не бился. Мне даже с супами повезло: «Кембелл» оказались куда популярнее «Прогрессо», что существенно облегчило задачу.
Наполнив телегу насколько это вообще было возможно, я двинулась к кассам, а там оказалось, что люди просто швыряют наличку в сторону перепуганных кассирш. Я вытащила две пятидесятидолларовые купюры, бросила их куда-то туда же и, поскольку никто не возражал, выехала из магазина и двинулась к машине.
Дождь опять припустил, гроза приблизилась. Не такая жуткая, как утром, но все равно жуткая. Я с облегчением увидела, что возле машины ждет миссис Несбитт.
Жестяные банки мы покидали в багажник, туда же с большей осторожностью составили стеклянные.
Миссис Несбитт улыбнулась мне:
– Всю жизнь отличалась образцовым поведением. Но вот и наступил момент, когда я расталкиваю людей локтями и не извиняюсь.
– Миссис Несбитт, да вы дьяволица! – сказала я.
– Готова ко второму раунду? – спросила она.
Я кивнула, и мы двинулись обратно в магазин.
Какой-то мужик попытался увести тележку у миссис Несбитт.
– Мне надо! – орал он. – Отдайте!
– Добудь сам! – орала она в ответ. – Это война, чувак.
Я испугалась, что мужик поймет это буквально. Не зная, что еще предпринять, неожиданно въехала своей телегой ему в спину. Это дало миссис Несбитт возможность вырваться. Я помчалась прочь, не оглядываясь.
По сравнению с битвами на парковке внутри супермаркет казался чуть ли не оазисом спокойствия. Аптечный отдел был почти пуст. Похоже, весь остальной мир еще не догадался, что им понадобится витамин Д.
Особенно круто было осознавать, что, сваливая с полок болеутоляющие, я уже точно набрала больше чем на сто баксов. Я запихала в телегу сколько смогла, завернула еще разок в консервы и напоследок в отдел выпечки, где загрузила низ тележки множеством коробок печенья. Не забыла даже инжирное, «Фиг ньютонс», которое обожает Мэтт.
На этот раз у машины разгружалась мама. Она накупила нам сардин, тунца и лосося на две жизни вперед.
Багажник у машины выглядел таким же дурдомом, как и магазин, – сумок для всего этого добра не было. Мама старалась грузить аккуратно, но все равно все падало, и я столько же времени собирала покупки с земли, сколько она разгружалась.
К нам подошел какой-то человек. Он был с тележкой, но вид у него был безысходный.
– Пожалуйста, – сказал он. – Прошу вас, помогите.
– У вас есть тележка, – сказала мама.
– Сходите со мной, – попросил он. – У меня жена на восьмом месяце беременности, и у нас двухлетний ребенок, мне нужны памперсы, детское питание и даже не знаю, что еще. Пожалуйста, сходите со мной, чтобы было две тележки. Прошу вас ради моей жены и детей.
Мама и я внимательно посмотрели на него. Ему было где-то под тридцать, и он казался вполне искренним.
– Миранда, иди снова в магазин и возьми, что сочтешь нужным, – сказала мама. – Я схожу с этим человеком.
Мы закончили запихивать покупки в машину и втроем пошли в супермаркет.
Мне полегчало, когда я увидела в магазине миссис Несбитт. Она была в отделе деликатесов. Видимо, решила, что можно и шикануть.
У полок с водой также обнаружился Джонни. Он, похоже, от души веселился.
Я пошла в отдел с соками и выбрала те, которые в коробках или жестянках. В жизни бы не подумала, что мы станем пить соки из жестянок, но бутылки просто слишком тяжелые. Еще захватила несколько пачек этого странного никогда не портящегося молока.
К этому моменту многие полки опустели и люди начали драться за оставшиеся товары. По полу растекались разбитые яйца и пролитые жидкости, так что даже передвигаться стало трудно.
У меня в тележке все еще оставалось место, я отправилась в отдел со снэками и прихватила пару коробок крендельков. Заметив орешки в банках, напихала их тоже. Выпечка почти кончилась, так что я заполнила остаток телеги коробками соли и пакетами сахара и – гори оно все синим пламенем! – пачкой шоколадной стружки.
Я бросила свои полтинники кассирше и пошла к машине. На парковке стало еще жарче, а дождь усилился. Джонни был там, но, как только вернулась мама, она велела нам снова идти в магазин, пошариться по полкам и брать что угодно. Там почти ничего не оставалось, но я загрузилась банками лимской фасоли, брюссельской капусты и прочих деликатесов-на-случай-конца-света.
Когда наконец мы залезли в машину, мама велела всем молчать, пока она не выедет с парковки. А когда мы выехали, нас одолела такая усталость, что сил на разговоры не осталось.
Мама поехала в сторону дома. На дорогах стало еще хуже. В какой-то момент нам с Джонни пришлось вылезти из машины и убрать с проезжей части здоровенную ветку. Пара людей пришла на помощь, но мне было страшно, пока мы все не сели в машину и мама снова не тронулась.
Где-то на полпути миссис Несбитт сказала:
– Остановимся у этого торгового центра.
– Думаете? – спросила мама, но въехала на почти пустую парковку.
– Джонни, иди в зоотовары, – сказала миссис Несбитт, – я в магазин подарков. Лора, а ты в садовый.
– Хорошая идея, – сказала мама, – куплю овощей в горшочках. Будет свежая зелень все лето.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как пойти в антикварную лавку. Я не знала, зачем, но я также не понимала, почему миссис Несбитт так стремилась в магазин подарков. Вроде Холлмарк не выпускал серию открыток «Счастливого конца света!».
Самое потрясающее в антикварной лавке было то, что я оказалась единственным клиентом. Электричества по-прежнему не было, и молнии сверкали слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности, но за много часов подряд я впервые оказалась в месте, которое не напоминало психбольницу. Женщина за прилавком даже произнесла «могу я вам чем-то помочь?».
Я не хотела выдавать нашу тайну – что мы затариваемся на случай конца света, вдруг бы это навело ее на какие-нибудь подозрения. Поэтому просто сказала «спасибо, нет» и продолжила осматриваться.
В конверте у меня все еще было двести долларов, и я, в принципе, могла купить что-то необходимое, если бы только поняла, что именно. А потом увидела три масляные лампы, схватила их и пошла на кассу.
– У нас есть ароматизированные масла для них, если вам вдруг нужно, – сказала женщина.
– Возьму все, – ответила я.
– Электричество скоро дадут, – сказала она. – По крайней мере я слышала об этом по радио.
– У меня мама тревожится, – пояснила я. – Это просто успокоит ее.
Касса у них была старомодная, поэтому она даже выбила мне чек. Я дала две пятидесятидолларовые купюры и получила настоящую сдачу.
К машине вернулась первой и мокла там, пока не пришел Джонни.
– Хортону никогда не придется голодать, – сказал он.
Места для его покупок почти не осталось, но мы переложили, что смогли. Потом вышла миссис Несбитт, нагруженная бесчисленными пакетами.
– Купила все свечи, которые у них были, – сказала она. – В магазинах подарков всегда полно свечек.
– Миссис Несбитт, вы гений, – сказала я. – А я купила масляные лампы.
– Мы обе гении.
Забравшись в машину, мы ждали маму. Она появилась с дюжиной поддонов в руках. Я понятия не имела, куда мы их сложим, но это оказалось просто. Миссис Несбитт устроилась у меня на коленях, и мы использовали ее сиденье, чтобы пристроить туда помидоры, огурцы, фасоль и клубнику.
– Чем больше вырастим, тем на дольше хватит консервов, – сказала мама. – Так, все ли купили, что нам может пригодиться?
– Батарейки, – сказала я.
Радиоприемник в лавке навел меня на эту мысль.
– Спички, – сказала миссис Несбитт.
– Вон в том мини-маркете, наверно, все это найдется, – сказала мама. – И он не на заправке, так что народу много не будет.
Она оказалась права. Кроме нашей, на парковке стояла всего одна машина. Мама купила у них все батарейки, спички и мыло. А еще кофейный кекс и пакет пончиков.
– Если вдруг конец света настанет завтра, – сказала она, – мы вполне можем побаловать себя сегодня.
Мы завезли миссис Несбитт домой, и все вместе помогли перетащить ее запасы еды и прочего. Не парились насчет того, чья это банка супа и не слишком ли мало свечей на ее долю. Просто выгрузили ей много всего. Кошачью еду и поддоны с рассадой оставили себе. Я вручила ей одну из ламп и запас масла.
Провозились долго, а потом еще дольше разгружались дома. Мама принесла большие сумки, мы складывали еду и таскали в столовую – все, кроме пончиков. Их слопали, как только закончили.
– Потом разберу это все, – сказала мама. – Спасибо, дети. Я бы никогда без вас не справилась.
И потом она расплакалась.
Это было два часа назад. Мне кажется, она все еще плачет.
Часть четвертая
20 мая
Уроков сегодня нет.
Электричество появилось где-то около четырех утра. На улице все еще темно и облачно, так что было неплохо снова включить свет.
Хортон в последние пару дней ведет себя как маньяк. Просыпается внезапно от чего-то, бегает всю ночь, мечется из спальни в спальню. Прискакал ко мне в кровать около полуночи и как заорет – само собой, я проснулась. Потом нюхал мое лицо, чтобы убедиться – это я. Потом мы оба уснули, но он снова разбудил меня где-то в два ночи, когда принялся носиться по всему дому, мяукая как потерпевший. Вот этого нам всем только и не хватало.
Пришел имейл от Мэтта. Он в порядке, и все в порядке, хотя у них там тоже вырубают электричество, но университет работает по расписанию. Говорит, что писать выпускные работы без света несподручно, но преподаватели утверждают, что примут это во внимание при проверке. Он все еще планирует приехать сюда в среду.