– Я возьму ее, – сказал Итан.
– Вы не пожалеете о своем выборе, – сказал Купер. – Пойдемте на кассу. Кейс я вам дарю.
– Что? Ит, – Джеймс дернул друга, отводя в сторону, – ты с ума сошел? Возьми новую гитару дешевле. У нас и так нет лишних денег.
– Слушай, эта гитара… на самом деле, она звучит куда круче «Гибсона».
– Вовсе нет, она звучит, как средненькая электроакустика, но за пятьсот баксов?
– Вспомни, с чего все началось? – продолжал Итан. – Кажется, нам было по тринадцать? Я тогда впервые услышал «Скримерс» и стал отращивать волосы до плеч, как у Сида, ты помнишь?
– Помню.
– Я не знал, как их осветлить, чтобы получились каштановыми. Знал только, что если сделаю это, то отец меня побьет. И очень завидовал тебе, ведь ты куда больше походил на Сида.
Сандерс задушил смешок наполувздохе.
– И к чему ты ведешь?
– Ты знаешь меня как никто. Ты знаешь, зачем я отращивал тупые волосы. Ты знаешь, что случилось вечером, когда я впервые увидел концерт «Скримерс». Я увидел, как Сид играет свое соло, а ему навстречу тянутся тысячи рук. Я не был там, но понял, что среди этих тысяч есть и мои руки. Он пел: «И ты больше никогда не будешь один», а тысячи голосов повторяли за ним. Среди них был и мой голос. И тогда я сказал себе, что я не один. Что бы ни творилось вокруг, я больше никогда не буду один. И я не был. Ни дня с тех пор! – Голос Итана звучал взволнованно, а во взгляде читалась смесь детского восхищения и взрослой решимости.
– Это здорово, но почему бы не взять на первое время дешевый «Ибанез»?
– Потому, что сейчас я ощутил то же самое. Неважно, чья это гитара. Мне плевать, кому она принадлежала. – Итан схватил Сандерса за грудки. – Пойми, гораздо важнее, что сыграв на ней, я почувствовал, что могу. Почувствовал в себе силы. Подумай, как все складывается: мы едем на фестиваль в честь «Скримерс», и нам волшебным образом попадается гитара, как у Сида Тернера.
Непроницаемая мрачность на лице Джеймса дала трещину, Итан только сейчас заметил, что держит друга за футболку, и отпустил его.
– Что, если это знак? Мы на правильном пути. Судьба, как бы дает нам подсказку. Просто поверь, – продолжал Итан, – сейчас самым правильным решением будет купить эту гитару.
Сандерс достал из кармана монетку.
– Пусть она нас рассудит, – сказал он, – если выпадет решка, то мы купим «Старфайер».
Он положил монетку на тыльную сторону ладони и неуклюже подкинул, замерев на долю секунду. Десять центов вернулись и звонко упали на пол.
Друзья склонились над ней.
– Решка! – улыбнулся Охэнзи и хлопнул Сандерса по плечу. – Кстати, – Итан почесал затылок, –ты не одолжишь мне немного денег? Мне не хватает. Обещаю вернуть, как только мы разбогатеем.
Джеймс нехотя достал из кармана бумажник, протянув другу недостающую сумму.
Так «Старфайер» в своем старом пыльном кейсе попала на заднее сиденье вишневого «Капри».
Глава 2
Ночью машину вел Итан.
– Ты бы поспал, утром мы сменимся, – обратился он к Джеймсу.
Тот развалился в кресле и равнодушно пялился на проносящиеся за окном однотипные пейзажи – черноту и трассу в свете редких фонарей.
– Не хочется.
– Почему?
– Хочу курить, – голос Джеймса звучал сонно и капризно, – последняя пачка кончилась еще днем.
Итан уставился на дорогу и неопределенно пожал плечами.
– Судя по карте, скоро мы будем проезжать Каннаравилл, сделаем остановку.
Джеймс мученически кивнул и вновь перевел взгляд на бесконечную черноту по ту сторону машины.
Ночной Каннаравилл напоминал огромную черную дыру с проблесками тусклых фонарей. После полуночи он казался и вовсе необитаемым. О том, что городок все еще жив, свидетельствовали лишь редкие вывески круглосуточных магазинов и обшарпанная табличка на въезде. Она желала приятного путешествия.
«Капри» припарковался у небольшого круглосуточного супермаркета, обосновавшегося рядом с автобусной станцией.
– Твою мать! – выругался Охэнзи, с лязгом задев мусорный бак.
– Ладно, – Джеймс протер сонные глаза, – тебе чего-нибудь взять?
– Нет.
Итан откинулся назад на спинку сидения и прикрыл глаза:
– Давай быстрее.
Сандерс кивнул, вышел из машины. Он поежился, вдохнув холодный ночной воздух, достал из машины старенький шерстяной свитер, накинул его на плечи и огляделся.
Неподалеку, прямо под кислотным неоновым светом вывески, стояла блондинка. Девушка курила и так же внимательно разглядывала Сандерса. Она кинула окурок под ноги и затоптала, а после подула на замерзшие пальцы.
«Хорошенькая», – подумал Джеймс и направился к супермаркету. Он слишком поздно отвел взгляд от незнакомки и споткнулся, не заметив ступеньку. Кровь прилила к щекам, и он поспешил скрыться за дверями магазина. Но новая пачка сигарет в руке придала Сандерсу уверенности, поэтому пару минут спустя он снова оказался на улице и взглянул в сторону незнакомки. Она все еще стояла на том же месте. Джеймс заметил у нее под ногами плотно набитый темный рюкзак.
Он набрал в легкие побольше воздуха и подошел ближе. Сделал первую затяжку с таким наслаждением, что блондинка слегка улыбнулась.
– Что? – парень улыбнулся.
– Ничего, – она потерла ладони друг о друга.
– Холодная ночка, да?– спросил он, выпустив изо рта клубок дыма.
– Да.
– Я Джеймс.
– Марни, – она стиснула протянутую им ладонь и оценивающе взглянула на собеседника
– Кажется, автобусы сейчас не ходят. Во сколько открывается автостанция?
– В шесть утра.
– Ты рано, – улыбнулся Джеймс, но его собеседница ничего не ответила.
– Замерзла, да? Погоди. – Он отдал девушке недокуренную сигарету. – Подержи.
– Что ты делаешь?
Парень торопливо стянул с себя свитер и протянул ей.
– Накинь, ты же продрогнешь и подхватишь воспаление легких.
– Спасибо, – девушка растерянно улыбнулась.
Джеймс тоже довольно улыбнулся и потянулся к девушке, надеясь забрать обратно сигарету, но Марни не вернула ее. Она как ни в чем не бывало затянулась и кивнула на «Капри».
– Куда едешь?
– В Солт-Лейк, – ответил Джеймс, доставая из пачки новую никотиновую трубочку.– А ты?
– Я тоже, – она поправила челку и запульнула в мусорку очередной окурок, – жду первый автобус.
– Ты живешь там?
– Нет, но, видимо, буду.
– Звучит оптимистично, – Сандерс улыбнулся.
– Слушай, Марни, ты замерзнешь до утра. Может быть, мы с другом подвезем тебя до города? Если хочешь, конечно.
Она недоверчиво на него покосилась.
– А твой водила не будет против попутчицы?
– Итан? Ну, он хороший парень и не откажет в помощи. Секунду, подожди тут, я договорюсь с ним.
Джеймс подбежал к машине.
Сандерс оглянулся на Марни и подмигнул ей, как бы обнадеживая. Он просунул голову в открытое окно «Капри».
– Чувак!
Задремавший Итан нервно дернулся и тут же раскрыл глаза.
– Наконец-то, – буркнул он, – садись и поехали.
– Постой! – Сандерс нетерпеливо хлопнул по крыше. – Там на автостанции девушка. Ей некуда идти. Она замерзнет. Ей нужно доехать до города, давай подвезем?
– Сандерс, – Итан наклонился к окну. – Я объясню, что сейчас происходит: тебя пытается провести какая-то девица. А что, если у нее есть нож или ствол? И она хочет нас ограбить?
– Она не такая! – запротестовал Сандерс.
– Ты знаешь ее пять минут!
– А ты не знаешь ее вовсе!
– Нет. Я против. Она будет нас тормозить.
Марни подошла к машине. Она наклонилась к окну и кивнула Итану.
– Ну что, подвезете?
– Нет.
– Да! – возразил Джеймс, вытаскивая голову из окна. – Мы тебя подвезем, располагайся на заднем сидении.
– Кажется, твой друг против. Не хочу вам мешать.
– Ты можешь поехать! – он подмигнул Марни и вновь наклонился к окну:– Потому, что это, блин, моя тачка! И раз я сказал, что она может поехать, то она поедет.
Он открыл заднюю дверь, приглашая сесть.
– Но тут гитара, – нерешительно произнесла девушка.
– Подвинь ее, она занимает полсалона.
– Не трогай! – Итан резко обернулся. – Это очень ценный инструмент, не лапай его, поняла?
Марни кивнула и вопросительно уставилась на Сандерса.
– Ладно, – Джеймс пролез в машину и аккуратно поставил кейс на пол, – садись.
– Спасибо.
Джеймс сел на пассажирское и развернулся к Бев.
– Итан – гитарист, ранимый говнюк. А я клавишник. И, как видишь, куда более уживчивый. Мы едем на музыкальный фестиваль в Солт-Лейк-Сити.
Она чуть улыбнулась, сжимая левой рукой молнию на небольшом кармашке.
– Любите музыку?
– Да, – засиял Джеймс, – но мы не в качестве зрителей едем, мы хотим там выступать. Нас могут принять в крутую группу. И, возможно, ты сейчас сидишь в одной машине с будущими рок-звездами. Будет что внукам рассказать, а?
Итан включил проигрыватель, резко прервав Сандерса гитарным соло в исполнении Джимми Пейджа.
– О, обожаю Пейджа! – среагировала Марни. – Если честно, несколько лет назад я тоже начинала играть на гитаре, но быстро забросила.
– Да, музыка не для слабаков,– взгляд янтарно-карих глаз настиг попутчицу в зеркале заднего вида.
– Вот как? Что ж, значит, ты не слабак.
– И я тоже! – вмешался Сандерс.
– Давно играешь? – она обратилась к Итану.
– Лет с двенадцати.
– А я с одиннадцати! – встрял Джеймс.
Марни улыбнулась и снова обратилась к Итану:
– А можно посмотреть на твою гитару? Мне интересно.
– Нет!– отрезал парень.
– Зато ты можешь взглянуть на мой синтезатор,– предложил Джеймс.
Но Марни лишь покачала головой и уставилась в окно, хотя не могла видеть там ничего, кроме мелькающих фонарей и своего изможденного отражения.
Глава 3
Вишневый «Капри» прибыл в Солт-Лейк-Сити в среду. Попутчица уснула только под утро. Машину тряхнуло, и Марни разлепила глаза. Они припарковались у закусочной.
– Ну, что ж, Марни, – сказал Итан, –вот мы и приехали.
Она пожала плечами.
– Спасибо, что подбросили и не оказались маньяками. Вот бы мой бывший удивился!
Девушка потерла глаза, взяла рюкзак и вышла из машины.
– То есть, мы просто бросим ее здесь? – Сандерс уставился на ее тоненькую фигурку.
– Ну, – протянул его друг,– да. Уговор был такой, что мы довезем ее до города.
Сандерс открыл окно и подозвал блондинку:
– Марни, у тебя есть здесь родственники? Друзья?
– Нет, я впервые в этом городе.
Джеймс развернулся к Итану, всем видом крича: «Вот видишь!»
– Все в порядке,– поспешила заметить Марни, – я справлюсь. Придумаю что-нибудь.
– Нет, так не пойдет!– возразил он.– Мы не сволочи, чтобы бросить тебя совсем одну в чужом городе!
Итан недовольно закатил глаза, но Джеймс продолжил:
– Да! И ты очень милая и интересная девушка. И, знаешь, ты могла бы поехать с нами на прослушивание.
– Нет!– отрезал Охэнзи. – Мы не будем тащить ее туда!
– Да ладно, покажем Лео, какие у нас красивые фанатки. Что скажешь?
Марни улыбнулась и застенчиво опустила глаза.
– Мне было бы интересно поехать с вами, но я вижу, что Итан не хочет этого.
– Какая умница, – хмыкнул тот.
– Чепуха! Давай, просто не будем обращать на него внимания. Заселимся в гостиницу, сходим прогуляться, съедим по хот-догу.
– Сандерс, что ты несешь? У нас прослушивание. Ты в группу хочешь попасть или девку завалить? – Итан осекся.
Блондинка нахмурилась, но промолчала. Джеймс посмотрел на нее.
– Это неправда. Я только хочу помочь. Хочу подружиться. Давай с нами, Марни?
Девушка робко посмотрела на Охэнзи. К этому взгляду присоединился и щенячий– Джеймса.
– Грязные приемы,– выдохнул Итан. – Думаете, я прогнусь, если вы вдвоем будете смотреть на меня как бездомные щенки?
– Ей некуда идти,– шепнул Джеймс.
Охэнзи насупился.
– Ладно. Черт с тобой! Но учти, мы не будем за тебя платить.
– По рукам! – улыбнулась Марни.
– Скорее! Запрыгивай обратно, – поторопил Сандерс.
Троица остановилась в гостинице «Сити Крик». Низкие цены, паршивый сервис и пропитанные грибком стены – вот три столпа, на которых держался «Сити Крик». Новенькие чистенькие «Ауди» здесь не тормозили. У их пассажиров кошельки настолько туго были набиты наличкой, что с трудом закрывались. Они мчали на свет отеля «Хилтон», как комары – на нежную розовую плоть. «Сити Крик» для них не существовал. Зато нищеброды, старые неудачники с обрюзгшими любовницами и проезжие музыканты охотно ютились в сырых комнатушках с почти свежим бельем.
После обеда все разошлись по номерам. Итан достал «Старфайер» из кейса и подключил к усилителю. Его пальцы зудели от желания сыграть что-нибудь. Он с любовью провел по струнам, прислушиваясь к звону, а затем ударил по ним медиатором.
Он наиграл мелодию, которая пришла к нему еще дома, в Сент-Джордже. В тошный жаркий полдень на пыльном крыльце…
Мимо его дома проехал «Мустанг». Итан красил забор в белый и вдыхал резкий, как моча, запах дешевой краски. Белое на свету бликовало то синим, то желтым, руки липли к кисточке. Итан посмотрел вслед быстрому и свободному «Мустангу». От него осталась пара отметин на дороге и взбаламученная пыль. Он улетел, а Охэнзи влип. Тогда, закончив работу, он соскоблил с пальцев краску и играл на стареньком «Эпифоне» о том, как он влип. Он влип, как муха в краску. Это был блюз, тягучий и бликующийто высокими, то низкими нотами. Он бросил песню на следующий день, когда тягучесть стала казаться монотонной и скучной, а блики умерли из-за хмурого неба.
Теперь он взял в руки в «Старфайер», и гитара снова перенесла его на крыльцо родного дома. Он вновь увидел солнце и чувствовал застывшую краску на своих пальцах.
Юркое вдохновение наконец было поймано. Оно трепыхалось в руках, как птица, но уже не могло вырваться. Солнце начинало клониться на запад. Маленький гостиничный номер заливало медовым светом. Лакированный корпус гитары поблескивал в лучах. Левую щеку Итану напекло, но он не сменил позу – так и сидел на стуле напротив кровати и продолжал играть знакомый мотив.
– Очень красивая музыка, – донесся девичий голос позади.
Охэнзи тут же развернулся. Страх кольнул его изнутри. Будто он занимался чем-то неприличным.
– Стучаться тебя не учили? – спросил он раздраженно.
– Я минут пять стояла за дверью. Услышала музыку, но не решалась зайти. Прижалась к двери всем телом. Веришь? Хотелось просочиться сквозь. А потом я заметила, что комната открыта. Ну и… прости, – девушка заправила непослушную прядь волос за ухо. – Ты волшебно играешь.
– Это не оправдание, – тон парня немного смягчился. – Джеймса не видела?
– Нет, но он говорил, что хочет выспаться.
– Выспаться? Нам надо к прослушиванию готовиться.
Марни рассмеялась.
– Он устал с дороги. Разве ты – нет? – Она сделала пару шагов навстречу.
Парень отложил гитару и подошел к окну.
– Просто я хочу, чтобы все прошло хорошо. Хочу показать этим павлинам, что мы не хуже.
– Павлинам? – Марни стояла за его спиной.
– Конечно. Думаешь, я не знаю, какое самомнение у кучки вшивых позеров, получивших толику популярности?
– Тогда зачем вы рветесь к ним в группу? – Еще немного, и ее подбородок коснулся бы плеча Итана, но он отстранился.
– Надо с чего-то начинать, – сказал он, ухмыльнувшись своим же словам. – Ладно, мне нужно в душ, дверь сама отыщешь?
– Почему я тебе не нравлюсь? – выпалила Марни.
– С чего ты взяла? – отбил пас Охэнзи, искоса взглянув на блондинку.
– Тебе правда нужно объяснить, почему я так думаю? Со мной что-то не так? Я тебя злю? Много болтаю? – Она приблизилась. – Уродина?
Оказавшись почти лицом к лицу с Итаном, девушка взволнованно посмотрела ему в глаза и шумно выдохнула. Солнце освещало ее лицо и волосы, отчего те казались золотыми.
– Зачем ты все это делаешь?
– Просто хочу понять, что не так? Чем я тебе не угодила?
Итан не отошел, а она продолжала:
– Я не хочу с тобой ругаться. Мне нужны друзья, я совсем одна на свете, понимаешь? Тебе знакомо чувство одиночества, Итан? Ты можешь не смотреть на меня, но попробуй не быть таким резким, ведь я ничем этого не заслужила. Хорошо?
– Ага, – буркнул он. – Знаешь, мне правда нужно в душ. – Он сделал глубокий вдох и как можно более вежливо и почтительно произнес:
– Ты не могла бы выйти отсюда и захлопнуть дверь с той стороны?
Марни нахмурилась.
– Пожалуйста, – добавил он. Блондинка коротко кивнула и не спеша направилась к выходу. Уже у самой двери она развернулась к Охэнзи и с рассеянной улыбкой констатировала: