– Регистрация вашего джипа истекла в январе.
Я слышу, как Шарлотта возражает:
– Я думала, регистрация действует два года. Мы всегда выбирали продление на такой срок.
– Нет. Здесь четко указаны месяц и год, – парирует он и снисходительно хмыкает, как бы говоря «Ох уж эти женщины». Дальше полицейский просит документы на машину, так что я пихаю Кортни, очень занятую своим мобильным телефоном.
– Открой бардачок и дай ей документы.
– Чего? Какие документы?
– Серьезно? – жутко удивляюсь я. – Ты что, не знаешь, какие документы нужно возить с собой в машине?
– Прости, Элизабет, но у тебя опыта с общения с копами куда как больше. Но ты не беспокойся – когда папочка купит мне на день рождения машину, я обязательно попрошу тебя все мне объяснить, – выдает она, закатывая глаза. А после небольшой паузы продолжает: – Ты знаешь, я даже на ней прямо к твоему трейлеру приеду.
Прежде чем я успеваю заехать ей по плечу, она наклоняется вперед и принимается копаться в ворохе бумаг. Я в это время подглядываю за копом и Шарлоттой в зеркало заднего вида, но меня отвлекает изумленный вздох Кортни. Она резко захлопывает дверцу бардачка.
– Что? – спрашиваю я. – Что там?
– Там что-то твердое… Похоже на пистолет.
– Пистолет? – крайне удивляюсь я и неожиданно даже для самой себя пинаю спинку ее сиденья. – И ты что, его там оставила?
– А что я, по-твоему, должна сделать?
Я собираюсь велеть ей снова открыть бардачок, но тут до меня доносится шорох гравия и звук приближающихся голосов. Затем Шарлотта забирается обратно в машину, пока полицейский придерживает дверь. Она бросает нервный взгляд на дверцу бардачка.
– Все хорошо? – ровным голосом спрашиваю я.
– Просроченные номерные знаки.
Полицейский кладет руку на кобуру пистолета.
– Могу я увидеть документы на машину?
– Конечно, сейчас, – отвечает Шарлотта. Я с невинным видом перегибаюсь через Кортни, которая раздражающе громко чавкает жвачкой.
– Вам помочь бардачок открыть?
Но прежде чем я успеваю повернуть защелку, Шарлотта хватает меня за запястье и раздраженно шипит, что она сама.
– Хорошо, ладно! – отвечаю я и выдергиваю руку. – Как скажете.
Бардачок Шарлотта не трогает – она достает документы из центральной консоли и с натянутой улыбкой протягивает их полиции. Она изо всех сил пытается сделать вид, что ничего особенного не происходит.
– Держите.
Шарлотта вручает ему лицензию на машину и регистрацию, потом принимается копаться в кошельке в поисках канзасского удостоверения личности. Полицейский быстро пролистывает ее документы и возвращает назад.
– Не буду выписывать вам штраф. Времени это займет слишком много, и вам все равно придется заплатить пенни, когда вы будете обновлять номерные знаки. Так что езжайте домой и не забудьте этим заняться.
– Конечно, офицер Армстронг, – соглашается Шарлотта и дарит ему свою лучшую улыбку. – Мой муж бы ужасно разозлился, если бы я за это получила штраф.
Я вижу, что она сцепляет руки, чтобы мы не заметили, как сильно они трясутся.
– И сделайте это завтра! – напоследок рявкает он. Шарлотта кивает, стараясь удержать улыбку.
– Еще раз спасибо, офицер Армстронг, – говорит она ему в спину. Впрочем, он уже развернулся и направился к патрульной машине.
Шарлотта запихивает документы обратно в центральную консоль, прячет в кошелек удостоверение личности и переключает внимание на нас.
– Фух. Чуть не попалась, – бормочет она и выключает аварийные огни. – Простите, что сорвалась, девочки.
Шарлотта через зеркало заднего вида следит за тем, как полицейская машина выезжает обратно на шоссе.
– Делов-то, – жмет плечами Кортни.
– Я знаю, что обычно люди держат документы в бардачке, но я их там никогда не храню.
– Почему нет? – спрашиваю я.
– Просто привычка.
– Вы себя так вели, словно из бардачка на нас что-то ужасное выскочит, – возражаю я, приподнимая брови. – Вы там наркотики прячете, что ли?
– Конечно же нет.
Кортни тянется к бардачку, и я спешу ее отвлечь. А лучший способ привлечь внимание Кортни – это оказать внимание ей.
– Эй, Кортни. Где ты купила свои туфли?
И она немедленно начинает болтать про туфли и про то, какие магазины ей больше всего нравятся. Я немедленно перестаю ее слушать и просто рассматриваю раскинувшееся перед нами шоссе. Обычно здесь очень оживленно, но сейчас дорога полупустая, поскольку поздно. Так мы едем, и я сколупываю лак с ногтей – старая и скверная привычка, от которой я не могу избавиться.
Когда Кортни наконец затыкается – наверное, ей все же надо набрать в грудь воздуха, чтобы не задохнуться от непрекращающейся болтовни, – я прошу Шарлотту включить радио. Она включает радиостанцию, на которой крутят сегодняшние хиты, и Кортни принимается кивать головой в такт мелодии, а я беззвучно подпеваю словам.
Шарлотта, кажется, успокоилась, и ее руки расслаблено лежат на руле. По крайней мере, теперь можно не беспокоиться, что она свалится в припадке.
Заполнившая машину тишина нарушается только один раз – когда Кортни объясняет Шарлотте, как доехать до ее дома.
Их дом это целый миниатюрный особняк. Внешне он – копия дома Джорджа Вашингтона, включая красную крышу, вычурное крыльцо и не менее вычурные колонны. Одна только круговая подъездная дорожка у них занимает половину площади парковки около того многоквартирного дома, в котором живу я. Расстилающийся во все стороны газон вызывает такое ощущение, что ты не в середине города, а посреди чьих-то фермерских угодий.
Не хватает только реки, в которой Кортни можно было бы утопить, но, думаю, у нее найдется бассейн с подогревом.
Шарлотта паркуется и оборачивается на Кортни.
– Ты не возражаешь, если я зайду с тобой и поговорю с кем-то из твоих родителей? Я хочу предупредить их, что меня остановила полиция, пока я везла тебя домой.