***
Элен ждала новостей о спасенной Алексом девушке. Он вернулся из клиники огорченный и задумчивый. Сестра не узнавала брата. Ничего не говоря, он прошел в свою комнату и занялся своими делами. Элен несколько раз нарочно проходила мимо его комнаты и замирала у двери, приложив к ней ухо. Но за дверью было тихо, не звучало привычной музыки, не слышалось звука телевизора. Наконец, не вытерпев, Элен вошла в комнату брата и обиженно проворчала:
– Почему ты ничего мне не рассказываешь? Ты перестал мне доверять? Я же ничего не рассказала маме с папой.
Алекс молчал. Его мысли были заняты поиском средств для оплаты лечения Мэри. Он понимал, что родителям не объяснить сложившейся ситуации и не доказать, что этой девушке необходима помощь.
– Мне сейчас некогда,– ответил Алекс, когда Элен дернула его за руку.– Я все расскажу после. Иди в свою комнату, Элен.
Девочка недовольно скривила губы и вспылила:
– Как хочешь, но теперь я не буду тебе помогать.
Она развернулась и, шоркая сандалиями по паркету, вышла из комнаты и громко захлопнула за собой дверь.
Ахматов поморщился от резкого звука, а затем закинул ногу на ногу и мечтательно устремил взгляд в окно. Растерянные, грустные зеленые глаза Мэри оставили волнующий след в его душе. Вспоминая ее хрупкие, тонкие пальцы, он жаждал прикоснуться к бледной прозрачной коже рук очаровательной рыжеволосой девушки. Алекс редко увлекался всерьез, даже такими красивыми девушками, как Мэри Синкли, но эти зеленые глаза приковали его внимание и встревожили сердце. Он был настроен решительно.
Эль-Пасо, апрель 1983 года
С весной в жизнь Мэри пришли светлые перемены. После двухнедельной реабилитации в клинике Эль-Пасо ее настроение и самочувствие изменилось в лучшую сторону. Она впервые в жизни была окружена вниманием и заботой совершенно чужих людей.
Попытки Александра Ахматова сблизиться с Мэри оказались удачными. Из клиники Алекс отвез девушку в свой дом и познакомил с родителями. Реакция Роберта и Луизы на историю Синкли была неожиданна: они отнеслись с пониманием и сочувствием к ней.
Семья Ахматовых оказалась для Мэри спасительным кругом. Ее приютили в гостевой комнате, по рекомендациям Луизы оформили в местную школу. Возникли небольшие сложности, когда Мэри наотрез отказалась встретиться со своей семьей, чтобы забрать все документы и личные вещи. Но Роберт Ахматов был на редкость чутким человеком и взял на себя разговор с семьей Синкли. Как оказалось, отец и брат девушки исчезли из Малого Анжелеса после того, как по невыясненным обстоятельствам сгорел их дом. Все документы Мэри пришлось восстанавливать, но при известном положении семьи Ахматовых в городе это не составило большого труда.
Однако Мэри понимала, что не может жить у Ахматовых постоянно. Это внутренне сковывало ее и заставляло чувствовать неловкость и смятение. Зная, как девушка нравится сыну, Луиза предложила Алексу переселить Синкли к его тетке Амелии, тем более что та была в весьма преклонном возрасте и нуждалась в посторонней помощи. Мэри эта идея понравилась, и она, благодаря Ахматовых за доброту и сочувствие, с энтузиазмом переехала в новый дом, который стал ее убежищем. Мэри не огорчилась, что ей пришлось ухаживать за Амелией, это было даже приятно и трогательно.
Амелия де Кампос, шестидесятичетырехлетняя дама с благородной осанкой, строгим воспитанием и светскими манерами отнеслась к девушке, как к внучке. Сама того не ожидая, она сразу же привязалась к девушке и проявила искреннее дружелюбие.
Мэри Синкли впервые в жизни не узнавала свое отражение в зеркале. Всегда растрепанные или зачесанные в хвост волосы теперь были стильно подстрижены и уложены в аккуратную прическу, на щеках появился здоровый румянец, щеки округлились и, всегда смущающая Мэри худоба сменилась завидной стройностью и подтянутостью. Подобранная со вкусом одежда, невзначай данные Амелией уроки этикета постепенно превращали Мэри в молодую леди.
Амелия великодушно обустроила для девушки уютную комнату на мансарде и ввела Мэри в клуб «Юная леди», воспользовавшись ее безотказностью и уважением к возрасту, ненавязчиво давала уроки танца и ораторского искусства.
Амелия де Кампос была очень энергичной и жизнерадостной женщиной. «В мои годы жизнь только начинается», – утверждала она, когда чувствовала, что не слушаются ноги и древняя астма напоминала о себе. Именно она, пожилая болезненная дама научила Мэри ощущать всю прелесть жизни и не сдаваться, когда вдруг земля уходит из-под ног.
Мэри не верила в свою удачу. Иногда ее охватывал страх, что все это лишь маскарад, который закончится в один прекрасный момент. Столько внимания, добра, заботы сразу было даже подозрительно, и она опасалась, что это интрига дьявола, что она еще не получила свое наказание сполна. Вместе с этой верой появились нервозность, страх все потерять, ощущение своей неудачности и слабости, дикая осторожность в отношениях с людьми, особенно с мужчинами.
Вечерами Мэри с удовольствием проводила время за беседой с Амелией, но никак не соглашалась на прогулки по городу или встречи с новыми одноклассниками. Ее мир замкнулся на ней, Амелии, и еще одном человеке, которого Мэри панически боялась отвергнуть, но и не осмеливалась подпустить близко – Александре Ахматове. Как ни странно, он оказался единственным, кто ассоциировался у Мэри с образом ангела-спасителя. И тот факт, что она ему нравилась, тайно радовал ее, но и пугал своей перспективой.
Алекс почти каждый день посещал дом тетки, чего не наблюдалось прежде, и очень осторожно входил в доверие Мэри. Но и он интуитивно не упорствовал в достижении цели понравиться девушке во что бы то ни стало. Алекс проявлял все свои намерения открыто и искренне, был романтичен, чуток, неназойлив и невероятно обходителен.
Видя его откровенное и бескорыстное желание подружиться с ней, Мэри время от времени приоткрывала дверку к сердцу, но побороть страх окончательно была не в силах. Казня себя за это, девушка пыталась убедить себя в том, что Алекс ничего для нее не значит, но чувства к нему становились сильнее с каждым днем и горели ярким пламенем, когда его влюбленные глаза нежно разглядывали ее лицо.
Учеба Мэри в школе шла без особых успехов. Она старалась подняться на один уровень с одноклассниками и в то же время упрямо отвергала помощь Алекса в желании натаскать ее по некоторым предметам. Несмотря на ее поведение, Алекс был настроен оптимистично, и его неутомимая жизнерадостность и умение достигать желаемого имели свои результаты.
Полгода спустя Мэри Синкли все свое свободное время проводила в компании Алекса и Элен. Она уже не дрожала при каждой встрече с юношей, уделяла ему особое внимание, научилась открыто улыбаться и шутить в его присутствии. Однако по-прежнему отстранялась и настораживалась при проявлении им более откровенных чувств. Ее память не закрывала дверь в прошлое, и неуемная ярость и озлобление возникали в груди, как только ситуация чем-то напоминала ей о Пьере Кьюри – кареглазом французе.
За эти полгода настоящей, полной жизни Мэри обрела уверенность и чувство собственного достоинства. Исчезла бедная, замученная девочка, терзающая себя за слабость характера и неумение постоять за себя. Она внимательно наблюдала за жизнью вокруг, за людьми, за их отношениями, поступками, решениями и впитывала в себя все полезное, как губка. По выражению ее лица, взгляда и манерам теперь нельзя было догадаться, о чем она думает, какие чувства переживает. Мэри была деликатна, скромна, угодлива, и лишь Алекс со временем стал замечать за ней проявление скрытого просчета и анализа всего происходящего. Но только один господь бог знал, что назревало внутри этой девочки и с каждым днем набирало силу, чтобы однажды выступить навстречу судьбе и победить.
Эль-Пачито, сентябрь 1983 года
– Брайан, прошло уже шесть месяцев и двадцать девять дней, а ты больше ни разу не взял меня с собой к Элен!– обидчиво заявила София брату, когда тот спешил на занятие в школу.
– Как ты хорошо считаешь!– отозвался Дьюго, продолжая наглаживать стрелки на выходных брюках.
София сразу почувствовала, что ее хотят оставить с носом, и не отставала.
– Живчик, ты обещал, что скоро мы поедем в Эль-Пасо и зайдем к Элен!
– Фисо, ты невыносима. Сейчас у меня контрольные, итоговые работы, мне просто необходимо сдать их на максимум баллов. Иначе я не смогу пройти отбор в колледж со стипендией.
– Но Элен обещала закончить мой портрет…
– Фисо, я ухожу,– торопливо натягивая брюки, сказал Брайан и подмигнул сестре.– Мы еще поговорим об этом.
– Ты перестал обращать на меня внимание!– жалобно проговорила София.– Сейчас у тебя контрольные, а потом ты уедешь в колледж и забудешь про меня?
Брайан смягчился и присел рядом с сестрой.
– Милая моя, я всегда буду тебя любить. Но если я не смогу добиться чего-то большего в жизни из-за твоих капризов, то ваше будущее будет зависеть от того, как отец продаст своих жеребцов. А это, поверь мне, не самый лучший вариант. Человек всегда должен стремиться вперед, и не иначе.
София не совсем понимала, о чем говорит брат, но чувствовала, что должна следовать всем его принципам. В ее маленькой головке беспорядочно блуждали мечты и детские планы иметь все, быть успешной, знаменитой. Она верила, что все будет именно так. София не могла и представить, что всю жизнь проведет на ферме, не увидев всего богатства мира, Дисней-Лэнда, семи чудес света, дальних стран и бескрайнего океана. Ведь все знания о мире не могли остаться только яркими картинками и образами в ее душе. Она свято верила, что это только начало пути в чудесный мир открытий, что все взрослые прошли через него, даже если они об этом умалчивают. Все остальные – это остальные, а София ощущала свою особенную судьбу, которая могла ей предложить самые невероятные приключения.
Маленькая наивная девочка еще не догадывалась, что предстоит ей пережить, если она пойдет напролом, стремясь угнаться за мечтой.
Эль-Пачито, декабрь 1983 года
Время неспешно приблизило Рождество. Этот праздник, особенно почитаемый католиками, вдохновлял всех на светлые поступки и сулил радужные надежды на исполнение заветного желания.
Улицы Эль-Пачито были украшены разноцветными гирляндами, фонариками причудливой формы, на воротах каждого поместья красовались зеленые венки с колокольчиками, красными лентами, семейными украшениями – один лучше другого. В предрождественские дни люди становились особенно счастливыми, дружелюбными.
На одиноких людей этот праздник нагонял тоску, в других, так или иначе устроенных в жизни, вселял романтические надежды. Все ссорящиеся в эти дни – мирились, дружно старались уступать друг другу во всем. Рождество было временем рождения новых чувств, надежд и восторженных настроений.
Вечером Хелен Дьюго разожгла камин и со своими девочками устроилась на ковре перед диваном. Укутав ноги дочерей шалью, она взяла большую книгу сказок и приготовилась читать.
– Мама, почему мы не идем в гости к Бену?– грустно спросила София.– Ему, наверное, очень одиноко?
Хелен согласно кивнула, но не знала, что ответить дочери, как объяснить малышке всю сложность человеческих взаимоотношений. Она пожала плечами и перелистнула страницу в книге.
– А почему папа к нам не идет?– следом поинтересовалась Милинда.
– Он всегда занят! И не будет же он слушать сказки. Для него это чушь!– пояснила София, не дожидаясь ответа матери.
– Софи!– одернула дочь Хелен.– Что это еще за разговоры? Сколько раз я просила тебя не говорить в таком тоне об отце?
– Я права!– не уступала София.– Его всегда нет с нами. Он всегда ругается, обижает тебя. Я слышала, как он кричит в вашей комнате по ночам.
– Софи!– возмутилась Хелен.
Ее губы задрожали, глаза забегали и даже при свете огня стал заметен багровый румянец на ее щеках и шее.
– Кто разрешал тебе подслушивать под дверью?
– Никто, мама,– смягчив тон, ответила дочь.– Я не специально. Но лучше бы нашим отцом был Бен. Он добрый, щедрый и умный. И он никогда не повышал голос даже на своих медсестер.
Милинда поддержала сестру легким кивком. Хелен зарукоплескала от изумления и возмущения. Она положила книгу на пол и закрыла лицо ладонями.
– Девочки, что вы со мной делаете?! Почему вы не можете промолчать, почему все нужно объяснять и доказывать по новой? Софи, я прошу тебя, перестань наговаривать на отца и настраивать Лин. Я больше ничего не хочу слышать на эту тему. Вам обеим ясно?
Сестры потупили взгляды и виновато опустили головы на колени матери.
– Я только сказала правду,– прошептала София.– Разве плохо говорить правду?
– Молчи,– проговорила Лин,– а то мама еще больше расстроится и будет плакать.
– Софи,– более спокойным голосом продолжила Хелен,– доктор Логан – замечательный человек, поэтому я разрешаю вам с ним дружить. Но умоляю тебя, Софи, детка, солнце мое, не говори о нем так в присутствии папы. Отец хороший, но он обижается, когда его недооценивают. Будь к нему ласкова, и он перестанет придираться. А по ночам он ругается потому, что устает, его не слушаются рабочие, он раздражается… Это нормально.
– Ну да. И виски он пьет, как лошадь!– пробубнила София.
– Ах ты, упрямая коза!– возмутилась Хелен и дернула дочь за ухо.– Я заклею твой маленький рот скотчем, тогда ты у меня поговоришь!
Сердитый и расстроенный вид матери остудил накипевшие чувства Софии, и она дала себе слово, что не испортит ее настроение в ближайшие дни. Милинда и вовсе закопалась лицом в подол платья матери и боялась произнести что-то лишнее. Она поддерживала сестру, но слишком боялась отца, чтобы так открыто сопротивляться ему.
Глубоко подышав, Хелен вновь взяла книгу в руки и открыла на первой странице.
– Сейчас я расскажу своим деткам-непоседкам сказку про храброго медвежонка Хьюпи…
София и Милинда улеглись поудобнее и приготовились слушать сказку, как вдруг в гостиной неожиданно вспыхнул свет, и они, недовольно щурясь от рези в глазах, выглянули из-за дивана. В гостиную вошел Брайан, а за ним веселые, смеющиеся и что-то напевающие юноша и две девушки. В одной из девушек София узнала Элен Ахматову, и сердце ее радостно заколотилось.
– Элен, ура! Я так давно тебя не видела,– воскликнула она и, путаясь в шали, поднялась и побежала навстречу к ней.
Хелен и Милинда поднялись с ковра и присели на диван. Мать вопросительно посмотрела на сына, ожидая представления гостей.
– Мама, это мой друг Эл Ахматов. Я тебе о нем много рассказывал…
Александр любезно кивнул и улыбнулся:
– Добрый вечер, миссис Дьюго.
– Это его девушка – Мэри Синкли… А это его сестра – Элен.
Элен и София уже секретничали в сторонке, у другого дивана, весело хохоча и обнимаясь.
Брайан жестом показал гостям на диван, а сам подошел к матери и шепотом сказал:
– Знаю, что отца сегодня долго не будет. Я хочу, чтобы друзья остались на ужин.
Хелен неуверенно тихо ответила:
– Я рада твоим друзьям, только бы не узнал отец.
Брайан быстро чмокнул мать в щеку и потерся лбом о ее висок.
– Мам, я люблю тебя.
– И я тебя, сынок,– заверила Хелен и, счастливо улыбаясь, уже громко продолжила:– Очень рада всех вас видеть в нашем доме. Это такая редкость. Давайте не будем откладывать ужин и пройдем в столовую? Я вас всех немножко побалую вкусной поджаркой и домашней выпечкой.
Алекс и Мэри, улыбаясь друг другу и хозяйке дома, взяли принесенные с собой пакеты и прошли за Брайаном в столовую.
– Я очень рад познакомиться с семьей друга и в знак уважения хочу поздравить вас с наступающим Рождеством. Завтра мне не удалось бы это сделать, семейный ужин, традиции… вы понимаете… Вот мой подарок!