Минж обернулся. С чашкой чая в руке, словно застывший богомол, стоял аптекарь Вейюан.
– Юность смотрит в будущее, а старость – на свою юность, – кратко заметил Минж (купцы опять переглянулись). – Но самые красивые иероглифы можно нарисовать только на чистом листе.
– Хотелось бы все-таки услышать ответ на наш вопрос, – заволновались евреи, предполагая новую и длинную дискуссию, в которой они были как бы не у дел.
– Вне сомнений, – произнес Минж, – Лао-цзы – великий мыслитель, достигший духовного ведения и мудрости. Но слишком важные вопросы остались без ответов. Из этого я делаю вывод, что нет абсолютного знания, а есть последовательность, с которой провидение открывает свои тайны. И, вероятно, им нет предела.
– Какие такие еще вопросы? – принял угрожающую позу аптекарь-богомол. – Как творит Дао, например. Ведь Дао – пустота! Не подскажете ли нам, мудрый Вейюан?
– О, мальчишка! – воскликнул Вейюан. – Непостижимо… Дао творит непостижимым образом. Разве не об этом говорится в «Дао Дэ Цзин»? – Прекрасно, – поблагодарил Минж. – Именно это я и хотел услышать. Теперь вы понимаете, что факт непостижимости уже указывает на наличие ответа и на то, что он находится за гранью познания. А раз ответ есть, вполне реально предположить, что для откровения оного не пришло еще время.
– А вам не кажется, что такое познание невозможно в принципе для человека?
– Для человека невозможно, но все возможно Провидению. И я уверен – время наступит…
Минж на мгновенье прервался, подбирая точные слова к тому, чему сам явился свидетелем этой весной, и Кого никак нельзя было назвать « ничем» и « пустотой». Он поискал вокруг, в пространстве, и вдруг ответ возник сам собой – простой и неопровержимый. – Посредством у-вэй мастер постигает Дао, но, я уверен, это не конечный результат, а только то, что отпущено человеку постичь на определенном отрезке жизни. – Минж двумя пальцами наглядно показал ничтожно малый кусок пространства. – Закончится время, – он убрал руки, – и явится Создатель всего, возможно, как антимир целому, в том числе и Дао. Он Хозяин и Господин, и только в Нем – конечная истина всего творения.
– Это серьезное заявление, – закивали головами купцы.
– Выглядит грандиозно, – согласился Вейюан. – И даже логично… Но любопытнейший вопрос: откуда такие сведения? Неужто я поверю вам на слово?
Аптекарь улыбнулся, чуть-чуть высокомерно, но не более. – Даже при всем уважении к отцу и роду, и вашему оригинальному уму.
Он отпил чай из чашки, наслаждаясь тонким вкусом. Тут же возник слуга и долил чай. Вейюан развел руками.
– Увы, это факт: гостеприимство этого дома неисчерпаемо, как Дао. И, сказать по правде, вы удивили меня, дорогой Минж, удивили своей настойчивостью. Пусть даже с вами можно согласиться… Но почему « как антимир»?
– Это трактовка учения Дао о Творце и творении, вам ли не знать, уважаемый Вейюан, – довольно искренне ответил Минж.
– Хвала Всевышнему! – воскликнули евреи, подняв руки к небу.
– Уж не хотите вы сказать?..
– Скорее нет, чем да, – вмешался подошедший хозяин дома. – Извините, но я вынужден прервать ваш разговор. Минж еще слаб, и ему пора принимать моцион и лекарство, назначенное доктором Ли. Здоровье – это Небесный дар, не заботиться о нем – преступление.
Он сделал знак – вмиг подбежали слуги и увели Минжа в банную залу, где его уже ожидал полный комплекс водных процедур, растираний и массажа.
Аптекарь Вейюан умолк в недоумении на полуслове.
На следующий день повар господина Гуожи вновь пошел на рынок за петухом. Но на этот раз пошел не один. С ним отправились два воина из личной охраны первого министра. Повар – сенсей, много лет практиковавший кун-фу, – сразу без ошибки вычислил продавца петуха, имеющего к нему особый интерес. Как настоящий мастер, он не подал виду, предоставив событиям развиваться в своем ключе, наблюдая за изменениями, которые они принесут. Итак, первое: вчера повар с удивлением заметил, что петух, купленный у юноши, после обычного пучка специй заимел такой изысканный вкус, которого ему не удавалось добиться в кулинарии за всю многолетнюю практику. Как результат – его пропавшего сына теперь искало полгорода. В людных местах развешаны объявления с описанием мальчика, в них было обещано приличное вознаграждение. Да за такие деньги любой в городе был готов отправиться на поиски! Во-вторых, ночью ему приснился странный сон: голенастый бойцовский петух, голый, почти без перьев, долго и подробно объяснял ему секреты кун-фу . Будучи опытным мастером, повар не мог не отметить большую ценность советов. А под конец петух велел идти на рынок и искать этого продавца. «Он знает намного больше, хотя с виду простак», – произнес в его сне петух. Затем молниеносно исполнил разворот ча- бу(35) и коварно нанес удар молота, от которого в голове повара загудело, как от удара колокола. В следующий момент ловкий петух исчез. Мастер проснулся с болью в голове. Поэтому, собираясь на рынок, повар захватил с собой двух стражников. Мало ли что…
Глава 6
Пройдя, по совету Петуха, вниз некоторое расстояние, Фенг наткнулся на непролазные заросли. Понимая, что нет других решений, он полез в самую их гущу, дико царапая лицо и руки и ругая в сердцах петуха, мирно дремавшего в корзине. «Раз ты такой умник, мог бы придумать что-нибудь и получше…» Но на деле получалось, что этот рдяный гад как бы намеренно глумился над ним. Медленно и необратимо в голове Фенга зрели различные планы мести. Укрывшись в чащобе возле реки, Фенг решил немного вздремнуть, хотя сделать это у него получилось не сразу. Здесь, возле воды, жутко донимали комары. И опять – от них страдал только Фенг, а петуху в перьях все было нипочем. Неистово чесались руки… И еще больше хотелось свернуть кому-то шею. Наконец, измазав густой глиной все голые участки тела, Фенг таки умудрился прикорнуть. Но как-только на него нашел сон, тут же явился Петух. И первым делом стукнул ему по макушке.
– Хочешь проспать все на свете? – спросил он явно издевательским тоном. – А что мне делать?! – отбивался от Петуха Фенг. – Я устал, мне нужен отдых.
– От чего же ты устал? Неужели от собственной глупости?
– От твоих нравоучений устал. Ты почему не даешь мне покоя? Вот взял я тебя на свою голову!
– Верно сказал! Именно, так оно и есть! – обрадовался Петух и стукнул Фенга еще раз.
– Что так и есть? – захныкал Фенг, но заметил, что теперь он может двигаться и даже отбиваться.
– Выражение «взять себе на голову» именно это и объясняет, – продолжал Петух, пытаясь влепить Фенгу затрещину.
– Что объясняет? – недоумевал Фенг, уворачиваясь от тычков.
– Объясняет то, что люди хватают руками все подряд, а оно потом садится им на голову!
Петух подпрыгнул, изловчился и плюхнулся Фенгу на затылок, накрыв собой голову. Фенг попытался скинуть вредную птицу, но та будто вросла в шею.
– Ты что делаешь? – заорал Фенг и принялся колотить себя по загривку.
– Показываю наглядно, что означает в духовном мире выражение «взять себе на голову». А ты как думал? Погоди, я тебе еще покажу, сколько люди таскают на себе всякой гадости. Да так, что и света Божьего не видят.
Действительно, из-под перьев мало что можно было разглядеть, и то, по большей части, только под ногами. Прелый запах, исходивший от птицы, дико дурманил мозги, Петух намертво прилип к затылку и стал с Фенгом одним целым. Тот продолжал колотить, как ему казалось, сидевшую на нем птицу, но болела голова и шея, да и только.
– Вот так, – Петух спрыгнул с Фенга и поправил перья. – Не бери в руки того, что не в силах понести. А тем более, не бери чужого, иначе – каюк. Я мог бы сидеть на тебе до конца твоих дней, но у меня другие цели; ты должен научиться их ясно видеть и всегда иметь свежую голову. Кстати, выражение «иметь свежую голову» означает – освободиться от того, что на ней сидело. Отчасти, разгрузка сознания происходит во сне. И это вторая духовная истина за сегодня.
– Значит, я все-таки мог от тебя избавиться, – обрадовался парень. – Я ведь тебя даже поколотил немножко.
– Глупости, – категорически заявил Петух. – Освободиться от бремени можно только путем долгой борьбы со страстями. Да и то не благодаря собственным усилиям, а промыслительно, силою свыше. Но для этого нужно сделаться монахом и иметь достаточно решительности выстоять в деле до конца. Увы, такая жизнь не для обычного человека.
– Стоп. Что значит «силою свыше»?
– Любое знание полезно ко времени, – лаконично подчеркнул Петух. – Знание раньше времени делает человеку вред, позже – приносит огорчение. Для тебя на сегодня достаточно духовных истин. Пора заняться делом. Встань и подберись ближе к воде. Сейчас туда причалит лодка.
– Да как я встану? – возразил Фенг, – Я же сплю!
– Не волнуйся, сейчас я тебя разбужу.
Петух хитро улыбнулся во весь беззубый птичий рот, повернулся вокруг на одной ноге, и вмиг перед Фенгом предстало жуткое чудовище, какое описать не хватает воображения и слов. «Ужас, летящий на крыльях ночи!» С перепугу Фенг заслонил лицо рукой, а эта гадость долбанула его прямо в кисть. Он неистово взвизгнул, подпрыгнул и проснулся.
Сердце бешено колотилось в груди; с лица отваливались куски высохшей глины. В корзине заквохтал перепуганный петух. Фенг зажал ему клюв. Рядом в камыши тихо воткнулся нос плоскодонки.
– Ты слышал, в кустах кто-то вскрикнул, – прошептал один из монахов.
– Чепуха. Ночная птица, не более. Из людей никто не сможет забраться в такие тернии. Я это место высмотрел еще днем. Там с берега абсолютно непролазные дебри.
– Вот и хорошо. Но стоило бы проверить. Мне показалось, это кричал человек, – настаивал первый монах и шуганул для верности по кустам посохом с бронзовым набалдашником в виде Будды Просветления(36). Увесистый Будда прошел прямо над Фенгом, едва не снес ему башку и не освободил сразу от всего. Фенг втянул голову в плечи: кажется, он начинал понимать духовные истины…
В корзине снова взбеленился испуганный петух. Фенг лихорадочно зажал ему клюв, чуть было не оторвав голову. В висках звонко лупили удары пульса, и казалось, их слышит вся округа.
– Ну вот, я же говорил, птица, – засмеялся второй монах.
– Это петух, – подтвердил первый. – Интересно, откуда ему тут взяться?
– Мало ли. Может с рынка сбежал. А может, этот коварный мальчишка следит за нами, – произнес второй таинственным шепотом.
– Ты серьезно… Вот ведь напасть. Ну все, пришел его конец!
– Да успокойся, пошутил я, – ответил второй и рассмеялся.
Фенг сидел в шаге от них ни живой, ни мертвый. Благо, стояла безлунная ночь. Где-то в выси падающие звезды чертили безграничную черную грядь. Пели цикады, пищали комары, шипел под руками петух и на плесе сонно вкидывалась рыба. Повсеместно ощущалось дыхание настоящей и загадочной жизни. Необъяснимой и бесконечной.
Медленно истекали минуты, часы. Монахи долго о чем-то говорили, спорили, потом опять шептались. Фенг лежал в колючих кустах, боясь даже пошевелиться. Ночью невесть откуда взялись муравьи и принялись ползать по нему, залезая везде, куда можно, и кусая, за что вдумается. Состояние Фенга было близким к помешательству, хотелось взорваться на полные ноги и чесануть напролом, лишь бы не терпеть эту пытку. Но на корме судна действительно находился связанный ребенок, он хныкал время от времени, просился и плакал, и тем помогал Фенгу забывать о своих напастях. Фенг представлял себя спасителем младенца, героем во языцех, и проклятые муравьи отходили на второй план.
Так он вытерпел несколько часов.
Приближался рассвет, а монахи все беседовали. Фенга начало волновать то, что еще немного и рассветет, и его обнаружат. «Правда, Петух обещал…» Но на деле все происходило далеко не так гладко. Скорее, даже наоборот. После бессонной и мучительной ночи Фенг готов был уже на все. От огненных укусов муравьев в нем что-то выгорело изнутри: возможно, это был страх. Глядя почти невидящими от боли глазами в звездное небо, Фенг в один момент ощутил величие Вечности и призрачность жизни – ничтожность человеческих желаний на фоне бесконечности Вселенной, абсурдность этих желаний, честолюбие и жалкую амбициозность, в конечном счете, просто глупость. Он понял это ясно, как никогда. И еще что-то… Очень важное! Но внезапно монахи поднялись. Они быстро простились, один вплавь удалился, а другой улегся спать и уже через минуту мирно храпел в лодке.
Пришло время действовать – легко, свободно, хладнокровно. Обогнув лодку, Фенг нырнул пару раз в омут с головой, потопляя ненавистных муравьев. Холодная вода быстро привела его в чувство, и, хотя все тело пекло и жгло от укусов, его душа ликовала в предчувствии победы, в первую очередь, над собой. Дальше все пошло по намеченному за безумную ночь плану. Монахи привязали лодку к большой коряге. Фенг отцепил конец веревки от лодки и осторожно связал спящему монаху ноги. Связал крепко, в несколько узлов. Расчет был простой: как только Фенг оттолкнул лодку от берега, монах тут же проснулся, вскочил и бухнулся за борт. С дикими воплями и связанными ногами он барахтался в прибрежном иле, пытаясь освободиться, но фантасмагорическая карча(37) цепко держала его за ноги. А лодка с Фенгом тихо растаяла в утреннем тумане, в неясном мерцании глубин оставляя за собой диффузию из галактик на покойном зеркале реки.
Проплыв с пару десятков ли по каналам и сделав несколько поворотов, Фенг нашел удобное и безопасное место в камышах возле какого-то большого сада. Сад был богатый, ухоженный, но небольшой обрыв, нависающий над плесом, создавал возле воды скрытый от посторонних глаз уголок.
Энлей, так звали пленного мальчика, оказался очень умным и смышленым не по годам. Его не пришлось долго уговаривать, что-то объяснять и тем более дурачить. Он сразу согласился сидеть в камышах, сколько нужно, пока Фенг выяснит, что происходит в городе. При этом он рассказал Фенгу удивительную историю.
Оказывается, мальчика похищали не впервой, и каждый раз Провидение чудесным образом сохраняло ему жизнь, возвращая в родительский дом. Их небольшая семья, два человека, жила в усадьбе важного чиновника, отец служил поваром и не только… Мастер Ксан, так звали отца, был личным телохранителем господина Гуожи и, конечно, мастером кун-фу, владеющим всевозможными тайными техниками и знаниями. Маленький сынок старался ни в чем не отставать от отца, особливо в области познаний, а ввиду сметливой и любознательной натуры быть в курсе дел дома Гуожи, тайной канцелярии императорского дворца заодно всех секретов империи. Так уж сложилось, чужие тайны дорого стоят; в этом плане маленький Энлей был невероятно богат. Особенно, что касалось разного рода краж… Энлей любил шастать по злачным местам большого города и подмечать такое, что взрослому даже не взбредет на ум. Самое главное – отец не запрещал ему этим заниматься, даже наоборот. Маленький шпион добывал ценные сведения, порой государственного уровня: о заговорах, крупных хищениях и прочем. Вести из притонов и разбойничьих трущоб напрямую достигали ушей главного министра империи, но для Энлея это была просто интересная и увлекательная игра. Хотя, как мы уже говорили, игра была довольно опасной: следопыт несколько раз попадал в неприятности, на которых только оттачивал свое мастерство. И это высоко ценил отец, мастер Ксан, обучая Энлея понемногу разного рода духовным премудростям.
Быстро договорившись вдвоем с пареньком распутать все заговоры и узнать все секреты, Фенг оставил его сторожить лодку (теперь у них была лодка!), а сам отправился на рынок, прихватив с собой петуха. На всякий случай, уж больно ловким оказался этот Энлей, что вызывало у Фенга определенные опасения.