– Они собирались рассказать тебе, когда ты немного подрастешь, – говорю я, но голос изменяет мне. – У них просто не было шанса.
Она неожиданно выпрямляется отталкивает меня и выставляет рюкзак перед собой. Пряжка попадает мне в глаз.
– Ты тоже врешь! Все это ложь! Ты тоже стерва! – визжит она. Она расстегивает ремень безопасности и тянется к дверной ручке.
– Куинн! Подожди! – Объятая страхом, я хватаю ее за руку. Она гневно смотрит на меня, сверкая глазами. Я чувствую, как она дрожит. Она борется с собой, борется с этим знанием, стараясь отогнать его от себя, ответить ударом на удар. Ткань ее психики, ее веры в себя и свое происхождение – сама основа ее личности трещит по швам.
Я сглатываю и немного ослабляю захват, но не отпускаю ее, опасаясь, что если сейчас Куинн выйдет из автомобиля, она слепо устремится в ночь. Окрестная глушь – опасное и холодное место, особенно в это время суток. Я достаточно долго проработала добровольцем в местной поисково-спасательной группе, чтобы знать это на собственном опыте. Я знаю, сколько людей так и не вернулись домой.
– Я люблю тебя, – шепчу я. – Я очень-очень сильно люблю тебя. Я всем сердцем любила твою мать, и Питера тоже. Мы семья. Куинни Маклин, ты член нашей семьи. – У меня прерывается голос. – Как и тебе, мне невыносимо, что произошло с твоими родителями. Но мы с тобой – это все, что осталось. Нам нужно быть рядом друг с другом. Я тоже чертовски напугана. Вернее, мне страшно, потому что я не знаю, как быть хорошим опекуном. Но я здесь ради тебя, и я всегда буду с тобой. Это я обещаю. И еще я обещаю, что буду стараться изо всех сил. Но мне нужна твоя помощь.
Искренность моих слов что-то затрагивает в душе Куинн. Девочка медленно поднимает голову.
– Я не знаю, как это сделать, – повторяю я. – Но давай попробуем вместе, ладно? Потому что если ты сейчас откажешься от меня и убежишь, куда ты отправишься сама по себе? Если миссис Дэвенпорт выгонит тебя из школы за насилие, что мы тогда будем делать? К кому мы обратимся?
На шоссе завывает сирена, удаляясь в горы.
– Знаю, это паршиво, – шепчу я. – Но мы справимся. Понемногу, шаг за шагом. Мы будем стараться прожить каждый день. А потом, наверное, станет немного легче. Словно рассвет после бури.
Долгое молчание.
В зеркале заднего вида внезапно появляется свет единственной фары и на мгновение ослепляет меня. Я поворачиваюсь и гляжу в заднее окно. Мотоцикл повернул с дороги примерно в ста ярдах за нами. Свет погас.
Я думаю о мотоцикле возле школы. Меня снедает беспокойство.
– Я хочу домой, – тонким голосом говорит Куинн. – Хочу к маме.
– Знаю. – Я снова обнимаю девочку и испытываю неописуемое ощущение, когда прижимаю ее к своей груди. Материнский инстинкт. Осознание того, что я готова на все ради этого ребенка. На что угодно. И я защищу ее, я сделаю ее счастливой.
– Мы найдем способ, – шепчу я в ее волосы. – Мы вместе поставим этих девочек на место, хорошо? Но нам нужно сделать это по-умному. Мы не можем физически отбиваться от всех дурных вещей. Насилие – это не ответ.
– Именно так он и говорил.
По моей спине пробегает ледяной холодок. Я отодвигаюсь в сторону.
– Кто?
Она только смотрит на меня.
– Ты имеешь в виду… этого мужчину?
Молчание.
Страх и ярость попеременно курсируют во мне. Я поворачиваюсь на сиденье и гляжу туда, куда повернул мотоцикл.
– Он хороший человек.
– Откуда ты знаешь? – жестко спрашиваю я.
Что-то мелькает в глазах Куинн, и в этот момент я без тени сомнения понимаю, что это был Джеб. Он здесь. Он следовал за Куинн и говорил с ней. Это он проехал мимо на мотоцикле. Это он ждал и наблюдал возле школы.
– Он спросил, где ты живешь? – сдавленно спрашиваю я.
Молчание.
– Спросил или нет?
– Да! – выкрикивает она. Гнев – ее единственное оружие, и она снова хватается за него. – Он спросил, замужем ли ты. Я ему сказала, что твой тупой дружок бросил тебя.
Мне трудно дышать.
– У него есть мотоцикл?
– Нет. Не знаю.
– У него есть татуировка на шее? Маленькая рыбка?
Куинн резко отворачивается.
Я включаю зажигание, резко трогаюсь с места и возвращаюсь на дорогу. Разворачиваюсь на бульваре, едва не задев седан, припаркованный на другой стороне. Визжат покрышки. Я крепко сжимаю руль, потому что еду слишком быстро. Сердце бешено колотится в груди, пот выступает на лбу и верхней губе.
– Застегни предохранительный ремень, – говорю я.
– Что ты делаешь? Куда мы едем?
– В полицейский участок.
Она разворачивается лицом ко мне.
– Нет! Пожалуйста, не надо: он хороший человек.
– Откуда ты знаешь об этом? Потому что он купил тебе сладости? Потому что он приятно улыбался тебе? В мире есть очень плохие люди, которые хорошо знают, как понравиться маленьким девочкам. – Мой голос дрожит. – Ты можешь думать, что с ним тебе ничего не угрожает. Такие люди, как он, легко втираются в доверие. Они могут казаться друзьями, с которыми ты чувствуешь себя довольной и счастливой. Но они опасны. Это хищники. Ты должна понять это. Они могут творить самые ужасные вещи.
– Он не опасен! – рыдает она. – Он читал мою любимую книгу. Он помог мне, когда те девчонки забрали мои сладости.
Я резко сворачиваю на общественную автостоянку, задевая колесами о бордюр. Потом останавливаюсь и какое-то время сижу с работающим двигателем, глядя в зеркало заднего вида. Сердце продолжает колотиться в груди, пот стекает по всему туловищу. Но мотоцикла нет. На улице нет ничего, кроме случайных машин. Возможно, тот мужчина на мотоцикле возле школьной стоянки только почудился мне. Может, я вообразила, что за нами следят. Я видела Джеба за каждой проклятой тенью, потому что его выпустили из тюрьмы. Это паранойя. Я приглаживаю волосы ладонями. Сейчас воображение – мой худший враг.
Полицейский участок соединен с пожарной станцией, которая примыкает к нему сзади. Рядом находится база поисково-спасательного отряда. В офисе Адама Лефлера горит свет, желтое сияние льется в холодную ночь. Он работает за столом. Его крупный силуэт выглядит надежно и успокаивающе. Все будет в порядке.
Мы все готовы помочь тебе, Рэйчел. Ты можешь звонить любому из нас, в любое время.
Я могу с этим разобраться. Если Джеб вернулся и напрашивается на неприятности, Адам сдвинет небо и землю, чтобы снова упрятать его за решетку – на этот раз навсегда. Я отстегиваю ремень безопасности.
– Пошли, – обращаюсь я к Куинн и открываю дверь со своей стороны.
Куинн забивается глубже на сиденье и снова прижимает рюкзак к животу.
– Я не пойду туда с тобой.
– Куинн…
– Ты не можешь заставить меня. Я укушу тебя. Я буду лягаться и кричать.
Она отказывается смотреть на меня. Ее лицо снова становится угрюмым и замкнутым.
Я гляжу на полицейский участок, закипая от досады. Достаю телефон из кармана и набираю номер. Звонок сразу направляется на голосовую почту, где женский голос сообщает часы работы. Я ругаюсь сквозь зубы. Если не набрать 911, то телефон бесполезен.
Я выхожу из автомобиля и кричу в освещенное окно, где видела Адама за письменным столом.
– Адам! Ты меня слышишь?
Нет ответа. Он и не может ничего услышать через двойные рамы. Я оглядываюсь по сторонам: никого. Все тихо.
– Ладно, – говорю я и наклоняюсь в салон. – Оставайся здесь, но я запру тебя в автомобиле.
Девочка продолжает молчать, упрямо выставив подбородок.
– Я буду вон за тем окном, – я указываю на офис Адама. – Полицейские смогут видеть тебя оттуда.
Никакой реакции. Я поспешно снимаю куртку.
– Вот, набрось на плечи, чтобы тебе было тепло.
Она не берет куртку, и я оставляю ее на сиденье водителя рядом с Куинн. Устанавливаю замок защиты от детей, закрываю и запираю двери. Моя система безопасности работает со сбоями; если я активирую «детский замок», то даже пассажирскую дверь нельзя открыть изнутри. Мне не по себе от того, что приходится запирать девочку в машине, но я не знаю, что еще можно сделать. Я не могу силком тащить ее в участок и не могу рисковать ее побегом.
Я торопливо иду по дорожке и внушаю себе, что скоро вернусь и что все полицейские окажутся на месте.
Глава 6
Куинн крепко прижимала к животу свой школьный рюкзачок. Ей отчаянно хотелось не верить Рэйчел. Ей хотелось ненавидеть Рэйчел. Хотелось, чтобы она пропала. Что не было всех ужасных вещей, которые произошли с ней за последние полгода. Она хотела вернуть маму и папу. Она чувствовала себя так, как будто в горло запихали старый носок, и глупые слезы снова подступали к глазам.
Она лягнула каблуком основание кресла, пытаясь остановить слезы. Но они все равно жгли ей глаза изнутри. Она сунула куртку Рэйчел себе под нос. Куртка была мягкой, пушистой, и от нее слабо пахло тетиными духами. Еще там была кровь после того, как Куинн рассекла ей бровь пряжкой рюкзака. Она сильнее заколотила пяткой, глядя на тетю, легко бежавшую по дорожке и по бетонному крыльцу полицейского участка.
Канадский флаг развевался на ветру над зданием участка. Белые патрульные машины и полицейские внедорожники с красно-белыми полосами аккуратными косыми рядами стояли на площадке. За домом высоко над плещущим флагом темным пятном поднималась в небо вершина Медвежьей горы. Куинн видела теплые желтые огоньки ресторана «Тандерберд-Лодж» и причал канатной дороги наверху. Высоко над горными пиками переливались зеленовато-желтые полотнища северного сияния, отчего ледники казались призрачно-белыми.
Пока она ждала, окна автомобиля начали затуманиваться от дыхания. Куинн ближе подтянула к себе тетину куртку. Улица была темной и пустой, сухие листья проносились по мостовой.
Все они лгуны. Она не собиралась верить им. Нет, и точка.
Куинн сжала руку в кулак и протерла маленькую дырку в туманном стекле. Тогда она увидела это: блестящий черный мотоцикл, водителя в черном шлеме и куртке, наблюдавшего с другой стороны улицы, облачка дыма из выхлопной трубы.
Ее сердце дрогнуло. Это он. Она была уверена в этом.
Охваченная волнением, она протерла ладонью более крупную дыру и наклонилась вперед.
Мужчина. Его тень.
Она не боялась его.
Он ей понравился; он помог ей почувствовать себя особенной, как будто она имела ангела-хранителя. Возможно, ее мать призвала его с небес охранять ее – как в той книге, которую она читала, где ангелы были темными красавцами с татуировками, которые присматривали за одинокими девочками.
Тупая Мисси Седжфилд, Эбигейл Уинстерс и другие проболтались о том, что видели, как он последовал за ней в лесу, и насмехались над тем, что он купил ей сладости. Мотоцикл почти исчез за туманом от дыхания Куинн, поэтому она быстро протерла стекло. Он оставался на месте.
«Это будет наш секрет, ладно?»
Теперь Куинн было стыдно, что она ввязалась в драку. Это заставило его выйти из тени и помочь ей, и тогда все увидели его. А теперь ее тетя будет болтать в полицейском участке. Рэйчел собиралась отпугнуть его. Мисси рассказала директору, миссис Дэвенпорт, о его черной куртке и черных волосах. Но они не видели татуировку у него на шее; Куинн была вполне уверена в этом. Когда он присел на корточки и обратился к ней, девчонки уже бежали к школе. У него на шее была татуировка маленького кижуча. Она знала это, поскольку хорошо разбиралась в лососевых рыбах и видела индейские рисунки и резные изображения кижуча. Он сказал ей, что у самцов вырастают агрессивно изогнутые зубы, когда они поднимаются по рекам на нерестовые угодья.
Девочки сказали миссис Дэвенпорт, что он был страшным на вид.
Но они лгали. Его глаза были темно-синими, а его улыбка была лучшей на свете. А теперь Рэйчел и полицейские собирались прогнать его. Куинн провертела еще одну дырку в тумане. Он по-прежнему был там и наблюдал за ней. Она почувствовала теплоту в груди, от которой сжималось сердце. Ей нужно сохранить этот секрет. Друг… тайный друг.
«Это будет наш секрет, ладно?»
* * *
Молодая женщина с копной темных кудрей открывает дверь за приемной стойкой, защищенной пуленепробиваемым стеклом. На ее именной табличке написано «Констебль Пирелло». Она меряет меня взглядом с непроницаемым выражением на лице. Типичный коп.
– Сюда, пожалуйста. – Она проводит меня в некую камеру с металлическими столами между пластиковыми перегородками. Стены и ковровые покрытия выдержаны в серых тонах. Сейчас внутри находится лишь один сотрудник; остальные столы стоят пустыми.
– Прошу вас, присядьте вот здесь. Вам принести воды? Можете рассказать, что случилось? – Она смотрит мне в лицо.
Я вытираю лоб, и мои пальцы липнут от крови, оставшейся после удара Куинн. С некоторым потрясением я понимаю, что выгляжу как жертва разбойного нападения. Я с головы до ног покрыта серой ледниковой пылью, волосы спутаны в бесформенную массу, на лице кровь.
– Ничего страшного. – Я смотрю на кровь у себя на руке. – Я спустилась с горы на мотовездеходе и очень спешила попасть в школу. У моей племянницы возникли… неприятности.
Женщина приподнимает левую бровь и смотрит на меня широко распахнутыми фиалковыми глазами.
– Ударилась головой при старте новой канатной гондолы, – объясняю я. – Со мной все в порядке. Я хочу поговорить с Адамом.
– Вы имеете в виду констебля Лефлера, заместителя начальника?
Теперь я понимаю, что она говорит с французским акцентом.
– Мы старые знакомые. Я знаю, что он здесь, поскольку видела его за окном.
Что-то мелькает в ее взгляде. Она отодвигает стул от ближайшего стола.
– Пожалуйста, подождите здесь.
Я остаюсь стоять, пока констебль Пирелло уходит по коридору. Несмотря на тяжелый оружейный ремень и бронежилет, ей удается придавать своей походке чрезмерно уверенный, даже соблазнительный вид. Я невзлюбила ее с первого взгляда.
Она возвращается по коридору вместе с Адамом. Пирелло тихо беседует с ним на ходу. Он поднимает голову и слегка вздрагивает при виде меня.
– Рэйчел, – он быстро подходит ко мне, – что происходит? Что случилось?
– Я ехала с горы на мотовездеходе и ушибла голову. Адам, мы можем поговорить наедине?
Он колеблется и смотрит на Пирелло.
– Это насчет инцидента с твоей племянницей в начальной школе?
– Да… отчасти.
– Это констебль Энни Пирелло, – говорит Адам. – Ее недавно перевели к нам из Монреаля. Она приняла вызов из школы, поэтому будет лучше, если она услышит все, что ты хочешь рассказать.
Пирелло снова бесстрастно глядит на меня своими фиалковыми глазами. Настороженная и внезапно раздраженная, я откашливаюсь и смотрю в сторону его кабинета в дальнем конце коридора. Пожалуй, будет разумнее дать задний ход.
– Прекрасно, – говорю я. – Меня интересует, выдвинул ли кто-то из родителей обвинение против моей племянницы или написал жалобу. Не знаю, что обычно происходит в таких случаях.
– На данный момент нет никаких обвинений, – говорит Пирелло. У нее забавная маленькая щель между передними зубами, которая странным образом тоже добавляет ей сексуальности. По какой-то причине это еще сильнее раздражает меня.
Я утираю рукавом кровь со лба.
– Девочки рассказали, почему началась драка?
– Никто из них не захотел говорить. – Пирелло удерживает мой взгляд, как будто ждет, что я проговорюсь и сообщу ей какую-нибудь полезную информацию.
– Насколько я понимаю, на школьной территории появился мужчина, который прекратил драку, – решительно говорю я.
Пирелло кивает, но хранит осторожное молчание.
– Судя по всему, девочки рассказали директору, что этот мужчина наблюдал за моей племянницей во время перерыва на ленч возле бейсбольного поля. Миссис Дэвенпорт говорила вам об этом?
– Да.
Мое раздражение возрастает.
– И она сказала вам, что он следовал за ней до ближайшего магазина, где купил ей сладости?