Елена Хантинг
Секрет за секрет
Helena Hunting
A SECRET FOR A SECRET
Copyright © 2020 by Helena Hunting
This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency В коллаже на обложке использованы фотографии:
© Pressmaster, Sjale / Shutterstock.com В оформлении суперобложки и авантитула использована фотография: © Roman Samborskyi / Shutterstock.com Пиктограммы на форзаце: © Palsur, Buternkov Aleksei / Shutterstock.com Используются по лицензии от Shutterstock.com
Перевод с английского Ольги Мышаковой
Художественное оформление Петра Петрова
© Мышакова О., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2022
* * *
Всем мятежным душам, ищущим покоя в бурях, и тем, кому подавай немного хаоса, чтобы разбавить спокойствие
Пролог
Проблемы с матерью
Кингстон
Передо мной стояли шесть бокалов – от очень дорогого скотча до какого-то приторного фруктового коктейля «здравствуй, кариес», но даже из такого ассортимента я никак не мог выбрать (в основном потому, что я вообще не поклонник алкоголя). В итоге я отпил по глотку из каждого.
Мое внимание привлек негромкий, но выразительный женский голос.
– Простите, здесь занято?
(Слева от меня был свободный стул.)
Серо-голубые глаза, подведенные темно-синим карандашом, смело уставились на меня, выдержав мой взгляд, но я успел заметить, что говорившая совсем небольшого роста и очень хороша собой – длинные каштановые волосы, забранные в небрежный конский хвост, высокие скулы, полные губы, густые ресницы, не тронутые тушью. Но мне бросилась в глаза не только ее красота, но и грусть.
Настроение у нас было под стать друг другу.
– Гм, нет, полностью свободно.
Несмотря на дурное расположение духа, я отодвинулся и встал, освобождая место, потому что стулья были сдвинуты вплотную.
Девушка уселась на соседний стул, прежде чем я успел предложить свою помощь, и протянула руку.
– Куини.
Когда ее ладонь легла в мою, от этого прикосновения меня словно тряхнуло током. Глаза девушки вспыхнули, и мне невольно подумалось, не почувствовала ли и она то же самое. Или в воздухе тут что-то этакое?
– Куини?[1] – улыбнулся я. – Райан.
Не знаю, почему я так представился. Райаном меня зовут только родители, для остального мира, даже для брата и сестры, я исключительно Кингстон. Отчасти из-за профессии – в хоккее игроков запоминают по фамилии… Но исправляться было поздно. А может, я не назвался Кингстоном потому, что в свете сегодняшних открытий самая моя личность, мое привычное «я» оказались под вопросом.
– Привет, Райан. – Куини на секунду опустила взгляд, но тут же снова вскинула глаза. Отчего-то ни я, ни она не торопились разомкнуть рукопожатие, и я неотрывно смотрел на девушку.
Наконец я выпустил ее руку и немедленно ощутил желание найти причину снова прикоснуться к Куини.
Тут бармен заметил новую клиентку и подошел. Я пододвинул стул и снова сел, пока Куини диктовала заказ:
– Мне водку-мартини. Побольше водки и оливок побольше, пожалуйста… А лучше налейте сразу два бокала.
Брови бармена поползли на лоб, однако он достал шейкер и потянулся к бутылке водки на полке. Куини остановила его и попросила налить «той, что под рукой». Я не вполне уловил разницу между этими двумя подвидами, но брови бармена поднялись уже к самым волосам. Он наполнил два конических бокала и опустил в каждый шпажку с нанизанными оливками. Перед тем как отойти, бармен повернулся ко мне:
– У вас пока есть?
– Да, вполне, благодарю вас.
Помня о приличиях, я старался не глазеть на Куини, но мне было прекрасно видно ее отражение в зеркале за стойкой. Куини отпила глоток из одного бокала и поморщилась, пригубила второй и тоже скорчила гримаску. Переложив шпажку с оливками в первый бокал, она в два глотка осушила второй.
Согнувшись, она отвернулась и закашлялась в согнутый локоть.
– Все в порядке? – спросил я.
Все еще кашляя, Куини подняла палец. Когда она наконец обернулась, глаза у нее были мокрые, а щеки порозовели.
– Все отлично. Водка жесткая…
– Оу. – Я совсем не разбираюсь в водках. – Тогда почему вы не попросили другую?
– Потому что другая вдвое дороже, а я только что потеряла работу и вынуждена надираться дешевым пойлом. – Взяв шпажку из второго бокала, Куини бросила оливку в рот.
– Сочувствую вашей потере… работы.
Куини снова невесело улыбнулась.
– Спасибо, но я там все равно не справлялась. Да и в официантках бегать – не предел моих мечтаний… Это как холодный душ, чтобы собраться и всерьез задуматься, чего я хочу от жизни. – Она кивнула на шеренгу моих бокалов: – А у тебя что стряслось?
– Я тоже пытаюсь напиться.
– Так для этого хотя бы пить надо.
– Это верно, но я небольшой любитель алкоголя, – признался я.
Куини внимательно оглядела меня, и ее лицо вновь осветила улыбка.
– Не стану врать, что я удивлена. Ты будто шел на собрание бойскаутов, но малость заблудился.
– Да, я был бойскаутом, – я невольно провел рукой по груди. Я был в белой рубашке поло и в слаксах, как обычно. – Лет в пятнадцать даже сделался вожатым.
Куини захохотала, откинув голову.
– Ну, ты зайка! Я в хорошем смысле… – она подперла щеку кулаком. – Расскажи, почему бывший бойскаут и вожатый вынужден напиваться в одиночку?
– Это несколько сложно, – я взял один из стоявших передо мной бокалов и сделал большой глоток.
– Сложность – мое второе имя. Валяй, выкладывай!
Я прикусил кончик языка и помолчал несколько секунд, колеблясь.
– Скорее, все очень сложно.
– Ничего, у меня тоже все сложно. Давай вот как: ты рассказываешь, почему пытаешься напиться, а я расскажу, почему у меня прорва сложностей помимо потери работы. – Она выставила вперед мизинец: – И поклянемся унести в могилу все, что мы сегодня услышим!
Я взялся согнутым мизинцем за ее пальчик и снова ощутил толчок странной энергии. Так бывает перед грозой, когда воздух насыщен электричеством.
– Секрет за секрет?
– Вот именно.
– Ну ладно, – кивнул я и коротко выдохнул, набираясь решимости. С незнакомкой, пожалуй, действительно легче откровенничать. Я наклонился, почти касаясь губами уха Куини, и тихо произнес: – Я узнал, что моя старшая сестра на самом деле моя мама.
Куини подалась назад, часто заморгав.
– Чего-чего?!
– Моя сестра на самом деле…
Она замахала рукой.
– Да я слышала, слышала… Господи, даже не знаю, что на это сказать. И как тебе?.. Ох, не отвечай, глупый вопрос. Конечно, тебе фигово. Хочешь, э-э, поговорить об этом?
– Честно говоря, не очень. Это ничего? – мне было почти неловко, что я не хочу пускаться в откровенность, притом что на лице Куини читалось искреннее беспокойство. Мне даже стало чуть легче при виде ее шока и явного сочувствия.
– Конечно, ничего! Да, это исчерпывающе объясняет твою батарею коктейлей… – Она пожевала губу изнутри. – По сравнению с твоим мой секрет покажется ерундовым.
– Уверен, что это не так, но можешь не говорить, если не хочешь.
Я бы не удивился, если бы после моего саморазоблачения девушка допила второй мартини и ушла.
– Еще как хочу! Сказать, я имела в виду, – махнув чуть не половину бокала, Куини выдохнула: – У меня зависимость.
– Алкогольная?
Куини снова захохотала:
– О, я тебя сейчас расцелую! – И глаза у нее расширились. – То есть я хотела сказать, что ты классный – как скажешь, так… Алкогольной зависимости у меня нет, просто сегодня без выпивки не обойтись. Я завишу от отца.
– Но… это же неплохо?
Куини бросила в рот новую оливку и принялась задумчиво жевать.
– Я родилась, когда ему было всего двадцать, и в итоге папа растил меня один. Представляешь амплитуду проб и ошибок, когда поднимаешь ребенка в одиночку? Я всегда умела вляпываться в истории, папа меня неизменно выручал, и получилось, что я цепляюсь за эту зависимость, а папа ее подпитывает, сам того не желая… – Куини сморщила нос. – Извини, что гружу своими проблемами, у тебя сейчас и так выше крыши.
– Не извиняйся, мне даже легче от сознания, что сложности не у меня одного.
– Никогда еще не признавалась в этом вслух. Слушай, а приятно выговориться, даже незнакомцу, если ты понимаешь, о чем я…
– О да, на редкость приятно… Выговориться, я имел в виду.
Меня не покидало чувство, будто сама судьба свела нас сегодня по некой причине высшего порядка, и я отважился на новое признание.
– Я тоже появился на свет в результате подростковой беременности, но биологического отца знать не знал – дедушка с бабушкой решили воспитывать меня как своего сына, чтобы дать моей сестре, то есть матери, и мне шанс на нормальную жизнь.
– Похоже, у нас обоих проблемы с мамашами.
– Пожалуй, – согласился я.
– А знаешь, Райан, что делают в таких случаях? – В глазах Куини заплясали лукавые огоньки. Раньше я бы от таких поспешил закрыться.
– Что?
– Ты готов напиться и забыть о проблемах с матерью хотя бы на сегодня?
– Всегда готов.
Куини пододвинула мне мой скотч и звякнула о него своим бокалом.
– Когда уговорим твою шеренгу, будем заказывать по стопочке.
* * *
Голова буквально раскалывалась.
Только раз в жизни я просыпался с подобным похмельем – в семнадцать лет. С трудом разлепив веки, я застонал: солнце, заливавшее спальню, чуть не взорвало глазные яблоки. Я провел рукой по лицу – и замер.
Рука пахла сексом.
Я повел глазами вправо, увидел скомканные простыни и примятую подушку, перекатился на бок, отчего во мне поднялась тошнота, и вдохнул легкий сладкий запах ванильного шампуня.
Куини.
Уговорив мои коктейли, мы действительно начали заказывать по стопочке. Учитывая мое настроение, это было не лучшей идеей…
А потом я привез ее домой.
Отбросив одеяло, я сел. Оказалось, я совершенно голый. Это тоже нетипично – обычно я сплю в футболке и спортивных трусах. Я подобрал с пола вчерашние трусы и натянул, собираясь отправиться на поиски Куини.
Я направился в коридор, когда мое внимание привлек ярко-желтый стикер на дверном косяке: «Спасибо, что вчера помог отвлечься от проблем с мамашей. И сегодня утром тоже помог:). Целую-обнимаю, Куини».
Я снял стикер, надеясь, что сзади она написала свой телефон, но там было пусто. Только тут я заметил клочок ткани, висевший на дверной ручке. Расправив его, я увидел, что это женское белье.
А конкретнее, стринги. Разорванные.
Вот в этом, именно в этом, и кроется причина, отчего я вообще не пью и не вожу домой случайных знакомых, – потому что я ощутил груз вины и одновременно чуть не умер от стыда, раз вчерашняя сессия секс-терапии заслужила только прощальную записку на стикере.
Глава 1
Первый день
Куини (Шесть недель спустя)
– Милая, ты готова? Мы должны были выйти пять минут назад!
– Иду! – Я сунула ноги в туфли, бросила взгляд в зеркало, проверила, что взяла и сумку с ноутбуком, и другую сумку, и бегом побежала через холл. Меньше всего мне хотелось задерживать начальника в первый день работы в качестве его персональной помощницы.
Он стоял в кухне – аккуратно причесанные темные волосы, спортивная фигура, прекрасный темно-синий костюм, серый галстук того же оттенка, что и глаза, и начинавшие серебриться виски (седину я никогда не комментировала). В целом вид у него был куда более собранный и деловой, чем я себя ощущала. Он поднял голову, оторвавшись от телефона, и его улыбка дрогнула.
– Что это на тебе?
– Это называется платье.
Мое платье было темно-синим, в тон его костюму, с рукавами-фонариками, стянутое в талии поясом. Классическое, простое и стильное, как сказала продавщица, когда я примерила его на прошлой неделе и оплатила кредиткой моего босса – выгодные стороны совместного проживания с руководителем.
– Может, лучше наденешь брюки?
Я подбоченилась.
– А не ты только что кричал, что я должна поторопиться? С какой стати мне переодеваться?
Он помахал рукой вверх-вниз.
– Это вид не для работы.
Пришла моя очередь расстраиваться.
– Как не для работы? Тут вот и рукава, и вырез под горло, и юбка ниже колен. Я выгляжу абсолютно профессионально!
– Ты будешь находиться в комнате, полной спортсменов от двадцати до тридцати лет.
– Среди них будут и мужчины за сорок, – я указала на своего собеседника.
– Это ты к чему? – он наклонил голову, глядя на меня со смутным неудовольствием.
– Не притворяйся, будто не понимаешь, в чем дело!
Для меня «дело» было предельно ясным. Платье село на мне хорошо, подчеркнув фигуру. Вид у меня был деловой, разве что чуточку сексуальный. Но я была полностью прикрыта одеждой, не считая рук – и ног от коленей до щиколоток.
– А сейчас не шестнадцатый век! Что мне, джутовый мешок напялить? Или ты намекаешь, что эти парни настолько неотесанны, что не смогут сдержаться в присутствии женщины? Я имею право носить то, что мне, блин, по вкусу, а вкус у меня хороший! Это платье можно носить на работу, а парни, как только узнают, что я твоя дочь, будут шарахаться от меня, как от чумы, особенно если ты вот так нахмуришься! – Я ткнула отца в щеку. – Перестань быть старомодным и душить меня гиперопекой, не то мы опоздаем! – Я взяла термокружки с кофе, который сварила утром, и пошла к выходу.
Папа вздохнул, понимая, что ему меня не переспорить. Мне двадцать четыре года, я спортивная, с хорошей женственной фигурой. Не собираюсь скрываться под мешковатыми одеждами только потому, что мужчины могут мою фигуру оценить! Хотя и отдаю себе отчет в том, что отцу такая перспектива очень не понравится.
Сзади папа запер дверь, и его «Тесла» пискнула, когда он нажал кнопку на брелоке.
Мой отец – генеральный менеджер сборной Сиэтла по хоккею. В юности он, что называется, подавал надежды, играя в минорных дивизионах, и почти дождался вызова в Национальную лигу, но ненароком заделал ребенка и стал папашей в цветущем двадцатилетнем возрасте. Мое рождение все изменило, особенно когда мамаша решила, что не готова обречь себя на домашнюю каторгу, и сбежала, оставив меня отцу.
Папа все равно мог бы играть в НХЛ – на время выездных игр со мной оставались бы дедушка с бабушкой, но он не хотел, чтобы я росла сиротой при живых родителях. Мамаша из моей жизни фактически устранилась, и к моему второму дню рождения папа оформил полную опеку, расставшись с мечтой играть в высшей лиге и поступив на рядовую административную должность.
Много лет он карабкался по служебной лестнице, выбирая должности, не связанные с командировками.
Уникальный шанс представился, когда в Сиэтле создали собственную сборную, и папе предложили стать ее генеральным менеджером. Мы тогда жили во Флориде, я уже успела сменить колледж (потеряв целый семестр), поэтому решила остаться, стремясь доказать, что я уже взрослая. А еще мне хотелось, чтобы папа в кои-то веки подумал о себе. Он был крайне недоволен, что я осталась на другом конце страны (честно говоря, мне это тоже не понравилось), но я хотела, чтобы у отца появилась личная жизнь, а не только вечные хлопоты обо мне.
Я продолжала учебу во Флориде. Какое-то время у меня получалось, а потом перестало получаться. До диплома оставался один семестр, когда все в очередной раз полетело к чертям.
И я рванула в Сиэтл, потому что здесь жил мой папа.
Мне удалось найти работу и подыскать квартиру без его помощи – неважнецкую работу и такого же достоинства квартиру, зато самостоятельно. Я поискала и колледж, но не нашла ничего по душе. И все равно я жила нормально, пока меня снова не уволили, и все начинания засохли на корню. Я переехала к папе в гостевой домик и поступила к нему в личные помощницы, чтобы постепенно разобраться, к чему себя применить.
– Мне к тебе обращаться «мистер Мастерсон» или «Джейк»? – спросила я, когда мы покинули еще сонный пригород и свернули к спорткомплексу.
Папа нахмурил брови в десятый раз за утро. Да, на этот раз я свалилась ему как снег на голову. В юности я уже у него работала – выполняла мелкие поручения и приносила кофе, но сейчас все иначе. Я взрослая женщина, которой полагается быть самодостаточной, однако воз и ныне там. А еще, как ни близки мы с отцом, жизнь под его кровом и ежедневная работа бок о бок с ним скоро начнут напрягать нас обоих.