С самого начали они решили, что воровать будут умеренно, чтобы не привлекать к себе внимания и уж совсем не обделять театр и труппу. А потому, чтобы накопить деньги на загородную резиденцию, Любашину понадобилось целых два года. Но, несмотря на нетерпение, он всячески сдерживал и себя и своих подельников. Правда, все равно какие-то слухи в коллектив просачивались, но точно никто так ничего не прознал. К тому же Любашин слыл либеральным руководителем, прощал людям многие их прегрешения; когда возникала необходимость, хлопотал за них. И нескольким сотрудникам реально помог. А потому никто против него не стал ни копать, ни выступать.
Любашин сидел на своем любимом месте – возле камина и хмуро смотрел на огонь. Он снова и снова обдумывал складывающуюся ситуацию. И все так же не представлял, что ему делать. Зато ясно понимал, что в самом скором времени может многого лишиться. В том числе, и этого не слишком большого, но очень уютного домика. Если театр закроется, то даже с его приличной пенсией, он, Любашин, не сможет содержать свою загородную недвижимость. Придется отказаться от нее, а он уже не представляет свою жизнь без этого владения. Да и от много другого тоже, например, от летнего отдыха на дорогих заграничных курортах. Какие уж тут к черту поездки за рубеж, в соседнюю область будет отправиться проблематично. Его ожидает скучная, печальная жизнь пенсионера, главная задача которого обеспечить себе элементарное проживание. А ему, несмотря на солидный возраст, еще так многое хочется. Пока он директор, пока театр работает, он может себе все это позволить. Но если они перейдут на самоокупаемость, всему придет конец. При условии если он не найдет решения.
В комнату вошла жена и удивленно посмотрела на мужа.
– Коля, почему не ложишься? Уже поздно, тебе же завтра на работу.
Любашин посмотрел на жену. Когда-то она была подающей надежды актрисой. Но он уговорил ее бросить карьеру и посвятить себя семье – ему и двум родившимся детям. За это он ей обещал разнообразную, комфортную и сытую жизнь. И свое слово сдержал. Но сейчас наступает такой момент, когда вся эта конструкция может обрушиться.
– Садись, Наденька, я хочу с тобой посоветоваться, – сказал Любашин.
Жена удивленно посмотрела на него, советовался он с ней редко, если дело не касалось их семейной жизни.
– Что-то случилось с кем-то из детей? – с тревогой спросила она.
– Успокойся, с детьми все в порядке. Я о другом. – Любашин, обходя некоторые подробности, описал ей ситуацию.
– Неужели театр закроют? – в голосе жены прозвучал неподдельный испуг.
Любашин невольно почувствовал раздражение.
– Мы с Яшей думаем, как этого не допустить.
– И что же он тебе советует? – Теперь в голосе жены прозвучало ирония.
Любашин знал, что Надя не слишком жалует его финансового директора, считает его сомнительным типом, а потому старался, чтобы с его женой Блюмкин пересекался как можно реже.
– Советует сменить главного режиссера. Он полагает, что с Тимощуком театр не спасти.
– В этом вопросе я с ним полностью согласна. Давно советовала заменить его. Но ты меня не слушал.
Любашин вздохнул, это было действительно так, жена неоднократно говорила ему, что Тимощук не тянет на главрежа. Но на тот момент его это не слишком беспокоило, поступление денег от города от качества спектаклей не зависело.
– Ты права, – согласился он, – но представляешь, какая буча поднимется, если я лишу Егора этой должности. Дивеева подымет грандиозный скандал.
– А что делать, Коленька.
– Делать нечего, – грустно согласился Любашин. – Вопрос другой, кем его заменить. – Он сделал паузу. – Знаешь, кого предлагает Яша?
– Кого?
– Юхнова. Что ты о нем думаешь?
Любашин знал, что в отличие от него, жена пристально следит за жизнью театрального мира. Он ждал ее ответа, она же не спешила с ним.
– И снова я согласна с Блюмкиным, это лучшая кандидатура. Только сомневаюсь, что Юхнов согласится.
– Почему ты считаешь, что лучшая?
– Я смотрела некоторые его постановки. Это сильно и необычно. Твой Тимощук и близко к нему не стоит. – На этот раз в голосе жены прозвучало презрение.
– У Юхнова не самая лучшая репутация, – возразил Любашин.
– Тебе для выживания театра нужны сильные спектакли или хорошая репутация главного режиссера? А он очень необычно мыслит, я всякий раз выходила с его постановок потрясенной. Напрасно ты не ходишь по театрам, – упрекнула жена.
– Мне своего хватает, – буркнул Любашин. – Значит, советуешь Юхнова. – Любашин почувствовал, что не слишком доволен выбором жены. Но то, что у двух таких разных людей, как его супруга и его финансовый директор, совпали кандидатуры, наводит на определенные размышления.
Сцена пятая
Юхнов вышел из театра, отошел от входа на почтительное расстояние, остановился и стал смотреть на здание. Им владело странное чувство, смесь облечения и сожаления. С одной стороны грустно от того, что его надежды в очередной раз не оправдались. Почти за три года работы удалось поставить всего два спектакля. Что и говорить, очень мало за такой немаленький срок.
С другой стороны можно радоваться тому, что все это, наконец, завершилось. В последнее время ему просто не давали работать, откровенно третировали, намекали, а то и прямым текстом говорили, что пора увольняться – больше ничего сделать тут все равно не позволят. И дожали, он подал заявление, которое подписали в тот же день. И вот в очередной раз он без работы.
Сегодня был последний его визит в театр – забрать документы и вещи, Впрочем, последних оказалось совсем немного, для них хватило обычного стандартного пакета. Даже проститься оказалось не с кем; он знал, что многие из труппы ему симпатизируют, но высказывать свои чувства откровенно, опасаются. Поэтому он не стал ни с кем прощаться, просто спокойно прошествовал к выходу. И вот теперь его больше ничего не связывает с этим храмом искусства.
Юхнов стал размышлять, куда же ему податься? Домой не хотелось, ему и без того предстоят долгие дни заточения в своей квартире. Маловероятно, что удастся быстро найти новое место работы. С его репутацией – это проблематично. Последний раз он «бездельничал» почти полгода; вряд ли на этот раз срок будет меньшим. Главное, чтобы хватило денег до следующего трудоустройства. Он уже оказывался на грани полного безденежья, и это были очень неприятные ощущения. И повторять их ой как не хочется.
Но куда же ему отправиться? Юхнов подумал, что он давно не навещал дочь. Если и дальше так будет продолжаться, она отвыкнет от него окончательно. Разговоры по телефону не в счет. Он чувствует, что они с ней уже не так близки, как раньше. Если еще не так давно она гордилась им, то теперь скорее стесняется. Надо срочно менять ситуацию.
Вот только статус безработного этому не слишком способствует. В среде бывшей жены котируются успешные люди, с хорошим положением и достойной зарплатой. А он ни тем, ни другим похвастаться не может. Самое плохое в этой ситуации, если он еще начнет себя стесняться Решено, он едет к дочери. Судя по времени, она уже вернулась из школы.
Дверь ему открыла жена, и это был для него неприятный сюрприз. Он рассчитывал, что она занята на очередных съемках. Они у нее почти не прерывались, из одного серила она плавно, словно водный поток, перетекала в другой. Еще бы, такой типаж, одна из главных красавиц отечественного кинематографа. Правда, очарование молодости осталось уже в прошлом, но и сейчас в свои зрелые годы выглядит обалденно.
– Ты? – удивилась Ирина.
– Вот зашел навестить дочь. Лариса дома?
– Лариса-то дома, только делает уроки.
– Я ненадолго.
– Ах, да, ты же снова не удел.
– Уже знаешь?
– Ничто так быстро не распространяются, как слухи в нашей среде.
– И Ларисе известно?
– Да, я сообщила, – пожала плечами Ирина. – А что ты хотел? Все равно узнает.
– Ты права, – кивнул головой Юхнов. – Я пройду к ней.
– Помни, недолго, – предупредила бывшая жена.
Юхнов постучался, услышал разрешение. Вошел в комнату дочери. Лариса сидела за столом и что-то писала.
– Привет, дочка, – поздоровался Юхнов.
Лариса оторвалась от своих занятий и посмотрела на отца. Еще недавно она кидалась ему на встречу, но сейчас такого намерения не выказывала.
– Здравствуй, папа, – сдержанно поздоровалась она.
– Извини, если помешал. Но я ненадолго.
– Хорошо, папа.
Раньше она и таких холодных слов не произносила, мысленно отметил Юхнов. Он сел рядом с ней на стул.
– Хотел узнать, как у тебя дела? – произнес он.
– У меня, папа, все нормально. А вот у тебя, мне мама сказала, что плохо.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебя опять уволили из театра.
– Я сам ушел.
– Это не меняет сути дела. Разве не так? – Лариса пристально взглянула на отца.
– В общем, да. Я ушел не по своему желанию, – честно сказал он. – У меня не было выбора.
– Что же ты собираешься делать?
– Искать другую работу.
– А ты уверен, что найдешь?
– Буду стараться. А уж как получится. Ты что-то ко мне сегодня строга, – улыбнулся Юхнов.
Лариса потупилась.
– Папа, тебя отовсюду выгоняют. Дядя Олег говорит, что у тебя невыносимый характер, ты не можешь ни с кем ужиться.
Олег был новым мужем Ирины, а, следовательно, формальным отчимом дочери.
– Да, с характером мне не повезло, – признал Юхнов. – Впрочем, дело не совсем в характере.
– А в чем?
– Это не просто объяснить.
– Попробуй, папа. Я уже немаленькая, мне пятнадцать лет. Могу понять.
– Да, ты уже у меня большая, – согласился он. – Я постараюсь. Понимаешь, у меня есть свои представления о театре, о том, для чего он нужен, что следует делать, какие идеи и принципы отстаивать. И когда я их пытаюсь реализовать, чаще всего другие с этим не согласны.
– Почему?
– У каждого своя мотивация. Кто не соглашается с моим творческим методом, кто считает, что я не отвечаю современным тенденциям, кто полагает, что мои спектакли коммерчески не выгодны. В общем, причин всегда много.
Несколько мгновений Лариса раздумывала.
– А ты не можешь сделать так, чтобы у людей не возникало таких мыслей?
– Сделать, конечно, можно, но в таком случае я потеряю смысл своей работы. Она превратится в обычную рутину.
– Но другие так же работают, папа!
– Работают, – подтвердил Юхнов. – Но я не другой, я такой, какой есть. И тут уже ничего не поделаешь. Если я изменю себе, то вступлю в острый внутренний конфликт с самим собой. А такое и врагу не пожелаешь. Не знаю, Лара, поняла ли ты меня?
Девочка наморщила лоб.
– Что же ты в таком случае будешь делать?
– Ничего особенного, – улыбнулся Юхнов. – Как говорится, жизнь продолжается. Рано или поздно она непременно что-то мне предложит.
Юхнов обрадовался тому, что его объяснения не вызвали обструкцию у дочери, по крайней мере, она попыталась его понять. Возможно, для них двоих не все потеряно, и удастся сохранить какие-то нити. Хотя явно, что муж Ирины настраивает Ларису против него. Впрочем, ничего другого от него он и не ожидал.
– Извини, папа, мне надо готовиться к контрольной, – сказала Лариса.
– Я понимаю. – Юхнов встал, подошел к дочери, поцеловал ее в голову, точнее, в густой локон. – Мы еще с тобой поговорим на эту тему. Ты не против?
– Нет, папа.
– Тогда я пошел.
Юхнов махнул рукой дочери и вышел из ее комнаты.
Сцена шестая
Юхнов хотел, не прощаясь с экс-женой, покинуть квартиру, но Ирина поймала его у самых дверей.
– Валера, подожди, мне надо с тобой переговорить. Ты же не торопишься? – На ее губах появилась и тут же исчезла зловещая насмешка.
Юхнов остановился и посмотрел на нее.
– О чем?
– Пройдем в комнату. Это недолго.
В комнате они расселись по креслам, сохраняя дистанцию между собой, словно каждый боялся заразиться от другого какой-нибудь заразой.
– И о чем хочешь поговорить?
Ирина вдруг встала, подошла к двери, плотно ее закрыла, затем снова села.
– О твоих отношениях с дочерью.
– Да? – удивился Юхнов. – Это касается только меня и Ларисы.
– Не могу согласиться.
– С чем именно не можешь?
Ирина сделала небольшую паузу.
– Я тебя очень прошу, не забивай девочке голову своими бреднями.
– Это ты о чем?
– У нее такой возраст, когда некоторые вещи она может воспринимать всерьез. И эти твои любимые куплеты о высокой роли искусства, о необходимости добиваться максимальных результатов и о многом другом, о чем ты так любишь поговорить, во все это она способна поверить. А ты представляешь, как это отразится на ее дальнейшей жизни?
– И как?
Ирина выразительно взглянула на Юхнова.
– А ты посмотри на себя. Ведь ты же изгой. Нигде не задерживаешься, отовсюду тебя рано или поздно выгоняют. Денег у тебя нет, недвижимости – тоже. Не считать же за нее эту твою убогую квартирку. Хочешь, чтобы Лариса повторила твою судьбу? Она очень восприимчивая девушка, способна во все поверить, будет думать, что так и должно быть.
– А так не должно?
– Нет! – вдруг резко произнесла Ирина. – Лара в чем-то похоже на меня. Я вышла за тебя замуж, потому что была восхищена твоими речами. Я была молодая и глупенькая.
– А сейчас ты старая и умная?
– Иногда мне хочется тебя ударить. Уж точно ты это заслужил.
– Хоть что-то я заслужил в жизни, – усмехнулся Юхнов, – значит, все же прожил ее не напрасно.
– Только это, – уточнила Ирина. – Больше ничего.
– Ты уверяла, что наш разговор продлится недолго.
– Да я уже почти его завершила. Еще раз прошу, даже умоляю, перестань засорять ей мозги. Ларе это в жизни не пригодится, а вот испортить ее твои бредни могут. Иначе мне придется подумать о том, как ограничить твои контакты с ней.
– Ты не имеешь право.
– Возможно, но я постараюсь это право получить. Мы с Олегом уже обсуждали этот вопрос. И кое-какие идеи на сей счет у нас есть.
– Можно узнать, какие?
– В свое время при условии, если возникнет в них необходимость.
Юхнов встал.
– Спасибо за содержательную беседу. Я тебя понял.
– А вот я не поняла, ты сделаешь то, что я прошу?
Юхнов почувствовал, что угодил в западню. Если он откажется, то Ирина и ее муж вполне могут помешать его контактам с дочерью. Но и согласиться на выдвинутые условия, ему трудно.
– Ира, я должен подумать, как поступить, – честно сказал он.
Ирина кивнула головой, кажется, она поняла, что он говорит всерьез.
– Думай. Только имей в виду, если все это продолжится так, как сейчас, Лару долго не увидишь. Я предупредила, а дальше решай сам. Чаю хочешь?
– Хочешь подсластить пилюлю. Не стоит. Пойду.
Юхнов быстро вышел из комнаты.
Сцена седьмая
Больше всего Юхнов ненавидел и боялся дней, в которых он не знал, чем себя занять. Возникало ощущение какого-то провала, какой-то окружающей его непреодолимой и очень плотной пустоты. Конечно, всегда можно было найти какое-нибудь занятие: почитать, посмотреть спектакли или фильмы любимых режиссеров. Но все это было не совсем то, не убивало ощущения, что сам он при этом остается не удел. А быть чем-то занятым, для него это было самое важное. Не случайно бывшая жена называла его трудоголиком и даже в первое время пыталась отвадить его от напряженной работы ради отдыха, путешествий, светских развлечений. Но он не позволил ей провести над собой такого эксперимента, что, возможно, и стало первой трещинкой в их отношениях. Хотя – это он четко сейчас понимал – они разрушились по другой причине, у них были противоположные взгляды на творчество и жизнь. Не случайно же, хотя после развода прошло уже немало лет, они по-прежнему спорят на эти темы. Правда, Ирина оправдывает эти диспуты его отрицательным воздействием на дочь. Но он понимает, что это только часть правды.
Впрочем, сейчас Юхнову не очень хотелось об этом думать. Надо срочно искать новое место, иначе совсем скоро будет не на что жить. На последнем месте ему в этом плане не повезло, ставил он мало, а потому и получал тоже мало. И денежной кубышкой не обзавелся. А в его положении не так-то просто отыскать хлебное место, ему прекрасно известно, что многие потенциальные работодатели только при одном его имени едва ли не впадают в истерику. Конечно, есть те, кто его ценят, но чаще всего от них не зависит прием на работу. И в этом плане толку от них нет.