Едва справившись с оставшими на вечер служебными делами, Бежан успел окончательно протрезветь и поздним вечером возвратился домой.
Не успев еще достать из кармана ключи от дома, за металлической дверью ему послышалось ускоренное дыхание четвероного друга, потом визги и, наконец, лай.
– Что, моя хорошая Ева, что, моя родная, – поглаживал хозяин дома годовалого спаниеля коричневой окраски, от радости крутившегося возле его ног, приподымаясь время от времени на задних лапках и безостановочно виляя хвостом.
– Ты и только ты любишь меня на свете так, как никто другой.
– Привет, па, – поспешила на встречу, восемнадцатилетняя дочь, повиснув на его шее и обняв его, что было сил.
– Привет, доченька, привет, моя родная Натия, – ответил взаимностью отец, прижимая дочь к сердцу.
– О! Слава богу, – взмолилась вышедшая навстречу блондинка, женщина среднего роста лет сорока пяти, – явился наконец, не запылился?
– Ты хоть скалку оставила бы на кухне, Лела, а то мало что обмазалась целиком мукой, еще и угрожаешь, – заметил, улыбаясь, муж.
– А как тебя еще встречать, целыми днями пропадаешь на работе и бог еще знает где, а до семьи у тебя и дел нет.
– Подойди, хоть покажи деткам, что любишь меня, – посоветовал муж, – хотя со скалкой в руке не надо.
– Опять гулял со своими дружками?
– У меня нет дружков и подруг тоже, в отличие от тебя, у меня есть только настоящие друзья, а потом, с чего ты это взяла?
– От тебя опять несет, Бежан.
– От тебя, кстати, тоже, сколько раз просил тебя не курить дома, да еще и при детях, ну какой ты им пример подаешь, Лела?
– Ну уж куда лучше, чем ты.
– Ладно, хватит тебе ссориться, не то я передумаю преподнести тебе свой сюрприз.
Лелу словно приструнило высказанное из уст мужа обещание.
– Хорошо, но у нас тоже есть сюрприз для тебя, – согласилась она и покорно вернулась на кухню.
– Папа, мама, идите скорее ко мне в комнату, Лия звонит по скайпу из Парижа, – послышался голос двадцатипятилетнего сына из соседней комнаты.
Вскоре вся семья была на связи с двадцатидвухлетней дочерью хозяина.
– Па, ма, знакомьтесь, – предложила Лия, – это моя вторая семья уже, – представила девушка с помощью видеоглаза членов своей новой семьи.
– Это Оливье – мой жених, а это его родители Филип и Элиза, или Элис как мы ее называем.
– Бонжур, – почти в один голос, прозвучали приветствия по скайпу из далекой страны.
– Бонжур, – радостным голосом ответили все дружно, кроме хозяина комнаты.
У Бежана замерло сердце.
– Что с тобой, па? – послышался голос дочери, – ты не рад нас видеть и слышать?
Молчание продолжилось еще некоторое время, пока Лела не подтолкнула локтем мужа, призвав его к ответной реакции от второй для нее семьи.
– Здравствуй, доченька, конечно же, рад, приветствую вас, дорогие мои – заикаясь еле выговорил муж Лелы, – но просто все это для меня, настолько неожиданно, что…
– Почему неожиданно, па, я ведь говорила вам с мамой про Оливье? – припомнила дочь.
– Да, но я знал, что вы друзья, но то, что дело так быстро примет такой оборот, я не ожидал. Мало ли, у меня тоже в твои годы было много подруг и не меньше поклонниц, но к своему великому сожалению, я клюнул на многолетние отказы от твоей матери и на этом в конечном итоге и попался. Если бы я знал тогда, чем это обернется? – попытался перевести на юмористический лад свою растерянность Бежан, за что и получил в последствии сильного пинка в бок от своей жены.
– Не слушай его, доченька. Не воспринимай всерьез.
– Да, но как же так получается, доченька, без свадьбы и без согласия родителей?
– А мы решили соединить наши судьбы навсегда, сошлись вместе и живем с родителями Оливье, а свадьбу сыграем позже, это ведь все формальности, па, – попыталась объяснить Лия.
– У нас в стране такой поступок называется по-другому, доченька, ты ведь знаешь?
– Так это у вас, а у нас это почти принятая норма.
– С каких пор чужая тебе страна стала своей, а своя только нашей?
– С тех пор, как я познакомилась с Оливье и когда у меня завязались с ним отношения. Но ведь это все произошло не сразу, а постепенно.
– На что ты променяла свою родину, Лия, доченька?
– Да не меняла я ничего, что, второй родины не может быть у человека, па? Я очень люблю Оливье и жить не могу без него, хоть убейте меня. Он единственный сын у свои родителей, тоже врачей, и они безумно его любят и полюбили уже и меня. Наши отношения ведь продолжаются вот уже целых пять лет.
– Понимаю тебя, доченька, твоя мама тоже точно так же мне признавалась в любви, как же не понять.
Бежан получил второй сильный пинок в бок от своей жены.
– Очень хорошо, доченька, гуд солушен, – на ломаном английском приветствовала Лела решение своей дочери и, помахивая приветливо членам французской семьи, продолжала с ними милые разговоры, узнавая интересующиеся ее подробности.
– Ну хорошо, доченька, раз вы так решили без моего на то согласия, в таком случае я оказываюсь в вашей беседе лишним и удалюсь, не мешая вам в общении.
– Ну вот и очень хорошо, Бежан, иди отдыхай, а мы тут поболтаем еще о многом без тебя, – предложила Лела, – если захочешь поужинать, то найдешь все необходимое на кухне, на столе, плите и в холодильнике.
– Огонь и лед, и плаха, весь арсенал для удовольствий и контрастных экзотических ощущений, – подумал вдруг Бежан, и, помахав рукой за наблюдающими за ними через экран монитора компьютера своей дочери зятю и его сородичам, удалился в свою комнату.
– Это что за концерт ты вытворял перед нашими новыми родственниками, Бежан? – пожаловалась позднее жена мужу.
– Лела, не начинай опять, прошу тебя. Просто для меня это явилось сногсшибательной неожиданностью, вот и все.
– Какой неожиданностью, я разве не говорила тебе об их отношениях. Не помнишь небось? Вот поэтому и говорю тебе, что ты абсолютно не в курсе дел, творящихся в твоей семье.
– А ты у меня на что?
– А вот на то, тогда не удивляйся и не возражай тем сюрпризам, которые тебя подстерегают, время от времени в твоем доме.
– Да уж, время от времени?
– Но тебя сегодня ждет еще один сюрприз.
– Что – еще один? О боже, какой же еще? – взмолился Бежан.
– Но прежде я ожидаю от тебя обещанного от тебя сюрприза.
– Смотри-ка а, помнит, – едва слышно пробубнил себе под нос муж Лелы.
– Еще бы, если и их бы от тебя не было, то какой толк был от тебя?
– Лела, прекрати сейчас же меня подстрекать, иначе никаких сюрпризов от меня не дождешься, – пригрозил муж.
– Ой, ты мой родной и любимый, ты ведь знаешь, насколько сильно и страстно я тебя люблю, – как всегда не подводившая интуиция выручила Лелу и на сей раз, она успела прибегнуть к ней и поцеловать своего Гулливера, приподнявшись на пальчиках своих ног.
Бежан немного растаял.
– Ты это всерьез? – переспросил он ее, пристально глядя ей в глаза.
– Ну, конечно же, мой Гулливер, – подтвердила Лела, добавляя ему еще в десерт, дополнительные поцелуи. Лучше скажи мне, в каком кармане у тебя этот сюрприз для меня? – поплыла улыбка по лицу Лелы.
– Обещаешь сегодня быть вежливой и любящей женой? – подстраховался Бежан.
– Ну, конечно же, а когда я бываю другой по отношению к тебе, мой слоненок? – продолжала липнуть к мужу Лела.
– В левом внутреннем кармане куртки, – вытянула Лела информацию у своего мужа.
Вскоре Бежан услышал радостный визг и крик своей жены из прихожей. Радостно удерживая в своих руках пять зеленых купюр высшего номинала она поспешила повиснуть на шее своего мужа.
– Вот те на, пожалуйста, женщина, – мелькнула у него мысль.
– Мама, что с тобой случилось, почему ты так кричишь, не упала или не ушиблась? – испуганным голосом поинтересовалась выбежавшая вместе со своей собачкой Евой ее совершеннолетняя дочь.
– Нет, дочь, посмотри, какой сюрприз нам твой папа преподнёс, – радостно визжала Лела, успев слезть с шеи мужа и показывая дочери причину своей радости.
– Ко дню победы, наверное? – заключила дочь, улыбаясь.
– Шнурки, да успокойтесь вы наконец-то хором кричать, – возмущенно бросил родителям вышедший из своей комнаты сын, – ваши крики слышны даже под моими наушниками. Так вы всех наших соседей распугаете, а еще не дай бог кто из них надумает патруль вызвать.
– Хорошо, сын, не будем больше, – пообещала Лела, все еще по инерции находясь под эмоциями, полученными от сюрприза мужа.
– У нас тоже есть для тебя сюрприз, пап, – попробовала перебить радостное настроение своих родителей их младшая дочь.
– Что, еще один сюрприз? – испугался Бежан, – может, хватит на сегодня?
– Пошли, па, – взяла за руку дочь отца и поволокла его в другую комнату.
– Это еще кто? – с расширенными зрачками возмутился Бежан, увидев черного щенка – дворняжку.
– А это Адам для нашей Евы, – пояснила Натия, – его хотели убить ребята во дворе, закидывая его камнями, а я пожалела его и решила спасти его от них, – посмотри какой он милый, па.
– Очень милый, просто слов нет, доча, мне двуногих животных и дома хватает, а теперь и четвероногих у себя разводить.
– Па, ну посмотри, какой он милый, – убеждала дочь отца, прижимая к груди ласково скулившего черного щенка.
– Вы что здесь, с ума все посходили в мое отсутствие, – завопил хозяин дома.
И вот пошло и понеслось, волны женского обаяния, просьбы и мольбы накрывали гнев Бежана один за другим.
И нужно сказать, что далеко не самая последняя роль отводилась в этом и Еве, явно привязавшейся к своему новому подопечному.
– Ну посмотри, как тебя просит об этом Ева, – предложила Натия, – хотя бы ее пожалей, ей ведь скучно одной у нас в доме, ей даже поговорить не с кем.
– Да, а вы? – возмутился сильный мужской голос.
– А что мы, па, человеку нужен человек, а собаке собака, – пояснила дочь, – подумаешь, пусть он поживет вместе с Евой некоторое время, а потом мы их обоих на дачу отвезем.
– Там есть у нас уже Рекс, и хватит, есть кому сторожить. Он вот с Евой еще никак общий язык не найдет, а тут теперь еще и Адам.
А где он будет жить у нас, хорошо?
– Временно, в комнате Лии, – пояснила Натия, – а потом отправим его к нам на дачу. Ведь если мы его сейчас выставим на улицу, его плохие ребята убьют, – разве тебе не жалко его.
По телевизору в это время шел известный художественный фильм «Отец солдата», и к этому моменту семейной разборки показывали фрагмент, когда отец солдата, указывая в сторону стоящего маленького мальчика, обратился к командиру танкового экипажа – Вот немецкий мальчик, иди, стреляй в него.
– Что я, фашист, что ли, – прозвучало в ответ.
– А ты фашист, Бежан? – с удивлением спросила Лела.
– Ай, делайте что и как вам угодно, – махнул хозяин дома рукой, – все равно мне не жить с вами, – и удалился в свою комнату.
Позже, погружаясь во владения царства сна, Бежан, почувствовал со спины, прижавшееся к нему легкое женское тело.
Обняв плечи мужа правой рукой, она едва слышно шепнула ему на ухо.
– А теперь, мой любимый, самый главный сюрприз, венец всему, если хочешь, можем перебраться в комнату примирения?
В ответ послышалось слабое едва слышное поскуливание, очень похожее на собачье.
Так, будучи видящим себя собакой во сне, он отказывал своей подруге собачке в ее трепетном желании сакрального общения.
XI
Казалось, длинная трель телефонных гудков превратилась в долгую песнь неведанных и неизвестных до селе птиц диких лесов.
Причем, словно отличающиеся друг от друга звонки, проголодавшиеся и соскучившиеся по ответам своих собеседников, начали словно переговариваться уже между собой.
– Ну, где же вы до сих пор, – ворчал мысленно негодующий протест мужским голосом, – попередохли все разом, или что?
– Ало, третий слушает вас, – послышался наконец нежный голос молодой девушки, словно в последнюю предсмертную секунду, отказавшийся от смертельного приговора.
– Здравствуйте, беспокою вас, из подконтрольного вами объекта, наш офис открывается.
– Какие номера объектов.
– Тридцать три ноль тридцать и двенадцать ноль двенадцать.
– Ваше имя.
– Малхаз.
– Мирного дня желаю вам, Малхаз.
– И вам также, – послышался ответ.
Хм, хороши пожелания, с делом разнящиеся, – мелькнула мысль, – ничего не скажешь. Ну хорошо, будем собираться, ничего не поделаешь, обстоятельства иногда властвуют над нами.
Прихватив с собой отобранную связку ключей, мобильный телефон и проксим карту, для прохождения через турникеты верхнего и нижнего этажей, не выспавшийся сторож офиса нехотя отправился в свое первое утреннее рабочее путешествие.
Предстояло открыть офис с нижнего его входа и с верхних этажей.
– Привет, Тамаз, – поприветствовал голос своего коллегу по нижнему офису, приглашенному со специальной одной из охранных компаний города.
– Привет, Миша, что угрюмый с утра? – поинтересовался коллега, улыбаясь.
– Ты такие вопросы задаешь, что просто неудобно отвечать, – вспомнил коллега известные слова одного из известнейших актеров небезызвестногокинофильма. – Будто бы не знаешь, от чего собака, в жизни бывает кусачей.
– Как от чего, от жизни собачьей, конечно же.
– Нее, от малиновой, а не от собачьей.
– А когда это собаки любили малину? – удивился Тамаз, не сразу поняв шутку коллеги.
– То-то и оно.
– Сегодня какой у нас распорядок рабочего дня, Миша.
– Как всегда, по субботам укороченный день, поэтому офис открываю, хотя и без этого пришлось бы, так как показания водяного счетчика нужно взять и здесь, и наверху.
– Да уж, как говорится не было печали…
– Ну да, делать-то им, нашему начальству, больше нечего, нежели давать нам новые глупые поручения.
– Лучше бы немного зарплаты бы вам прибавили, а то…
– Ай, перестань, Тамаз, ради бога, не сыпь уже, как говорится, соль на рану. Лучше на свое начальство жалуйся по этому поводу, которое только и норовит словить вас хоть на каких-то прегрешениях, чтобы удержать с вас от зарплаты.
– Да, не говори, они, мало того что на каждого из нас троих, дежуривших здесь по шестьсот лари имеют, перечисляемых от вашей компании, так еще и с нас кровь сосут и постоянно теребят нас по рации и по ночам не ленятся, по несколько раз на машинах заезжают и проверяют нас.
– Лучше пусть прибавку к зарплате дают, чтобы на такси ездили, а то вон твой детский велосипед, как уже износился и постарел.
– Не говори, слушай, хорошо что хоть он мне в помощь сгодился в эти нелегкие карантинные дни и в условиях комендантского часа. Вот Григорию, например, генералу нашему – хорошо, так как живет неподалеку и пешком сюда добирается. А вот Малхазу тяжелее добираться с другого конца города, и потому мы перешли на двухсменный рабочий график. А что же еще остается делать?
– Да уж, такова жизнь, и все время под нее приходится подстраиваться. Хорошо Тамаз пошел я наверх обходить офис, включать освещение по коридорам и брать показания с верхнего счетчика траты воды.
– Ну, как говорится, с богом, – напутствовал коллега.
– С богом, встретимся еще не раз, эти двое суток вместе ведь дежурим.
– Ага, точно.
Один из новых больших пассажирских лифтов, турецкого производства грузоподъемностью в тысячу килограммов рассчитанный до тринадцати пассажиров, тоже казалось подвергся карантинным ограничениям, так как у входа на каждого этажа офиса висели объявления об ограничении количества пассажиров в масках не более четырех человек.
Но зато ездить на нем, по сравнению, со старыми, изношенными и амортизированными уже давно, советскими лифтами, было одно удовольствие.
Новые скоростные кабины обоих лифтов компании – как большого, так и малого, – бесшумно и с ветерком мчались по вертикальным просторам офиса.
Входя через верхний вход в офис, на восьмом этаже, на парапете одного из входных мостом, была установлена металлическая коробка с закрывающимся на замок верхней откидной крышкой.
Открыв эту крышку в очередной раз и взяв утренние замеры водяного счетчика, сторож заметил улья диких ос. Интересно было наблюдать, как у этих насекомых начинается утро их трудового дня, во многом схожего с человеческим.