– Тридцать шесть и два, – слетело с ее почти детских губ с улыбкой, она поспешила затем внести эти данные в специальную картотеку для сотрудников, не позабыв взамен пожертвовать пару фраз благодарности.
Рабочая комната чуть больше восьми квадратных метров в ближнем от рецепции конце коридора, служила неким убежищем для сотрудников внутренней охраны офиса, в которой можно было спрятаться от лишних глаз других сотрудников офиса, оживленно перемещающихся по длинному коридору этажа, особенно в конце рабочего дня.
Комната была напичкана компьютерными мониторами, к которым были подключены кабеля камер наблюдения, расставленных по всем этажам офиса. Три монитора с изображениями по шестнадцати камер каждая позволяли просматривать большую часть площадей офиса и записывать на своих внутренних дисках видеоизображения сроком до трех месяцев.
К этим мониторам, расположенным на втором ярусе напротив рабочего стола, добавлялся и монитор от стационарного компьютера, работающего по скорости и по качеству, исключительно по собственному настроению.
Едва успела дверь захлопнуться от вошедшего в комнату сотрудника, как раздался телефонный звонок.
– Здравствуйте, Александр, хорошо что застал вас в комнате, – раздался бодрый голос начальника службы безопасности офиса.
– Здравствуйте, батоно Бежан, – последовал почти незамедлительно ответ.
– Как дела, Александр? Все в порядке у нас в офисе?
– Да, батоно Бежан.
– Записи по расходу электроэнергии и воды по счетчикам, ведете в журнале аккуратно?
– Да, так точно.
– Да? Вот и отлично, нужно обязательно найти и обнаружить причину столь больших наших коммунальных уплат по этим службам ,и соответственно и Михаилу скажите об этом.
– Хорошо, непременно, батоно Бежан.
– Да, и еще, о чем я хотел попросить тебя, в офисе сегодня почти целый день не было воды, как только дадут воду, обойди после рабочего дня все этажи офиса и в обоих санузлах, мужских и женских, спусти воду с бачков и хорошо промой унитазы, чтобы к утру воздух там не испортился бы.
– Конечно, непременно, – согласился Александр, параллельно сопровождая свой голосовой ответ, с возражающей мыслью, – вот этого мне сейчас, как раз и не хватало.
Сукин сын, – возмущался Александр садясь за свой рабочий стол, включая стационарный компьютер и разгребая листки бумаг со своими записями, лежащими на столе непосредственно перед клавиатурой.
– Вот тебе, пожалуйста, и на, плод и итог моей многолетней трудовой научной деятельности.
Да, таких как ты у меня полно было на своих лекциях и любого удалял с аудитории при их плохом поведении, – пробубнил себе под нос Александр.
Несмотря на свою мизерную зарплату по сравнению с другими сотрудниками офиса, двух сотрудников внутренней охраны офиса все-таки удерживала на такой работе массовая безработица, укоренившаяся прочно в стране, казалось, что надолго, в городе, да и по всей стране в целом. Несколько офисных сервисов, как компьютерных, так и бытовых, далеко не нуждались в низкооплачиваемых кадрах.
С вечера, после прихода в офис, рабочий день начинался у Александра с горячего чая и просмотра по компьютеру новостных сайтов и соцсетей, а после и мониторингу тех интернет-проектов, в которые ему по воле судьбы приходилось залезать и которые часто завершались весьма драматично.
Многие интернет-проекты закрывались, и их сайты вообще исчезали из поля зрения их соучастников, повезти могло только везучим и имеющим чутье вовремя из них выйти.
Первый предварительный обход офиса, всех его этажей, происходил в девять часов вечера, а последний, перед его закрытием и взятием на общую сигнализацию – в половине двенадцатого.
Александр, не без боли в душе обходил коридоры и комнаты своего офиса. Еще в недавнем прошлом это здание принадлежало очень именитому и известному проектному институту всесоюзного значения и в нем работало немало его коллег по специальности и однокурсников.
Закрывался проектный институт медленно, но верно, сперва оставался один из четырнадцати этажей проектного института, потом пара комнат, в конце одна и под конец – бац, – и ни одной.
А потом компьютерная фирма с обратной последовательностью приобретала площади этого здания, пока не закупила почти все этажи.
Проходя по привычным коридорам, Александр заходил в каждую комнату здания, выключал свет, где был оставлен, закрывал на ночь все окна в комнате и выключал, как правило, оставленные включенными компьютеры.
– Григорий, приветствую, дорогой, – поспешил поздороваться Александр с гуляющим по двору первого этажа сотрудником наружной охраны из специальной службы охраны городов.
– Здравия желаю, господин начальник, – поспешил с ответом худощавый, невысокого роста мужчина в специальной форме службы охраны, успев при этом встать по стойке смирно и взять честь.
– Полно тебе, Григорий, – проскользнула улыбка на лице Александра, – какой я тебе начальник и тем более господин, мы тут с вами все равны, только лишь с той разницей, что мы с Михаилом охраняем внутренние периметры здания, а вы – наружные, вот и все.
– Знаю, Сандро, просто старая закалка и привычка никак не отпускает меня, – пояснил Григорий. – Шутка ли, всю жизнь провел на военной службе, потом и воевать пришлось в девяностые годы на западе нашей страны, а потом и в том злополучном восьмом.
– Знаю, Гриша, ты у нас герой, не раз приходилось слышать от тебя разные военные истории, и если судить по мне, то ты не только звание полковника заслуживаешь, но и как минимум звание генерала.
– Да куда, там, – поскромничал Григорий, – но вот все думаю, как отойду от всех дел и выйду не по юре, а по факту на пенсию, книгу написать про воспоминания, все про мою военную службу и про разные перипетии военных историй.
– Если ты не сделаешь этого, то я опережу тебя и сам напишу про тебя, сколько слышал уже от тебя твоих историй и приключений, – попробовал напугать Григория Александр.
– Хм, – улыбнулся Григорий, – все равно как я написать не сумеешь.
– Это точно, – согласился Александр.
– Если бы не мой сын – бездельник и нежелание помочь моей семье, дочерям, меня бы здесь не было. Что я здесь потерял? Сутками дежурю, почти что за копейки, а начальство наше посылает на проверку людей по ночам. Вот как в прошлый раз, например, сплю себе поверхностным сном, с открытыми глазами, раскинувшись на своем кресле.
– Такое тоже возможно? – перебил его Александр.
– Даа, – протянул Григорий, – а ты что не знал, что можно спать и с открытыми глазами, как и караульные у мавзолея нашего великого вождя.
– Даже и представить себе этого не могу, как это можно делать? – удивился Александр.
– Да, да, представь себе, что и такое возможно, – подтвердил Григорий, – этому тоже в армии учат. Вообще и армия, и война многому учит человека, – пояснил Григорий.
– Но не человечности и не благородности надеюсь? – возразил Александр.
– Представь себе, что и этому тоже, – утвердительно кивнул головой Григорий.
Но в большинстве случаев, конечно же, когда человек берет в свои руки оружие, он уже в тот же момент становится совершенно другим человеком.
– Эти проклятые войны, – вздохнул Александр, – сколько человеческих невинных жизней уносят они.
– Когда погибают члены твоей семьи, близкие и родственники, очень трудно оставаться равнодушным, тем более когда ты военный человек, – пояснил Григорий.
– Да уж, к тому же когда страна еще теряет свои исконные территории, – согласился Александр.
– В тех девяностых годах мы до последнего защищались от нашей трагедии, в которой я потерял много своих близких друзей и родственников. А там, в тех краях, они жили очень хорошо и зажиточно, прямо райский уголок мы потеряли, – вздохнул с болью души Григорий, – та часть нашей страны в особенности, это потерянный нами рай.
– Да уж, не мало у нас таких потерянных раев, – уголков нашей страны, за всю ее историю существования.
– Да, что там говорить, Сандро, вся многовековая история человеческой жизни – это непрекращающееся войны, вспыхивающие то тут, то там по всей планете, как будто бы невозможно нормальное и мирное сосуществование, пусть даже разных человеческих этносов, пусть даже разнящихся по разным причинам, – подметил с сожалением Григорий.
– Борьба за человеческие ресурсы и жажда к обогащению – вот главные прародители всех войн, – добавил Александр.
– Будь она проклята, любая война, под любым предлогом, – заключил Георгий, – но только не оборонительная.
– Вот именно, – согласился Александр, добавив, – худой мир куда лучше любой войны.
– Хорошо, начальник, когда будем закрывать офис? – попытался уйти от тяжелой темы Григорий.
– Как всегда, в половине двенадцатого, – пояснил Александр, – видишь вот снизу, на разных этажах и в разных комнатах горит свет, в них где-нибудь по одному-два человека всегда, как правило, остаются работать допоздна.
– Хорошо, начальник, в таком случае честь имею, встретимся попозже, – взял вновь честь по стойке смирно Григорий.
Александр ответил улыбкой и стал медленно удаляться от него.
Возвращение Александра к центральному входу с первого этажа сопровождалось трелью светлячков и других насекомых.
– Тепло входит в свои права, – мелькнула мысль у Александра, проходя через автоматически открывающиеся стеклянные входные двери офиса.
Бесшумно мчавшийся вверх, на седьмой этаж, недавно сменившийся на новый, зарубежный лифт окутывал каждого своего пассажира своей аурой и особой средой обитания с роскошным освещением, в своем царстве светящихся зеркал.
В кабине лифта работала вентиляция, экстренная связь и была также установлена специальная коробка с дезинфицирующей жидкостью для рук.
Грузоподъемность лифта была тысяча килограммов и рассчитана была на тридцать человек.
Кабина отличалась своей исключительной умозрительностью и абсолютно не допускала к своим дверям любое прикосновение руками пассажиров, после чего она включала аварийную лампочку технических работ и напрочь останавливалась до прихода вынужденно вызванного лифтера-техника.
За это качество Александр дал прозвище лифту-недотрога.
VI
Утро в день отъезда выдалось на редкость теплым и солнечным, для этого времени года.
На пригородной автостанции хаотичное перемещение людей пронизывалось редкими звуковыми сигналами бороздящих по своим целевым направлениям автотранспортных средств и выкриками водителей маршрутных такси с названиями тех населенных пунктов, до или по направлению которых они собирали своих пассажиров.
– Скоро будешь отъезжать друг, – словно перебил очередную попытку призыва водителя подошедший к нему пассажир, лицо которого выглядело весьма уставшим.
Две сумки в обоих руках и висячий на спине рюкзак выдавали в нем сельчанина.
– Как только соберется нужное количество пассажиров, начальник, – пояснил водитель, – мне ведь тоже должно стоить ехать, тем более, что на обратном пути приходится ехать почти пустым.
– Да, понимаю, – согласительно кивнул головой будущий пассажир.
Как всегда почти не вовремя, как казалось ему, зазвонил телефон.
Не без усилий удалось достать из кобуры мобильного свой телефон и не без труда произнести короткий отзыв.
– Да, слушаю тебя, Мака.
– Ты уже вышел с работы, Миша?
– Да.
– Когда будешь у нас?
– Мака, я стою сейчас на автостанции, возле нужной маршрутки, и водитель с трудом собирает пассажиров, знаешь ведь, как подорожал проезд в связи с этим коронавирусом.
– Детям этого не объяснишь, Миша.
– Знаю, Мака, но что я могу сделать, перелететь к Вам я, к сожалению, не могу.
– А раньше выехать не мог?
– Ну мне ведь нужно было еще заехать домой и забрать те вещи, которые ты просила меня привезти. Позавтракал на лету, принял душ, собрал в дорогу твои вещи и вот теперь стою здесь и дожидаюсь скорого выезда.
– Хорошо, хорошо, мы тебя ждем.
– Только учти, что в дороге я отключу свой мобильник. Надеюсь, что хоть здесь сумею отчасти отоспаться после последних двухдневных бессонных ночей дежурства.
– А чем ты занимаешься по ночам после закрытия офиса?
– Как чем, будто-бы не знаешь, женщин привожу и дежурю вместе с ними, вот они и не дают мне спать.
– Хорошо, что хоть на шутки у тебя остались силы, – проплыла звуковая улыбка по мобильному.
– А что ты такие глупые вопросы задаешь, будто бы не знаешь, какие у нас дежурства ночные, то фейк-сигнализация будит с последующими звонками службы вневедомственной охраны, то начальники…
– Ладно, ладно, приезжай поскорее, мы тебя ждем, – перебил женский голос по телефону.
Маршрутное такси мчалось по построенному новому автобану на предельной скорости. Трасса была почти свободна.
Любимое заднее место пассажира на стороне водителя оказалось свободным и приоткрывшаяся форточка навеивала встречный ветер, убаюкивая изголодавшегося по сну пассажира.
За окном маршрутного такси пробегали знакомые картины дорожного пейзажа, которые почти наизусть, как многократно просмотренное одно и то же кино, запомнились Михаилу надолго, так как каждую неделю ему приходилось проезжать один и тот же путь.
После трехчасового путешествия Михаила спустили на трассе возле развилки и проселочной дороги на свою деревню, до которой ему следовало пройти пешком пару километров в надежде, что его подбросит туда, до своего дома, некая попутная машина. А маршрутное такси, в котором сидели всего лишь несколько молодых людей, не отрывающих всю дорогу своих взглядов от экранов мобильных и пара людей зрелого возраста, не перестающих разговаривать между собой и с водителем на бытовые темы и о политике, продолжило свой путь дальше, в западном направлении страны.
За все это время Михаил успел отрывками едва утолить свою бессонницу и, выпрямившись во весь рост и сделав глубокий вдох и выдох, приветственными словами и с обновленной энергией двинулся в сторону своей деревни и своего дома.
По дороге ему пришлось один раз сделать небольшой привал возле родника и с сожалением пробормотал про себя, – опять, значит, проблему водоснабжения в нашей деревне решить не удалось.
А сколько раз объявляли тендеры на его благоустройство, сколько денег бюджетных было потрачено, а воз, как говорится, и ныне там.
А помнится ведь в былые, хорошие времена, такая вкусная холодная вода лилась из этого родника, что даже некоторые рейсовые машины сворачивали сюда с трассы попить нашей родниковой воды самим и туристам дать попробовать тоже.
– Эх, ну, как говорится, чему быть, тому не миновать, – с этими словами путник приподнялся с места и отправился штурмовать остаток своего пути до своего дома.
– Сынок, доченька, – позвал путник своих детей, не успев еще толком зайти во двор своего приусадебного участка.
– Папа, мой папа приехал, – сотрясли небо, радостные выкрики восьмилетнего сына, рванувшегося что было сил навстречу своему отцу.
Путник едва успел опустить на землю обе сумки, которые держал в руках, как сын буквально вскочил в его объятия и сильно прижавшись к его груди, стал целовать его в обе щеки.
Сразу же, как только сын путника оказался на его руках, то груз, набранный в течение нелегкой рабочей недели и бессонных ночей, свалился с его плеч и груди.
Чуть позже, к отцу подбежала и его тринадцатилетняя дочь, для объятий с которой путнику пришлось опуститься на колени.
Объятия с ней позволили словно обрести невесомость и, расцеловав ее, поспешил поинтересоваться ее успехами на учебном поприще.