Подполковник ФСБ сиял белозубой африканской улыбкой. И чётко, без акцента, рубил:
– ФээСБэ! Москва! Столица! Читайте дальше, фамилия – длинная!
– Тэк-тэк! Хосе Мария Отелло Мартинес Хулиан Вильямович.
Фффу-у! Извиняйте, непривычное фамилиё! Обязаны проверять, не подделка ль! А тут даже Отелло! Извиняйте, щас старшого кликну!
Подполковник кивнул и посмотрел на почтительно замершую очередь посетителей. Заметил и мою скромную персону.
Отелло радостно улыбнулся:
– Ба, знакомые всё лица! Товарищ майор, никак не расстанемся с Вами!
Хм! Лукавая лиса!
Два часа назад виделись с этим Отелло в военном суде. Адвокат Ирина Скорикова разгромила Консорциум «Граница» и обязала восстановить меня в должности корреспондента. И вернуть погоны подполковника!
Ох и злился же Отелло!
А тут улыбается, как блудливая лиса! Будто не помню, что сей афроамериканец помогал Калинкину навешивать на меня первую «уголовку».
Отелло перестал лыбиться и сделал умную морду лица:
– Вы решили атаковать консорциум? Иск о защите авторских прав – Ваш? Мама миа! Миллиарды требуете за нарушение прав! Огромные миллиарды! Наш шэф вне себя от ярости! Так что будем сражаться, как говорим мы, русские, не на жизнь, а насмерть! Ха-ха-ха!
Тут стоявший рядом адвокат, Владимир Петров, не выдержал:
– Скажите, чьи фотографии Консорциум использовал в фотоальбоме! И почему имя автора, Ильина, не указано? И почему вы извлекаете прибыль из произведений, созданных подполковником Ильиным?
Отелло добродушно улыбнулся:
– На судебном заседании разберемся!
Добродушие испарилось, как только началось заседание суда. Мимика круглой чёрной физиономии резко изменилась.
Когда Отелло произносил пламенную речь, ноздри гневно раздувались, а руки совершали движения, похожие на попытку задушить белую Дездемону-судью.
Судья краевого суда, Наталья Чернышова, боязливо косилась на экспрессивного «афро». И посматривала на приставов, замерших в охотничьей стойке.
Главный вопрос, который стоял в суде: кому принадлежат мои фотографии, сделанные личным фотоаппаратом лично мною во время боевых действий в Чечне.
Мнения наши диаметрально разошлись.
Отелло гневно доказывал, что права на фото принадлежат исключительно Консорциуму «Граница».
Доводы таковы:
«Вы состояли тогда в штате конторы. Поэтому всё, что делал Ильин, принадлежит конторе. Кроме того, требовать миллиарды с родной организации – подлость и кощунство!»
Доводы эти крайне возмутили меня:
– Кто сделал фотографии? Я сделал! Чей фотоаппарат? Мой личный! Кто платил за фотопленку, проявку, распечатку снимков? Я лично платил! Так чья это собственность?
– Консорциума! – раздувал широкие ноздри Отелло. – Вы принадлежали Консорциуму! И всё, что произвели тогда, автоматически принадлежит нам! Вы – на военной службе, и всё что ни делаете, производите во время нахождения на военной службе!
Эти слова страшно возмутили адвоката Петрова:
– Да-да! У Ильина и сын родился во время прохождения военной службы. И что? Ребенок тоже принадлежит полковникам?!
Отелло опять раздул ноздри:
– Если подходить юридически, то и ребёнок принадлежит консорциуму! Таков уж закон! Мы, русские, строго соблюдаем законы, подписанные нашим президентом ВэВэ Путиным! Мы уважаем нашего президента!
С этими словами Отелло поднял палец и посмотрел на судью:
– Мы уважаем президента! А товарищ Ильин – не уважает! Ильин – нарушитель дисциплины. Злостный нарушитель! Самовольно оставлял воинскую часть! Во время боевых действий перешёл на сторону боевиков. За это его увольняли с военной службы! И понизили в воинском звании. И перевели на нижестоящую должность. Теперь он служит замполитом в Чечне! Вот характеристика! Прошу приобщить к делу!
Владимир Петров резко встал:
– Протестую! Характеристика не имеет отношения к делу о защите интеллектуальной собственности! Кроме того, увольняли подполковника Ильина в нарушение закона! Увольняли тогда, когда он находился в плену у чеченских боевиков. Суд обязал восстановить его на военной службе. И восстановили!
Судья посмотрела на Отелло. Чуть подумала. И вынесла вердикт:
– Суд, совещаясь на месте, принял решение о приобщении документа! Так! Стороны прошу предъявить доказательства!
К счастью, фотографировал я дешевым плёночным, а не цифровым, фотоаппаратом. Дедовским «ФЭДом». Денег на цифровую камеру не было, вот и снимал по-старинке, на фотоплёнку. Это меня и спасло. Фотопленка и стала железным доказательством!
Судья достала фильмоскоп и стала внимательно изучать негативы цветных фотоплёнок:
– Да, заявленные двести девяносто три снимка, опубликованные в фотоальбоме, совпадают с негативами!
Отелло не сдавался:
– Не отрицаем, что негативы принадлежат Ильину! И фотографировал он. Но права на фотографии ему не принадлежат! Права принадлежат консорциуму!
Моему удивлению, как говорится, не было предела:
– Это как? Я – автор, но не имею права публиковать собственные фото? И консорциум подаст в суд, если издам фотоальбом?
– Точно так! И взыщем с Вас деньги за использование нашей интеллектуальной собственности! Нашей собственности!
Слова эти сильно разозлили:
– Вы, что ль, ходили по чеченским горам? Вас обстреливали боевики? Вас контузило взрывом? Вы – автор моих снимков?!
Отелло снисходительно улыбнулся:
– Автор – Вы! Но прав на свои фотографии не имеете! Таков уж закон! Закон подписал наш любимый президент ВэВэ Путин!
Владимир Петров не выдержал:
– Уважаемый суд! Статья 195 ГПК РФ гласит, что суд основывает решение только на тех доказательствах, которые исследованы в судебном заседании. Суд только что исследовал доказательства. Это фотоплёнки, принадлежащие Ильину. Плёнки – единственное доказательство авторства фотографий. В суде доказано, что плёнки и фотографии принадлежат Ильину!
Отелло опять разгневался и раздул ноздри:
– Консорциум «Граница» являлся работодателем Ильина! Это раз! Второе. Консорциум направлял в командировки в Чечню. Соответственно, задание на фотосъемку майору давал только консорциум! Согласно закона, кто даёт задание, тому и принадлежат права на произведение! Изучайте матчасть, товарищ адвокат!
Владимир Анатольевич предугадал такой хамский собачий изворот и достал из портфеля бумагу:
– Прошу приобщить к делу Контракт о прохождении воинской службы подполковника Ильина. Подпись работодателя – Директор Федеральной Пограничной Службы эРэФ. Соответственно, работодатель Ильина – не фирмочка «Консорциум», а Директор Погранслужбы! Подполковник Ильин – не раб полковников из «Арбатского военного округа»! Ильин – военнослужащий всей погранслужбы!
Подняв руку, я спросил:
– Разрешите вопрос представителю консорциума? Вопрос только один: была ли в моих должностных обязанностях фотосъёмка?
Судья недовольно сморщилась:
– С чем связан вопрос?
– Согласно Устава Вооруженных Сил у каждого военнослужащего – должностные обязанности. В редакции газеты «Границы», корреспондентом которой я был, имеется штатный фотограф. И воинское звание у него – прапорщик. У него в служебных обязанностях прямо обозначена обязанность фотографировать. Его фотографии, возможно, и принадлежат редактору. Но фотосъёмка – обязанность прапорщика. И фотоаппарат для этой цели ему выдан, и фотоплёнка выдана. И фотопечать фотографу оплатили!
Глянув на недовольную морду Отелло, спросил:
– Так, подполковник? Вы же сами офицер! И обязаны видеть разницу между прапорщиком и полковником!
Ну а судье достались такие слова:
– Я – не прапорщик! Я – офицер! Я – не фотокорреспондент! Товарищ Отелло это может подтвердить! Прошу запросить у него должностные обязанности штатных сотрудников консорциума, в том числе газет и журналов. И всё станет на свои места!
Чернышова посмотрела на Отелло и покачала волосатой гривой:
– Посовещавшись на месте, суд решил отказать в истребовании обязанностей. Как не относящихся к делу!
– Извините! Еще важное обстоятельство! – воскликнул я. – Оспариваемые фотографии не были опубликованы в моей газете, и редактор Личман не имеет отношения к ним! Фотографии сделаны мною для другого издания, не имеющего ко мне отношения – для журнала «Пограничник». Редактор журнала не является моим начальником, не просил и не обязывал меня снимать для этого издания.
Посмотрев на сморщенное недовольством лицо судьи, я добавил:
– Ходатайство! Прошу товарища Отелло представить копии командировочных удостоверений о направлении меня в Чечню.
Судья удивилась:
– Какое отношение к делу это имеет?
– Самое прямое! Таких командировочных у консорциума нет! И в принципе не может быть! Товарищ Отелло вводит неуважаемый суд в заблуждение! Сообщает сведения, не соответствующие действительности! Консорциум в рассматриваемый период в Чечню меня не направлял.
– А кто направлял?
– Никто не направлял! Консорциум в принципе не мог туда направлять, потому что спецоперация «Аргун» по высадке десанта в Аргунское ущелье Чечни была секретной. И никакой консорциум о ней не знал! И не мог знать.
Отелло злобно уставился на меня. Достав Уголовный кодекс, с угрозой прошипел:
– Вы самовольно оставили воинскую часть! Это факт! И подлежите уголовному наказанию! Статья 337 предусматривает
лишение свободы на пять лет! Вы хотите сесть в тюрьму?!
Пришлось напомнить лысому товарищу:
– Ага! Турма! Зиндан! Эту мою, как Вы сказали, самоволку уже разбирал начальник консорциума господин Калинкин! И что? Где ваша турма? Где взыскание? Нет его! Кроме того, консорциум повёл себя предательски и тогда, когда я попал в плен! Что Вы тогда говорили?
– Да, подтвердили, что Вас мы туда не отправляли! Самовольно Вы там оказались! За это Вас уволили!
– И через два месяца восстановили на службе!
Судья скривилась, как от зубной боли:
– Это к делу не относится! Задавайте вопросы по существу!
Я повернулся к подполковнику Отелло:
– Вопрос простой! Входила в мои обязанности фотосъёмка?
– Нет, не входила! Но каждый корреспондент обязан заботиться о качестве своих репортажей, украшать их снимками.
– Эти фотографии – обязанность? Они обязательны?
– Вы неправильно понимаете политику нашего консорциума и политику нашего уважаемого Президента Путина! За критические высказывания вас привлекали к ответственности!
– Прошу ответ! Наступит ли ответственность, если я напишу статью, а фото не сделаю?
– Вы изворачиваетесь!
– Прошу ответить на простой вопрос: обязательно ли для моей работы фотографирование?
– Нет, не обязательно. Но понимаете! Тут такое дело! Вы обязаны улучшать свои репортажи. Это как бы не обсуждается!
Мой адвокат повернулся к судье:
– Товарищ Отелло подтвердил, что изготовление фотографий не входило в функциональные обязанности Ильина! Прошу занести в протокол!
Судья кивнула секретарше, которая сидела раскрыв рот и ничего не записывала.
А я продолжил:
– Налицо – нарушение авторских прав! Обязанностей по фотографированию у меня нет. Фотоаппарат – мой личный. Фотопленка – моя личная. В командировку в Чечню консорциум меня не направлял. Кроме того, многие фотографии были сделаны под огнём боевиков. И в принципе не могут считаться собственностью консорциума. Куда-куда, а в боевые действия контора меня точно не посылала!
Я поднял со стола фотографию:
– Это – бой в Шароаргунском ущелье Чечни. Видите, бойцы залегли и отстреливаются? Это – реальный бой! Бойца ранило. И нас спасли только минометчики, открывшие огонь по горному склону, где засели боевики.
Отелло возмутился:
– Бегать с автоматом по горам – это не Ваши функциональные обязанности! Если убьют, мы не виноваты! Мы не посылали Вас туда!
Я повернулся к судье:
– Вот! Ещё раз подтверждает, что в командировку меня не направляли! Ещё раз повторю! О секретной операции «Аргун» по высадке десанта консорциум не знал! И в принципе не мог меня туда направить!
Отелло сверкнул лысиной, повернувшись к судье:
– Товарищ подполковник забыл, что является военнослужащим! Никто из военнослужащих не принадлежит сам себе. Подписывая контракт о прохождении военной службы, мы накладываем на себя ограничения. То есть всё, сделанное во время службы, автоматически принадлежит военной организации! Соответственно, фотографии товарища Ильина тоже принадлежат нам, консорциуму!
Адвокат ехидно спросил:
– И сын Ильина, родившийся во время прохождения им военной службы, тоже вам принадлежит?
Судья постучала по столу:
– Делаю замечание! Вопросы здесь задаю я! Вопрос истцу. Почему Вы считаете, что фотографии – это что-то особое, отличающееся от основной Вашей работы?
Я встал:
– От корреспондента не требуется художественных произведений! Его задача – быстро написать о событии. И всё! Если он сочинит рассказ или поэму, то редактор не опубликует. Скажет, что это – отдельное произведение, не относящееся к газете. Так же и фотография. Фотография – искусство! При фотосъемке используются все законы изобразительного искусства! Отличие одно: художник работает кистью, а фотограф – объективом. И правило золотого сечения они используют одинаково. Знаете, что это? И картину, и фотокадр надо делить на девять частей, двумя линиями по горизонтали, и двумя – по вертикали.
Я остановился и посмотрел на судью. Интересно ли ей. И восторженно продолжил:
– Закон золотого сечения открыл Пифагор. А великий художник Леонардо Да Винчи применял! Но еще раньше эти пропорции использовали в древнем Египте. По правилам золотого сечения сделаны пирамида Хеопса, египетский храм Парфенон! Украшения, найденные в гробнице Тутанхамона, тоже сделаны по этому правилу!
Судья, задремавшая было от моих слов, поморщилась:
– Какой тутан – хаммам? Это не относится к делу! Вопрос представителю истца. Почему Вы считаете, что спорные фотографии не являются «служебными произведениями»?
Мой адвокат открыл книгу:
– Статья 1295 Гражданского Кодекса РФ содержит понятие «Служебного произведения». Это произведение, созданное в пределах установленных для автора трудовых обязанностей. А пределы таковых устанавливает лишь один документ – «Служебные обязанности», которые обязан подписать любой работник. Нет такого документа – нет и претензий на чужое произведение. Этот факт много раз подтвердили суды разных инстанций.
Адвокат торжествующе посмотрел на Отелло и взял лист бумаги:
– Ответчик не предоставил суду служебные обязанности подполковника Ильина. Но у нас имеются действующие служебные обязанности постоянного корреспондента газеты «Граница». Вот они! В них отсутствует обязанность фотосъемок. Прошу приобщить документ к материалам дела.
Судья быстро посмотрела на Отелло. И ответила:
– Посовещавшись на месте, суд отклоняет ходатайство о приобщении. Как не относящееся к делу.
Адвокат удивился:
– Уважаемый суд! Но статья 195 ГПК говорит о том, что решение суда основывается только на доказательствах. Но таковых ответчик не предоставил!
Чернышова недовольно покривилась:
– Делаю Вам замечание за нетактичное поведение! Ещё есть вопросы?
Петров вежливо ответил:
– Да, есть. Прошу предоставить нам время для ознакомления с материалами дела. Возможно, ответчик предоставил в дело новые доказательства.
Чернышова ухмыльнулась:
– Перерыв пять минут! Знакомьтесь!
Адвокат быстро пролистал дело. Остановился на ксерокопии под названием «Устав консорциума «Граница»:
– Может, здесь есть обязанности по фотосъемке? Так, смотрим! Нет! И здесь нет! А это что?