Давайте дадим имя нашей девушке. Пусть она будет Мирой. Это имя произошло от названия душистой смолы, из которой делают смирну для помазания святых. Эти неземные запахи, благоухание ладана, ароматы свечей и елея напоминают нам о потерянном рае и вызывают мысли о вечности. Ароматы смирны сопровождали спасителя с рождения до самой смерти. Волхвы принесли новорожденному Иисусу драгоценные благовония ладан и смирну, снятого с креста Иисуса помазали смирной и алое. Так что древнегреческое имя вполне подходит нашей героине.
И вот однажды Мира получила задание облегчить страдания перед смертью одному больному юноше на Земле, а потом забрать его душу и доставить по назначению. Ночь, звезды, река с лунной дорожкой, квакающие в пруду лягушки и повизгивающий во сне щенок. Какая-то торжественная тишина окружала уютный дом с большой пахучей яблоней у калитки. Посланница немного постояла с закрытыми глазами у ароматного дерева, слегка толкнула калитку, прошла по извилистой дорожке к дому и очутилась у кровати умирающего. Это был очень красивый двадцатипятилетний мужчина хрупкого телосложения с черными кудрями и мужественными чертами лица. Его тонкие бледные пальцы мертвой хваткой сжимали простыню, горячее дыхание было прерывистым, на щеках – нездоровый румянец – все это были вестники большого горя для матери-старушки, ожидавшей страшной участи для единственного сына. Разглядывая молодого человека, девушка впала в какое- то странное состояние оцепенения, неприсущее ее характеру.
Нежность заполнила все уголки ее правильного и ответственного сердца. Жалость и сострадание накатывали волнами, и соленые слезы не заставили себя долго ждать. Они катились по несчастному красивому лицу. Парнишка открыл глаза и увидел Миру.
– Кто ты? – изумленно спросил юноша. Заметив за спиной огромные белоснежные крылья, он прошептал: – А-а-а, понятно. Наконец-то за мной пришли, и мне уже не будет так больно. Сделай, пожалуйста, это быстро и так, чтобы моя дорогая мать не проснулась и не увидела моих страданий.
– Хорошо, – ответила ангел, продолжая вглядываться в зеленые с поволокой глаза. Они не мигая смотрели в упор на девушку, но что-то внутри не позволяло Мире забрать его спокойную душу в ладони и отнести на Небеса. Желание остаться рядом с мужчиной, исцелить его от недуга, помочь больной матери и отдать себя во служение этим людям перевешивало здравый смысл и подчинение.
В соседней комнате скрипнула кровать. Послышался шорох. Крылья Миры мгновенно стали таять, и только туманное очертание повисло в воздухе, когда бабушка появилась в комнате умирающего сына.
– Вы врач? – спросила старушка.
– Да, – солгала ангел.
– Ох, ну слава Богу. Он будет жить?
– Да, – уверенно промолвила Мира. – Будет, обязательно.
Сгорая от стыда перед самой собой, она намочила холодной водой полотенце, приложила его ко лбу больного и, сказав, что вернется, выскочила из дома. Мира стремительно бежала по лугу с ромашками, спотыкалась, плакала и не понимала, что случилось. Потом упала в пахучие травы, зарылась в них всем своим существом и приняла твердое решение помочь этим людям.
Последствия были предсказуемы: заточение за неповиновение на небесной тверди, суд и ожидание приговора, но решение принято, и нужно действовать. Зная все о целебных травах, их свойствах и волшебной силе, целительница принялась собирать коренья и соцветия. Скоро букет чудодейственных растений был готов, и девушка сделала снадобье, которым стала отпаивать юношу, и он пошел на поправку. Дел в доме за время болезни накопилось невпроворот, и Мира, засучив рукава, приступила к простой работе по хозяйству. Она отнимала не только все время, но и все силы. Руки, которые прежде никогда не трудились, ужасно болели. Еще бы! Утром приходилось рано вставать, чтобы натаскать воды и приготовить обед, накормить домашних животных и прополоть огород, а после постирать и убраться. Все это разительно отличалось от дел небесных, которыми она занималась раньше – летать в облаках, играть на арфе, молиться, славить Бога, служить Ему и обучать других ангелов своему мастерству. От всего мирского девушка безумно уставала. Она падала без сил уже к обеду, но упорно трудилась, чтобы помочь своему возлюбленному и его матери. Иногда она просто сидела у кровати больного, напоив его отварами из трав, наблюдала, как он выздоравливает, гладила рукой черные волосы, прикасалась легонько к коже и целовала тонкие прозрачные пальцы рук, тревожно поглядывая на дверь.
Она знала: скоро, совсем скоро за ней придут, и нужно будет ответить на множество вопросов, заданных беспристрастно. Ожидание пугало и не давало покоя. Тем временем болезнь отступила. Старушка-мать ликовала, благодарила Миру за помощь, думая, что та медсестра – практикантка из городской больницы.