Я чертыхнулся и опрометью под его смех вылетел из душа.
Что бы дальше ни случилось, но Бергера я трахнуть точно не хочу! Надеюсь, к утру вместе с алкоголем из памяти выветрится и наш стремный поцелуй. Это не то воспоминание, которое я хочу оставить себе.
* * *
Все провалилось.
В клубе я находиться не смог из-за оглушающей музыки. Мы поехали с Бергером в отель и взяли восемь лучших эскортниц.
Пили…
Целовались…
Снова пили…
У меня не встал. Я искренне уговаривал себя, что по пьяному делу, иначе бы я ух!..
Но у Бергера встал, хотя пил он не меньше.
Я просто прикрыл глаза, жестом разрешая губастой блондинке реанимировать своего пассивного дружка, сам откинулся на спину и прикрыл глаза. Даже с закрытыми глазами меня нещадно укачивало, а чавканье губ на члене раздражало.
– Просто расслабься, – донесся до меня голос Бергера, и я постарался.
Очень постарался.
Закрыл сильнее глаза и представил… Даню. И его трепетный взгляд. Подрагивающие губы… Которые сейчас касаются головки моего члена.
В венах зазмеились разряды, безжалостно жаля и распространяя ток по телу. Член напрягся и требовательно уперся в гортань девушки.
– Омм!
– Молчи! – прошипел я, сосредотачиваясь на мысленном образе.
Когда я стою со спущенными штанами, а он передо мной на коленях. С огромными влажными глазами, глядящими на меня с обожанием.
И я млею от его пронырливого резвого язычка, обрабатывающего мой член, как клубничку, вылизывающего, как мороженое. Отчего каменею и раздаюсь в размерах еще больше. Яйца поджимаются, внутри напряжение сворачивается и затягивается в тугой узел. Каждая жилка напряжена, готова палить из всех стволов.
Я не глядя кладу ладонь на затылок, мысленно ерошу короткие волосы Дана и насаживаю его рот глубже, так, что скольжу головкой по гортани и врываюсь под истошный рев!
Задыхаюсь от собственного оргазма и отпускаю эскортницу и мысленный образ Дани.
Как хорошо, что за мечты не ловят и не сажают. Потому что я с удовольствием повторил бы свой интим с участником шоу в реальности.
– Кыш, – распорядился Бергер и трюкнулся рядом со мной на диване. – Вот видишь, все получилось! А ты страдал, – ободряюще заключил он.
Но ничего не получилось. Я только что понял, что не успокоюсь, пока не трахну Дана в реале. Или не переболею им, чтобы меня перестало так штырить.
Но стоит ли об этом знать Лехе?
Вряд ли. Пусть считает, что помог мне.
– Да. Все отлично. В голове ни одной мысли, – отозвался я, закрывая глаза и проваливаясь в беспокойный сон.
Утром проснулся от визга Алки, который изнутри взорвал мозг.
– Детей ты хочешь? Вот, значит, как ты их хочешь? Скотина! Лживая сволочь! Блудливая паскуда!
В меня полетела диванная подушка, увернуться я не успел и застонал от оглушающего звона колоколов в голове.
– Ты не получишь ребенка, – шипела Алла. – Ты будешь отвратительным отцом.
Запыхавшись, она замолчала.
Я с трудом разлепил веки и огляделся. Девчонок в номер не было, Бергера тоже. Я так и валялся на кровати в полуразобранном виде – в рубашке, но без штанов.
– Все. Я уезжаю, – снова заговорила Алла.
– Куда?
– На море. Мне надо отдохнуть и восстановить нервную систему. Я старалась. Я правда старалась, но ты опять все испортил, Ян!
Алка развернулась и молнией вылетела из отеля.
Я застонал, хватаясь за голову.
Как она меня здесь нашла?! Как?
В этот момент приоткрылась дверь ванной и выглянул Бергер:
– Ушла?
В ответ я снова закрыл глаза, разглядев на голом бедре жирный смазанный след помады.
Вот сука!
– Минет считается изменой? – с тоской спросил я, догадываясь об ответе.
– Изменой той, на которую у тебя не стои́т? – издевательски уточнил Бергер.
– Заткнись, – простонал я. – Как я вообще поддался на твою провокацию?!
– Я тебя напоил и соблазнил, чтобы подставить перед Алкой. Можешь воспользоваться, если ищешь виноватого.
– Так это ты ее позвал сюда?
– Нет.
– А как?..
– Не знаю.
Мы замолчали.
В душе и во рту словно кошки нассали. Все стало хуже, чем даже было. Вместо помощи я получил взбесившуюся жену. Друг подставил. А трахнуть Дана не расхотелось.
– Я пойду…
– Куда? – откликнулся Бергер.
– На работу. И… надо как-то уладить с Аллой.
– С ней можно уладить только одним способом – развестись.
– И жить одиноким бобылем, как ты? Нет. Это не мой сценарий. Я хочу семью и детей. Двух.
Бергер развел руками, расписываясь в бессилии. Он для себя решил уже давно, что не собирается влюбляться и жениться второй раз.
Но я не готов сдаваться. Буду бороться за нашу семью до конца.
Глава 5. Жесткий отбор
Ева
Критические дни, как всегда, ворвались в жизнь неожиданно и обильно. Я обливалась потом, чтобы не открыть себя. Приходилось отпрашиваться с кухни, чтобы без свидетелей уединиться в душе.
И мне впервые в жизни пришлось украсть.
В тот день, когда я забежала за прокладками в спальню, а там на моей кровати лежал сам Ян Заславский. Странно, что он решил отдохнуть именно на моем месте.
Как дура, я пыталась проделать дырку в полу взглядом, пока шеф даже не думал уходить. И как мне при нем доставать из ящика прокладки?
– Чем быстрее ты вернешься на кухню, там проще будет нам обоим! – прогнал меня Заславский, и я свинтила.
Недалеко. В одну из женских спален, где порылась в личных вещах Ангелины, взяла пару тампонов, потом у ее соседки Оли вытащила прокладку потолще и закрылась в туалете, сгорая от стыда, что мне пришлось пойти на такое.
Ничего… Нас двенадцать участников, точнее, уже одиннадцать. Это значит два с половиной месяца. Если я чудом не раскроюсь сейчас, то всего-то пережить еще два цикла!
Смогу. Буду очень осторожна, но смогу.
Поправила штаны, фартук и посмотрела в зеркало. Поморщилась. Слишком большая прокладка немного выпирала даже через фартук. Я попробовала сдвинуть, но тщетно. А время поджимало!
Плюнула и побежала на кухню.
Михаил, наш су-шеф, нахмурился, но мотнул головой в сторону салатов. Я встала у секции и немного растерялась… Я, конечно, готовила раньше, но у Степана Александровича никогда не было секционного разделения.
В его кухне мы просто варили гарниры в больших и не очень больших кастрюлях, стругали салаты в тазы, запекали котлетки на большом противне. Все, что не распродавали, раскладывали по пакетам и замораживали.
В общем, все очень практично и безотходно.
Единственное, с чем я заморачивалась в течении смены, это десерты. Вот их приготовить заранее или заморозить нельзя. Поэтому Степан Александрович, подумав, убрал выпечку из меню, оставив заводское мороженое.
Сейчас, на кухне Заславского, я понимала, что делать, как у Степана Александровича, нельзя. Но как нужно – не знала.
– Чего стоишь?
Со спины подошел Костя. Так неожиданно, что я подпрыгнула и развернулась в воздухе. Он стоял слишком близко. Если бы я в прыжке не вскочила на стол, то распласталась у него на груди.
– Готовить… Буду… Сейчас.
Константин выразительно посмотрел вниз, между моих разведенных колен. Я тоже туда глянула и мысленно застонала. Прокладка окончательно выбилась и теперь вызывающе торчала.
Я подняла умоляющий взгляд на Костю. Заложит ведь, как пить дать заложит. Меня выгонят за обман – и минус еще один конкурент.
Но тут же заорал су-шеф:
– Данила! Снял свою задницу с разделочного стола! Вымой и обработай! Немедленно!
– Д-да! – крякнула я, пытаясь сползти с рабочей поверхности, но Костя, как назло, даже не пытался отодвинуться.
Так и пришлось неловко просачиваться между столом и Костиным телом, мучительно краснея и досадуя, что не смогу с ним договориться сейчас. А вечером может быть поздно.
Сдаст меня Костя. Точно сдаст…
– Я помогу, – неожиданно отморозился он, хотя голос так и остался надтреснутым, как ледяная корка.
– Я сам…
– Обрабатывай, – коротко распорядился он, – а я помогу с заготовками.
И это меня окрылило. Вселило надежду. Я по кухне залетала, словно крылья выросли. Хотя Михаилу так не показалось.
– Хватит метаться, Дан! Подсобка сразу за дверью кухни, налево! – гаркнул он, и я вылетела в дверь.
Ну или метнулась.
Это смотря с чьего роста смотреть.
Костя оказался толковым парнем. Он не только помог с заготовками к салатам, но и объяснил, как рассчитать объем, какого размера и каким ножом резать. Показал доски и ножи для разных видов продуктов, а потом часть судков накрыл пищевой пленкой, а часть поставил в холодильник под крышкой, объясняя срок хранения.
Я смотрела на него осоловевшими глазами!
Знай он, что я девчонка, принял бы меня за влюбленную дурочку. Но именно сегодня мне так нужна была поддержка! А еще так некстати разыгрались гормоны, что пробивало на слезы от сентиментальности.
Под конец времени, отведенного для заготовок, я повисла на Косте, обнимая и сбивчиво благодаря за помощь.
Во мне была стопроцентная уверенность, что я справлюсь! Ведь главное на кухне – выжить и пройти смену до конца. А проявить себя смогу, когда поставят на десерты.
В этот вечер мы готовили под присмотром су-шефов. Это было последней репетицией перед генеральным открытием.
Я без перебоя подавала салаты. Костя стоял на горячем цеху, на мясной секции, и приглядывал за мной. Иногда подсказывая, иногда одергивая, иногда просто подмигивая.
Пару раз я нарвалась на похвалу Михаила. И это было очень приятно.
Пусть не Заславский, но его доверенный помощник! Если он хвалит, значит, я действительно молодец!
Под конец пробного обслуживания я была как выжатый лимон, но очень довольная, что свою секцию не подвела.
Михаил выстроил нас, чтобы подвести итоги вечера, а за стенкой точно также построили девочек и разбирали их вечер, удачи и ошибки.
– В вашей команде всего пять участников, – начал Михаил, – это значит победить в первый же вечер будет сложнее. Мы позиционируемся как ресторан комплексного питания. Это значит, что у нас не выбирают отдельно гарнир, отдельно протеин. Мы сразу приносим комплексное, сбалансированное блюдо. А это значит, что вам придется готовить, а главное, подавать на раздачу компоненты одновременно!
Он оглядел нас, притихших и уставших. Потом добил:
– Сегодня вы каждый были поваром своей секции. Вам было наплевать, когда подается гарнир, когда мясо. Вы вразнобой несли салаты и горячие закуски, хотя я зачитывал вам заказы с одного столика! А мы всем гостям столика подаем блюда одновременно.
Это мы знали. Эти стандарты Яна Заславского нам выдали одновременно с технологическими картами его меню.
– Поэтому я разберу с вами ошибки, допущенные только по части приготовления по картам. А вот время и коммуникации между собой наладите самостоятельно. Это будет ваше домашнее задание. Кто не выполнит – выйдет на ковер перед шефом Яном.
Мы привычно гаркнули «Да, шеф!» После полутора часов разбора ошибок по работе на секции у меня устали даже уши.
– Свободны, – отпустил нас Михаил.
Но мы знали, что никто нас не отпустит в комнаты, пока не приберем на кухне.
Поздно ночью, добравшись до спальни, все не сговариваясь просто рухнули в кровати без душа. Кроме меня.
Я с облегчением уединилась, сделала все свои женские дела и переоделась в мужскую пижаму.
Выключила свет, вышла из общей ванной комнаты и чуть не вскрикнула. Точнее, я бы вскрикнула, но он зажал мне рот рукой, втолкнул обратно в темную ванную и прижался к губам в голодном поцелуе.
Костя?
А я думала, он мне друг!
Но сейчас, когда Костя всасывался мои губы и мял пальцами зад – я уже не была так уверена.
Значит, раскусил… И что потребует взамен? Спать с ним?
Но я не могу! Не буду.
Я оттолкнула Костю. Тот понял, отступил, поднял руки вверх.
– Прости. Хотел узнать, все ли у тебя в порядке и…
– И? – напряженно переспросила я, нервно дожидаясь ответа.
– Решил в омут с головой. Можно долго ходить вокруг да около, а потом жалеть упущенное время. Понимаешь?
Я мотнула головой. Нет, я его не понимала.
– Хочешь выпить? Пойдем посидим на кухне? Там нам никто не помешает. Поговорим спокойно.
Я слишком устала, но Костя мой единственный друг на кухне. И мне совсем не нужна огласка. Конечно, я согласилась и устало поплелась за ним на общую кухню.
Мы даже свет не включали, довольствовались подсветкой холодильника-витрины, из которого и достали по банке пива.
– Я задам тебе только один вопрос, – глухо произнес Костя, а я напряглась.
Какой вопрос он может мне задать? Зачем я обманываю Заславского? Почему я просочилась в мужскую команду, а не в розовую?
– Ты знаешь, что такое быть не таким, как все?
От глубокого философского вопроса я надолго присосалась к горлышку бутылки с пивом.
О да, я очень хорошо знаю, что такое выделяться в обществе. Но что от меня хотел услышать Костя?
Он внимательно следил, как я цежу пиво, пытаясь сообразить, что ему ответить. Понимающе ухмыльнулся.
– Дан, я понимаю твои чувства. Никто тебя не поймет лучше, чем я.
– Правда?
Я пока не поняла, чем мне придется расплачиваться за это понимание. Сидела, слушала и мечтала скорее добраться до кровати.
– За свои двадцать восемь лет я понял только одно, – продолжил Костя. – Надо принимать себя таким, какой ты есть. Даже если это никому не нравится. Даже если это считают противоестественным.
– О, это я понимаю! – я закивала, наконец-то в состоянии поддержать беседу. – Ты не представляешь, через какие препятствия пришлось пройти, чтобы поступить в кулинарное училище. Мамка была категорически против! Хотела в экономический запихнуть.
Костя нахмурился, но согласился.
– Главное отстаивать свои интересы, Дан. Не только в карьере, но и в личной жизни.
Он помолчал, потом наклонился ближе ко мне, понижая голос:
– Мне надо извиниться за тот поцелуй в ванной?
Я смутилась. По идее ему не надо было целовать меня! А ставить в тупик этим вопросом – вообще свинство.
– Да не-е-е, не бери в голову… Я не в обиде.
Я совершенно точно переживу, но когда же Костя подойдет к сути? Спросит, нафига я устроила тут маскарад, и назначит расплату?
– Тебе было неприятно? – Костя продолжил гнуть куда-то не туда.
Теперь хмурилась я.
– Не то чтобы… Просто, понимаешь, я думаю, все это лучше делать в отношениях, а не вот так, спонтанно.
И тут Костя согласился. А я поняла, что, видимо, мне самой придется предлагать отступные.
– Кость, – я нервно облизнула губы, – я честно обещаю поддерживать тебя до конца проекта и не голосовать против, если ты сохранишь мою тайну. Не знаю, как ты догадался, но…
– Я знал! Знал! – он ударил себя в грудь и заулыбался.
– Но… мне бы не хотелось, чтобы об этом знали другие. Если можно, – закончила я.
– Они не узнают. Я буду хранить твою тайну, а ты мою.
Я обомлела:
– У тебя тоже есть тайна?
– Конечно! Такая же как у тебя, – заверил Костя.
Я скептически окинула его взглядом.
Не. Не может у него быть моей проблемы. Черт, что-то опять не сходится.
– Кость, что ты хочешь за молчание?
– Ничего, Дан. Просто давай дружить и поддерживать друг друга. И если тебе не противны мои поцелуи, то… Я не против продолжить.
Костя улыбнулся, а у меня замерло сердце. Я же на шоу шла за успехом, за карьерой, а никак не за отношениями.
Но я не успела ничего ответить, как Костя снова ошарашил:
– Я давно подыскиваю себе партнера. Ты не думай, что для меня это спонтанно. Я тоже за серьезные и долгие отношения.
– П-партнера? – заикаясь пролепетала я.
– Я с самого начала присматриваюсь к тебе. Ты весь такой изнеженный, голос тонкий. Сам хрупкий. Я тебя не обижу, Дан. Но понимаю твое удивление. Ты ведь и подумать не мог, что я гей?
Бутылка выскользнула у меня из рук и пиво разлилось под ногами воняющей лужей.
– Гей? – повторила за ним и спрятала лицо в ладонях.
Это же надо так вляпаться! Костя не подозревает, что я девушка. Но я понятия не имею, как теперь балансировать в нашей дружбе и не влипнуть еще глубже.
– Пойдем отдыхать. У нас еще будет время во всем разобраться.