Он постучал по одному из мониторов, из‐за чего ожили все остальные, и перед нами появилось изображение высотой примерно в метр. Я едва не отпрыгнула назад от испуга – прямо передо мной возникло лицо Варуса Хоторна.
Казалось, что его янтарные глаза смотрят только на меня. Я не видела его с тех пор, как он, стоя на крыше кураториума в Нью‐Йорке, приказал мне доставить его сына в две тысячи двадцатый год, чтобы разрушить Вихрь‐ прародитель и тем самым предопределить смерть всех мутантов.
С того дня, как его избрали верховным главой, он всегда носил строгую униформу с воротником‐стойкой до самого подбородка. На его груди красовалась серебряная брошь с Convectum – символом кураториума. Единственным, что изменилось, были его волосы. Они потеряли свой светлый оттенок и выглядели почти белыми.
Хоторн сидел за письменным столом в бюро руководителя, за ним находилась стеклянная стена с видом на Новый Лондон.
Значит, это было правдой. После пожара они снова открыли наш институт.
Еле уловимую тоску, которую я ощутила при виде Нового Лондона, тут же заменил страх. Я боялась того, что мы должны были сейчас услышать.
Натаниэль легким движением пальца включил видео. Внизу экрана появились еще семь окон с лицами. Я сразу их узнала – это были другие руководители кураториумов. Они подключились к видеоконференции со всего мира. Не хватало только руководителей из Токио и Мехико‐Сити. На руководителях были униформы фиолетового цвета. И только униформа Хоторна была идеально белая.
– Благодарю вас за то, что вы смогли подключиться за такое короткое время, – произнес Хоторн, и остальные руководители кивнули.
– Само собой, господин верховный глава, – сказала женщина с туго стянутыми в пучок волосами.
Она была руководителем института в Каире. Остальные присоединились к ней, произнеся пару слов в том же духе.
У меня мурашки пробежали по коже. Я впервые осознала, насколько руководители кураториумов подчинились Хоторну. До этого все десять руководителей находились на одном уровне и решения принимались только тогда, когда все были едины в своем мнении. Теперь мне стало очевидно, что учитывалась только одна точка зрения.
Хоторн оперся локтями о письменный стол и сложил руки в замок:
– Как вы все знаете, неспокойные времена остались позади. Сначала мы пережили предательство в собственных рядах. К именам Бэлиена Треверса и Элейн Коллинз мне больше нечего добавить. Затем это открытие зон на восьми территориях… С тех пор мутанты ринулись в незащищенные районы и захватывают все, что встречается им на пути. И наконец, – Хоторн сжал зубы, – падение Мехико‐Сити и Токио под натиском террористов «Красной бури».
Хоторн сделал паузу. Взгляды остальных руководителей были сосредоточены и полны беспокойства.
– Новый предводитель «Красной бури» все еще не показал нам свое лицо, но от этого опасность только увеличивается. Мы не знаем, кто стоит у руля, мы не знаем, чего он хочет. Мы только знаем, что «Красная буря» несет хаос и страдания, где бы она ни появилась. Даже внешне мирный «Зеленый трепет» под руководством Натаниэля Джиллеспи вот уже несколько недель осаждает наши города. Грундеры воруют наше сырье, препятствуют импорту и экспорту и при этом еще осмеливаются вступать с нами в переговоры.
Один из генералов презрительно фыркнул, но Натаниэль поднял руку, призывая того к тишине.
– Мои уважаемые руководители, – продолжил Хоторн. – Я знаю, что последние недели потребовали от вас и ваших подчиненных много сил. Каждый из нас кого‐то потерял – коллег, друзей, семью. Я сам оплакиваю потерю своего сына, погибшего в борьбе с Треверсом и Коллинз.
Хоторн замолчал на несколько секунд, в то время как остальные руководители сочувственно кивали головами.
Я отвернулась. В последние недели я запретила себе думать о Хольдене Хоторне. О том, как он умер. И о том, какую роль в этом сыграла я.
– Я благодарен вам, – продолжал Хоторн, – а также вашим вихревым бегунам, вашим охранникам зон, вашим штурманам – каждому, кто посвящает нашему делу каждый день своей жизни. Я обещаю вам, что ваши жертвы были не напрасны. Потому что это ваш вклад, который дает нам дополнительное время для того, чтобы стать хозяевами положения. И мы таковыми обязательно станем!
Хоторн убрал руки со стола и поднялся. На экране появились две фигуры, и я чуть не упала, когда я поняла, кто встал рядом с Хоторном.
– Это невозможно, – услышала я голос Бэйла.
Но это было так. Потому что перед нами на экране предстали Мия Розе Ланкастер и Тревор Оглби. Вплоть до этой секунды я думала, что их жизни на моей совести.
На Треворе была гладкая синяя униформа бегуна, но выглядел он не таким, каким я его помнила. Крупный, мускулистый парень с короткострижеными волосами вернулся из нашего совместного путешествия с явными повреждениями. Левую сторону его лица покрывали тяжелые ожогами, а левый глаз закрывала повязка. И только мрачное выражение его лица, полное решимости, осталось прежним. Я вспомнила, как сильно Тревор ненавидел мутантов.
Мия, напротив, казалась воплощением света. На ней была униформа, которой я еще никогда не видела. Она переливалась оттенками золотого: иногда выглядела почти черной, как униформа охранника зон, а иногда сверкающей, как отполированный золотой слиток. Ее платиновые волосы были искусно заплетены в косу, ее губы были накрашены розовой помадой. Мия сладко улыбнулась, попав в объектив камеры.
Хоторн положил одну руку на плечо Мии, другую – на плечо Тревора.
– Что стоит за этими двумя отважными молодыми бегунами, вы все уже знаете. Вместе с моим сыном они путешествовали через вихри с места на место и сквозь время. И вот они снова вернулись к нам со свежими силами. Эта девушка… – Хоторн подтолкнул Мию вперед, – будущее кураториума. Она – первая в новом поколении вихревых бегунов.
Все руководители слегка наклонились вперед, их лица выражали любопытство. Хоторн еле заметно кивнул Мии. Та, немного нервничая, вытянула вперед свою руку и…
Я не поверила своим глазам. Я не могла в это поверить!
Между пальцев у Мии возникло мерцание, сначала очень слабое, но становившееся все ярче.
Она явно напрягала все свои силы. Ее пальцы дрожали от напряжения, лицо покраснело, а вихрь, появившийся у нее в руке, был размером с тарелку, не более. И все же.
Мия создала вихрь.
– Бегуны во времени, – произнес Хоторн с явным удовольствием. – Я знаю, это слово многим из вас еще непривычно слышать. Бегуны во времени способны перемещаться через вихри так, как не умеют наши бегуны. Им не придется ждать, пока штурманы найдут для них вихрь, они смогут создавать их сами. Они смогут направлять их в любое место и в любое время. И эту власть, уважаемые руководители, мы используем нам на пользу, чтобы отвоевать наш мир обратно. Придет время, когда судьба земли после всех этих десятилетий снова окажется в наших руках!
Мия и Тревор встали по стойке смирно, вихрь в руке Мии исчез.
– Мы пережили неспокойное время, – продолжил Хоторн, – но теперь все будет иначе. Потому что эти мужественные молодые бегуны отправляются на миссию… нашу последнюю миссию. Ради нас они отправятся в самое опасное место на планете, чтобы оттуда переместиться сквозь пространство и время. Они возьмут на себя этот риск, потому что их задача – исцелить наш мир! И это исцеление будет окончательным, я обещаю вам. Скоро наступит мир – в каждом городе, в каждом регионе, везде.
На лицах руководителей я увидела воодушевление. Облегчение оттого, что Хоторн пообещал им решение кризиса на Земле. И я впервые осознала, насколько мы были далеки от мира между людьми и мутантами.
– Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель, – произнес Хоторн, и руководители покорно повторили эту фразу:
– Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель, господин верховный глава.
Затем все лица на мониторе застыли. И я оцепенела при виде довольной улыбки Хоторна.
Он не собирался сдаваться и продолжал претворять в жизнь свой план. Он снова хотел послать в две тысячи двадцатый год вихревых бегунов – и теперь мы с Бэйлом были ему не нужны. Он справится и без нас.
Сердце у меня стучало так быстро, что я едва могла стоять на ногах.
– Мы все знаем, что он не будет с нами возиться, – пробурчал один из генералов Натаниэля.
По нему и по другим было видно, что они уже не в первый раз смотрят это видео, и я прокляла Робура за то, что он передал его Натаниэлю, не поговорив сначала со мной и с Бэйлом.
Натаниэль кивнул головой:
– Варус Хоторн хочет искоренить любое проявление смешения в мире, а заодно и нас. Он хочет убить нас – не больше и не меньше. – Он посмотрел на меня. – За последние недели мы сделали все для того, чтобы перетянуть на нашу сторону людей. Мы протянули им руку дружбы, но они ударили нас по этой руке. И все должны знать, что наш хрупкий мир рухнул именно из‐за кураториума, а не из‐за нас.
Генералы единодушно закивали головой, пробормотав слова одобрения, но внутри меня все сжалось. Неужели Натаниэль всерьез хотел рассказать жителям Санктума о плане Хоторна? Или он пойдет еще дальше и расскажет об этом грундерам «Зеленого трепета», которые в данный момент располагались возле мегаполисов? Этого ни в коем случае нельзя было делать! Если мутанты узнают, что планирует кураториум, это приведет к открытому противостоянию, в этом я была уверена.
Вперед вышла одна из генералов – та, что привела нас к Натаниэлю. Голос ее звучал резко:
– Каждая попытка вступить в контакт с верховным главой оставалась без внимания. Варус Хоторн отказывается разговаривать с нами на равных. Поселения, которые мы возвели возле городов, в последнее время снова и снова подвергаются нападениям.
– А этим видео кураториум доказывает, что снова хочет плюнуть нам в лицо. – Натаниэль посмотрел в нашу сторону. – В общем, я хочу спросить вас: есть ли у нас другой выбор? Я считаю, что война неизбежна.
– У нас был план, – подчеркнуто спокойно произнес Бэйл. – Когда мы с Элейн согласились открыто выступать на стороне «Зеленого трепета», ты обещал нам, что будешь поддерживать мирное решение вопроса.
– Это было до того, как кураториум снова распорядился нас уничтожить, верно? – Натаниэль потер лоб. – Мы надеялись, что люди поймут, что мы им не враги. Мы надеялись, что если покажем им, что у нас нет намерений навредить, то города откроют свои ворота. Но мы, очевидно, были слишком доверчивы.
– Но прошло всего несколько недель, – вмешалась я. – Людям нужно время, чтобы привыкнуть к ситуации.
Один из генералов, крупный мужчина, у которого полоска волос на бритой голове заросла листьями плюща, хотел что‐то возразить. Но Натаниэль поднял руку, и генерал промолчал.
– Сколько времени? – спросил меня Натаниэль. – Месяцы, годы?
– Я знаю, это не звучит воодушевляюще. Но ведь Токио…
– Токио – это исключение. И наши информаторы на местах говорят мне, что мутантов снова пытаются вытеснить оттуда. – Натаниэль в задумчивости покрутил кольцо на пальце. – Мне хочется, чтобы наша деятельность приносила плоды. Но в сложившихся обстоятельствах я не вижу иного выхода: мы вынуждены отправиться в Новый Лондон и устранить девушку, прежде чем она начнет свое путешествие.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался Бэйл. Я впервые услышала в его голосе беспокойство. – Эта девушка – бегун во времени. И ты должен знать, что это означает: она может исчезнуть вместе со своим вихрем тогда, когда захочет!
Кажется, эти слова Натаниэля не смутили:
– Я думаю, вы недооцениваете, какое влияние имеют ваши действия. Благодаря вам мутанты со всего мира смогли выбраться из своих укрытий. «Зеленый трепет» активен на каждой территории, в каждом мегаполисе. Наша армия стала больше армии «Красной бури». Мы можем войти в Новый Лондон в любое время и так быстро, что они не успеют среагировать.
Я недоверчиво покачала головой. Неужели Натаниэль говорил это все всерьез? Одно дело, когда мы с Бэйлом проникаем в Нью‐Йорк тайно, другое дело – нападать в открытую.
– Ваша защита не так непреодолима, как вы думаете, – произнес Натаниэль. – Мы готовы.
– Готовы к чему? – спросил Бэйл. – Ты же не хочешь на самом деле начать войну против всего кураториума?
– Не мы хотим этой войны. Ее хотят люди.
– Да без разницы! – воскликнула я. – Каждая война проходит по одному и тому же сценарию! Неважно, кто делает первый выстрел, неважно, справедлив ли этот выстрел – он в любом случае спровоцирует остальные. И тогда умрет бесконечное количество людей! Ты действительно хочешь запятнать свои руки их кровью?
– Мои руки останутся чистыми, – произнес Натаниэль с кислым выражением лица. – Любая пролившаяся кровь будет на совести вашего верховного главы.
«Вашего верховного главы». В этот момент я просто ненавидела Натаниэля. Бэйл успокаивающе положил мне руку на плечо, и только сейчас я почувствовала, что на моих ладонях сверкала настоящая буря. Вихревая энергия бушевала между пальцев так сильно, что растрепала мне волосы.
Я должна была остановить Натаниэля. Открытое нападение, особенно если оно исходило от мутантов, которых люди воспринимали как более миролюбивых, могло переполнить чашу терпения. Это разрушит любые надежды на мир.
– Ты прав, Натаниэль. Мы должны устранить эту девушку, – произнес Бэйл, чем заслужил мой полный недоумения взгляд.
Его лицо словно застыло. Уверена, он заметил мою реакцию, но все же проигнорировал меня.
– Но дай нам сделать это не в Новом Лондоне. Мы с Элейн разорвали единственный действующий рифт, с помощью которого можно было достичь Вихрь-прародитель. Если Хоторн не блефует, он нашел к нему новый путь… вот там мы и подождем бегуна во времени и вырубим ее.
«Вырубим». Он произнес это так легко, словно не собирался уничтожить чью‐то жизнь. Словно не говорил о том, что собирается убить Мию.
Натаниэль, однако, задумался:
– Ты думаешь, что сможешь найти этот новый портал во времени… прежде, чем эта девушка и ее бегуны начнут свое путешествие?
– Ты меня знаешь, – ответил Бэйл. – Я лучший в своем деле.
Натаниэль улыбнулся:
– Но не самый скромный.
– Эта девушка не знает, как обращаться со своим умением, – объяснил Бэйл. – Ты сам видел – демонстрация ее силы выглядела смешно. И все же я клянусь, что тебе никогда не удастся заполучить ее в свои руки. Если ты нападешь на Новый Лондон, ее предупредят и она просто сбежит. И тогда ты проиграешь. И неважно, возьмешь ты город или нет. Поверь мне, Натаниэль, единственный шанс спасти всех вас состоит в том, чтобы использовать наше преимущество. Хоторн даже не подозревает, что мы знаем о его плане. Нам нужно заманить девушку‐бегуна в ловушку. А это можем сделать только мы с Элейн.
В комнате наступила тишина. Лица генералов были непроницаемы. Натаниэль стучал пальцами по детектору и молчал так долго, что моя нервозность достигла пика. Бэйл снова посмотрел на меня, и я знала, что он спросит, еще до того, как он открыл рот.
– Ты допускаешь ее смерть? Смерть своей бывшей подруги?
Мия Розе Ланкастер никогда не была моей подругой. Когда мы учились, она часто высмеивала меня и терпеть не могла Луку. А еще добровольно сдала меня в плен Варусу Хоторну.
И все же какое‐то время она была на моей стороне и так же, как и я, надеялась изменить мир к лучшему, став вихревым бегуном. Но ни для кого вокруг это не играло роли.
Я чувствовала на себе взгляд Бэйла. И снова он не оставил мне никакого шанса.