Консьержка Кендра посмотрела на меня, но ничего не сказала. В конце концов, я уже взрослая, а это практически колледж (в стиле «Оборотня-холостяка», да). Выскользнув наружу, я вдохнула прохладный ночной воздух.
Пробежка в волчьем облике. Раньше я не могла себе этого даже представить. Меня охватило радостное предвкушение.
Я бросилась через лужайку, улыбаясь ощущению холодного ветра в волосах. Несколько студентов направлялись в жилые корпуса. Луна высоко стояла в небе, мягко освещая лес, окружавший территорию университета. Я скользнула за группу деревьев и начала раздеваться, готовясь к трансформации. Я знала, что при трансформации вервольфы могут порвать одежду, если превращаются прямо в ней. Я схватилась за край футболки и потянула ее вверх, когда позади меня вдруг кто-то прокашлялся.
Вскрикнув, я натянула футболку обратно, прикрывая живот.
– Прости, я… эм… увидел, как ты раздеваешься, и решил, стоит дать тебе знать, что я здесь.
Я знала этот голос, хотя встречала его обладателя лишь однажды.
Повернувшись, я увидела Сойера, без рубашки и в свободных спортивных штанах.
Святая матерь кубиков…
Мой взгляд упал на его мускулистую грудь. Все слова мигом вылетели у меня из головы.
– Собираешься на пробежку? – спросил он, указывая на лес.
Я глупо кивнула, стараясь не пускать слюни, и показала ему свои свободные от кандалов запястья.
– В первый раз.
Он слегка нахмурился и кивнул в знак понимания.
– Я тоже собирался пробежаться. Хочешь присоединиться или предпочтешь побегать одна?
По правде говоря, я была в ужасе. Я никогда еще не превращалась. Было бы здорово сделать это в первый раз вместе с кем-то опытным… но он?
Я тяжело сглотнула.
– Я… на самом деле я понятия не имею, что делать. В смысле… я даже не знаю, как проходит полная трансформация. Не хочу быть в тягость.
Я знала, что совместные пробежки в волчьем облике – это что-то вроде гонки, где выявлялся быстрейший. Мама все время вспоминала о старых добрых деньках, когда бегала наперегонки с отцом вокруг кампуса.
От стыда у меня вспыхнули щеки, но в его взгляде не было жалости. Он кивнул. Потом подошел ко мне – я смотрела, как двигаются мышцы у него под кожей.
Господи помилуй. Он был самым горячим парнем, которого я когда-либо встречала. И я не сомневалась, что он прекрасно об этом знал.
– Ты никогда не будешь мне в тягость, – прошептал он, и у меня пересохло в горле. Затем переместился мне за спину: я чувствовала жар его тела. – Раздевайся, и я скажу, что делать. Не беспокойся, я отвернусь, пока ты не трансформируешься полностью.
У меня все внутри сжалось, когда он сказал «раздевайся». Я понимала, он не это имел в виду, но… черт.
Я прочистила горло и обернулась, чтобы убедиться, что он стоит ко мне спиной.
Да, так и было.
– Хорошо.
Мой голос дрогнул, и я ненавидела себя за это. Я никогда не была девчонкой, сохнущей по парням. Ты или хочешь быть со мной, и это круто, или нет. Я всегда уважала себя и не гонялась за кем-то. Этот «Оборотень-холостяк» был моим худшим кошмаром. Нравлюсь ли я ему? Нравятся ли ему остальные пятьдесят девушек? Я находилась здесь благодаря законам вервольфов или он действительно хотел со мной встречаться?
Не думая, я стянула футболку и бросила ее на ближайший плоский камень. Втянув воздух сквозь зубы, я расстегнула лифчик и бросила его следом. Желание моей волчицы пробежаться пересиливало страх оказаться обнаженной перед Сойером, даже если он не смотрел. Они тут все наверняка видели друг друга обнаженными, пока росли, и не считали это зазорным, но для меня это было важно. Похоже, он понимал. Он казался отличным парнем – что, по моему опыту, встречается довольно редко.
– Сойер?
Я швырнула трусики на ближайший камень и стояла полностью голая.
– Да?
Его голос упал на пару октав, и я не знала, потому ли это, что он видел, как я бросаю свое нижнее белье, но желание в его голосе было очевидно. Меня обдало жаром.
Я вдруг поняла, что так и не поблагодарила его за спасение из Дельфи и избавление от кандалов.
– Спасибо… что вытащил меня оттуда.
Молчание.
Когда он наконец ответил, голос у него звучал хрипло и серьезно.
– Твое место – здесь. Среди нас.
Нас. Я понимала, что он имел в виду «среди вервольфов», но, черт побери, в этот момент уже начала надеяться, что получу от него розу завтра на торжественном ужине. Я хотела узнать его поближе, прежде чем он женится на какой-нибудь Барби, и я никогда больше его не увижу.
– Что если… если я не смогу превратиться? – выдавила я.
Двадцать лет в магических кандалах наверняка сломали моего внутреннего волка. Разве не так?
Будто отзываясь на эту мысль, волчица пробудилась, и Сойер рассмеялся – от этого прекрасного звука у меня бабочки запорхали в животе.
– Девушка, которую я сегодня увидел… ее волчица вполне жива и здорова, и хочет быть свободной.
Его уверенность чертовски заводила, но теперь я запаниковала: начала бояться, что разочарую его. Что если превращусь только наполовину и застряну? Подобное уже случалось раньше, судя по рассказам родителей. Или вдруг смогу только отрастить шерсть, но ничего больше, и стану просто волосатым человеком?
Есть лишь один способ узнать наверняка, подумала я.
– Ладно. Готова, – сказала я, не давая себе возможности передумать.
– Хорошо. Закрой глаза.
Голос у него был бархатным, низким и слишком сексуальным – это меня отвлекало. Разговаривать с кем-то, не глядя, оказывается, очень заводит.
Рвано дыша, я сделала, как он сказал. Стоять так, обнаженной, спина к спине с сыном альфы посреди леса, было самым странным, что я делала в жизни.
– Представь, что ты ведешь машину. Твои руки на руле. Посмотри на них.
Чего?.. Ну, ладно… может, это какая-то техника визуализации из Нью-эйдж[3]?
Я сделала, как он сказал.
– Больше двадцати лет ты вела машину. Ты была за главную, – сказал он, и не знаю, показалось ли мне, но он будто придвинулся ближе: я сильнее ощутила кожей его тепло. – Теперь пора передать управление ей. Пусти свою волчицу за руль. Смотри, как твои руки превращаются в когти.
Я тяжело сглотнула, заставив себя не думать о его сексуальном голосе, и вернулась к образу рук на руле.
«Я готова уступить тебе место», – сказала я волчице. Затем представила, как мои пальцы на руле превращаются в когти. Руки начали обрастать шерстью. Кости затрещали.
– Теперь отпусти руль. Отпусти себя. Уступи ей контроль, – прошептал он.
Всю мою жизнь я упражнялась в сохранении контроля. Никакой трансформации, никакой шерсти, никаких звериных клыков, не делай этого, не делай того – и впервые я отбросила все. Я позволила этим установкам осыпаться, как старой кирпичной стене. Из моего горла вырвался крик – позвоночник прошило болью, и я опустилась на четвереньки. Мышцы горели. Жар смешивался с болью.
– Не забывай глубоко дышать. Твоя волчица знает, что делать, – сказал он позади меня.
– Все… болит… – выдохнула я. Мой голос едва напоминал человеческий.
Прохладная рука дотронулась до моей спины – мое тело тут же растаяло от этого прикосновения. Все внутри расслабилось. И вот тогда это и случилось.
Я никогда не забуду щелканье собственных костей – резкий звук, который раздавался одновременно и внутри, и снаружи. Жар уменьшился, как и боль, и я просто… превратилась. Шерсть, которую привыкла видеть на руках, покрыла мое тело целиком. Я почувствовала, как удлинилось лицо: в поле зрения появился вытянутый нос, покрытый серебристой шерстью. Я высунула язык, пытаясь отдышаться. Когда я взглянула вниз, увидела бело-серые лапы.
– Твою мать… – голос Сойера, стоящего у меня за спиной, был словно наждачная бумага.
Что ж… не совсем такой реакции я ожидала. Скорее, надеялась на нечто вроде «Твоя волчица прекрасна» или «Мне так нравится цвет твоей шерсти». Я развернулась, чтобы увидеть, что не так, – и у меня вырвался полный ужаса вой.
Какого. Черта?
Сойер стоял над моим обнаженным телом. Человеческим телом. Оно сжалось в комок у него в ногах. Сердце бешено билось у меня в груди, и я тряхнула головой. Я смотрела на человека глазами волчицы, и на волчицу – глазами человека. Да что за хрень? Может, это сон или галлюцинация?
Мое человеческое тело село, закрыв руками грудь, и посмотрело на меня, в ужасе распахнув голубые глаза.
– Это… невозможно, – Сойер встал на одно колено возле моего человеческого тела, глядя на девушку с открытым ртом.
Меня трясло от шока. Он обнял меня одной рукой, прижав к своей теплой груди.
Я моргнула – и вот уже смотрела на все глазами человека, прижимаясь к парню и дрожа так, что стучали зубы.
Что происходит?
Я была… двумя существами сразу.
Как будто мое сознание раскололось.
– Сойер! – позвал чей-то мужской голос из-за деревьев, и Сойер замер.
Он отчаянно прошептал:
– Ты должна трансформироваться обратно.
Я лишь прижалась к нему сильнее – обнаженная, хрупкая, напуганная. Он протянул руку к моей волчице, как будто подзывал собаку. Она подошла; я посмотрела вниз и увидела свои пушистые лапы. Я снова видела ее глазами – переключаться между волком и человеком было так же легко, как моргать.
– Сойер! – голос приближался, и теперь слышались и другие голоса.
Наверное, Сойера искала его охрана. Он же член практически королевской семьи.
Волчица наклонилась понюхать его руку. В ту же секунду он вдруг резко схватил ее за загривок и подтащил к себе, глядя ей в глаза. Взгляд у него сделался жестким.
– Трансформируйся. Обратно. Сейчас же. Или они убьют вас обеих! – зарычал он, подавляя волчицу своей силой альфы.
Вдоль хвоста меня прошило болью, и жар вернулся. Меня как будто засасывало в вакуум: со всех сторон сдавливало, и что-то с силой ударило по спине, как бейсбольной битой. Мои глаза открылись: я увидела Сойера, который смотрел на меня с облегчением. Поднеся руки к лицу, я убедилась, что они человеческие.
– Сойер! – крикнул мужчина, и Сойер помог подняться, прикрыв меня своей спиной.
Как раз вовремя: на поляне показались Брэндон и Уолш – одни из тех, кто ехал со мной в фургоне сегодня. В руках они держали пистолеты. Гигантский глава отдела безопасности, Юджин, шел за ними.
Им хватило одного взгляда на меня – голую и прячущуюся за Сойером, который тоже был без рубашки, – чтобы тактично повернулись к нам спиной. Один из охранников пробормотал:
– Мы услышали вой, как будто волк попал в беду… и подумали, что ты…
– Я в порядке. Мы хотели пробежаться, – его голос дрогнул. – Дайте нам минутку, – скомандовал он, и они немедленно отошли за деревья.
– Одевайся, – сказал он, стоя ко мне спиной, как будто не видел меня только что совершенно голой.
О боже. Мне хотелось умереть от стыда. Руки дрожали, пока я натягивала трусы и лифчик, затем – футболку и шорты.
Я не очень много знала о вервольфах, но даже мне хватило ума понять, что случившееся считалось ненормальным. Абсолютно ненормальным.
Одевшись, громко кашлянула, и он повернулся ко мне. Я избегала его взгляда. Я чувствовала… стыд, ужас, страх.
Протянув руку, он взял мое лицо за подбородок своими теплыми пальцами и заставил посмотреть ему в глаза.
– Никому не говори о том, что сейчас случилось. От этого зависит твоя жизнь, тебе ясно?
Моя жизнь?
О боже…
В глазах у меня стояли слезы. Я кивнула.
– Никому, – надавил он. – Ни родителям, ни Сейдж, вообще никому. И не трансформируйся снова, если меня нет рядом.
Я тяжело сглотнула.
– Что… что это было?
Он вздохнул, отпустив мой подбородок, и задумчиво пригладил ладонью волосы.
– Дай мне время. Я покопаюсь в архивах.
Вот только его лицо говорило яснее всяких слов: он знает. Он знает что-то, но не хочет говорить.
– Сойер. Что я такое? – на этот раз мой голос звучал тверже.
В его глазах мелькнула жалость. Он заправил мне за ухо прядь волос. Лицо у него было такое печальное, словно он только что услышал очень плохие новости.
– Ты удивительная.
Я не это хотела услышать. Я хотела, чтобы он сказал, каким образом я и моя волчица разделились. Не стоило сюда приезжать. Может, еще не слишком поздно стереть последние несколько часов и вернуться к прежней жизни?
Потому что я явно совершила большую ошибку…
Глава 4
Я ворочалась всю ночь и почти не спала. Мне снилось, как я разделяюсь на два тела, волчье и человеческое, которые стоят всего в паре метров друг от друга. Потом вспоминала, как Сойер сказал, что моя жизнь зависит от того, узнают ли другие, кто я, и я просыпалась, тяжело дыша, вся в поту. Так повторялось больше дюжины раз за ночь, пока я не проснулась окончательно под звон будильника. Моей первой мыслью оказались слова Сойера: «Ты удивительная».
Я вздохнула, притянув колени к груди, и уткнулась в них лбом.
Он видел меня голой. Почему-то именно это из прошлой ночи волновало меня больше всего. К черту, что я была жуткой аномалией.
Сойер. Хадсон. Видел. Меня. Голой.
– Проснись и пой, детка! – я узнала голос Сейдж, доносящийся из-за двери.
Я застонала, кое-как дотащилась до двери и открыла ее. Сейдж держала в руках два стаканчика кофе и, оглядев меня с ног до головы, скривилась.
– Тяжелая ночка? Выглядишь дерьмово. А ведь сегодня торжественный вечер.
«Да к черту этот вечер! – хотелось закричать мне. – Я аномалия, а Сойер видел меня голой!»
Она вручила мне кофе, и я жадно принялась пить. Горячая сладкая жидкость полилась по горлу – только тогда я наконец смогла собраться с мыслями. Все будет в порядке. Просто мне нельзя больше превращаться. Я обходилась без волчьей формы больше двадцати лет и отлично справлялась…
Вот только теперь я жила в стае волков, а мой характер всегда оставлял желать лучшего.
Ну и ладно. Все будет в порядке.
Она ухмыльнулась, когда я ничего не ответила.
– Так ты не собираешься рассказать мне свою маленькую тайну?
Сердце подпрыгнуло в груди. Я тяжело сглотнула.
– А?
Она отмахнулась, оттеснив меня внутрь комнаты.
– Брэндон написал утром, что застукал тебя и моего братца голыми прошлой ночью! Ах ты, маленькая развратница!
Меня переполнило облегчение. Я вспыхнула от смущения.
– Он помогал мне с первой трансформацией. Мы столкнулись случайно.
«И он вел себя ужасно мило и понимающе».
Она подмигнула.
– Мне нравится, как это звучит.
Я закатила глаза.
– Так, я в душ. Буду готова через пять минут, можешь подождать на диване, если хочешь.
Жестом пригласив ее располагаться, я порадовалась, что она считает нас достаточно хорошими друзьями, чтобы заходить друг к другу утром перед началом занятий.
Она кивнула.
– Я пока подберу тебе шмотки. За завтраком ты можешь встретить Сойера.
Я округлила глаза.
Сойер.
Прошлая ночь.
Теперь, наверное, он ни за что меня не выберет. Вероятно, он уже сожалел, что вообще привез меня сюда. Я молилась больше никогда не увидеть его снова.
После быстрого душа, во время которого я успела побриться, почистить зубы и вымыть волосы, потратив на все какие-то четыре минуты, я вышла и увидела, что моя кровать утонула среди разбросанной одежды.
Сейдж подобрала на сегодня крутой наряд, который полностью соответствовал моему стилю. Светлые рваные джинсы, черная винтажная футболка и кожаный рюкзак с металлическими заклепками, к которому прилагалась такая же кожаная лента для волос.
– Нужна обувь на каблуках, а то как-то слишком неформально получается, – Сейдж показала на пару черных ботинок на шпильках, которые мне не принадлежали.
Я покачала головой.
– Ну, значит, буду неформалкой, – сказала я и надела свои белые конверсы.
Они были слишком удобными, да и не хотелось еще и шею сломать в дополнение к прочему безумию.
Сейдж закатила глаза.
– Ладно, но на торжественный вечер ты придешь на каблуках?
Я пожала плечами.
– Ну, в платье так точно.
Сейдж широко улыбнулась и в этот момент стала очень похожа на Сойера.