Аргосцы никак не могли справиться с этим чудовищем. Даже если удавалось застать Ламию врасплох, она ускользала, наслав на людей что-то вроде гипнотического оцепенения, а бывало, что бросалась с остервенением на своих преследователей, впиваясь в них клыками и когтями, от которых потом оставались страшные, долго незаживающие раны. Жители Аргоса готовы были дать любую награду за избавление города от этой напасти.
В конце концов с Ламией удалось справиться молодому аргосскому смельчаку по имени Кореб. Он смог неведомо каким образом устоять перед гипнотическим воздействием монстра, пробил ей грудь копьём и пригвоздил к земле, а затем отсёк мечом голову. Аргосцы потом сожгли останки чудовища.
Таких страшных историй было множество в то время. Люди верили в них. Кто знает, может быть, правды в них больше, чем это может показаться современному читателю?
Когда Эдип вырос, он решил, как это было принято тогда, отправиться к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать свою судьбу и предназначение. Полиб с Меропой снарядили его в дорогу, и Эдип бодро отправился в путь. Он добрался до Дельф без всяких приключений и, дождавшись назначенного жрецами дня, вошёл в прорицалище, где его ожидала Пифия, восседая на своём треножнике, установленном над расщелиной, из которой, клубясь, поднимался дурманящий зеленоватый дымок.
Святая пророчица, что ждёт меня? Открой мне мою судьбу, дрогнувшим голосом произнёс Эдип.
Пифия молчала, и Эдип повторил свой вопрос. Девушка молча раскачивалась в клубах ядовитого дыма, погрузившись в транс. Как Эдип ни бился, снова и снова спрашивая прорицательницу, ответом ему было только молчание. Отчаявшись дождаться хоть одного слова от Пифии, Эдип уже собрался выйти из святилища, как вдруг девица начала смеяться. Эдип застыл на месте и озадаченно глядел на Пифию, тело которой сотрясалось от приступов смеха. Наконец она подняла руку и, указывая на Эдипа, проговорила сонным голосом: