Стаканчик с кофе почти выпадает из руки, но я всё-таки удерживаю его. Смит замечает, как я начинаю лихорадочно озираться по сторонам в поисках помощи, но как назло улочка пуста. Ни прохожих, ни полицейского патруля: даже если я закричу, навряд ли бедолага-бариста выбежит меня спасать или успеет позвонить в девять-один-один.
Вам ничего не угрожает, мэм почему-то я улавливаю скрытый подтекст: «по крайней мере, сейчас». Я не стану забирать ваш телефон, документы, завязывать глаза или что-то ещё, но прошу вас: просто спокойно сядьте в машину, и мы доедем туда, где нас ожидают. Не нужно никаких лишних телодвижений.
Его взгляд опускается на мою правую ногу, которая уже отступила назад.
Да что нужно этому вашему чёртовому Рамиресу?! я вспыхиваю, как бензиновое пятно, к которому поднесли спичку. Вы хоть понимаете, что творите? Буквально выкрадываете меня с улицы, явно чувствуя себя при этом абсолютно безнаказанным!
Я всего лишь выполняю свою работу, миссис Ричардс. И хочу, чтобы вы спокойно посодействовали мне в этом, без упрямства сев в салон, тут голос Смита приобретает металлические нотки. Я дёргаюсь назад, всё-таки обронив и пакет, и напиток, когда он подходит ближе, но Смит всего лишь тянется к наполированной ручке задней дверцы. Открыв её, он мимолётным взглядом скользит по коричневой луже кофе, растекшегося рядом с моими туфлями, и возвращает своё внимание ко мне. Садитесь в машину, Джейн. Сейчас же.
Переход на имена коробит, но это меньшее из всей ощущаемой вседозволенности, которое меня волнует. На негнущихся ногах я, как в замедленной съёмке, двигаюсь к «мерседесу».
И не могу объяснить себе, почему всё-таки повинуюсь подобно марионетке
***
Мы едем мучительно долго. Смит стойко хранит молчание, а я в какой-то момент устаю сыпать оскорблениями и вопросами. Все вещи действительно остались при мне, и большой палец наготове: одно касание по смартфону отправит экстренный вызов службам спасения.
«Но тебя ведь не спасти» постоянно двусмысленно шепчет голос внутри, на что я лишь сердито прижимаю к себе сумку.
Злюсь на себя, на то, что поддалась, даже не попытавшись защититься. Интуиция подсказывает, что добром эта встреча не кончится, каким бы учтивым не пытался быть водитель-помощник Рамиреса.
Смит периодически бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида, и со стороны может показаться, будто богатая леди едет по своим делам с личным шофёром.
Стиснув зубы, я отворачиваюсь к стеклу: прохожие на улицах, каждый ведомый своей целью и направлением, даже не догадываются, что в проезжающей дорогой машине человек, нуждающийся в помощи. Если меня не станет, об этом даже не узнают
Меня вообще-то ждут на работе, вдруг вскинув подбородок, запоздало произношу я. Может, в партнёрстве забьют тревогу, если не вернусь вовремя?.. Ваш этот мистер Рамирес хоть на секунду понимает, что творит?
Думаю, вы сможете спросить об этом у него самого, мэм, уклончиво отвечает Смит, и автомобиль плавно поворачивает к огромной огороженной забором территории со складами, ангарами и бесчисленным множеством контейнеров разных цветов.
Вот же дура Разъедая и терзая себя изнутри, я ни на секунду не подумала о том, что стоит запомнить маршрут.
Фееричная дура.
Вам это так просто с рук не сойдёт шиплю я Энтони, когда «мерседес» останавливается у серого неприметного складского здания. Он слегка поворачивается ко мне, окидывая долгим взглядом, и мне кажется, что с его губ срывается тяжёлый вздох. Но он быстро прикрывает его последующими движениями: выходит, негромко хлопает дверцей и обходит кузов, чтобы открыть мою.
Я демонстративно отвергаю его галантность и протянутую руку и, оказавшись на улице, зябко передергиваю плечами. Налетевший ветер треплет мои волосы, и тишина вокруг угрожающе обволакивает с головой.
«Здесь нет никого, кто сможет мне помочь» с содроганием думаю я, когда Смит ладонью указывает в сторону графитового цвета двери без надписей.
Бежать сейчас уже бессмысленно: нет никакой гарантии, что пули наверняка припрятанного пистолета не раздробят мне вслед позвоночник.
И если до этого момента я ощущала возмущение и ярость, которые перебивались страхом, то теперь, с каждым шагом ко входу в здание, последнее топит меня в себе полностью. Мне никогда в жизни не было так страшно, как сейчас Даже тогда, когда поняла, что натворила с собственной семьёй.
Смит отворяет тяжёлую дверь и пропускает меня вперёд. Выглядит он так, словно пригласил меня в театр, а не затащил в неизвестность на чёртовы склады.
Я сглатываю вязкую слюну, слыша в ушах стук крови.
Я вас провожу, на всякий добавляет он, и я еле сдерживаюсь, чтобы на эмоциях не послать его куда подальше.
Здание не встречает меня замогильным холодом, полумраком и антуражем мест из триллеров, нет. Что удивительно: здесь довольно тепло, и всё в порядке с освещением. Длинный своеобразный коридор, по двум сторонам которого бесконечные ряды стеллажей, заполненные коробками и целлофаном.
Смит заходит следом, прикрывая дверь, но я не слышу щелчка замка. И это слегка ослабляет тугой узел в груди.
И тут он впервые не дожидается меня обойдя мою застывшую фигуру, твёрдой походкой направляется по коридору, в конце которого я только сейчас могу рассмотреть человека, сидящего за металлическим столом.
Рамирес
Я мнусь на месте, понимая, что должна пойти следом, и Смит лишь на краткий миг оборачивается ко мне на ходу, подтверждая это.
На ватных ногах медленно продвигаюсь вперёд. Чувствую себя, как на грёбанном модельном подиуме: звук каблуков разрывает пространство, и с каждым футом облик сидящего виновника всей этой ситуации становится всё чётче.
На вид ему сложно дать конкретный возраст: слегка взъерошенные чёрные волосы кричат о молодежных предпочтениях в прическе, но вот седые волоски в аккуратной щетине, отчётливые морщины и носогубные складки намекают на наличие большого жизненного опыта. Всё тот же острый и тяжёлый взгляд из-под полуопущенных век, а глаза цвета горького шоколада. Крупный нос, массивная челюсть, выдающийся подбородок, никакой плавности в линиях В отдельности каждая деталь его внешности будто наспех высечена из камня, и разве что сомкнутые губы кажутся единственно мягким объектом. Но всё вместе создаёт поразительное сочетание Нет, он не красив, не привлекателен и, скорее, обладает отталкивающей брутальностью и грубостью черт.
Но излучаемый магнетизм его лица сбивает меня с толку.
Добрый день, миссис Ричардс глубокий вибрирующий голос без какого-либо налёта акцента доносится до моего слуха осталось шагов пять до стола.
Если закрыть глаза, можно подумать, что с тобой говорит истинный британец. Правда, нечто американское всё равно скользит в его тоне. Пытаюсь угадать национальность, учитывая фамилию и характерные черты на мексиканца он не совсем похож Португалец? Испанец? Теряюсь в возникающих в голове вариантах, да и важно ли это сейчас
В его сидящей позе нет ни вальяжности, ни развязности: только уверенность в себе и уместная расслабленность. Рамирес словно на обеде в дорогом ресторане, только вот на блюде ему принесли меня.
Он немного отклоняется назад, изучая меня, постепенно ступающую всё ближе, как диковинку. На довольно крепкой, хоть и средней комплекции, фигуре элегантное пальто, явно сшитое на заказ, а под ним виднеется белоснежная рубашка с тёмно-синим жилетом. Не могу не признать, что в одежде у Рамиреса явно есть отличный вкус, и на мгновение даже позволяю себе представить его в других обстоятельствах.
Пока он не решает продолжить:
Вчера вам, кажется, не хватило манер с нашей стороны или, если быть точнее, с моей? Рамирес слегка кивает в сторону застывшего за спиной Энтони.
Я медленно опускаюсь на второй свободный стул напротив, чувствуя, как новая волна страха поднимается по спине подобно огню, рвущемуся по шахте на поверхность земли. Язык немеет, и я не могу вымолвить ни слова, словно околдованная тёмными силами остекленевшим взглядом смотрю в упор на Рамиреса.
Он встаёт и грациозной, медленной походкой обходит стол, наклоняясь ко мне. Я отмираю и инстинктивно дёргаюсь назад, упираясь в холодную спинку стула, и думаю вскочить с места, но его крупная ладонь сжимает моё плечо. Ощутимо, немного болезненно
Невыносимый пронзающий взгляд останавливается на моих затрясшихся губах:
Что ж А сейчас вы получили то, что хотели?
Низкий баритон, в котором постепенно нарастает давление и угроза, достаёт до самых недр моей сущности, заставляя внутренности скрутиться в пульсирующий комок. Я чувствую, как в уголках глаз скапливаются слёзы, но Рамиреса это никак не трогает его лицо остаётся бесстрастным в опасной близости от моего.
Неужели мои дни закончатся вот так? Здесь, на неизвестном складе?..
Где? Где, чёрт возьми, я перешла ему дорогу?
На моём побелевшем от тревоги и волнения запястье защелкивается наручник, не замеченный ранее, от которого цепь идёт под столом к полу, ввинченная в бетон. И Рамирес еле слышно договаривает, будто озвучивая приговор:
Сейчас я достаточно вежлив с вами, Джейн?..
Глава 4
На мгновение кажется, что всё моё тело медленно покрывается тонким слоем льда, как поверхность озера в подступающих заморозках. Язык отказывается повиноваться, я не могу вымолвить хоть слово, тупо уставившись на Рамиреса. Он с какой-то скрытой в движениях грацией, сплетенной с уже явственной угрозой, отклоняется назад, выпрямляется и отходит обратно.
Не дожидаясь от меня ответа на предыдущий вопрос, бросает дальше на ходу таким тоном, будто теперь мы будем говорить о прогнозе погоды:
Давайте попробуем начать сначала, Джейн, неторопливо опускаясь на стул, он педантично поправляет манжету рубашки, вылезшей из-под рукава пальто. Вы, кажется, знаете лишь мою фамилию. Что ж. Альваро Рамирес, к вашим услугам.
Я сглатываю, ощущая невыносимую сухость в горле, и всё так же не шевелюсь.
Корпорация «Сомбра» вам о чём-нибудь говорит? продолжает он с не меняющейся интонацией и вонзает в меня ответный взгляд.
Тёмные глаза смотрят так, словно на моей шее вот-вот затянется колючая проволока, и единственное, что почувствует при виде этой картины их обладатель, изощрённое удовольствие.
Я Я всё моё адвокатское красноречие и хоть какая-то уверенность в себе улетучиваются под натиском страха.
В голове петардами одновременно разрываются несколько мыслей: что вообще происходит, как отцепить чёртов наручник, как сбежать, как подать сигнал о помощи
Помощь.
Точно.
Я свободной рукой под столом тут же осторожно лезу к карману. Ведь держала же наготове смартфон
Я Не уверена, что оказывала услуги вашей компании выдаю наконец дрожащим голосом, найдя в себе немного сил, и продолжаю ощупывать ткань. И правда не понимаю, почему я здесь Что я сделала?
О нет, я не имею в виду работу с ней, Джейн. Мне было лишь интересно, знаете ли вы о «Сомбре» и что именно, лёгкая заговорщическая улыбка касается его невозмутимого лица, и из-за неё меня прошибает током.
Н-несмотря на Мои обширные связи и множество к-клиентов запинаюсь я, кое-как проникнув в карман и пытаясь незаметно найти телефон. Тело потряхивает в ознобе. я действительно никогда не сталкивалась с этой корпорацией и ничего о ней не знаю.
Сегодня мы это исправим, многообещающе отсекает Рамирес, сложив перед собой руки и поудобнее откинувшись на спинку.
И вдруг он смотрит прямиком на моё дернувшееся плечо. Дальше взгляд скользит на предплечье и останавливается на столе. Точнее, на том, что происходит под ним, он будто видит всё насквозь.
Чёрт возьми.
О Не советую вызывать полицию, глаза опасно сверкают, возвращая своё внимание к моему лицу, и я не могу сдержать еле слышный жалкий скулеж сквозь зубы. Боюсь, Джейн, что скорее они заберут вас, чем совершат так страстно желаемое вами правосудие надо мной.
Его последняя фраза бьёт меня наотмашь. Кислорода перестает хватать, словно весь воздух из помещения выкачали. Я понимаю, что мы подбираемся к сути, но хуже всего: прекрасно осознаю, о чём дальше будет разговор. Но откуда?.. Как это возможно?..
Положите телефон на стол, Джейн, тихо добавляет Альваро, глядя на меня исподлобья. Иначе я отберу его сам и привяжу вашу вторую руку. Не вынуждайте меня быть невежливым вы ведь так это не любите
Неприкрытый сарказм обжигает мой слух, и я, чувствуя, как по щеке начинают катиться слёзы, со стуком кладу смартфон перед собой.
Я не хочу умирать Я
С чего вы взяли, что я собираюсь вас убивать?
Ненавижу свою слабость сейчас. Ненавижу, что ничего не могу сделать. Голос Рамиреса снова приобретает напускную вежливость, как если бы он разговаривал с гостем в своём доме. Или не напускную может, он и правда такой всегда. Истинный мясник-эстет. Сознание обесточено, и я больше не способна анализировать происходящее Всё вышло из-под контроля.
Всё давно вышло из-под грёбанного контроля.
И пока Рамирес, чуть повернувшись корпусом на месте к стоявшему всё это время сзади изваянием Смиту, отдаёт какой-то неразличимый приказ, моё внимание цепляется за ряд стеллажей справа.
Только сейчас я замечаю, что там.
О боже
В глубине, в лёгком полумраке ряда, лежит труп. Самый настоящий, чёрт побери, труп! Не могу разглядеть толком, кто это мужчина, женщина но чётко вижу, как на стене размазана кровь и что-то ещё.
Неужели Нет-нет Нет! Это же ведь не разлетевшиеся мозги?..
Тело вывернуто под неестественным углом, и под ним огромная багровая лужа удивительно, что она не достаёт до наших ног.
Я инстинктивно дёргаю той ладонью, что привязана, и не могу дотянуться до рта, чтобы прикрыть его и не завыть. Бряцает цепь наручника, и в ноздри словно ударяет тошнотворный запах гнили, трупного смрада и смерти, хотя на самом деле никакого запаха нет. Последнее, что я замечаю в пляшущих полутенях, не в силах оторвать взгляд от этой отвратительной картины жестокого убийства, это вывалившиеся из распоротого живота, как клубок змей, внутренности незнакомца.
Не обращайте внимания на лёгкий беспорядок, Джейн, я подскакиваю на месте от шлепка тонкой папки с документами о стол и совершенно хладнокровного голоса Рамиреса. Перевожу на него взгляд и уже совсем не пытаюсь удержать слёзы захватив зубами нижнюю губу, плачу и буквально чувствую, как медленно схожу с ума от увиденного и от того, что будет дальше. Я знаю, что будет дальше. Здесь не успели прибраться до вашего приезда, уж простите
Ублюдок.
Какой же. Он. Ублюдок.
Как он может говорить с такой иронией? Быть таким?..
Теперь я дрожу настолько сильно, что ножки стула подо мной постукивают по бетонному покрытию пола. Прикладываю все усилия, какие только есть, чтобы больше не смотреть в тот проход между стеллажами. Да и низкий голос мерзавца напротив не даёт расслабиться:
Вернёмся к нашим делам, если вы не против, Рамирес любовно проводит ладонью по лежащей папке. Вы вчера похоронили отца, Джейн. Что-то с сердцем, не так ли?
Клацнув зубами, я сквозь тихие рыдания сипло отвечаю:
Да
Удивительно это всё, конечно. Я знал Эдварда, и достаточно давно, так что, признаюсь для меня новость была неожиданной. Он не казался больным Рамирес неторопливо раскрывает папку, в которой едва слышно шуршат бумаги. Сквозь влагу на глазах я замечаю своё фото на первой странице и с новой леденящей волной ужаса понимаю, что у него на меня досье. А в голове назойливым стуком забивающейся сваи один вопрос что значит «знал отца и давно?»