Я знаю. Просто институт И я не очень хорошо себя чувствую.
Вот поэтому я и говорю, что это преступление. Вы хотите родить здорового малыша?
Алиса потупила глаза. И повторила, как заведенная.
Я знаю, я все знаю. Я виновата. Можете мне чтото дать от токсикоза?
Я могу, конечно, дать. Я вас положу. В больницу на обследование и снятие симптомов.
Зачем???
Потому, что за один визит мы ничего не посмотрим, и токсикоз таблеточкой волшебной не лечится. Иначе все бы беременные спокойно пили ее по утрам и бегали счастливыми!
Врач стала быстробыстро записывать чтото на ее новой карте. Затем взяла трубку и позвонила.
Машенька? Привет дорогая. Мне тут девочку нужно одну сегодня положить. Да, да, на сохранение. У нее поздний токсикоз. Да, третий триместр. Ты моя хорошая! Ну тогда я сейчас ее отправлю!
Строгая врач посмотрела на Алису и сказала:
Если тебе дорога твоя жизнь, я уж не говорю про ребенка, сейчас же идешь в больничный корпус, в приемный покой. Говоришь, что ты «экстренная» и бесплатно ложишься сегодня же. Тебе выдадут халат, все остальное есть в палате. Позвонишь, попросишь, чтобы тебе привезли остальные вещи.
Добавила, протягивая листок в руке: «Твой прием оплачен, все остальное сделаешь в отделении. Вот направление».
Спасибо прошептала Алиса.
И не бойся, пока все хорошо. Надо сохранить!
Я знаю. Я только боюсь в больницу идти
Я уже договорилась, иди, тебя ждут.
Алиса закрыла дверь кабинета и на ватных ногах пошла к выходу.
На улице поднялся ветерок, а влажный воздух был таким насыщенным ароматами осенней листвы, что у Алисы закружилась голова. Она глубоко дышала и чувствовала, как не может надышаться. Как будто ее сейчас закроют в клетке, где нет такого свежего воздуха, а пахнет спиртом и больными людьми
Страх перед больницей был у Алисы с детства.
Когда умирал ее любимый дед, Алисе было всего шесть. И она запомнила этот ужасный запах, и желтое худое лицо.
Совсем не то, смеющееся, с густой бородой и щекотливыми усами. Прищуренные, с постоянными смешинками глаза у деда просто впали в глазницы. Он стонал и сжимал руками простыню. Кругом были трубочки.
Алиса слышала чьи-то голоса: «Уведите ребенка. Зачем ему это видеть! Вот будет полегче, тогда и придете с ребенком».
Но было уже поздно. Они больше никогда туда не пришли.
Деду «полегче» не стало.
А Алиса боялась смотреть даже на окна той больницы, когда они с родителями проходили мимо. Очень долго боялась. Ей снилось, что дед печально стоит и смотрит на нее из окна. Поэтому, каждый раз, она старалась не видеть эти тоскливые окна местной городской больницы.
Алисе было жалко деда до сих пор. На старых фотографиях вместе с Алисой дед был веселым. И Алиса тоже. Они были очень довольны друг другом. Жизнь ее в семье так изменилась с уходом деда. Уже никто, так внимательно, по-доброму не рассматривал ее. И не хвалил за всякую ерунду.
Взяв в руки телефон, она написала одно предложение «меня положили на сохранение». Потом добавила адрес. И пошла в клетку, где уже не было такого свежего воздуха, но так было нужно.
Глава 9.
Увидев в телефоне ее сообщение, я уже готов был потерять голову от волнения. Необходимо было срочно позвонить и сказать, что все будет хорошо. За ночь я осознал, что Алька, сейчас, подобно утопающему, которая схватила первую протянутую руку. И надо ее вытаскивать.
Почувствовал этот в тот момент, когда Алиса звала меня в дом, чтобы забрать вещи.
Ее взгляд говорил о волнении, что и я сейчас передумаю. Брошу ее, развернусь и уйду. Оставлю тонуть дальше.
Все-таки, отец не прав. Эта моя «бывшая» всего лишь человек, который пытается жить взрослой жизнью, непохожей на жизнь своей семьи. Поэтому хитрит, пытается выделиться, уехать подальше сразу, как представилась возможность.
У меня была армия, у Алисы институт. Куча соблазнов, большой город. Подруги постарше....
Может быть, она и меня так легко бросила, потому, что я ее связывал с прошлым.
Интересно, Алиса сейчас позвонила матери, что находится в больнице? Она вообще им сказала? Скорее всего, нет. Там, дома никто и ничего не знает. И никто от нее не отказывался.
Как говорила моя хозяйка, (хорошо снимать квартиру умной женщины), Алиса это тот человек, который сказал, что бездомный, и ни друзей, ни семьи не имеет. Ну и ладно, пусть пока мной пользуется.
Дождавшись перерыва, я позвонил.
Алиса всхлипывала «не могу говорить».
Скажи что случилось! Быстро!
Она сказала, что моя жизнь под угрозой, и меня положииили
Я не хочу, не хочу тут мучиться! Я тут умру! Я хочу выбраться отсюда.
Незнакомый женский голос гдето вдалеке сказал «С кем ты говоришь? Дай трубку»
Алло?
Кто это? Что происходит?
У нас тут истерика. Привели в палату, а она начала рыдать и говорить про то, что дед у нее умер, и она тоже отправится к небесам.
Молодой человек, успокойте свою жену. Вам можно приехать сейчас, хотя посещение с 16:00. Но вам можно. Тут беременные лежат, им спокойствие нужно, уже вон переполошились.
А можно как-то вам самим успокоить? Я сразу приехать не могу.
Можно, но не желательно! Тут срок такой, что только пустырничком лучше успокаиваться. А она вон капельницу увидела, и в слезы. Давайте я ей снова трубочку дам, поговорите, ласковые слова скажите.
Алиса. Слышишь меня? Ты не умрешь. Ты вообще никогда не плакала. Я вчера первый раз видел, как ты плачешь. Забыла, что ты мне обещала? Там же не больница, там люди ложатся не умирать.
Слова было трудно подбирать. Стоя на улице перед офисом, я пытался сказать чтото вразумительное, а в трубке были сплошные рыдания.
Слушай, если тебе так плохо, просто проверься, и я тебя заберу.
А мне сказали две недели!
Ну не две, может быть одну, а может меньше. Я узнавал. У нас сотрудница одна беременна.
Врать я не любил, но выхода, похоже, не было.
А ты точно приедешь?
Ну да, куда я от тебя теперь денусь.
А тапочки привезешь? (всхлип)
Я улыбнулся, кажется, Алиска пришла в себя.
Какие еще тебе тапочки. Новые, что ли?
Да! Розовые!
По голосу уже было слышно, что рыдания прекратились.
Ну, знаешь, ведешь себя как пятилетка.
Ты же не бросишь меня?
Да, я прав. Алиса действительно тонула. Боялась, что и я руку ее отпущу. Инстинктивно схватила первое, что попалось, чтобы просто выбраться. Первую, даже не руку, а ветку дерева над водой. А как только выберется на твердую почву, пойдет дальше. И ветка эта спасительная будет уже не нужна.
Я тебя не брошу, друзей в беде не бросают.
Всё! Расставил точки над «и». Теперь главное не переходить границы дружбы. Алиса его друг. И ничего больше.
Спасибо тебе. Можно попросить? Привези мне, пожалуйста, вещи и я хочу яблок. Просто уже так долго ничего не хотела, а сейчас
Привезу. И вещи и яблоки. Буду в 7 не раньше. Все, пока. Больше не истери, ты взрослая девочка, правда?
Угу.
Делай все, что тебе говорят и быстрее выпишут.
Алиса успокоилась. Боже, как же на нее всегда действовал этот парень. Просто как ее вторая половина, которая разумна, спокойна, все по полочкам.
Любая истерика Алисы тут же проходила, когда он начинал так с ней говорить.
В детстве, как она помнила, когда Алису ктото возмущал, и она начинала буйствовать достаточно было одного спокойного слова, и ей уже не хотелось кричать и беситься.
А ведь он прав! Я почти никогда не плакала! Я раньше только смеялась и улыбалась. Иногда была стервозной, или злилась. Но плакать не хотелось.
Только что он там сказал, друзей не бросают в беде? Значит так? «Друг» ее вполне сейчас устраивал. Друг, с которым приятно целоваться и обниматься. Но переходить на более близкие отношения не хочется. Сейчас не хочется.
Алиса всегда чувствовала, что близости мешает именно то, что они когдато были друзьями. Он был больше братом, чем парнем, и слишком хорошо ее знал.
Только теперь, когда полное длительное расставание изменило их обоих до неузнаваемости, Алиса испытывала несколько другие чувства. Иногда он был все такой же «свой», а иногда просто как незнакомец.
Например, пока они не виделись и не общались, она считала его дураком, и жутко злилась, что за все время от него не было ни одного звонка.
Хоть бы вид сделал, что ему жаль наши отношения, или поборолся бы за нее. Ведь он знал, где живет Наташка и она вместе с ней. Алиса ему говорила.
Или нет?
Алиса тут вдруг осознала: «всего два раза отказалась с ним встретиться, сославшись на поездку и подруг и он уже оставил все попытки».
Наверное, у него на работе девицы более доступные!
Надо, во что бы то ни стало, выяснить как он на самом деле жил эти полгода. В армиито девиц не было, а здесь? Скучал ли вообще, почему не звонил
Вернулась медсестра: «Успокоилась, наконец? Пойдем. Обслужим тебя вне очереди, чтобы не устроила скандал. Сначала УЗИ!»
Алиса покорно побрела за медсестрой, ширкая огромными одноразовыми тапочками, похожими на бумажные стельки.
Глава 10.
Алиса лежала одна в палате, когда раздался звонок. Звонил уже знакомый номер.
Я все привез, пропуск мне дали. Поднимаюсь?
Да! Я уже в порядке. Ты прав, не так уж тут и страшно. Я тебя встречу в коридорчике, где диваны.
Алиса быстро вскочила с кровати и принялась прихорашиваться. Боже, ну и страшный у нее вид. Глаза покраснели, волосы растрепаны. Хорошо, косметика была с собой.
Алиса подвела стрелки и быстро нанесла румяна.
Она уже поняла, что зря устроила все это в больнице. Теперь медсестры смотрели с осторожностью, не выкинет ли она еще что-нибудь. Слава богу, смена уже пришла другая, и другие девчонки заходили проведать из соседних палат. Все было нормально.
Все пузатые, веселые. Такое чувство, что гордятся своими животами и выпячивают, чтобы побольше казались.
Алиса тоже уже не прятала живот. Как будто, это трофей.
В холле были парочки. Некоторые с детьми. Взволнованные глаза.
Одна девушка плакала на плече у парня. Она была самая расстроенная из всех.
Привет! Аль, рад видеть тебя. Ну, ничего страшного не случилось пока, выглядишь здоровой!
Он пошутил. Глаза смеялись.
Привет. Прости за истерику. Мне показалось, что здесь я останусь навсегда. Ты же знаешь, еще не лежала в больнице никогда.
Ты и не лежишь в больнице. Ты, как мне сказали, «сохраняешься».
Не знаю. Я до сих пор еще не поняла, что здесь делаю. Вот зачем мне это сейчас надо!
Надо, не надо, все равно уже поздно выбирать.
Хорошо, а как ты? Я даже не спросила. Может у тебя девушка есть, и она будет ревновать?
А это неважно. Мы же друзья? Ну ты же не стала со мной вот так жить. Так и давай оставаться друзьями. Завтра я еще приеду.
Нет. Не надо завтра. У меня все есть. Даже друг теперь есть настоящий.
Алиса занервничала, но вид постаралась сохранить безмятежный. В крайнем случае, она знала приемы, как избавится от всяких девушек. Правда, если они безумно богаты
Никита со своей не расстанется, только если у Алисы будет парочка немецких внедорожников последней модели и золотой унитаз в своем особняке.
Хотя, что его винить Если бы к ней «подкатил», в принципе, симпатичный мужчина возраста отца, но с большими деньгами, она бы тоже Нику сказала: «Пока, мальчик!». Поэтому Злость уже давно отступила. Ревность тоже.
Как любил говорить ее друг детства: «Чтобы понять, просто поменяйся местами. И подумай, как бы ты сама поступила».
Она и подумала. Да, именно так же, как Никита. Возможно, она бы страдала, купаясь в роскоши, но скорее всего ей было бы наплевать. Пусть у нее муж и староват, зато добился в жизни всего, и не живет с соседями в съемной квартире.
Все, что она сейчас имеет, это ребенка в животе, друга, который вряд ли сможет троих обеспечить (только если необходимым) и придурошных родителей, которым и говоритьто ничего не хочется.
Ну что, сказали тебе уже? Все в порядке с твоим здоровьем?
Она вернулась к действительности.
Да нет пока. Лежи, говорят, анализы придут, тогда и видно будет. На УЗИ я не слушала что говорят. Смотрели, смотрели. Спрашивали, хочу ли я увидеть?
А ты?
Сказала, что нет. Рано еще. Вот если будет все в порядке, тогда посмотрю.
Даже не интересно, что там?
А тебе что, интересно?
Мне да. Никогда еще не видел что там в животе. Особенно в твоем.
А мне нет! Не хочу я к нему привыкать, понимаешь??? Не понимаешь?
Черт, Алиса! Прекрати! Ты как будто можешь взять и вытащить его. Зачем ты отрицаешь, то?
Не знаю! Не хочу! Тем более от него не хочу рожать. Я не готова. Вот эти все женщины они готовы. А я нет!