Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 сер. 1980-х гг.
Часть II. Судьбы жертв политических репрессий (воспоминания, статьи, очерки)
Издано по инициативе и при участии Музея истории Екатеринбурга и АНО «Волонтерское общество Свердловской области»
Научный редактор В. М. Кириллов.
Рецензенты:
В. П. Мотревич, доктор исторических наук, профессор УрГЮА;
О. С. Поршнева, доктор исторических наук, профессор УрФУ имени первого Президента России Б. Н. Ельцина.
Авторы: Кириллов В. М., Быкова С. И., Вебер М. И., Дробина И. В., Килин А. П., Кириллова Т. С., Константинов С. И., Миронова-Шушарина Е. Ю., Мосин А. Г., Олешко В. Ф., Парфенова Е. Г., Паэгле Н. М., Печерин А. В., Печуркина Р. А., Погорелов С. Н., Прищепа А.
Авторы: Кириллов В. М., Быкова С. И., Вебер М. И., Дробина И. В., Килин А. П., Кириллова Т. С., Константинов С. И., Миронова-Шушарина Е. Ю., Мосин А. Г., Олешко В. Ф., Парфенова Е. Г., Паэгле Н. М., Печерин А. В., Печуркина Р. А., Погорелов С. Н., Прищепа А. И.
© В. М. Кириллов, 2022
© С. И. Быкова, 2022
© М. И. Вебер, 2022
© И. В. Дробина, 2022
© А. П. Килин, 2022
© Т. С. Кириллова, 2022
© С. И. Константинов, 2022
© Е. Ю. Миронова-Шушарина, 2022
© А. Г. Мосин, 2022
© В. Ф. Олешко, 2022
© Е. Г. Парфенова, 2022
© Н. М. Паэгле, 2022
© А. В. Печерин, 2022
© Р. А. Печуркина, 2022
© С. Н. Погорелов, 2022
© А. И. Прищепа, 2022
ISBN 978-5-0055-7571-5 (т. 2)
ISBN 978-5-0055-7563-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Константинов C. И.
Высокопоставленные узники Екатеринбургского арестного дома
Впервые опубликовано: Шестнадцатые Романовские чтения: Всероссийская научно-практическая конференция (Екатеринбург Алапаевск, 1920 июля 1918 г.): материалы. Екатеринбург, 2018. С. 3542
В начале ХХ века «уголовной» тюрьмой называли Екатеринбургский тюремный замок (тюрьма 1), в котором в то время содержались уголовные и политические преступники и который к тому же являлся пересыльной тюрьмой. В настоящее время на его территории, по ул. Репина, д. 1, находится следственный изолятор 66/1.
А так называемый арестный дом (или тюрьма 2, «земская тюрьма») до 1917 г. официально назывался «Екатеринбургским помещением арестуемых по приговорам Городских Судей и Земских Начальников». Располагался он на окраине Сенной площади, за солдатскими казармами. В настоящее время в этом помещении находится один из корпусов Городской клинической больницы 1, ул. Сони Морозовой, д. 203, у площади Обороны1.
Начальником тюрьмы 2 в начале 1918 г. был назначен Михаил Георгиевич Кабанов2 (старший из трех братьев), комиссаром его младший брат, тоже Михаил. Заместителем начальника тюрьмы оставался бывший ротмистр Пермского губернского жандармского управления Павел Петрович Шечеков, исполнявший обязанности помощника начальника и тюрьмы 1 (в 19111912 гг. помощник начальника Пермской тюрьмы)3.
В Екатеринбургском заточении в первой половине 1918 г. побывали не только двоюродный брат В. И. Ленина В. А. Ардашев и царская семья, а также ее приближенные, но и другие бывшие высокопоставленные узники. Через заключение в тюрьме 2 прошел глава Временного правительства князь Г. Е. Львов, подписавший 7 марта 1917 г. постановление об аресте отрекшегося от престола императора Николая II и его супруги Александры Федоровны.
Вместе с князем Г. Е. Львовым, 12 марта 1918 г. в Тюмени, бдительный военком Северного района и Западной Сибири 20-летний командир Пермского карательного отряда Зайпкус арестовал также князя А. В. Голицына, Н. С. Лопухина и Н. В. Заболоцкого. 19 марта отряд прибыл в Екатеринбург и передал арестованных Следственной комиссии при Екатеринбургском революционном военном трибунале4.
Инкриминировали им контрреволюционную деятельность, подготовку заговора, в том числе в целях освобождения из заключения и царской семьи. Заключенные томились во 2-й Екатеринбургской тюрьме до лета 1918 г. Но вмешались влиятельные московские заступники. В Екатеринбург телеграфировал «за народного комиссара юстиции» П. А. Красиков. Есть сведения, что сказал свое веское слово и Я. М. Свердлов. Члены Следственной комиссии С. Е. Чуцкаев и министр юстиции Урала М. Поляков выехали в Тюмень, чтобы найти новые доказательства контрреволюционной деятельности арестованных. Но не нашли. В итоге, князь Г. Е. Львов благополучно добрался до Парижа, где и скончался в 1925 г.5.
Режим заключения в арестном доме был менее строгий, чем в тюрьме 1. Переведенный в арестный дом из тюремного замка князь Г. Е. Львов, при поддержке тюремной администрации, даже оборудовал небольшой огород из четырех грядок, на котором работал и князь В. А. Долгоруков и другие заключенные6.
Впоследствии А. Г. Кабанов, в период его работы в Вятской ЧК, прочитал в колчаковской газете отзыв о себе и своих братьях князя Г. Е. Львова. Тот писал, что коммунисты Кабановы, Михаил, Алексей и младший Михаил, тюремщики, но тюремщики гуманные7.
Епископа Тобольского и Сибирского Гермогена (в миру Г. Е. Долганёва) арестовали в ночь на 29 апреля 1918 г. в Тобольске. По некоторым данным, об этом распорядился лично П. Д. Хохряков. Тюменский епархиальный съезд послал в Екатеринбург депутацию, которая вступила с советскими руководителями в переговоры о выкупе Гермогена. Торги начались с суммы в 100 тысяч рублей и дошли до 10 тысяч. Деньги были переданы тому же Хохрякову, а депутацию больше никто не видел8.
Впоследствии оказалось, что группа священнослужителей из Тобольска 10 июля 1919 г. была расстреляна сотрудниками ЧК Г. П. Никулиным и В. А. Сахаровым. Делясь своими воспоминаниями в радиокомитете СССР 13 мая 1964 г., Г. П. Никулин, член партии с марта 1917 г., поведал о жутких подробностях этого расстрела. Членов делегации Епархиального съезда, приехавших из Тобольска хлопотать за епископа Гермогена, как и протоиерея А. А. Долганова, Никулин со своим дружком Сахаровым отвезли в лес и расстреляли. Так как почва была каменистая и рыть могилу сотрудники «летучего отряда» ЧК не захотели, трупы сбросили в шурф, оказавшийся неглубоким. Приехав на следующий день осуществить контроль, Никулин с Сахаровым услышали «невероятный вой. Едем дальше еще слышим: вой, грызня какая-то идет. Оказывается, там уже волки расправляются, понимаете, над этими [] Мы их, конечно, выстрелами разогнали, а сделать ничего не смогли. Некогда было»9.
Группа заложников из 20 человек, взятых после гибели комиссара И. М. Малышева, также содержалась в тюрьме 2. Накануне уничтожения она была передана уральскими чекистами Хохрякову. Об этом поведал помощник организатора расстрела царской семьи Якова Юровского тот же Г. П. Никулин. Принимая арестантов, Хохряков выдал Никулину расписку в том, что таковые приняты им для «отправки в поля Елисейские», что на чекистском жаргоне тех лет означало физическую ликвидацию. Поначалу предполагалось, что эта группа заложников в полном составе должна отправиться в Тобольск с отрядом Хохрякова, численностью около 300 человек и названном для устрашения «Отрядом карательной экспедиции тобольского направления», как гарантия безопасности отряда10.
Но решение было изменено и по постановлению Президиума Исполкома Уральского Совета от 28 июня 1918 г., в качестве мести за смерть Уральского областного комиссара труда И. М. Малышева, заложники были расстреляны. Их вывезли на восьмой километр Тюменской дороги за станцией Екатеринбург II, у дач Агафурова, расстреляли и бросили тела на городской мусорной свалке. Сумел сбежать только один бывший гласный и секретарь Екатеринбургской городской думы, с 1917 г. редактор газеты «Зауральский край» Н. П. Чистосердов. После прихода в город чехов и казаков Чистосердов стал помощником начальника гарнизона по гражданской части. В 1919 г. управляющий Пермской губернией. Эмигрант. Был впоследствии арестован в 1945 г. в Китае, умер в «Востураллаге»11. Это был первый массовый расстрел в Екатеринбурге, произведенный чекистами.
Жандармский подполковник Стрельников, находившийся в другой группе заложников, рассказал, как партию арестованных из 11 человек привезли из тюрьмы 2 на станцию Екатеринбург II (ныне Шарташ). Среди них были епископ Тобольский Гермоген, священник церкви Каменского завода отец П. И. Корелин, бывший екатеринбургский полицмейстер Г. И. Рупинский. Стрельникову удалось на станции сбежать, а остальных взял с собой отряд Хохрякова12.
По воспоминаниям Петра Матвеевича Матвеева (бывшего подпрапорщика 2-го гвардейского стрелкового полка, зачисленного фельдфебелем роты в отряд особого назначения полковника Е. С. Кобылинского по охране царской семьи, доставившего ее в Тобольск), перешедшего затем к красным, штаб отряда составляли П. Хохряков, В. Канглаги, Г. Дислер, И. Луцман, Когоницкий и сам П. Матвеев. В распоряжении отряда были три буксирных парохода и один пароход для связи. Любопытно, что на отдых они останавливались в родном для Г. Распутина селе Покровском, более того в доме Распутина, и даже (как поведал Матвеев) нашли на чердаке письма императрицы Александры Федоровны Григорию Распутину13.
Таким образом, с отрядом Хохрякова были взяты из заложников лишь епископ Тобольский и Сибирский (с 8 марта 1917 г.) Гермоген и несколько офицеров. По одной из версий, 29 июня последнего из оставшегося в живых узников на пароходе «Ока», епископа Гермогена, после издевательств и глумления, утопили в р. Тобол14. По другой версии, это было сделано во время боя с отрядом белых у села Покровского на реке Туре 16 июня. Жителями Покровского тело Гермогена было найдено и захоронено в ограде церкви села, а 23 августа переправлено в Тобольск и погребено в пещере15.
В Екатеринбурге содержались в арестном доме, тюрьме 2, последовавшие за бывшим императором представители рода Рюриковичей: гоф-маршал Министерства Императорского Двора и Уделов, генерал-майор, князь В. А. Долгоруков 1-й и представитель рода основателя Екатеринбурга В. Н. Татищева генерал-адъютант, генерал-лейтенант, граф И. Л. Татищев. (Между прочим, в роду И. Л. Татищева насчитывалось шестеро святых Русской православной церкви Владимир I Святой, княгиня Ольга, Анна Ярославна дочь Ярослава Мудрого и королева Франции, Князь Смоленский Мстислав Владимирович, Ростислав Мстиславович и Мстислав Ростиславович Храбрый)16.
Здесь же содержались фрейлина императрицы графиня А. В. Гендрикова и гоф-лектриса Е. А. Шнейдер (они позднее были расстреляны в Перми), поваренный ученик И. Д. Седнев и камердинер К. Г. Нагорный (расстреляны 28 июня в Екатеринбурге по постановлению Президиума Исполкома Уральского Совета в числе заложников, арестованных после гибели И. М. Малышева), камердинеры А. А. Волков и Т. И. Чемадуров и другие.
17 (30) апреля 1918 г. в Екатеринбург из Тобольска была доставлена часть царской семьи. Сопровождавший ее 50-летний князь В. А. Долгоруков постановлением председателя Президиума Исполкома Уралоблсовета А. Г. Белобородова «в целях охраны Общественной безопасности» сразу же был препровожден в тюрьму 2. Причем постановление князю было предъявлено только 3 мая. Впрочем, его арест предписывался еще решением Президиума ВЦИК от 1 апреля.
10 (23) мая 1918 г. из Тобольска в Екатеринбург были доставлены остававшиеся в Тобольске из-за болезни Алексея члены царской семьи. Почти сразу же от группы прибывших были отделены граф И. Л. Татищев, графиня А. В. Гендрикова, гоф-лектриса Е. А. Шнейдер, камердинер А. А. Волков и также отправлены в тюрьму 2.
При этом 69-летний Чемадуров с 17 (30) апреля до 24 (11) мая находился в Доме особого назначения вместе с царской семьей. Но когда его физическое состояние после перенесенной на ногах простуды ухудшилось, он был помещен в тюремную больницу, а затем в одну камеру тюрьмы 2 вместе с Татищевым и Волковым. После освобождения 25 июля отрядом Зотова заключенных Чемадуров отправился за женой в Тобольск, где и скончался через несколько месяцев.
Между 7 и 10 числами июня 1918 г. исполняющий обязанности председателя Екатеринбургской ЧК Николай Александрович Бобылев отдал устный приказ сотрудникам ЧК Г. П. Никулину и В. А. Сахарову уничтожить В. А. Долгорукова и И. Л. Татищева. Исполнители вывезли их недалеко от тюрьмы в лес, за Ивановское кладбище, расстреляли, а тела бросили, даже не пытаясь их закопать или спрятать. Вскоре тела убитых были обнаружены и похоронены в неизвестной могиле17.
Г. П. Никулин вспоминал: «Вот, я помню, что когда надо было расстреливать Долгорукова, так было задание: Заройте!. А где там зарывать [] Там штык [] Лопатой не возьмешь, понимаете, уже камни [] Никак нельзя было вырыть, понимаете, могилу. Но что делать? Раздеть, понимаете, изуродовать морду, понимаете, и бросить там. Потом позвонить в милицию, в уголовный розыск, и сообщить, что там-то и там-то труп обнаружен. Уберите»18.
Последние дни тюрьмы 2 при большевиках описаны в воспоминаниях Алексея Кабанова (18901972), хранящихся в Государственном архиве Хабаровского края. 29 апреля 1918 г. он прибыл в Екатеринбург и в этот же день поступил на работу в Уральскую областную чрезвычайную комиссию. Участник расстрела царской семьи, в ночь на 19 июля он один находился в Ипатьевском доме. Уральская облЧК еще до расстрела эвакуировалась в Вятку. В советских учреждения города оставалось по одному человеку. «Вместо эвакуированного Начальника Дома Предварительного Заключения (так А. Кабанов называет тюрьму 2. К. С.) моего старшего брата Кабанова Михаила, остался мой младший брат Кабанов Михаил [] Я позвонил Михаилу-младшему, чтобы он пришел ко мне ночевать. Он быстро пришел ко мне и рассказал, что у него (в Доме Предварительного Заключения) около двухсот заключенных, 200 винтовок, много ручных гранат, а служащие и охрана вся разбежались. Он просил моего совета; сам он решение принял такое, что в каждую камеру бросить ручную гранату и уехать. Я ему сказал, что это делать нельзя, так как его заключенные не осужденные, а подследственные и среди них, несомненно, много невиновных. Я ему посоветовал все оружие тайно зарыть в землю и замаскировать. Камеры все открыть, уехать на фронт (раньше он был артиллерийским старшим унтер-офицером)»19.
После расстрела царской семьи, 20 июля, одним поездом вместе с семьей Юровского, в Пермь отправили и екатеринбургских узников А. В. Гендрикову, Е. А. Шнейдер, А. А. Волкова, и находившуюся в это время в Екатеринбурге супругу Великого князя Иоанна Константиновича Елену Петаровну (Петровну) Романову (Сербскую) (18841962). До отъезда она находилась под арестом с 7 по 20 июля в здании УралоблЧК, в бывшей Американской гостинице (ул. Малышева, д. 41)20.
И здесь, в Перми, к расстрелам приложил руку организатор убийства царской семьи Ф. Голощекин. Он значился в числе лиц, эвакуировавшихся в Пермь, и по документам, и по воспоминаниям. В числе политических заключенных, которыми занималась облЧК, увезенных 20 июля из Екатеринбурга в Пермь, был С. Н. Смирнов (секретарь Сербской миссии в Москве, в последующем секретарь Елены Петровны). Давая показания следователю Соколову, он говорил о том, что Голощекин как «главное лицо» в сопровождении «комиссаров» дважды приходил в пермскую тюрьму для решения вопроса о последовавших расстрелах. А. В. Гендрикову и Е. А. Шнейдер в Перми расстреляли в ночь на 4 сентября 1918 г., а А. А. Волкову во время расстрела удалось бежать. Он умер во Франции в 1928 г.21.
После побега из-под расстрела в Перми А. А. Волков с трудом пробрался в Екатеринбург, уже занятый чехословаками. При этом он сразу отправился в тюрьму 2, где приветливо был встречен ее служащими и начальником тюрьмы (по-видимому, это был помощник начальника П. Шечеков. К. С.). Они помогли ему купить одежду, накормили и отвели на прием, как вспоминал Волков, к «губернатору» Чистосердову, который сам тоже сбежал из-под расстрела (на самом деле Чистосердов в то время был помощником начальника гарнизона по гражданской части. К. С.)22. В последующем Волков отправился в Тобольск и далее в эмиграцию.