Подхожу и говорю. Ну как говорю, скорее, показываю: «Пойдём пожрём! Ин фифтин минетс хиер»[5], медленно, внятно говорю я. Она как стартанёт в кусты. Видимо, отпрашиваться побежала. Европейцы всегда по дорожкам ходят, стараются листву не трогать, а местным ваще по хуй только так через джунгли шуруют.
Ровно через пятнадцать минут из тех же кустов она появилась в каком-то явно чужом жёлтом платье с дурацкими ромбиками. У меня недельный перегар, у неё это платье короче, твикс. Кстати, мою подругу звали Му. Ну Му и Му. Слава богу, что не Ме. Я тогда практиковал позитивное мышление и старался во всём находить плюсы.
Мы зашли в ближайший рестик и заказали поесть. Она говорит: «Давай выпьем». К тому моменту во мне было семь бутылок пива, три мохито и сто бурбона. Я говорю: «Прекрасная идея». Сидим выпиваем. У неё с английским никак, у меня к тому моменту с дикцией. Короче, беседуем. Закончив трапезу, она зовёт в местный ночной клуб. Мне дико лень, но я же Хемингуэй, блять! Хантер Томпсон[6] мне не простит! «Навстречу приключениям и изысканной тайской ебле», подняв бокал, сказал я по-русски и чокнулся. Как я понял, успех местной тайки заключается в том, чтобы прийти в этот клуб с иностранцем. Ну окей, похер. Заходим, садимся, играет хаус мьюзик[7] из нулевых, все сидят за высокими столиками, никто не танцует. Она предлагает взять целую бутылку рома с колой. Я говорю: «Му, ты уверена? Может, лучше по коктейлю? Я-то норм, а ты килограмм двадцать пять от силы весишь». Но, видимо, заказать целую бутылку рома было частью успеха, мол, смотрите, какой у меня мужик щедрый. Ладно, думаю, всё равно до дома три минуты на байке катить.
Мы размешали коктейль раз, размешали два, и перед третьим я предложил сходить на перекур. Прямо в клубе была затемнённая, абсолютно пустая, с диванчиками курилка. Я спрашиваю: «Му, куришь?» а она на член мой показывает и, скрутив ладонь в трубочку, демонстрирует, как затягивается. Я одобрительно подмигиваю, мол, обожаю, когда женщины курят. А она одобрительно отсасывает. Такой вот вечер одобрений. Не такая уж и плохая затея эта ваша целая бутылка рома, думаю я, засовывая член в шорты. Вообще, удивительно, что после такого количества алкоголя у меня ещё встал. Я, конечно, гусар, офицер и тот ещё малый, но фокус у меня спиздили напитка три назад. Говорить к тому моменту я мог только сам с собой и то короткими позывными, типа: ссать, вода, дом, ссать.
Мы вернулись за столик. Я щедро налил даме рому, а сам заказал воды. Народа в клубе значительно прибавилось, на танцполе начали зажигать пьяные иностранцы, было видно, что третий стакан Му даётся с трудом, и я предложил отправиться ко мне. Минет минетом, а тема всё-таки не раскрыта.
Как вы понимаете, в клубе со всей дури фигачил кондиционер, а на улице, хоть и ночь, двадцать восемь градусов жары. К чему я клоню? Резкий перепад температуры разъебал нас, как дорога Москва Кострома. Причём я последние полчаса обильно пил воду, поэтому страшно подумать, каково было Му. Вернее, подумать можно сейчас, потому что тогда я вообще думать не мог. Му вроде шла и шла, значит, вроде всё норм. Садимся на байк, надеваем шлемы как законопослушные граждане, и в путь. По дороге я решил, что ехать сразу трахаться как минимум бесчеловечно. Дай, думаю, немного вдоль острова прокачу, чтобы прийти хоть в какое-то чувство. Ветерок обдувает, дорога фокусирует, на душе пасадобль. Мне действительно стало лучше, только чувствую, руки Му, которые крепко обнимали меня сзади, обмякли и начали сползать. Я притормаживаю, смотрю назад, а Му спит и валится с байка, как тюлень с камня. Целую в губы ни хуя. Трясу за руку ни хуя. Ущипнул блеванула. Слава богу, на чужую машину. Чёрт, а как же изысканная ебля? Му выблёвывает ещё две порции, и становится понятно, что никак. «Это всё или ещё? Финиш ноу?»[8] уточняю я, потому как быть заблёванным кем-то другим кажется мне намного обидней, чем самому. Му кивает, я сажусь обратно, забираю её руки на свой живот и мчу к резорту.
Зайдя в бунгало, Му стремительно бежит в туалет, и, судя по звукам, её там разрывает на мелкие тайские кусочки. Не то чтобы я плохой парень, но собирать куски говна и блевотины со стен той ночью или любой другой ночью мне совсем не хотелось. Тем более что Му профессиональная уборщица. Тем более что завтра как раз день уборки. Практика позитивного мышления реально работает. Я на всякий случай сгрёб всё ценное, а это макбук, бабушкина серебряная ложка на удачу и пачка сигарет.
Сгрёб и отправился в соседний резорт к знакомой паре, которая была всегда накурена и рада меня видеть. Я вкратце рассказал им историю, выпил всю имеющуюся в доме воду, лёг на пол и заснул.
На утро, после того как Му и её подруги выдраили сортир, поменяли постель и, слегка переборщив, запрыскали бунгало освежителем, я вернулся домой. Вернулся человеком с тайским опытом, пускай и не совсем таким, как обещали форумы, но вполне себе изысканным.
Да, всё-таки немцы не дураки.
Отпусти
Я достал бутылку из холодильника, уселся на террасе и залпом разрядил грибной шейк[9]. Разрядил и стал ждать местных богов, глядя на сползающее в Сиамский залив солнце. На изжелто-красное солнце. На солнце, а не на покрытое ржавчиной небо Москвы.
Шёл третий год, как я бухал, писал, пробовал различные расширители границ и влюблялся в каждую, кто размыкал передо мной коленки. Ну, или красиво делал вид, что влюблялся. По-разному бывало.
И вот я такой сижу на острове Панган[10], на мне красные пижамные штаны с принтом из маленьких снеговичков, белая, застёгнутая на две пуговицы рубашка, в ушах играет замедляющая всё вокруг музыка, настроился получить дозу озарения, жду трип[11]. А он всё никак не приходит. Вернее, что-то изменилось, что-то стало не так, но что конкретно ни черта не ясно. Походу, не доложили, суки. Ещё минут двадцать подожду и за добавкой поеду.
Деревья таки замедлились и сильно позеленели, а крыша над террасой медленно, но верно начала ехать в пропасть. Стало не по себе, и я зашёл в бунгало немного полежать. Упал на спину, и по белому потолку разошлись узоры. Через пять минут (на самом деле совсем не ясно, через сколько) я заключил: «Мало!»
Встав с кровати, я накинул футболку, взял ключи, телефон, кошелёк и вышел за дверь. Нет! Я вернулся за шлемом. Чёрт его знает, лучше в таких ситуациях не выёбываться на судьбу шлем на голову, едешь не больше тридцати километров в час по прибору. Именно в таких состояниях понимаешь, насколько важны приборы. Я надел шлем прямо в бунгало и снова вышел. Только бы не псы. Те самые псы, которые лаяли и бросались каждый раз, когда я подъезжал к дому. Неприятное чувство, когда возле твоего дома постоянно ошиваются подонки, которые норовят тебя задеть. Это портит жизнь. Халигалипаратрупов! Я напрягся и медленно пошёл к байку. Справа рык бегут. «Стоп!» приказал я и посмотрел на стаю. Те остановились и замолкли. Вместо страха внутри была полная уверенность, что я говорю с ними на одном языке: «Послушайте, теперь я тоже тут живу. И это как ваша, так и моя территория. Давайте будем уважать друг друга. Я не враг». Псы выслушали, развернулись и молча двинули прочь. Этот свой монолог я запомню на всю жизнь, потому что, признаться, не каждый день есть возможность поговорить с дворовыми собаками. И собаками в целом. Только когда я сел на байк и начал скатываться вниз по горе, ко мне вдруг пришло осознание того, что произошло, и я понизил свой лимит скорости ещё на десять километров.
В Амстердам-баре, где я брал грибной шейк, было людно все раскуривались и глазели на закат. Бар построен на отвесной скале с неприятными ступеньками так, чтобы слишком вмазанный уже не пошёл, и менты, пока поднялись, можно было всё слить. Вот и я, пока дошёл, кровь хорошенечко разогналась лёгкая одышка, желание пить, вестибулярный аппарат вроде в норме. Я заказал шейк и решил присесть подождать на ступеньку. И тут мои глаза встретились с солнцем ярко-оранжевые лучи разошлись ровными полосками по небу, и я понял, что вторая порция грибов будет лишней. Главное, не паниковать паника всегда уводит в бэд-трип[12]. Я присел, залип на солнце и старался дышать глубже. Шум состоял из музыки регги, людских голосов и гагающего геккона. Те, кто на острове впервые, всегда сначала думают, что это какие-то лесные птицы, но нет это мелкие бродячие ящерицы. К чёрту их, к чёрту всех внутри стало не по себе, я не хотел быть рядом с этими людьми. Боковое зрение среагировало на движение это был официант, который поставил рядом со мной бутылку. Я кинул ему «спасибо», забрал зелье и двинулся прочь. Пока спускался, проверил кошелёк, телефон и ключи. Вот и всё, что у нас есть, кошелёк, телефон и ключи. И больше никого и ничего. За бабло покупаю приблуды. Залез в телефон получил новое задание. Ключи с мопедом как награда за пройденный уровень. Нет никакой жизни мы просто играем в игру. Всё под грибами кажется ненастоящим кажется, что бродячие псы сейчас прыгнут в заросли и исчезнут, потому что за ними конец карты. Кто-нибудь когда-нибудь из вас заходил в заросли? Может быть, там и вправду конец мира.
Стоянка байков была похожа на толпу трансформеров. Кое-как я раздвинул себе проезд, надел шлем и покатился вниз до главной дороге. По-хорошему, надо было ехать домой, но кто придумал это ваше «хорошо»? Жрите сами это ваше «хорошо»! Дома меня ждали одиночество, тоска, грусть. Куда угодно, только не домой. Я двинул в сторону Полины знакомой, которая жила на другом конце острова, прекрасная и далёкая цель. Сейчас проедусь вдоль побережья, переключусь на пляжные пейзажи, и полегчает. Одиночество скрутило душу в косяк и раскурилось. Я вдруг подумал написать маме, что всё хорошо. Думал, напишу, вступлю в диалог и выжгу чёртову пустоту, но нет. Меня как будто отсоединило от мира людей. Было чёткое осознание того, что их не существует. Что они просто куски нарратива, варианты того, как будет разворачиваться игра.
Пластилиновые пальмы, песок, вода в заливе и асфальт. Я ехал максимально медленно и рассматривал мир тревога сбавила обороты, красота побеждала.
Вторую половину пути я проехал в темноте и был счастлив, когда припарковался у виллы Полины. О своём прибытии я решил сообщить под её окнами. Ну да, возможно, это не очень хорошо вот так, без предупреждения, вмазанным вламываться к людям, но на хорошего парня я никогда и не претендовал. Тем более она хотела со мной встречаться. Тем более какая вообще разница. «Эй, ты, я под окнами. Эй, ты! Ты дома?» Нельзя сказать, что ей нравился мой тон, но что поделать, когда ты влюбляешься в придурка вроде меня? Приходится идти открывать и предлагать фрукты. Я зашёл в её слишком выбеленную спальню и сел на кровать. И залип на гирлянду из белых, похожих на клубки ниток шариков. И надо было, наверное, поздороваться, поцеловаться, но фонарики забрали меня, как зелёная лампочка кальмара. Не знаю, сколько я так просидел, надеюсь, не дольше пяти минут. Надеюсь, меня когда-нибудь отпустит и я снова буду счастлив. Надеюсь, жизнь окажется лучше, чем эти чёртовы фонарики.
Я, наконец, поймал себя на мысли, что занят какой-то хренью, и, повернувшись к Полине, спросил: «Как твои дела? Тут такое дело. Я сожрал грибов и мальца трипую, не обращай внимания. У меня, кстати, с собой есть, не хочешь?» Предложил, конечно, больше из вежливости, потому что Полина была слишком консервативной для такой хуйни. Йога, випассана, браслеты на удачу и никакого мата, сигарет и бухла. Поэтому я обожал, когда она сосала. Сами минеты были средними, но её трушная «правильность» и традиционность взглядов высасывали из меня оргазм покруче голодной нимфоманки. Вот бывает, женщина играет в недотрогу, и ты бесишься, мол, хуле выёбываешься, а бывает, она реально такая. Вот Полина была такой. Но вернёмся в её комнату, где я с двумя чёрными шарами вместо глаз говорю с девочкой, которая была весьма обескуражена от происходящего. «И что ты чувствуешь? С тобой вообще всё в порядке?» Любопытство разбавляло тревогу. «Я по-разному. Вот сейчас вроде норм. Всё как будто бутафорное, ненастоящее. Можно я у тебя побуду?» У Полины мне стало как-то спокойно. Как-то защищённо и уютно. «Да, конечно, оставайся. Хочешь воды или поесть?» предложила Полина. Жрать не хотелось, или, вернее даже я забыл, что есть еда и что её можно жрать. «Хочу воды, принеси сразу два стакана, пожалуйста», сказал я и подошёл к окну. За ним были таинственные и уже не такие страшные джунгли на миг мне представилось, будто я в за2мке. В комнате было тихо, за окном никого. Я слышал, как ветер толкает пальмы и листья-вееры трутся друг о друга. Нежность, бережность, трепет я перехватил ощущение, которым обменивался ветер с листьями, и пропустил через себя. Когда-нибудь я буду ветром, который встретит свою пальму. Полина зашла в комнату и протянула стакан. Я выпил залпом и вдруг почувствовал голод. Отпускает! «Погнали пожрём», предложил я.
Мы сели в тайской забегаловке напротив мини-маркета, который на контрасте с тёмными улицами горел, как чернобыльский светлячок. Мне принесли холодного пива и риса с морепродуктами. Я сделал пару больших глотков. «Фууууух! Хорошо-то как, мать! Я вернулся, Поля! Ура!» Это было, наверное, самое приятное мгновение за последние несколько месяцев. Я не любил Полину, но тогда я сидел, смотрел на неё и был счастлив, что она рядом. Она улыбнулась и снова спросила, что я чувствую. «Я чувствую, как будто много лет провёл в одиночестве на Марсе и наконец-то вернулся домой. Счастье, Поля, оно такое простое», сказал я и снова отхлебнул пивка. Ох-ты, ёх-ты, слава богу, второй шейк пить не стал. А ведь хотел, жаба душила, он ведь не дешёвый. Ох-ты, ёх-ты, сейчас пожру, а потом загрузим какой-нибудь фильмец и уснём в обнимку. Что может быть лучше? Надо написать маме. «Как ты, мама?» «Всё хорошо, а ты?» «Замечательно. Я тебя очень люблю». «Чего это вдруг? Накатил?» «Скорее, откатил», подумал я, но писа2ть не стал.
Као Ра
Зимовал я на острове Панган, пил я на острове Панган, писал я на острове Панган, в баню ходил на острове Панган, ел сосисочки с сыром на острове Панган, периодически с какими-то людьми тусил, периодически тусил с наркоманами, они же йоги, периодически каких-то женщин соблазнял. Ну или пытался. Короче, жил и жил хорошо жил. Достойно.
Как-то, уже не помню как, я загулял с инстаблогерской тусовкой, и в ней была Оля визажист. Хорошенькая, тёплая душой девушка. Правильная-преправильная как завтраки с гранолой и маракуйей. Такие напиваются только йогуртами и чихают мармеладками. «Такую прямо хочется испортить», подумал я и допил третью бутылочку пива, когда мы всей компанией сидели на завтраке.
Смотрю на неё пристально, мол, в душу заглядываю, улыбаюсь, шутку шучу ну, короче, хлебушек в озеро кидаю, рыбку приманиваю.
Мы, говорит, сейчас поедем фоткать туда-сюда. Куда? Сюда. Туда. Куда? Я думаю, в пизду по такой жаре гонять, говорю: «У меня дела важные, но вечером с удовольствием приеду к вам на ужин». Ну и приехал. Кто ж знал, что они веганы, накакать им в том ям.
Благо бутылку виски взял. Благо там никто не пьёт, и мне весь литр достался. Благо я не помню, как домой добирался. Не благо было то, что я по пьяни пообещал в пять утра с ними рассвет поехать снимать, хотя и это в итоге оказалось благо, потому что такую красоту я бы вряд ли сам увидел с моей любовью к не выходить из комнаты, чтобы потом не расхлёбывать.
Вообще, все эти тревел-блогеры на заводе проще гайки крутить. Огромная команда стилисты, визажисты, координаторы, ассистенты, фотографы и прочие хуй пойми кто весь день по тридцатиградусной жаре мотаются по смотровым площадкам и всяким таким годным для фото местам, по сто раз переодеваются встань там, сядь здесь, улыбнись сильнее, ну-ка, приподнимись на носки, чтобы ноги стройнее смотрелись.
Я с двенадцати дня и до шести вечера под кондеем сидел, потому что от жары в башке жидкость вскипала, и я даже как-то по сильной перепойке начал на голову соль и перец сыпать. И возмущаться, что нет лаврового листа. А они платья, блять, таскают-меняют, технику всю эту на себе прут. Короче, блогерство сучья ебень. Не знаю, как можно хотеть быть блогером, а тем более тревел-блогером. Поэтому меня хватало на завтраки и ужины. Иногда пляжи, но под семью зонтами, вентилятором, обложившись бутылками холодной воды, и только на гамаке, потому что ненавижу лежать на песке, в него плюют крабы.
Тогда я вообще ни черта не знал про то, как работает инстаграм, но очень хотел быть богатым и вести праздную жизнь, поэтому с большим интересом слушал их бесконечный трёп про охваты, хэштеги и как не попасть в бан. Из разговора про бан стало понятно, что в бан я попаду сразу после регистрации и буду там постоянно всё, что мне по жизни нравилось, всё, к чему был интерес, всё это было запрещено инстаграмом. Абсолютно всё.