Юноша бежал со всех ног продолжая петлять между торговыми прилавками и рядами. Второй ассасин поднимал арбалет ловя момент для выстрела, но выпустить стрелу он не успел. Подоспевший лесной брат, сбив самострел, уже наносил бесчисленные удары кинжалом в шею «охотника за головами». Серый плащ, хрипя рухнул на мостовую, заливая камни ярко алой кровью. Глухо щелкнули плечи арбалета и ещё один лесной брат упал замертво. Но на убийцу уже летело семеро оставшихся в живых членов братства. Перепуганные торговки подняли истошный визг, породивший панику и суматоху по всему рынку.
Арчи, пересеча торговую площадь, нырнул в первый же проулок. Уйдя с линии прямого прицеливания, он остановился. Кислорода не хватало. Он хватал воздух, как рыба, вытащенная из воды. Сердце бешено стучало, вырываясь из груди. Неприятный жар стиснул грудь. Возница облокотился о деревянную калитку, стараясь отдышаться. Ворота скрипнули, и сильная рука втащила падающего Арчи вовнутрь.
Дубовая дверь захлопнулась, под лязг стали и шум борьбы раздающиеся с площади. Крики перепуганных торгашей и коммерсантов заглушили выстрелы. Возница вскочил на ноги поднимая руки в стойку, сжимая в кулаке заветный трофей. Но незнакомец, приложив палец к губам прошептал.
Тсс, сударь я друг, следуйте за мной. и нырнул в подпол полуразвалившийся хижины. Арчи, сунув кошель за пазуху, последовал за незнакомцем, оставляя за спиной лесную братву и странных убийц в серых плащах. Через дыру в подвале незнакомец протиснулся в городской коллектор, засветив заранее приготовленный факел, он, умело маневрируя, бежал по стокам канализации, Арчи изо всех сил старался не отставать, но жижа на полу и ужасный смрад не давали ему разогнаться по-настоящему. Липкая зелёная слизь покрывала камень коллектора, делая его скользким, как лёд на реке. Где-то позади раздавались звуки погони и мерцали блики факелов. Сделав несколько поворотов, мужчины вышли к большому отстойнику. Талая вода, вперемешку с нечистотами, наполнила этот каменный резервуар почти до краев. Погасив в воде факел незнакомец аккуратно поставил его в помятое жестяное ведро стоящее в углу, не долго думая, прыгнул в отстойник и укрылся за нависшим над мутной водой парапетом. Возница нырнул за им. Нечистоты накрыли его с головой, тошнота подкатила к горлу, в истерзанное тело вернулась боль. Арчи рванул обратно, сильная рука спасителя удержала его под парапетом. Яркий свет нескольких факелов наполнил свод отстойного резервуара.
Чисто прогремел грубый голос.
Вроде, тут булькнуло.
Это же отстойник, тут всегда булькает. Пошли, а то жуть, как воняет, да и говорят тут Водяные водятся. А может кто и похуже
Упоминание о чудовищах заставило поисковый отряд убраться от греха подальше. Как только шаги стражи затихли, незнакомец вынырнул из резервуара. Подобрав в углу факел, он стряхнул с него остатки воды. Стальное огниво ударило по кремню высекая сноп искр. Пропитанная маслом ткань факела вспыхнула ярким пламенем.
План побега был тщательно продуман и подготовлен им заранее. Следовательно, он кого-то ждал. Пассажира? Точно. Незнакомец должен был встретить не Арчи, а его пассажира. Кошелёк, скорее всего, был чем-то более важным, чем просто дорогая вещица. Вот, только, насколько важным? Если из-за него убийцы в плащах устроили бойню прям на рынке? Стреляя во всех, без разбору и сортировки, в том числе и в городскую жандармерию. мысли бешеным роем метались в уставшем мозгу юноши.
Проводник остановился, сунул факел в держатель у стены и обнажил тесак с широким лезвием. Арчи напрягся. Но незнакомец откупорил большой заплесневелый бочонок и бросил его вознице.
Времени мало, переодевайтесь. Отвернувшись от Арчи, мужчина начал открывать ещё один бочонок.
«Он не знает, кто пассажир, кошелёк своеобразный знак, пароль» констатировал возница.
Искренне прошу простить меня за эти обноски. Через час, для нас заказана купель в «Бане у Анана», там мы сможем перекусить и отмыться. Туда же сеньор Селентий любезно согласился прислать свою последнюю коллекцию одежды. Я порутчик лейб гвардии первого Радагарского гренадерского полка Скарамуш Нушницкий. К вашим услугам.
Арчибальд начал юноша, хаотично ища подходящие слова для более полного представления самого себя. Но присвоенный титул или дальние владения могли выдать ложь сразу, а представляться смердом ему не хотелось. Пауза затянулась. Арчи решил заполнить ее, освободившись от промокшей одежды. Но снимая рубаху, он дернул припекшуюся кровь с многочисленных порезов и застонал. Дикая боль пронзила спину и исковерканный бок. Свежая кровь проступила крупными рубиновыми каплями. В оранжевом свете факела кровавое месиво на спине кучера выглядело ещё ужасней.
Боги, вы ранены?
Мелочи. Мог и шею свернуть, лошадь вздыбилась на полном ходу, считайте, я еще очень легко отделался
Зачем было так торопиться? Встреча с поверенным королевы только сегодня. Посланник, будет ждёт нас в полночь в трактире «Три чарки». О, я понимаю, вы торопились успеть, но дело архиважное, необходимо соблюдать величайшую осторожность. Тем более, когда в ваших руках судьба Королевства. тон Скарамуша начинал раздражать.
Мы уходили от погони, на повозку напали.
Магрийские убийцы?
К счастью нет, лесные разбойники.
В Эмирейском лесу? Их же всех перебили? недоумение поручика было не скрыть.
Матёрая банда около дюжины головорезов. Я выжил только благодаря их алчности.
Они смели требовать выкуп?
Смели. Выкуп не самое сильное унижение, которое может выпасть на долю человека. Но Серые Плащи спутали планы разбойников.
Магрийские ассасины, дети порабощенных народов, незнающие ни страха, ни жалости. Взращенные в ненависти и страхе, умеющие только убивать. Не знающие ни сочувствия, ни сострадания. Все земли, покорённые альбионом их охотничьи угодья. боль и обида звенела в голосе Нушницкого.
Не сглупи Авакин у горы Айсинуш. Все могло быть по-другому. Не будь той безумной атаки, трон, до сих пор, принадлежал бы династии Барахлюшей. Но атака захлебнулась в картечном вихре. Пушкари островитян в упор расстреляли лучших сынов Радагара, устремившихся за ослеплённым величием королем. Шрапнель альбиона пробила гигантскую брешь в геральдике нашей страны. Сколько сильных, молодых и очень талантливых людей сложило головы в уплату за глупость и близорукость ослеплённого тщеславием императора. Потом проклятые островитяне силком женили нашу Аналайну, вдовствующую королеву, на этом алкаше Епифании. Безродная скотина, тварь разбазаривающая земли предков, марионетка, готовая лизать задницу своим островным хозяевам. Фактически, Радагаром правит Елизарий, временный поверенный магрийцев на материке. А мы вынуждены жить, даже не жить, существовать, как халдеи, пресмыкаясь перед врагами и их прихлебателями. Кошель я видел, а что с брошью?
Сердце Арчи застучало сильнее, обогащая кровь кислородом. Мозг лихорадочно работал, перелистывая в памяти события прошлой ночи:
«Значит была ещё и брошь. Пассажира шманал Седой. Вот почему, он решил зажать кошель, и поплатился за это. А труп Седого обыскивал Корявый. Старый столичный щипач. Ловкий, но не дальновидный, вряд ли он станет прятать дорогую вещь, где-то далеко. Значит, брошь была у него в момент смерти. Почти наверняка» И вслух добавил:
У лесных грабителей нет ничего святого, господин Скарамуш.
Все пропало, королева в беде.
А куда свозят трупы? После бойни на рынке, вряд ли их захоронят до заката.
Конечно нет. Скорее всего свезут в погреб монастыря Святой Каталины.
Возможно, не все ещё потеряно.
Говорите, если есть хоть малейший шанс вытащить королеву из беды, я в деле.
Она в беде?
Вы не в курсе? Как благородно, предложить помощь даме, не вникая в подробности. Но позвольте вам поведать, хоть часть этой истории, потому, как опасность нашего мероприятия не исключает моей гибели, то завершить начатое надо будет Вам.
Мужчина щёлкнул затвором пистолета, и сунув его за пазуху продолжил:
Дело в том, что королева готовит восстание и собирает под своё крыло войска, с целью вернуть трон. Брошь была авансом на покупку Редриданских кольчужных камзолов, для ополчения. Но, как бы то ни было, Елизарий цепной страж магрийцев проведал о пропаже драгоценности.
Офицер поправил перевязь пытаясь совладать с бушующими в душе эмоциями.
Казна пуста, а Епифаний алчен и падок до роскоши. Вот марийцы и организовали приезд представителей Эмира Кашмира Абикахура. Эмир славится на весь мир своей маниакальной тягой к драгоценностям. Он пообещал Епифанию огромный кредит в залог этой брошки. Елизарий организовывает бал на котором и должна будет произойти сделка.
Щёлкнул затвор ещё одного пистолета. И он также последовал в кобуру на широкой коренной перевязи. Кожа была добротная, пряжка перевязи крупная, но весьма искусно покрытая гравировкой отливала серебром.
И, если этого не произойдёт, королеву обвинят в измене и ее ждёт анафема и опала. А Радагар навсегда останется сувереном магрийцев. Уже сейчас, на нас смотрят, как на людей второго сорта. От ярма рабства нас отделяет лишь имя королевы, её честь. Запятнай они ее, и нас всех ждёт вымирание.
Скарамуш извлёк из тряпичной обмотки полноразмерный клинок восточного образца, с лунообразным изгибом лезвия, и пару раз рубанул воздух, оценивая качество клинка. Улыбка осветила лицо поручика. Но лишь на мгновение, прежде чем лютая ненависть к захватчикам вновь овладела солдатом.
Уже родилось поколение, не ведающее свободы. Живущее под довлеющей пятой Магрийской Республики. Наши храмы разрушены. Мораль растоптана. Все, что делало нас нами, попрано и уничтожено. Если не подняться сейчас, то нас ждёт участь всех покорённых народов. Ассимиляция, деградация и рабский труд во благо «Великой республики и совета Старейшин».
Боярин протянул Арчи перевязь с широким абордажным ятаганом и двумя пищалями.
Пистоли заряжены картечью. В ближнем бою вещь не заменимая.
Арчи коснулся эфеса боевого клинка. Сколько раз играя с соседскими пацанами, они воображали себя искателями переключений. Смелыми борцами с несправедливостью. Адреналин попавший в молодую и горячую кровь, глушил голос разума, призывавшего вернуться к размеренности и обыденности жизни простого кучера. Ведь стоимости кошеля с лихвой хватало не только закрыть кредит у ростовщика, но и на новую двуколку с хорошим породистым рысаком. Рукоять удобно легла в ладонь. Юноша потянул клинок из ножен. Лезвие с лёгким скрежетом поползло из ножен. Нет ни одного настоящего мужчины на земле свободного от оружейных чар. Форма лезвия была идеальной. Слегка вогнутый вовнутрь, с толстым обухом и смещённым от рукояти центром тяжести ятаган вселял силу и уверенность. Первый раз в жизни Арчибальд понял, что может совершить в жизни что-то стоящее, не просто срубить бабла на безбедную старость, стать кем-то большим. Клинок вернулся в ножны.
Я не могу, да и не хочу лгать вам, сударь. Вы и так через чур добры ко мне. Я не тот, за кого вы меня приняли.
Это не важно. Совсем не имеет значения, кто Вы. Важно то, что сейчас судьба королевы и Радагара вверена богами в Ваши руки. Мне не справиться в одиночку. Небеса послали Вас в помощь.
Это все нелепая случайность
Случайности не случайны. Вы со мной? Посмеете ли Вы, встать в полный рост перед врагами и обнажить меч во славу своей Родины? Дворянин впился глазами в душу Извозчика.
Так Вы со мной?
Я не воин
Убивать дело нехитрое. Острым концом клинка пронзайте противника.
Патриотизм и рвение поручика завораживали. В тон эмоциям, кипящим в душе молодого дворянина, где то далеко внутри родилась первая строка, первая робкая, но настырная и звонкая. За ней ещё одна. Песнь заоблачной Музы эхом отражалась в сердце возницы. Музыка богини звучала все громче и слова слышались все отчетливее. Арчибальд не смог противостоять. Его голосу гулко вторило эхо :
И свет померк, Надежда сникла.
То Алчности явилась миру Тень.
Все оценив и ярлыки наклеив,
Мораль перекроила на свой лад.
Теперь, не смейте без монеты,
Ни руку протянуть,
ни помощь оказать!
И люди тупо следуют завету,
Забыв о чести и любви.
Теперь, все меряют деньгами
И дружбы узы, и сердец Союз.
Куда ни глянь, кругом одни расчеты.
И смотрят на тебя с укором,
Как посмел ты, за "спасибо" помогать!!!
Дворянина дернуло словно от удара шаровой молнии. Он обернулся.
За это можно навсегда сгинуть в катакомбах каменоломен Республики. Мечников среди нас много. Но нашему народу не хватает певца способного пробудить Голос Крови могучих прадедов. Кто бы Вы ни были. Я счастлив, что Судьба свела нас.
Откупорив ещё один бочонок Скарамуш извлёк на свет два длиннющих балахона, собранных из невесть каких лоскутов и латаных перелатанных безумным количеством заплаток.
Вонь отобьёт излишние любопытство жандармов, а балахоны скроют наши лица. В монастыре Каталины часто подают нищим и бездомным. Мы сможем беспрепятственно попасть вовнутрь. Но надо торопиться. Гробовщики оберут трупы перед захоронением. Вы сможете опознать Корявого?
Лысый старикан с покалеченными пальцами правой рукой и арбалетной стрелой в шее, у самой башки.
Тогда за дело
* * *
Солнце поднялось почти в зенит. Его яркие и уже тёплые лучи резали наискосок, полумрак отесанной дубом спальни. Широкая резная кровать, заваленная пуховыми матрасами, подушками с гусиным пухоми массивным балдахином с парчовыми шторами, занимала почти весь объём спальни. Молодая девушка, в кружевной ночнушке на голое тело, все ещё валялась в объятиях шелковых простыней и одеял, набитых тончайшей овечьей шерстью. Старая служанка повесила на стойку у ширмы роскошное голубое атласное платье, отороченное белым шелком. И начала складывать в корзину вещи, разбросанные по софе, бурча что-то себе пол нос. Не успела она поднять камзол подопечной, как из него вывалился и с грохотом бухнулся на пол крупнокалиберный пистолет.
Да что ж за напасть-то. Откуда она только берет эти адские игрушки?
Ничего они не адские! раздался звонкий голос из-под вороха подушек. Доброе утро, Ефросинья.
День добрый, Ваша Светлость. Опять до полночи книги свои читали? Все свечи до самого корня пожгли. Воску кругом накапали.
Это что ж, мне и читать нельзя? юная княжна вылезла из-под одеял и уселась на кровати.
"По деревьям не лазай, используй женское седло, не бегай с дворовыми мальчишками, леди не должна фехтовать, откуда у вас пистолет?", Вы постоянно мне все запрещаете!
Нешто я, запрещаю? То батенька Ваш меня за вами ответственной поставил. Да мало того, заветов суровых надавал. Мы ж простого роду племени. Нас за непослушание и прибить могут. Как же мне ослушаться то? горечь обиды звонкой струной звучала в голосе старой служанки.
Да и Вы мне, как родная. Я вас с пелёнок нянчу, а вы? Вот, платье Вам для празднования принесла. Белошвейка к утру закончила только.
Сигизмунд мне не отец! И я зелёное просила, а это голубое и атласное. Ненавижу атлас, уж лучше шёлк тогда уж.
Зелёный весной не носят же, и торжества семейные. Должно по кодексу наряженным быть. Вы хоть и княжна, а кодекс он для всех кодекс.