Это если повезёт. А о том, что может не повезти, воин думать не должен. Но можно поискать и другие способы.
Из трёхсот персов в город въехали сорок. Во дворец вошли только шестеро наиболее представительные, и Тарш в их числе. Прочие стали лагерем в километре от главных ворот. С ними осталась приехавшая с ними тысяча мидян. Охранять.
Паланкин поставили на землю. Подушка, дорожка. Всё как полагается.
Отец! едва откинулся полок, воскликнула Мандана.
Иштумегу вышел навстречу в сопровождении двенадцати важных сановников в нарядах, которые Тарш, неплохо разбирающийся, несмотря на свою нелюбовь к подобным одеяниям в их стоимости, оценил в дюжину всадников, экипированных и снабжённых всем необходимым для похода. Самым печальным в этом было то, что теперь придётся рядиться подобно этим щёголям, чтобы лишний раз не вызывать их неприязнь.
Отец! повторила она, довольно проворно для непраздной, выбравшись из носилок и не дожидаясь помощи служанок, бросилась в объятия родителя.
Сколько уж было в этом искренности, а сколько лицемерия Тарш не знал, но судя по сентиментальному лицу Иштумегу заподозрил Мандану в способности вить из него верёвки.
Дочь моя. грозный властелин с величайшей осторожностью взяв её головку, лежащую на его могучей груди, повернул к своему лицу. Дочь моя. повторил он, нежно прикоснувшись губами к её лбу. Как ты? Не устала ли в дороге?
Устала, отец, очень устала, но безмерно счастлива видеть тебя. она вновь уткнулась в его грудь, зарывшись в складках его дорогих одежд.
Спокоен ли был путь твой сюда, радость глаз моих. с заботой в голосе вызнавал любящий отец.
В окружении твоих непобедимых воинов я всегда буду в безопасности.
Идём же скорей в дом, в котором ты родилась и выросла. Твоя сестра тебя ждёт. Заодно познакомишься с племянником. В твоё отсутствие она вышла замуж и родила, Хвала Огню, Дающему Свет, мальчика. Ты, он прикоснулся пальцами к её большому животу, я слышал, тоже обещаешь подарить мне внука?
Повитуха говорит будет мальчик. стыдливо пряча глаза, сказала Мандана. Надеюсь, это правда.
Иштумегу как-то уж совсем печально взглянул на дочь, но она, радуясь своему возвращению, не обратила на это внимания. Зато отметил Тарш. Правда, он счёл это проявлением излишней чувствительности, мало вязавшимся с обликом грозного владыки.
Царь Царей сдал за последние три года после последней их встречи. Бремя власти оно тяжело. А уж если ты властелин таких пространств, что раскинулись от границ с Лидией до Согдианы и Инда подавно. Чем дальше от Экбатаны, тем своевольней ведут себя князья, то и дело норовя возомнить себя независимыми правителями. Да и здесь, в сердце империи найдётся немало, кто хотел бы воткнуть акинак в спину. Тут и своим близким доверять не приходится всяк норовит вцепиться в горло, чтобы потом занять твоё место, после чего также бояться и подозревать всех и вся. Наверняка и его новый зять Спитам не был исключением. Хотя за этим «потомком пророка» скорей всего стояли другие, и их пока устраивало положение вещей. Пока устраивало.
Отец с дочерью уже пошли было в покои, как Иштумегу неожиданно обернулся, будто что-то припоминая. Внимательно осмотрел представителей Камбиза.
Я гляжу, кое-кто из персов до сих пор уподобляется пастухам? и уставился на Тарша.
Мандана проследила за взглядом отца и поняла, о ком он говорит.
Ты будешь смеяться, но он и есть сын пастуха.
Что тогда он делает в свите моей дочери? сурово спросил Иштумегу. Или у твоего супруга не нашлось более достойного мужа сопровождать тебя?
Отец. примирительно ответила Мандана. Ты не слышал, как он поёт. За одно это ему можно простить его низкое происхождение. К тому же он в прошлый раз сопровождал меня. И ты неправ он многому научился. А что до одежд, она взглядом смерила перса с головы до ног, думаю, он просто не успел переодеться.
Да? То-то мне показалось знакомым его лицо.
Прости его. ладошка дочери легла на грудь отца. Мне кажется, что он не безнадёжен. Это самый доверенный человек моего мужа. еле слышно добавила она.
Может мне ещё и одарить его? поморщился Иштумегу.
Прекрасная мысль, отец!
Что ж, раз моя дочь считает тебя достойным, я награжу тебя. Как твоё имя, перс?
Его зовут Тарш. вместо него ответила Мандана, за что заслужила вопросительный взгляд отца.
Просто Тарш?
Он не носит второе имя. Но по тому, как он владеет оружием, можно предположить, что в нём течёт благородная кровь.
Иногда и чернь неплохо владеет оружием. скептически заметил Иштумегу. Только хочу знать откуда тебе это известно?
Я потом тебе всё расскажу. хитро улыбнулась Мандана, беря отца под руку. Идём, покажешь мне племянника.
Хорошенький.
В голосе тётки слышалось лёгкое раздражение. Аметис, её младшая сестра, почувствовала это и сделала движение, будто прикрывала дитя от дурного глаза. Сёстры и раньше, соревнуясь друг с другом за любовь отца, не очень-то и ладили, и теперь, когда, по всей видимости, претендентом на трон стал муж Аметис Спитам, ревность могла перерасти в открытую неприязнь.
Спитак. с гордостью и оттенком торжества, представила мать годовалое дитя. и соблюдая вежливость, сама поинтересовалась. Ты, говорят, тоже мальчика принесёшь?
Повитухи сказали определённо будет мальчик. скрывая зависть, ответила Мандана.
Будущий царь Аншана. с долей яда в голосе Аметис поклонилась животу сестры.
Сестра сделала то же самое в сторону колыбели.
Да. нежно улюлюкая с малышом, склонилась над люлькой мать. У нас будет братик. Да, Спитак. Он будет хорошим и будет нас любить. И мы тоже будем к нему милостивы.
Мандана готова была придушить голыми руками и мать, и дитя. Пока её не было, этот интриган, главный мобед, подсунул отцу для сестрицы муженька из своих. Эти святоши утверждали, что Спитам прямой потомок пророка. Может это и было правдой, только Мандане от этого не легче. Теперь маги наверняка станут влезать во все дела царя, проталкивая на все места своих людей. Может статься, что и Иштумегу им станет не нужен. И зачем она согласилась выйти замуж за перса. Могла бы попробовать уговорить отца.
Аметис решила подсластить горечь своих слов.
Когда ты будешь рожать, я буду молиться Анахите, а Спитам обещал принести в жертву самого большого быка, чтобы твой малыш был, как наш отец крепок телом.
Спасибо, сестрица. искренне поблагодарила Мандана, и поскольку речь зашла о родах и здоровье младенца, не рискнула съязвить. Дозволь, я тебя поцелую.
Они сердечно обнялись.
И я хочу, чтобы ты знала, совсем уже тепло прошептала Аметис, мы одна семья.
Таршу выделили отдельную комнату. Небольшую, но для одного вполне достаточную. В самом дальнем крыле дворца. Отсюда будет сложновато уследить за сыном Камбиза, но он рассчитывал что-нибудь придумать, и Мандане в его планах отводилась не последняя роль.
Остаток дня и всю ночь он провёл в одиночестве. Ману и других соплеменников расселили раздельно. Сделали это наверняка предумышленно, но телохранитель ещё не родившегося наследника Аншана не переживал по этому поводу рано или поздно он останется здесь совсем в одиночестве. Придётся обзаводиться связями с местной знатью самостоятельно.
Конечно, это будет не просто подходящей родословной он не обладал, вдобавок отказался от имени отца. Чтобы перс, да и не только перс, пошёл на такое, требовалось что-то особенное. К примеру, если отец покрыл своё имя позором.
Хорошо ещё, что Тарш был богат, да и Камбиз выделил ему значительную сумму и даже указал, у кого в Экбатанах он мог бы занять под честное слово царя. Что до происхождения, то нередки бывали случаи, когда безродный воин, благодаря доблести становился царём. Взять того же Ахемена(1).
Утром ему прислали раба.
Господин. невольник склонился так низко, что Тарш озаботился состоянием его поясницы. Мне велено прислуживать тебе и сопровождать везде, куда бы ты ни пошёл.
И куда ж я тебя поселю. Мне и одному здесь тесно.
Я могу спать у двери, господин. невозмутимо ответил раб.
Да? Тарш оглядел пришедшего лёгкая накидка, опоясанная простой верёвкой, мало подходила для ночлега на каменном полу. Ладно, там разберёмся. Ты мне вот что скажи каковы здесь порядки?
Для этого придёт наставитель, господин.
Что за наставитель?
Личный раб царя. Он расскажет господину обо всех церемониях, подлежащих исполнению.
Это будет кстати. Когда же он явится?
Мне приказано передать господину, что наставитель явиться в полдень.
Подождём. Тарш лёг обратно на кушетку. Можешь сесть. он указал на циновку в углу.
Я постою, господин.
Будем считать, что я тебе приказал. отмёл возражения Тарш. Родом откуда?
Я раб от рождения, господин. ответил раб садясь.
Так, давай условимся когда мы наедине ты будешь напоминать мне, что я твой господин через раз. Нет, через два на третий. Понял?
Да, господин.
Тарш поднял палец.
Так нам проще будет разговаривать.
Господин желает поговорить? осведомился невольник.
Ты хочешь, чтобы я тебя побил? улыбнулся Тарш.
Ему требовалось наладить контакт хотя бы с кем-то. Зачастую через прислугу можно выведать куда больше, чем поведают самые важные сановники. Он знал это по себе.
***
Сколько ты хочешь за этого мальчишку.
Покупатель был небогат. Это было видно и по одежде, и по манере держаться, хотя он старался напустить на себя вид посолиднее так легче сбить цену. Выделенный для продажи мальчика мужчина показал четыре пальца цена минимальная. Глаза посетителя загорелись он готов был заплатить семь и даже восемь, но решил всё равно поторговаться.
Три. сказал он, брезгливо сморщив лицо. Какой-то он у тебя в воздухе был начертан пространный символ.
Представитель суда старейшин качнул головой и вновь показал четыре пальца.
Да за четыре я могу купить юношу, а этого ещё откормить нужно.
Мужчина молча повторил знак. Суд присудил продать преступника за четыре в такую сумму обошлись похороны его родителей. Меньше принести продавец не мог, а завышать цену не позволял закон. Сам мог сесть рядом.
Тарш их не слушал перед глазами всё время всплывал образ матери. Он видел её улыбку такую редкую при жизни, оттого и такую желанную. Иногда ему казалось, что он чувствует прикосновение её ладони к его волосам. Чувствовал тепло дыхания и слышал звук её голоса.
Он больше не плакал все слёзы остались там, у постели мёртвой. Они закончились, когда пришёл Тозур. Кончились вместе с его местью. Дальше была пустота.
Что ж ты такой несговорчивый? закипал покупатель. Он так не привык на базаре требовалось торговаться. Ну или хотя бы нахваливать свой товар продавец не делал ни того ни другого. Ты будешь здесь с ним сидеть до того, как с неба прольётся расплавленный металл и все праведные отправятся прямиком в рай.
Четыре пальца.
Тьфу на тебя. Я ухожу. За этого мальчишку никто и двух не даст. Последний раз предлагаю три.
Четыре пальца.
У-у. взревел покупатель. Чтоб тебя унесли дэвы на, подавись. надлежащие к уплате четыре монеты легли у ног продавца. Я забираю его.
Мужчина всё так же молча подобрал кругляши и передал конец верёвки, лежавшей на шее мальчика, в руку посетителя базара. Поклонился, и не глядя на бывшего общинника, пошёл прочь.
***
Нет, гос Нет. опомнился собеседник.
Твоё имя? Тарш заметил, как он загнул палец.
Касис. немного испуганно представился раб. Ты будешь звать раба по имени? второй палец спрятался в ладонь.
Это недозволенно?
Здесь это не принято, господин.
Тарш рассмеялся.
Ладно, хочешь считать считай. Но если ты ошибёшься, я тебя поколочу.
Касис испуганно взглянул на него.
Шучу, шучу, не бойся. Кто твои родители. Только говори обстоятельнее, а то мы будем беседовать до прихода, как там его наставителя и так ничего и не выбеседуем.
Отец родом из Гиркании, а мать армянка. Оба тоже по рождению.
Ты знаешь живы ли они?
Раб не понимал, к чему эти расспросы, но его новый хозяин желал знать и этого было достаточно.
Не знаю. Меня продали сюда десяти лет от роду. Но, думаю, да. Их хозяин человек добрый.
Тарш кивнул ему тоже было десять, когда его продали. Только родители были мертвы. Мама. Кто его настоящий отец он не знал, а встретил бы тогда и он разделил бы судьбу Тозура.
Ты, наверное, не понимаешь, к чему я всё это спрашиваю? Так ведь? он остановил Касиса, намеревавшегося это подтвердить. Так. Я здесь один, и по всей видимости, останусь здесь надолго. Я хочу знать кто тут кто. И вообще, мне нужен собеседник и друг.
Но я раб? изумился Касис.
Его хозяин ухмыльнулся.
Ты, кажется, забыл добавить «господин».
Прости, господин. раб подскочил и согнулся в поклоне, готовый быть побитым.
Сядь уже. обессиленно сказал Тарш. Сядь и успокойся. Пока мы одни совсем не обращайся ко мне господин. И не кланяйся по каждому поводу. Мне это не нужно. А нужно Я хочу увидеть обстановку твоими глазами.
Глазами раба?
Почему нет? Разве у тебя глаза иные, нежели у меня?
Я не знаю.
Такие же. И руки-ноги тоже. Тебе просто не повезло. Поэтому ты раб.
Касис задумался.
Я не потребую от тебя ничего такого. Просто ты мне будешь рассказывать, кто с кем в каких отношениях. Не думаю, что это какая-то тайна. И потом всё останется между нами. В долгу не останусь. Так пойдёт?
Хорошо. неуверенно согласился слуга. Предложение было более чем странное, но и отказывать господину он не смел.
Тогда рассказывай.
Прости, Касис замялся, я не понимаю, что ты хочешь знать.
Тарш видел, что раб чувствует себя неловко.
О, извини. Я был должен представиться, а вместо этого принялся задавать дурацкие вопросы. Тарш. он приложил ладонь к груди. Так ко мне и обращайся. Сам понимаешь, здесь и наедине. А знать я хочу всё, о чём слуги говорят между собой. Ты же разговариваешь с другими рабами?
Да.
Вы же обсуждаете хозяев на кухне или где ещё?
Касис с испугу вжал голову в плечи.
Обсуждаете, обсуждаете, я точно знаю. Вот эти сплетни мне и расскажи. Только избавь меня от подробностей жизни рабов. Меня интересуют хозяева. Давай начни с последних слухов.
То ли Касису польстило, что господин обращается к нему почти как к равному, то ли был болтлив, а может, и накипело где-то внутри, только открыв рот остановиться он уже не мог.
Ты же, господин, один из тех персов, что привезли дочку Иштумегу? Так вот, поговаривают, что назад она не вернётся.
Почему? аккуратно подтолкнул его Тарш. Об этом он и без него догадывался, но всё же, подтверждение лишним не будет.
Поговаривают, это всё из-за внука, который ещё не родился. А повелел ему Касис перешёл на шёпот, повелел ему так поступить Фаракш.
Кто это?
Ты не знаешь, кто такой Фаракш? Ты же перс.
Перс не перс, а не знаю. Объясняй.
Фаракш главный мобед. Это он сосватал владыке Спитама. А ещё он толкует все его сны.
Серьёзно? И что это за сны?
Говорят, Касис настолько осмелел, что подсел на лежанку Тарша, Мандана должна родить нового владыку вселенной.
А вот это уже серьёзно. За одно эту подробность можно отдать золотой, на который Касис не только выкупит себя, если отпустят, конечно, но и жить какое-то время.
В глазах раба вспыхнула гордость, ведь он мог кого-то посвятить в тайну, ставшую ему известной. И не кому-нибудь, а господину. А то, что за подобные речи его запросто могли подвергнуть пытке, Хвала Огню, в его голову пока не приходило.
Тарш мысленно похвалил себя.
И что Иштумегу? он скучающим тоном принялся допытываться подробностей.
Как что? удивился Касис. Ведь наследником трона он назначил мужа своей младшей дочери, в обход старшей.
Почему?