Какие планы на завтра?
Завтра я работаю.
Позволь мне подарить тебе другое завтра.
Что ты хочешь этим сказать?
Спасибо Муха, накормила от пуза. Может, пойдем на асфальте полежим, вроде прогрелся уже, помечтаем.
А тебе разве на работу не надо?
Нет, я уволился. Надоела мне эта жизнь бродячая, да и дрессировщик тоже. Шарика за сахар не купишь, пусть поищет себе другого дурака! В общем, откусил я ему эту руку, которая меня кормила, так и бежал потом без оглядки: в зубах рука, в руке сахар.
Отчаянный ты, Шарик, хотя правильно, пусть люди работают, им за это платят.
Вот ты мне объясни, Муха, завелся Шарик. Неужели так трудно научиться доставать из кармана сахар.
Конечно, Шарик. Это же его сахар.
Знаешь, в чем его ошибка, да и других тоже? Им кажется, что это они нас дрессируют. На самом-то деле, это мне приходится выполнять кульбиты, чтобы он просто протянул руку с куском рафинада.
Муха зашуршала в углу конуры и достала из тайника кусок сахара: На, Шарик, успокойся.
Спасибо, добрая душа.
Скажи еще, что я лучше поддаюсь дрессировке, чем люди, рассмеялась веселым лаем Муха. Пойдем лучше в парк. День обещает быть жарким, а там тенек.
С тобой хоть на край света, проглотил рафинад Шарик. Но по-моему, там ремонт, почесал он задней правой свои худые ребра.
Тем лучше, народу меньше.
Тогда догоняй, рванул он из конуры на волю.
С тобой бежать одно удовольствие, трусила рядом с Шариком Муха по направлению к парку.
А лежать другое?
Ой, и не говори.
Сколько же здесь столбов, этак у меня на всех не хватит.
Ладно, тебе ли жаловаться. Куда думаешь теперь податься?
Собираюсь на границу пойти служить, если пройду медкомиссию.
Может лучше сразу за?
А там видно будет. Ты, кстати, слышал, тут конкурс объявили в отряды космонавтов.
Нет еще, а где это?
Здесь рядом, в клубе «Собака вдруг человека» кастинг проводят.
Ты уже сбегала?
Завтра собираюсь. Хочешь, побежим вместе?
Не знаю, в космос меня что-то не тянет, темно там и скучно. Кроме звезд ни одной живой души. А мне же общение нужно, прошмыгнул сквозь прутья железной ограды Шарик и затем галантно помог это сделать Мухе.
На парке не было лица Он действительно был в ремонте. Его прическа взъерошена рытвинами и канавами лишний раз напоминала о беспорядке внутри. Людей почти не было, только воронье кружилось вверху, покашливая. Оно уже вывело птенцов и теперь учило их летать. Шарик с Мухой припарковались рядом, молодые, счастливые: его мужество отливало сиренью, ее женственность отсвечивала одуванчиками.
Шарик, у меня к тебе только один вопрос, что в отношениях на твой взгляд является главным?
Нежность, перевернулся на спину Шарик и закрыл глаза солнцу.
Да, согласилась Муха, погладив себя лапой по пузу. Это, пожалуй, самое важное, больше всего не люблю, когда грубо и сразу в душу. Черт! Вот, что я говорила, начала стряхивать с себя что-то Муха. Отложила мне прямо на голову, как будто хотела засрать мой мозг.
«Если бы не его отсутствие» подумал про себя Шарик и добавил вслух: Хорошо, что ты оставила его дома.
Смешно тебе, терлась об траву пузом Муха.
Вообще, это считается хорошей приметой.
Да, но вряд ли ты бы хотел оказаться на моем месте, все еще избавлялась от следов чужих экскрементов Муха. Отомстил бы за даму, досталось и Шарику за равнодушие.
Шарик лениво встал на лапы и так же лениво кинулся лаять на ворону, которая спустилась с небес и посмеиваясь вышагивала рядом. Как только Шарик пересек воображаемую границу безопасности, она вспорхнула и крикнула ему что-то сверху.
Вскоре парочка забыла об инциденте, продолжая валяться в тени жарких лучей солнца. Не обращая внимания, что кусок природы был на ремонте. Деревья выражали чувства, шелестя листвой. Недалеко от них за решеткой сидел Чернышевский, грустный, с вечным вопросом: «Что делать?». Он еще не знал, что ему дали пожизненное. Но несмотря на это ему крупно повезло, некоторые отбывают срок стоя. Редкие прохожие не обращали на это внимания, как и на Муху с Шариком. Кто-то шел по своим делам, иные убивали безделье. Шарик наблюдал за молодым человеком, который чудом здесь встретил старого приятеля, изо рта у обоих воняло лестью: они обменялись ею по поводу внешнего вида.
Какие любезные, восхищалась Муха.
Плевал я на любезность. Даже парк пытался меняться, а люди нет, и в жару ходят в масках, прокомментировал Шарик.
Успокойся, жмурилась от удовольствия Муха. Внешний мир, настолько разнообразен насколько ограничен внутренний.
Ты за этим в космос собираешься?
Да, я все время мысленно общаюсь со звездами по ночам. Посылаю им сигналы, только отсюда их не достать.
Зачем тебе звезды? Они же тупые, у них кроме яркости ничего не осталось.
А я бы хотела к ним поближе. Только конкурс, говорят, сложный. По подиуму надо пройтись. Сколько не пробовала, все на бег перехожу.
У тебя фигура хорошая, должны взять. Твой-то как, отпустит тебя в космос?
Ты про Бобика? Прогнала я его, свободная теперь сука. Как он меня достал! Ни денег, ни внимания, собачились постоянно.
Вот как? А кем он работал?
В метро стоял с одним хмырем. Точка у них там, частное предприятие «Пятая нога». Может видел, они с табличками и с ведрами в зубах на жалость давят.
Вроде денежное место, метро. Но там тоже конкуренция, каждый со своим отверстием для денег.
Да, если бы не поезда Он как поезд увидит, так и срывается. Издержки воспитания, у него же родители всю жизнь на цепи просидели. Уволили как профнепригодного.
Тяжело расходились?
Я до сих пор не знаю, что со мной происходит в этой жизни, я не нахожу себе места.
Да, место это важно. Говорила тебе ищи мужика с квартирой. Так ты теперь одна живешь?
С сыном.
Не скучно?
Некогда, щенок весь в папашу, тоже все на приключения тянет. Связался с каким-то ультраправым движением, вот и митингуют у НИИ им. Павлова за свободу условных рефлексов. Боюсь я, как бы его туда не забрали. Может, ты с ним поговоришь, Шарик?
Посмотрим. Посмотрим что-нибудь вечером?
Вечером у меня курсы. Я же на английский записалась.
Зачем тебе английский?
С инопланетянами общаться.
Думаешь, они знают этот масонский язык? Лучше научись показывать зубы, сейчас это важнее. Фрейда читала?
Нет, а кто это?
Был такой ученый, типа Павлова. Только Палов был практиком и все больше с собачками, а вот Фрейд теоретик, и с людьми. Так вот он до того сублимировал человеческое бытие, что свел его к трем желаниям: секс, еда и сон.
Умный ты, Шарик, трудно с тобой.
С умными трудно, с глупыми скучно. С кем же ты хочешь быть, женщина?
С Фрейдом, наверное, хотела бы. Вон как он все упростил: еда, секс, сон вот оно, счастье, зачем его усложнять.
Секса у нас уже не будет, потому что мы теперь друзья, еды нет. Поспим? логически заключил Шарик.
Утомленные завтраком
Нельзя же сразу рвать отношения. Давай сядем и во всем разберемся.
Нет, хватит уже разборок. Хочу собраться, чтобы почувствовать себя частью вселенной, а не запчастью твоей жизни.
Солнцем выбило окна, орали как сумасшедшие птицы. Я на кухне в руках у меня бутерброд: жую то что еще беспокоит, проглатываю то что уже случилось. Входит кот, неразговорчивый, мартовский. Ему не до смеха: кошек нет, мыши оптические, только еда мышиного цвета, а хотелось, возможно, в горошек или хотя бы в клетку. Мы молча завтракаем, аромат одиночества.
Чего ты такой недовольный? Может, соли в еде не хватает? разорвал я молчание.
Не соли. Жертвы, вот чего не хватает в жизни, если ты хищник. А я в душе своей хищник, начал вылизывать кот шерсть на груди.
А я по-твоему жертва?
Да, тебе не хватает хищницы.
Так всегда, разведешься, а потом скучаешь, места себе не находишь. Ты-то откуда узнал, что я скучаю? посмотрел я испытующе на кота.
Ты с утра наступил мне на хвост.
Что же ты молчал?
Из чувства такта.
Извини, вышло случайно. Но в целом ты прав.
А в частном?
Частная жизнь моя не настолько разнообразна, доел я свой бутерброд и посмотрел на кота.
Он кинул мне в ответ два своих изумруда
Хочешь поговорить? Валяй! ловким прыжком кот забрался мне на колени.
Том, ты когда-нибудь убивал?
Только мышей, и то заводных, стащил он со стола кусок сыра.
А ты?
Я все время пытаюсь убить время, посмотрел я на кухонные часы, которые тихо показывали, что идут, но до сих пор еще не ушли.
За что?
За то, что уходит.
Значит ты ему просто не нравишься. Ты действительно хочешь его прикончить?
Иногда очень сильно.
Подумай, потом надо будет оправдываться, объяснять куда ты дел его труп, заметать следы. Тебе это надо?
Откуда я знаю. Ладно зайду с другой стороны: ты боишься смерти? Говорят, что если человек не выполнил миссию, то зачем он родился, то ему умирать очень страшно.
Как утро, однако, не задалось, взял еще сыра кот. Таким вопросом можно и убить ненароком. Не, я ее не боюсь, если с хозяином жизни нет никакой, то и смерти должно быть нет.
Тебе здесь плохо живется?
Я требую трехразовое питание, женщин, два раза в год море Шутка. В раю возможно живется комфортней, но не хотел бы, не думаю, что там есть интересные люди.
Интересные все в аду.
Или все еще живы, лизнул он мою руку.
Читай по глазам
Если женщина счастлива, это читается по глазам, если нет под глазами.
Я тебя хочу, подбежал я к Мухе по привычке сзади, чтобы не анализировать, что там под глазами.
Здравствуй, Шарик. Да хватит тебе уже принюхиваться, опять небритый, соскучился, что ли? скромно пыталась развернуться Муха.
Да, всю ночь о тебе думал, смотрел на звезды и представлял, как ты там будешь в космосе в темноте без пищи, глядел я в ее большие томные глаза.
Я же всего на три витка, если еще полечу, закатила она глаза.
Как кастинг-то прошел, кстати?
Да вроде ничего прошел, правда пришлось переспать с главным. Космос требует жертв.
Ни стыда, ни совести, улыбнулся я белыми зубами.
А зачем брать лишнее на орбиту. Бессовестно, но быстро: пять минут без совести за три часа в космосе, закатила Муха глаза еще дальше.
Не дорого, почесал я ногой за ухом. Теперь тебе все время с ним спать придется? стал я рисовать на земле замысловатые цветочки.
Не знаю, сказали, что подготовка к полету займет три месяца испытательный срок. Но самое главное, что у меня теперь будет новое имя, свой позывной Белка!
Почему Белка? затер я свои творения.
Потому что на букву Б побледнела Муха.
Ты что одна полетишь? залег я на теплую землю.
Нет, с одной сучкой, со Стрелкой.
Потому что на букву С? положил я морду на вытянутые вперед лапы, и она растеклась по ним.
Терниста дорога к звездам, легла Муха рядом впившись своим провинившимся взглядом в мои глазные яблоки.
Оно того стоит? закрыл я глаза, будто был сторожем этого яблочного сада.
Не знаю. Сына надо поднять на лапы. Он же у меня единственный и такой непутевый, поймала языком Муха падающую по морде слезу.
Дети, как им хорошо без нас, как нам плохо без них, вспомнил я свое щенячье детство и родительскую конуру.
Ты-то своего видишь часто? лизнула меня она.
Раз в неделю, услышал я запах домашнего супа в ее языке.
Алименты платишь? не переставала она лизать мою гордость.
Ежемесячно, 33 % костей, начал я возбуждаться от такого обилия женской неги
Ты все в кости играешь, а ребенку мясо нужно, резко прекратила она ласкать мою морду.
Да где же я его возьму, мясо-то. Работу ищу, перебиваюсь пока старыми заначками.
А как же заграница? поднялась с земли и отряхнулась Муха.
Ну ты же понимаешь, что все это одна болтовня, для красного словца, кому я там нужен, за границей, там своих псов хватает, со злостью на себя закусил я блоху, которая ползла по моей лапе. А может и не было никакой блохи, просто злость.
Чем сегодня займемся? попыталась она отвлечь от тяжелых дум Шарика
Может, кино посмотрим?
Может, лучше друг на друга?
А других нет вариантов?
Никто меня не любит, никому я не нужна, заскулила Муха.
Так радуйся: никто не обидит, не бросит ради другой, не изменит, не выгонит, не поцелует жадно в самое сердце, чтобы затем плюнуть в душу. Ты в безопасности, прикусил Шарик любя ее холку.
К черту опасность! Знал бы ты как ее порой не хватает, виляя хвостом, оценила она его маневр.
Шарик хорошо знал, что после этих слов погода в душе женщины начинает резко портиться, как бы ярко ни светило солнце. Он хотел бы утешить Муху, но знал, чем это может обернуться. То, что было, обязательно повторяется, стоит только попробовать заново начать строить город из отношений, стоит только один раз остаться, а утром почистить зубы одеться, позавтракать и выйти на улицу, можно даже не завтракать, можно даже не одеваться. И пошло, поехало, минимум через неделю, если считать, что эта неделю будет медовой, опять выедание нервов. А может быть, хватит и ночи, как только холодильник пустой утром пожмет тебе руку или лапа забудет выключить свет в туалете или другой найдется какой-то предлог, который ты попытаешься писать слитно, с тем что может существовать только раздельно.
Неужели ты все еще меня не простил? угадала движение его мыслей Муха.
Простить можно что угодно, только это будет уже не любовь и даже не дружба.
А что это будет?
Керлинг, где один станет с криками сталкивать камень с души, а другой попытается оттереть на ней пятно.
Сколько я не смотрела, этот вид спорта не понимаю.
А что там непонятного? Все как в жизни, сплошные терки.
Я чувствую себя бесполезной вещицей, даже ты меня больше не замечаешь.
Шарик почувствовал, что нечто внутри Мухи искалечено и не подлежит ремонту, хотя многие до сих пор так или иначе пытаются восстановить ее нежность, лезут в монетоприемник, в эту складку любви, пещерку истомы, в этот спальный мешок, в карман, в ларец с драгоценностями, в вечную скважину нефти, в ее метро, в ее бесконечный космос за любовью со своим проездным билетом. Он даже услышал, как она всем им кричит: «Уберите единый! В космосе он не действителен».
«Муха капризна сегодня, но космос капризней», поглядывал на небо Шарик. И действительно, над парком уже висела туча с гигантский надувной матрац лилового цвета.
Мне кажется сейчас ливанет. Может к дому двинем?
Да! Проводишь?
Хорошо, бежим! рванул с места Шарик мотая про себя: «Как я могу отказать, если женщина просит». А Муха полетела за ним следом с той же самой мыслью: «если мужчина просит».
Листопад
Лучшее средство ухода за собой, это уход от тех, кто тебя не любит. Шарик все время уходил, скорее сказать, убегал. Единственное, от кого сложно было уйти, это от погоды. Она уже не любила, она капризничала. Одним словом, осень. Она накрывала. Несмотря ни на что, Шарик бодрился. Он всегда держал нос по ветру и знал: единственная падаль что прекрасна, падаль листьев. Однако осень, не смотря на всю ее пестроту, Шарик не любил. Словно демисезонное пальто, оно висело на вешалке над городом. Наденешь его на себя, и тебе ни жарко, ни холодно, никак. Деревья сбрасывают лето, повсюду купюры, скомканные сохнут и желтеют, инфляция не только в листопаде, она проникала глубже, в настроение. Сезон ливней, мокрых лап и текущего носа. Дождь, и этим все сказано, подмочена репутация города, все строят крыши над головой, оптимизм близок к нулю. Хотя одна из людских мечт сама собою сбылась: какое-то время все могут жить в отдельных домах зонтов. Так и ходят каждый в своем домике. Ходят и медитируют: «Скорее бы Новый год». Он тоже старался мыслить позитивно, разрезая своим бегом толпу, блуждая по городу, переживая осень, пес внушал себе что это не осень, а весна. Иногда срабатывало.
Шарик бежал по утреннему тротуару центрального проспекта, сверху серыми слезами камня свешивалась лепнина, дождь скучным многоточием выбивал в ворде: ты одинокий никому не нужный женщина или мужчина, кобель или сука, сдохнешь если выйдешь за пределы города. Ему не надо было за пределы, он вообще не знал куда ему надо было. Обычная утренняя пробежка для поддержания формы. Текст ливня без конца бубнил о том, как загибается искусство, так как город вымок, климат мерзок, да настолько, что Шарику вдруг захотелось уехать прямо в этот самый момент. Уезжать было не на чем, поэтому он убегал. Он знал, что бежит в постоянство в беспредметность, то и дело возвращаясь к грустному. Перед его глазами стояла написанная от его имени дождем открытка «Лето умерло, прошу климатического убежища» с видом на Летний парк. Эту великолепную открытку ему хотелось бы отправить в Австралию, в страну вечного лета. У него была одна несбыточная мечта детства: примкнуть к стае диких собак Динго, хотя он плохо представлял, как они выглядят и сможет ли он с ними жить. Но это было не так важно, по сравнению с тем, что была мечта. Иногда ему очень сильно хотелось верить, что его предки выходцы именно из этой породы диких собак, мысли и дела которых окрашены в индиго, и что именно в этом слове корень самой породы Динго. Однако открытка до сих пор не отправлена. Где же она? В его фантазии, в данный момент мокнет и разбухает, от этого не лезет в ящик. Шарику очень не хотелось хоронить это лето, которое опухло от воспоминаний и уже смердит в мозгу бездельем безработицей свободой и клянчит: возвращайся на родину предков, в Австралию, что ты потерял там: осень так похожа на тоску.