Добро пожаловать, Асэби. Садись, с почетного места обратилась к ней хозяйка павильона, Масухо-но-сусуки.
Она в свободной позе устроилась на сиденье и в многослойных розовых одеждах выглядела очаровательно.
Асэби поблагодарила ее за приглашение и огляделась. Сиратама уже прибыла, а вот Хамаю видно не было. Возможно, ее не позвали, а возможно, она сама не захотела прийти похоже, на сегодняшней встрече ее не будет.
Увидев перед девушками жаровню и почувствовав мягкий аромат, Асэби поняла, что они воскуряли благовония. Кикуно, заметив взгляд Асэби, улыбнулась:
Ничего особенного, просто развлекаемся, смешивая благовония. Госпожа Масухо-но-сусуки заинтересовалась смесями, которые привезла с собой госпожа из Зимнего павильона.
Конечно, я с такими ароматами незнакома! Масухо-но-сусуки обмахивалась веером: видимо, аромат был слишком силен.
При виде этого сопровождавшая Сиратаму старуха изобразила притворно вежливую улыбку:
Эти благовония много веков составляются в Северном доме по тайному рецепту.
Это напоминает смесь благовоний «Куробо», так что состав примерно понятен, отмахнулась Масухо-но-сусуки, и улыбка сошла с лица пожилой дамы-нёбо.
Кикуно торжествующе ухмыльнулась, а Масухо-но-сусуки отодвинулась от жаровни, словно потеряв к игре интерес.
Свои благовония я составляю сама. Как вам? спросила она с улыбкой.
Сиратама ответила с каменным лицом:
Мне кажется, запах мускуса слишком силен. В целом похоже на жасмин, а что это?
Масухо-но-сусуки обрадовалась:
Вы прекрасно разбираетесь! Это смесь тэйкэй «прибрежных шипов» и кисо «желтой пары». Чтобы получить этот сладкий аромат, нужно при смешивании соблюдать строгие пропорции.
Кикуно хвастливо подхватила:
Тэйкэй добывают из цветов терна, выросшего на спине белой водяной змеи. Кисо делается из глаз дрозда, которого с рождения поили только чистой водой. Из трех драгоценных благовоний страны Ямаути мы можем позволить себе использовать эти два без ограничений. Она надулась от гордости. Оба можно найти только в западных землях.
За спиной у Асэби Укоги утомленно вздохнула, но Масухо-но-сусуки вряд ли услышала ее. Очень довольная, она повернулась к Асэби.
Ну? А какие благовония у тебя, Асэби-но-кими?
Что? Асэби до сих пор рассеянно следила за беседой, поэтому теперь захлопала глазами. Укоги, спохватившись, попыталась принять приличный вид, но поздно. Асэби были известны только те благовония, которые ей составляла Укоги. Точно она не знала, но вряд ли это было что-то выдающееся, изготовлявшееся по секретному рецепту восточных земель.
Ах, простите, я в этом особо не разбираюсь.
В чем в этом?
Я, наверное, дорогими благовониями гвоздикой или мускусом и не пользовалась никогда. Да и смешиванием никогда не занималась.
Потрясенная Масухо-но-сусуки заявила, что это, должно быть, шутка.
Неужели восточный дом не может себе этого позволить?
Прошу прощения! громко вмешалась Укоги, видимо, не выдержав презрительных взглядов.
Благовония госпожи благородные, секрет их изготовления передается из поколения в поколение. Полагаю, госпожа просто не задумывалась об этом, так как привыкла ими пользоваться.
Но как же она ни разу не занималась смешиванием благовоний?
Это странно для девушки из благородного дома Воронов! перешептывались придворные дамы из Осеннего павильона.
Асэби, покраснев, потупилась, но Укоги, кажется, не собиралась отступать.
Наша госпожа не очень крепка здоровьем. Поэтому ничего удивительного в том нет.
Придворные дамы обменялись удивленными взглядами: мол, и что с того? Атмосфера создалась странная, но тут, проявив понимание, тему сменила Кикуно.
Госпожа слаба здоровьем наверняка это оттого, что плохой воздух застоялся. Совсем скоро праздник хиина, ей должно стать лучше.
Конечно, очищение Дня Змеи, праздник Дзёси! [6]
Про это Асэби знает. Во время церемонии очищения Дзёси скверну с тела переносили на кукол и сплавляли их по воде. Этих кукол каждый для себя изготовлял заранее, а некоторые носили их при себе.
Кикуно, увидев, что лицо Асэби просветлело, видимо, успокоилась и опять начала нахваливать свою госпожу:
Госпожа Масухо-но-сусуки так прекрасно изготавливает кукол хиина!
Ах, что ты такое говоришь, гадкая Кикуно!
Масухо-но-сусуки засмеялась в притворном недовольстве, а Асэби, обрадовавшись, что может поучаствовать в разговоре, вставила словечко:
Я тоже их хорошо делаю! У меня куколка с собой!
Она не обратила внимания на недоуменные лица дам: «С собой?» и с теплым чувством достала из-за пазухи скромную куколку.
Кукла ведь отгоняет злых духов, вот я и ношу ее обычно с собой как оберег
На этом месте, видимо, не сумев сдержаться, одна из дам прыснула в веер. Вслед за ней захохотали и другие.
Асэби вздрогнула и вытаращила глаза, одна в этом водовороте хохота. Судя по тому, как потупилась побледневшая Укоги, Асэби поняла, что смеются над ней. Но она не понимала, что тут смешного.
Наверное, это хиина для церемонии очищения на воде, которую устраивают вороны-простолюдины? со смехом спросила старуха из Зимнего павильона.
Воронами-простолюдинами яма-карасу называли простых людей, носивших грубые одежды, в отличие от аристократов рода ятагарасу, которых титуловали благородными воронами мия-карасу. Услышав слова «вороны-простолюдины», Сиратама, даже не улыбнувшись, презрительно отвернулась. Но почему дама-нёбо так сказала?
Мы, благородные вороны, во время церемонии очищения в День Змеи не совершаем таких простеньких действий. Все еще смеясь, замахала веером на своих дам Масухо-но-сусуки, веля им перестать. Так и быть, я покажу тебе свою куклу.
По ее знаку одна из дам что-то принесла. Перед Асэби оказалась действительно великолепная кукла хиина довольно большая, так что ее можно было держать на руках.
Кожа у нее на ощупь гладкая да как такую можно изготовить? Кимоно сшито из той же алой, окрашенной в цвет цезальпинии ткани, что и платье Масухо-но-сусуки. Заколка кандзаси размером с ноготок явно была сделана рукой мастера.
Я над ней три месяца трудилась. Голос Масухо-но-сусуки звучал звонко: она явно была довольна готовой куклой. Мелочи я заказала еще раньше примерно год назад.
Цвет кимоно тоже изволила выбрать госпожа Масухо-но-сусуки!
Ах, какие у госпожи изысканные увлечения!
Придворные дамы на все лады расхваливали свою госпожу, даже не пытаясь скрыть гордость. Дама, сопровождавшая Сиратаму, искоса поглядывая на это, фыркнула.
Уж не знаю, насколько великолепна эта хиина, но для благородных воронов это обычное дело. Впрочем, вы, кажется, не знаете, что уже никто не проводит церемонию очищения на воде.
У аристократов праздник Дзёси проводился для того, чтобы помолиться о здоровье своих дочерей. Кукол также пускали по воде, как и в церемонии простолюдинов, но сами эти куклы стали изысканными предметами искусства. Их уже язык не поворачивался назвать простыми оберегами, которые отводили от человека угрожавшие ему беды.
Ведь не может жалкое изделие заменять благородную девушку. Каждый дом готовит превосходную куклу, заботясь о своем престиже.
Потом этих кукол хиина пускали по реке на великолепных лодочках, изготовленных руками домашних слуг или даже ремесленников. Конечно, их сразу же вылавливали и ставили в усадьбах для украшения, но, пока лодочки плыли, многие внимательно рассматривали красиво наряженных кукол. Это были юноши из благородных воронов. Молодые люди, вошедшие в брачный возраст, разглядывали кукол вместо спрятанных от мира утонченных барышень, раздумывая о будущей супруге. Нередко бывало и так, что владелица хорошо сделанной куклы после праздника получала любовное послание. Именно поэтому во дворце Окагу праздник Дзёси был единственным из пяти сезонных праздников, когда появление молодого господина во дворце не считалось обязательным.
Наоборот, для девушек из простых семей встречаться с мужчинами обычное дело, так что не было никакой необходимости изготавливать великолепных кукол. Вот почему у них были такие же, как у Асэби, куколки с нарисованным на кусочке дерева лицом, одетые в простенькие кимоно из цветной бумаги. И вот почему девушки из аристократических семей называли церемонию очищения Дня Змеи праздником хиина, а не праздником очищения на воде.
Обо всем этом Асэби впервые услышала от придворной дамы из Зимнего павильона.
Надо же, она даже о празднике хиина не знает! в замешательстве сказала одна из дам, все еще продолжавших смеяться.
Да точно ли она дочь Восточного дома?!
Ей даже куклу хиина никто не сделал!
Может быть, ее не любит отец?
Масухо-но-сусуки, возможно, решив заступиться за Асэби, со смехом сказала:
Что ж, Асэби, напротив, очень идет такая простота. Ведь даже простенькие вещи благородных воронов для выходцев из деревни слишком изысканны. Правда?
Эхом зазвенел громкий смех женщин.
Сделанная Асэби куколка жалко смотрелась рядом с пышно убранной хииной хозяйки. Асэби чувствовала себя так, будто бессердечные слова женщин глубоко вонзаются ей в грудь. Она опустила голову, чувствуя, что вот-вот расплачется, но тут прозвучал треск, словно что-то разбилось.
Ах, простите, с безучастным видом произнесла Сиратама. У нее в руках была разбитая чайная чаша: кажется, девушка стукнула ею о жаровню.
Это же любимая чаша Масухо-но-сусуки, с рисунком серой цапли!
Ах! вскрикнула Кикуно.
Но Масухо-но-сусуки строго одернула ее взглядом, а потом криво улыбнулась:
Над разбитым не плачут. Не переживайте об этом.
Я была уверена, что госпожа Масухо-но-сусуки так и изволит сказать. Сиратама с невинной улыбкой беззвучно поднялась с места. Что-то воздух здесь застоялся. Я выйду на улицу.
Приказав своим придворным дамам убрать осколки чаши, Сиратама взглянула на Асэби:
Госпожа Асэби, не изволите ли присоединиться ко мне?
Да Асэби была тронута ее заботой.
Вряд ли Сиратама специально разбила чашу, но она явно постаралась изменить общее настроение. Не дождавшись ответа, Асэби пошла вслед за Сиратамой на улицу.
Дойдя до галереи, откуда Масухо-но-сусуки уже не могла услышать их голоса, Сиратама остановилась.
Госпожа Сиратама, спасибо, что позвали меня, вы меня очень выручили. Спасибо вам.
Не стоит благодарности. Я вовсе не собиралась тебя спасать, холодно ответила Сиратама, все так же стоя спиной к Асэби. Затем, немного подумав, она буркнула, обернувшись: Впрочем, я хотела с тобой поговорить, только не думай, что я требую от тебя платы за одолжение Ты не попросишь свою даму-нёбо отойти?
Стоявшая за спиной Асэби Укоги откровенно скривилась.
Укоги!
Как изволите. Я на некоторое время вас оставлю.
Укоги резко поклонилась, прошла мимо Сиратамы и отошла подальше. Сиратама, удостоверившись, что ее дамы-нёбо находятся достаточно далеко, повернулась к Асэби:
Я хочу, чтобы ты оставила попытки стать супругой молодого господина.
Что?! Асэби вытаращила глаза.
Вот уж такого она не ожидала услышать от девицы из другого дома на следующий же день после представления ко двору. Если она действительно имеет в виду то, что сказала, то это крайне эгоистичная просьба. На мгновение Асэби показалось, что это шутка, но глаза Сиратамы оставались пугающе серьезными.
Возможно, ты удивлена таким внезапным заявлением, но у нас с тобой изначально разное положение. Насколько я слышала, ваш дом не заинтересован в нынешнем представлении ко двору. И ты должна была лучше всех это почувствовать, скороговоркой пробормотала девушка. Разве не ты больше всех растеряна, потому что тебя отправили сюда без всякой подготовки? Мне не кажется, что Восточный дом ожидает, будто ты станешь супругой наследника. А вот у Северного дома, в отличие от Восточного, от этого зависит судьба рода. И мы начали готовиться к этому за много поколений до моего рождения, так что даже представить невозможно, будто мы с тобой находимся в одинаковом положении.
В голове Асэби промелькнули образы слуг Восточного дома, поздравлявших ее с представлением ко двору, и лицо Укоги, на которое она смотрела вчера вечером. И все же она даже по ошибке не могла сказать, что на нее возлагают какие-то надежды.
Я
Тебя люди твоей земли простят, даже если ты не станешь супругой наследника. А для меня это невозможно. Поэтому я тебя прошу. Пожалуйста, откажись от попыток занять это место.
Асэби не знала, что ответить, у нее перехватило дыхание, но тут за спиной Сиратамы возникла чья-то тень, и девушка ахнула.
Как ты смеешь говорить такое, девчонка из Зимнего павильона! В голосе звучал неприкрытый гнев, но он показался Асэби таким родным: это был голос Фудзинами. Однако хотя Сиратама на миг и приняла удивленный вид, но, когда повернулась к Фудзинами, на ее лице не отразилось никаких колебаний.
Это всего лишь шутка, госпожа Фудзинами.
Мне послышалось иное! Фудзинами в распахнутой лиловой накидке наступала на Сиратаму. Предупреждаю: возможно, для тебя это шутка, но, если госпожа из Весеннего павильона воспримет это серьезно, смехом ты не отделаешься. И тогда не только восточные земли, но и я лично стану твоим врагом, запомни.
Ничего не ответив, Сиратама, все с той же улыбкой, словно приклеенной к лицу, по которому невозможно было понять ее чувства, изящно поклонилась. Старуха последовала за девушкой, и Фудзинами, проводив взглядом процессию из Зимнего павильона, которая скорым шагом направилась к Осеннему павильону, вдруг смягчилась.
Надо же! Разве можно так, сестрица? Я так перепугалась! Причитая, Фудзинами приложила руки к щекам, но Асэби смотрела на нее, ничего не понимая. Она словно не могла сообразить, куда повернулся разговор, но тут кто-то с улыбкой похлопал ее по плечу:
Это я позвала госпожу Фудзинами.
Ты, Укоги?
Как только придворных дам попросили удалиться, Укоги сразу отправилась к Фудзинами. Вмешаться в секретную беседу девиц из четырех домов могла, конечно, только она.
А я как раз собиралась к тебе, сестрица, какое счастье. Неосторожным ответом здесь можно было вызвать множество проблем.
Совершенно верно. Вы уж, госпожа Асэби, больше не отсылайте меня. Только не говорите, что вы уже дали положительный ответ.
Асэби поспешно начала отнекиваться, но в ее голове уже засела неясная мысль. Намерения Сиратамы словно все еще висели в воздухе, и звенящее чувство напряжения оставило неизъяснимую тень беспокойства.
Госпожа Фудзинами, у вас было какое-то дело к госпоже Асэби?
При этих словах лицо Фудзинами просветлело.
Да, я хотела тебе кое-что показать, сестрица.
Тогда я предупрежу госпожу из Осеннего павильона, хорошо? попросила разрешения Укоги, и Асэби послушно кивнула. Укоги и сама наверняка обрадовалась, что можно туда не возвращаться.
Пока Укоги ходила в Осенний павильон, Фудзинами повела Асэби в павильон Глициний.
Госпожа Фудзинами, а где ваши сопровождающие?
Такимото, которая всегда была рядом с Фудзинами, сейчас не было видно. Фудзинами, высунув кончик языка, захихикала:
Я по секрету от Такимото. То, что я хочу тебе показать, сестрица, находится в таком месте, что это может привести к недоразумению. Вот сюда.
Асэби послушно следовала за подругой, не понимая, куда они направляются. Фудзинами уверенными шагами следовала вглубь павильона Глициний.
Подождите!
Куда же они идут? Если пройти еще глубже, они выйдут к месту проживания людей из дома Сокэ, а там и женская половина дворца это Асэби знала. Они шли все дальше и дальше по коридору, и там, где Асэби уже заволновалась, ведь дальше-то! Фудзинами вдруг остановилась.