Вы знаете, коллеги, обратился доцент Михайличенко к собравшимся. Негласно, среди практикующих психологов и психотерапевтов существует определенная позиция, базирующаяся на исследованиях американских и европейских ученых. Правда, эти исследования старые, где-то середины двадцатого века. Старые, но на удивление живучие. Их суть заключается в том, что основные психотерапевтические методы не имеют противопоказаний, безопасны и приносят безусловную пользу. И их вывод, звучащий как рекламный слоган: «Победили все, и все должны быть награждены», стал крылатым.
Доктор Ниарадзе почесав макушку головы задумчиво произнес:
Может я недостаточно хорошо знаю русский язык, но это звучит так, как если ты назвался психотерапевтом, то все что ты делаешь всегда будет правильно и всё всегда будет хорошо.
Да, Гурам Иосифович! Именно так! Ты все правильно понял. И в этом весь кошмар, и ужас этого неоднозначного исследования, покачивая головой произнес доцент Михайличенко.
На минуту воцарилось молчание, которое прервал ассистент Горбаченков:
Да. Грустная история. Но все-таки я хочу вернуться к различным подходам, не унимался он. Недавно смотрел запись семинара американского психолога Фрэнка Фарелли. Вы знаете, это направление называется провокативная терапия. Интересный подход. Ломающий стереотипы. Мне понравился.
И как бы обращаясь к своему непосредственному начальнику, доценту Михайличенко продолжал:
Основной посыл Фрэнка Фарелли заключается в том, что наше психотерапевтическое сочувственное отношение может приводить к тому, что клиент или пациент даже не пытается что-то изменить в своей жизни. Или, как сейчас любят формулировать эту идею коучи, боятся выйти из зоны комфорта. А его пациента надо встряхнуть
Но тут звучно скрипнула закрываемая дверь и дискуссия сразу же прервалась. В кабинет вошел, слегка запыхавшийся от быстрой ходьбы, профессор с огромным букетом цветов, который ему успели вручить, видимо на ходу, благодарные пациенты.
Товарищи ученые, доценты с кандидатами, послышался полушутливо-насмешливый голос Либермана, цитировавший слова из песни Владимира Высоцкого. Давайте начнем заседание.
Пока Михаил Львович проходил к своему месту, а затем устанавливал цветы в вазу, в кабинете воцарилась тишина.
Итак. Статью все прочитали, задал вопрос профессор.
Ответ был единодушным:
Да!
Кто имеет желание подискутировать на эту тему? Либерман обвел присутствующих взглядом.
Хочу я, если позволите, вызвался доктор Ниарадзе, произнеся все это с приятным грузинским акцентом, как бы специально усиливая его.
Профессор кивнул и, улыбаясь с нотками юмора в голосе произнес:
Слово дается Гураму Иосифовичу, доктору с красивой грузинской фамилией Ниарадзе, кандидату медицинских наук, старшему ординатору отделения психотерапии и вообще хорошему человеку.
В ответ доктор Ниарадзе слега склонил голову, чем вызвал легкий смех присутствующих.
В период кризиса отношений с Грузией, многие специалисты достаточно высокой квалификации не нашли на родине достойной работы, остались не у дел, без средств к существованию, и переехали в Россию, где оказались востребованы. Одним из них был Гурам Ниарадзе. Опытный психиатр. После профессиональной переподготовки решил попробовать себя на поприще психотерапии. Михаил Львович очень высоко ценил доктора Ниарадзе за его клиническое чутье. Большой психиатрический опыт давал ему возможность увидеть даже незначительную и уникальную психопатологию в нагромождении разного рода симптомов и синдромов.
Итак. Что я хочу сказать, с кавказской горячность начал Ниарадзе. Безобразие. Форменный кошмар. Я такого никогда не видел и на слышал. Если бы я был на месте клиента я бы, я бы
Гурам, успокойся, не надо, улыбаясь, произнес Михаил Львович. Мы полностью с тобой согласны и солидарны. Нас не надо ни в чем убеждать или переубеждать.
Если позволите, Михаил Львович, доцент Михайличенко посмотрел на Либермана, который в знак согласия кивнул головой. Я хочу обратить внимание наших молодых коллег на проблему деструктивного, то есть разрушающего психологического воздействия. А оно ведь, к сожалению, может быть в любой сфере взаимодействия, в том числе и терапевтической.
Видя, что все слушают его с неподдельным интересом, он продолжал:
Многие думают, что тренинги и групповая терапия безопасны. А если пошел на индивидуальные занятия к психологу или психотерапевту, то будет однозначная польза. И вытерев накрахмаленным заботливой супругой носовым платком пот со лба с энтузиазмом продолжал:
Но ведь это не так и мы все это прекрасно знаем! И кстати, Михаил Львович, тут до вашего прихода, наш молодой эрудит, Эдуард Германович рекламировал Фрэнка Фарелли и его провокативную терапию.
Ну так уж и рекламировал, обиженно произнес ассистент кафедры, по совместительству младший научный сотрудник Горбаченков. Просто высказал свое мнение
Ладно, Николай Васильевич, не будем смущать молодого коллегу, примирительно произнес профессор Либерман. Мы все его знаем. Он иногда любит перчика подсыпать. Но это в теории. Но, а на практике к нему нет никаких претензий. Так Эдуард Германович?
Так, Михаил Львович, улыбнулся он, успокоившись, что ему от профессора не досталось разноса.
Закончив разбор полетов с Горбаченковым, профессор Либерман продолжил начатую доцентом мысль:
Коллеги. Сейчас коротко о Фарелле, Витакере и иже с ними. Большинство из этих авторитетов в кавычках нарушают главный этический принцип медицины «Noli nocere». Кто забыл латынь, напоминаю «не навреди».
Фрэнк Фарелли и его провокативная терапия это гротеск, эмоциональное потрясение, провокация, не всегда приличный юмор, а иногда и откровенное хамство терапевта, задающего несуразные вопросы. И какому человеку с проблемами, которому не до смеха и не до юмора это понравится. У него крах, кризис, боль, у него может быть психическое расстройство с нарушениями восприятия и в дополнения ко всему он еще и получает оскорбления в свой адрес. Ему может, осталось жить несколько месяцев. Вот таковы приемы провокативной терапии Фрэнка Форелли.
Все молча слушали. Михаил Львович продолжал:
Это шок для клиента и выбитая из-под его ног почва. Пришел за помощью, а получил оскорбление и унижение.
У нас на Кавказе за такое и убить могут вписался в монолог профессора доктор Ниарадзе.
Согласен. Для некоторых горячих парней подобного рода лечения в кавычках может послужить триггером для ответной агрессии. Более того, напомню, профессор сделал небольшую паузу. Данный вариант этой псевдотерапии проводится в группе, члены которой по тем или иным причинам не могут адекватно воспринимать происходящее. Они ведь тоже пришли за психологической помощью. Таким образом, из терапии делается шоу. Да, несколько своеобразное, но шоу, этакое представление, в главной роли которого выступает самовлюбленный, чаще всего нарциссического типа ведущий группы. Не будем гадать кто он психолог, психотерапевт или проходимец. Не важно. Шоу начинается и продолжается. Это в традициях американцев. Но это не терапия. Но нам, профессионалам, не надо всю эту вакханалию принимать за чистую монету. Давайте отделять зерна от плевел. И, Либерман поднял указательный палец правой руки вверх. И в происходящем нет самого главного нет душевности и интимности. Все грубо, жестко, все напоказ.
А как же положительные отзывы, хвалебные статьи, радостные лица исцеленных пациентов, наивно спросила Каблукова. Наташенька, дорогая, фамильярно похлопывая по плечу, широко улыбаясь, покровительственно вещал Эдуард Германович. Это же элементарно. Пиар и реклама. Как говорят сведущие люди, не важна суть дела, важна организация этого дела. Присутствующие дружно рассмеялись, понимая, что за Горбаченковым правда. Под видом благих намерений можно привнести много зла, боли и страданий.
Уже начинало смеркаться, и Михаил Львович попросил включить верхнее освещение, которое он не любил за его резкую яркость, предпочитая использовать настольную лампу с большим абажуром, мягкий свет от которой не утомлял глаза.
Профессор посмотрел на часы, которые висели рядом с портретом Фрейда. Времени до вечерних консультаций оставалась не так много, но и тему деструктивных психологических практик тоже надо было закончить.
Коллеги, призвал профессор разговорившихся и немного отвлекшихся от темы сотрудников. Давайте поговорим о Витакере, о котором сейчас молчит только ленивый. Много охов и ахов. Восторг и умиление. А что по сути если смотреть с профессиональной точки зрения.
Я встречал его на конгрессе в Копенгагене пару лет назад. Вокруг него всегда люди. Как говорится короля делает свита. Поговорить tête-à-tête не удалось, но авторская презентация метода и доклады его последователей говорили о хороших результатах.
Итак, как работает метод Карла Витакера, американского психолога и психотерапевта. Предложенный им символический подход к семейной терапии основан на личностном опыте. Семейная терапия по Витакеру это «опыт невербального общения в пространстве фантазии». При этом задача психотерапевта взбудоражить семейную систему, ввести всех ее членов в диссонанс и оставить на произвол судьбы. А дальше не вмешиваться и будь что будет. Первое правило, которого придерживается автор в своем подходе ответственность за исход работы у семьи, а не у психотерапевта.
Вообще, коллеги, нам никак нельзя забывать о главном принципе «НЕ НАВРЕДИ». Надо понимать, насколько мы врачи ответственны перед своими пациентами.
Большинство психологов ни за что не отвечает. Если что-то идет не так, то виноват в этом его клиент. Их стандартный ответ в таких случаях: «Это его выбор, а я здесь ни при чем».
Хорошая отмазка произнес Горбаченков
Грубовато но справедливо, поддержал молодого коллегу Воробьёв.
Еще раз, посмотрев на часы и видя, что уже опаздывает, Михаил Львович подвел итог:
Статья Серебрянской безобразная, непрофессиональная, провокационная и требует обязательного ответа. Это так оставлять нельзя. Встретимся через неделю. Я решил написать рецензию, по поводу этой статьи. Правда еще не знаю, в каком виде и формате она будет. Но будет обязательно. Тогда и продолжим разговор.
Десятое ноября. Четверг.
Михаил Львович сидел за столом и что-то писал своим размашистым малопонятным, иногда даже ему самому, почерком. Сотрудники кафедры и ординаторы отделения, здороваясь, осторожно заходили, садились на свои места и тихонько перешептывались, стараясь не мешать профессору.
Либерман приподнял голову и поверх очков посмотрел на собравшихся:
Все в сборе?
Да. Только Александровской не будет. Приболела немного, ответил доцент Михайличенко.
Хорошо произнес Михаил Львович, улыбаясь. Уважаемы коллеги! В продолжение нашего заседания на прошлой неделе Выдержав небольшую театральную паузу, удерживая внимание и интригу, продолжил:
Как и обещал, я написал рецензию на опус, по-другому, простите, я это назвать не могу, на опус психолога Серебрянской.
Свою ответную статью-рецензию я назвал «Как я плакал, читая описание психотерапевтического случая про «описавшегося пуделя».
Стены кабинета содрогнулись от смеха присутствующих.
Посмотрев поверх очков на присутствующих, Либерман поднял указательный палец вверх, требуя тишины, продолжал:
Конечно, можно было бы дать данной статье и другое, не столь демонстративно-вызывающее и ангажированное название, но актуальность поднимаемой темы (профессионализм психотерапевтов и практикующих психологов и напрямую связанная с этим психологическая безопасность личности), требует привлечения внимания как можно большего числа профессионалов.
Коллеги, знаете. Если честно сказать меня задолбало. Простите за моветон. У меня наболело по поводу инновационных или как их называют эти доморощенные, даже без начального образования, псевдопсихологи авторских психолого-психотерапевтических интервенций. Я бы назвал это вакханалиями. Кошмар и ужас. Самодеятельность, возведенная в ранг консультирования, тренингов и психотерапии при полном отсутствии какого-либо контроля за психолого-психотерапевтической помощью.
Давайте про наш город. На прошлой неделе меня вызывали в департамент здравоохранения. Хотят прикрыть психотерапевтические кабинеты при поликлиниках. В многопрофильных общесоматических больницах ставки психотерапевтов срежут.
Общался с главным врачом психиатрической больницы. У них койки забирают.
Это у нас. Не имею полной информации по всей стране, но видимо дела обстоят не лучше.
Наши коллеги из Волгограда в своих исследованиях показали деградацию психотерапевтической помощи в отдельно взятом городе. И хотя уважаемый мною профессор Белослудский считает это локальным феноменом, и, по его мнению, «данные авторов не могут быть экстраполированы на все регионы страны», я не могу с ним согласиться.
Находясь более тридцати пяти лет в эпицентре психолого-психотерапевтической жизни, могу достоверно подтвердить реальность описываемых событий.
Количество профессиональных психотерапевтов сокращается. Официальные, подконтрольные психиатрической службе, психотерапевтические центры и кабинеты закрываются. Их место занимают доморощенные психологи, называющие себя ни много ни мало психотерапевтами, то есть врачами. Это же прямая дискредитация нашей профессии. А после этого среди пациентов с устойчивым постоянством слышаться негативные отзывы о психотерапевтах и психологах, психотерапевтической и психологической помощи, психологических тренингах и т. п.
Вот доцент Михайличенко подтвердит мои размышления о наболевшем. Была у него в практике, правда давненько, подобная история, закончившейся печально.
Вы о той бизнес-даме, Михаил Львович, которая захотела бросить курить. Конечно, Николай Васильевич. Это же классика. Пусть молодежь знает об этом. Прошу вас, расскажите.
Доцент на несколько секунд задумался, решая, как лучше начать. Случай из ряда вон выходящий, закончился трагически и Михайличенко хотелось как можно деликатнее преподнести его:
Несколько лет назад мне пришлось консультировать в реанимации женщину после суицидальной попытки. Предыстория такова. Эта женщина, некоторое время назад, очень успешная бизнес-леди, обратилась за помощью к психотерапевту с целью избавления от никотиновой зависимости. «Продвинутый» психотерапевт, приверженец гуманистического направления, сообщил ей о том, что симптом никотиновой зависимости является следствием личностной дисгармонии, и терапия должна быть сосредоточена не на отдельных симптомах, а на самой пациентке как уникальной персоне. И только через личностный рост она способна преодолеть пагубное пристрастие к никотину. Поэтому ей необходимо пройти курс групповой и индивидуальной психотерапии с целью личностного роста. Так как психотерапевт был гастролирующий, терапия позиционировалась как длительная, а пациентка очень хотела избавиться от никотиновой зависимости, то она стала с этой психотерапевтической группой переезжать из одного города в другой, оказывая финансовую поддержку, как психотерапевту, так и его психотерапевтической школе. Через полтора года бизнес пациентки пришел в упадок, финансовое благополучие закончилось. Муж подал на развод, забрав ребенка. Женщина на фоне всех неприятностей стала еще больше курить. Резвившаяся депрессия привела к суициду.