В четырнадцать лет Анхель впервые влюбился. Субъектом его обожания стала дочка прачки, жившая вместе с матерью в доме для слуг. Покорить сердце тринадцатилетней девочки сыну господ было несложно, он был хорош собой и образован, в отличие детей прислуги, с которыми она дружила и училась в школе для малоимущих. Невинные шалости подростков, поцелуи и объятия перерастали в шлепки, удушенья и иные грубости по отношению к избраннице. Возрастало безумное желание изучить ее досконально, узнать, чем отличаются их тела, а главное каков порог ее живучести.
События следующих трех месяцев их короткого романа были подробно описаны в выпусках криминальных хроник и газетах за тот период. Такого проявления жестокости и насилия светские круги Мексики не смогли простить родителям подающего надежды Анхеля. Тело первой жертвы садиста нашли в катакомбах недалеко от фамильного дома убийцы. Видавшие многое криминалисты до последнего выдвигали самые невероятные версии убийства, они просто не могли поверить, что четырнадцатилетний подросток способен на такие зверства.
Все улики вели к Анхелю, и под напором опытного дознавателя он во всем сознался. Адвоката несколько раз стошнило во время признаний, убедить клиента остановиться не получилось, и полная картина безумия подростка была пошагово изложена в аудио- и видеозаписях. Оригиналы показаний после изучения психологом и судьей сразу же получили гриф «секретно» и были спрятаны на одной из самых дальних полок. Такую рассудительную мерзость и жестокость хотелось забыть навсегда. Следователь, который вел расследование, ушел из полиции после этого дела и до конца жизни проработал сборщиком фруктов на плантации. Каждую ночь он в стельку напивался, чтобы не видеть один и тот же кошмар по мотивам чистосердечных признаний Анхеля.
Еще не потерянные связи матери в высших кругах Мехико и взятки отца в министерстве здравоохранения позволили получить свидетельство о патологической неадекватности молодого дона. Неблагодарный сын смертельно обиделся на родителей, добровольно признавших его душевно больным. Мук совести, как и раскаяния, мальчик не испытывал, скорее, негодование из-за предательства семьи и необходимости нести наказание за смерть такого ничтожества, как дочка прачки.
Глава 8
Прошло два года, которые Анхель провел в клинике для душевнобольных. Он успел прочесть несколько сотен книг и четко сформулировал жизненную стратегию. Любовь к чтению и жажда впитывать информацию словно губка, позволяла в кратчайшие сроки овладевать знаниями, труднодоступными для большинства населения Мексики. Мамина заслуга, что тут скажешь, сверхчеловек продолжал свое развитие.
Пока кругозор молодого человека расширялся, семья потеряла былое величие, интерес публики к некогда знатной фамилии угас, состояние растаяло. Жуткие события канули в Лету, время обтачивает даже самые острые грани. Общество нашло иной субъект для порицания и ненависти. Мать задействовала последние связи и рычаги влияния, чтобы высвободить из заточения единственного сына, наследника рушившейся империи. Она была уверена, что за ошибки молодости юноша расплатился сполна. Урок был усвоен, и можно смело возвращаться в социум.
Анхель действительно очень многое осознал и усвоил, но его с матерью мнение о вынесенных уроках довольно сильно разнилось. Он пострадал, потому что попался и признался. Если бы он лучше уничтожил все следы своих изысканий над телом юной подруги, то наказание можно было избежать. Жестокость и жажда убийств в среде душевнобольных, окружавших его последние два года, возросла до пиковых значений. Пора было продемонстрировать миру принцип гуманности, преподанный отцом.
Через полгода в месте его недавнего пребывания случился страшный пожар, который унес жизни всего персонала и постояльцев психбольницы. Автоматика дверей и окон во время пожара не сработала. По обвинению в халатности был арестован директор клиники, он был показательно осужден и получил максимальную меру пресечения за халатность, по причине которой погибло шестьдесят три человека. Как ни пытался бывший директор клиники симулировать душевное расстройство, чтобы его перевели из тюрьмы в психбольницу в пригороде Мехико, но бывшие коллеги с легкостью его раскусили, и судья добавил еще несколько лет к его пожизненному сроку и наложил запрет на апелляцию или досрочное освобождение.
Вины директора в пожаре, разумеется, не было. Анхель рассчитал оптимальное место поджога. Отключил все автоматические средства тушения. Заблокировал выходы и, главное, смог спровоцировать короткое замыкание таким образом, что у криминалистов даже не возникло подозрения в преднамеренном поджоге.
Финансовые показатели бизнеса семьи, которые начали ухудшаться еще три года назад, после трагедии с дочкой прачки, достигли дна. Расходная часть последние годы существенно превосходила доходы семьи. Долговые обязательства все глубже затягивали в процедуру банкротства. Все крупные контрагенты отвернулись от отца, заказы существенно сократились. Иностранные партнеры почувствовали слабость поставщика и единовременно прервали оплаты, чем увели семью в многогодичные дорогостоящие судебные тяжбы. Государственные дотации иссякли, лучшие технологи перешли к конкурентам. Банки вступили в картельный сговор и одновременно затребовали возврат долговых обязательств, упразднив кредитную линию для всех фирм отца. Возможностью захватить лучшие сельскохозяйственные земли и фруктовые плантации воспользовались все без исключения псевдопартнеры семьи.
Родительские скандалы вспыхивали на ровном месте и стали происходить с завидной регулярностью. Мужчина, теплых чувств к которому подросток никогда не испытывал, начал злоупотреблять алкоголем и жестоко избивал мать, виновную, по его мнению, в воспитании монстра, проживающего с ними под одной крышей. Юноше, обладающему незаурядным интеллектом, отлично была ясна причинно-следственная связь между событиями его жизни и крахом бизнес-империи. Что поделать, дела семейные от бизнеса неотделимы.
Первым малодушие проявил отец. Разряженное ружье разметало его мозги по потолку, забрызгав шикарный купол гостиной комнаты. И снова криминалисты и эксперты в области баллистики подтвердили очевидную версию это самоубийство на фоне банкротства и полного разорения. Почерк убийств Анхеля приобретал уникальный характер. Детально продуманное алиби, умение подать все как несчастный случай и подвести мнение окружающих под оптимальную и удобную для всех сторон версию становилось его визитной карточкой. Какое же он получал наслаждение, искусно манипулируя мнением других. Слезы матери и дальних родственников, которых на похоронах можно было пересчитать по пальцам, горсть грязи, брошенная в могилу отца, исполнение долговых обязательств лишили семью всего. Некогда величественная фамилия продолжала угасать, как и родившая его женщина.
Первая часть плана, разработанного в больнице для душевнобольных, была исполнена безупречно. Оставалось только свести с ума мать и направить на пожизненное принудительное лечение, чтобы она ощутила всю ту боль от предательства, которую он познал из-за ее малодушия. На это талантливому подростку пришлось потратить полгода, которые доставили ему особенное удовольствие. Юноша педантично уложился ко времени, отведенному судом, чтобы покинуть фамильный особняк, выставленный на аукцион за семейные долги. Он подмешивал психотропные и галлюциногенные препараты, имеющие идентичные составы с лекарственными средствами, выписанными врачами для его матери после смерти отца.
Волны психоза и невроза накрывали ее с головой, штормы панических атак швыряли от желания покончить жизнь самоубийством до глубочайших депрессий, во время которых она могла целый день просидеть в одном положении, уткнувшись в эфемерную точку в пространстве. Мать усыхала на глазах. Друзья и родственники давно отвернулись и перестали посещать их некогда восхитительное жилище, которое стало больше похоже на дом с приведениями из-за отсутствия прислуги и гостей.
Анхель безупречно режиссировал фильм ужасов, в котором играл главную роль, сводя с ума свою и без того угнетенную мать. Устраиваемый им театр теней и звуков доводил уровень ее безумия до апогея. Временами он надевал одежду отца и бродил по коридорам огромного дома, содержанием которого уже давно никто не занимался. Мучитель громко хлопал дверью кабинета покойного родителя, словно это он возвращался домой. Темными ночами, воспользовавшись туалетной водой отца, он изменял тембр голоса, этот навык был получен во время театральных занятий по системе Станиславского. Анхель стоял за спиной оцепеневшей женщины и тихо шептал на ухо, что умер только из-за нее. Страх съедал последние проблески материнского сознания. Истерические припадки под действием передозировки препаратами регулярно фиксировались любящим сыном на видеокамеру и стали прекрасным дополнением к материалам медицинской комиссии.
Женщину признали недееспособной, опасной для общества и направили на принудительное лечении в одну из самых старых государственных психбольниц Мехико. Анхель стал опекуном душевнобольной матери и предоставил государству согласие на применение экспериментальных методов лечения. Одним из таких методов ее ввели в неконтролируемую медицинскую кому из которой она уже никогда не вышла. Циклические кошмары в состоянии комы мучили ее еще несколько лет, пока затраты на ее содержание не заметил очередной финансовый директор больницы. Было принято милосердное решение, и ее наконец отключили от аппаратов жизнедеятельности, даровав смерть. Добивший женский мозг метод лечения был когда-то разработан директором недавно сгоревшей клиники для душевнобольных, а ныне отбывающим наказание за поджог и массовое убийство, осуществленное Анхелем. Воистину дела творцов, как и их результаты, чудны и непредсказуемы.
Она действительно создала «сверхчеловека», о котором так мечтала, но созданная ей сущность не ведала, что такое эмпатия, и несла только бурю хаоса, которая легко могла бы зародить несколько звезд-убийц, полностью подтверждая теорию, выдвинутую Заратустрой.
Глава 9
Незаурядный интеллект Анхеля, целеустремленность в достижении поставленных целей позволили ему довольно быстро определиться с жизненными приоритетами и предназначением. Мир криминала был максимально близок по духу, а главное, позволял в достаточной мере проявить жестокость и садизм, манящие его псевдогуманную натуру. Оставалось только выработать стратегию, как в него войти и достигнуть главенства.
Первым шагом, только освободившегося из-под родительской опеки юноши стал переезд в столицу. Мехико дружелюбно встретил искателя приключений, который продал драгоценности, наворованные у родителей за последние десять лет, и имел достаток значительно больший, чем у среднестатистического жителя Мехико, копившего всю жизнь. Его поступками и действиями двигал не мозг простого обывателя, в голове все просчитывала и продумывала аналитическая машина смерти. Жалость и эмпатия были ему прекрасно знакомы, но только как слова, он знал их лексические значения, но никогда не испытывал. Холодный расчет, моделирование всех возможных сценариев, идеальное алиби и долгосрочное планирование стали его жизненным кредо. Кредо безжалостного убийцы. Цели должны быть достигнуты любым способом, он принял внутреннего зверя и твердо решил не гнушался ничем в их достижении, чтобы стать грозой преступного мира. Тотальное банкротство и полное уничтожение семейного бизнеса не входило в его планы, поэтому пришлось строить новую империю на грошах, оставленных старой.
Аристократические черты молодого красивого лица, спортивное телосложение и высокий рост притягивали к нему женщин всех возрастов. Уровень тестостерона зашкаливал, магнетизм был на пике, он выглядел словно модель из глянцевого журнала девичьих грез. Воспользоваться природными данными было нетрудно, в качестве временной спутницы была выбрана хрупкая и невероятно изящная сотрудница полиции Мехико. Приметил он ее после длительного наблюдения за персоналом, каждый день входящим в здание отделения муниципальной полиции. Случайная встреча, флирт, обольщение и завоевание сердца, жаждущего любви, и как награда откровенные диалоги в постели на любые темы, интересующие его. Легенда, которая позволила ему получить полную карту приступного мира Мехико, была элегантна и проста.
Их страстный роман продлился всего лишь месяц. Анхель отлично вжился в роль молодого литератора, пишущего разоблачающую книгу о преступном мире Мексики. Восхищенная смелостью своего избранника милая жертва манипулятора рассказала обо всех главарях, путях их восхождения на преступный олимп, бандах, зонах их интересов, территориальном делении города и почерке известных ее группировок.
Взамен предоставляемой информации Анхель стал ее лучшим любовником. Он отымел ее во всех доступных местах их любовного гнездышка. Сценаристам порно и в голову бы не пришли проделываемые им вещи. Он трахал ее неистово порочно в рот, обильно промазывая своим шомполом горловую полость прелестницы, крепко удерживая и прижимая к себе за конский хвост. Она даже представить не могла, что способна заглатывать такую громадину целиком и при этом получать удовольствие, пока слезы счастья смешиваются с выделением слюней. Он входил в нее стоя, удерживая миниатюрное тело на весу. Шикарные женские ножки безвольно болтались на уровне плеч гиганта, а член расширял узкую промежность, наполненные семенем яйца громко шлепали по упругим ягодицам. Регулярные крики от женских оргазмов, хлопки влажных, горячих тел, фонтаны брызг, выпускаемый ими обоими, поражали слух молодых соседей, подстегивая к соитию, и удручали бывалые семейные пары, живущие в смежных квартирах.
Искренними эти отношения были только с одной стороны, он не проникся теплыми чувствами к источнику информации. Мысли оставить ее в живых не приходили в голову. Железная логика безжалостного убийцы подсказывала, что их роман подошел к концу, у нее закончились сведения, из-за которых еще теплилась жизнь в ее молодом, ненасытном организме. Смерть подруги была искусно подстроена. Даже в момент убийства чувство жалости его не посетило, что лишний раз убедило Анхеля в правильности выбранного пути. Подделка почерка одной из банд, отличавшихся особой жестокостью, доставила гораздо большее удовольствие, чем безумный секс, которому они еще недавно предавались. Он резал, вырывал, вырезал и выжигал внутренности возлюбленной, как заправский хирург, и даже на время сохранил в холодильнике ее детородный орган, которым еще пару раз воспользовался, пока он не стал выделять неприятный запах разложения.
Останки некогда изящного женского тела Анхель подвесил на крюк мясника, насквозь продетый через брюшную полость. Местом для демонстрации публичной казни он выбрал площадь перед полицейским участком, расположенным на территории банды, почерк которой он подделал. Такого беспредела муниципальная полиция Мехико не смогла простить. Это событие послужило началом длительной кровопролитной войны между органами правопорядка и одной из самых не значительной по численности, но при этом самой беспощадной столичной бандой.