Раймон Пуанкаре
На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. Книга первая
Raymond Poincaré
Au service de la France
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022
Нашествие
1914 год
Глава 1
Окончание мобилизации, начало концентрации войск. План XVII. Вторжение немцев в Бельгию. Льеж взывает о помощи. Объявление нейтралитета. Визиты Жоржа Клемансо. Американский демарш. Французы в Эльзасе. Выжидательная позиция Италии. Помощь Японии. Немцы на наших восточных окраинах
Живительный сон перенес меня на несколько часов в мир, в котором ничего не известно о катастрофе, разразившейся над Европой. На рассвете меня разбудили щебетанье птиц и веселые лучи солнца. Мне пришлось сделать усилие над собой, чтобы вернуться к сознанию действительности. Неужели вправду нам объявлена война? Война. Сорок четыре года назад она во всем своем ужасе предстала предо мною и вселила страх в душу лотарингского мальчика. Моя родина не только испытала ужасы неприятельского нашествия в 1870 г. После заключения Франкфуртского мира
1
Я не могу отогнать от себя серьезных опасений. Несомненно, наша дипломатическая ситуация теперь лучше, чем была когда-либо. Несмотря на весьма различный политический режим, Франция и Россия привыкли согласовывать свои дипломатические действия, причем ложных шагов было сделано их дипломатией немного. Ни различие национального темперамента, ни различие конституции, ни очень частые случаи оппозиции со стороны известных традиционных интересов, ни плохое настроение некоторых русских дипломатов не причинили ущерба союзу и не охладили его. Наше сердечное согласие с Англией с 1904 г. мало-помалу расширилось до рассмотрения всех международных проблем, и теперь мы уверены, что после первоначальных колебаний и медлительности Англия придет нам на помощь на суше и на море, на помощь Бельгии и нам
1
Но не является ли военная подготовка Германии гораздо лучшей, чем наша? Закон о трехлетней военной службе, предложенный Брианом и принятый при министерстве Барту
2
3
В какой мере достоинство нашего основного состава и квалификация нашего солдатского материала смогут поправить и возместить недостаточность нашего вооружения? Военный министр Мессими объявил в совете министров, что он полон веры, но затем, охваченный волнением, вдруг остановился, закрыл лицо руками и зарыдал. Он тотчас овладел собой и повторил, что победа несомненна. Генеральный штаб со своей стороны выступает перед нами самым уверенным образом. Но кто из нас знает в настоящий момент затаенные мысли своего ближайшего соседа? Если я сам испытываю некоторые сомнения, могу ли я сам себе признаться в них? А главное, позволю ли я, чтобы кто-нибудь другой догадывался о них? Я вынужден не проронить ни слова, не выдать себя ни единым жестом, чтобы не рисковать ослабить столь высокий и гордый энтузиазм, с которым молодые французы идут навстречу смерти, а их родные стараются скрыть от них свою тревогу при прощании с ними. Но если воля моя оптимистична, ум мой бывает моментами несколько менее оптимистичен, и не без тревоги я ожидаю первых сражений.
Я вспоминаю, что двадцать лет назад, чуть ли не в этот самый месяц и день, после состоявшегося в Берлине по инициативе Вильгельма II интернационального конгресса по вопросам труда и положения рабочих, Жюль Симон, вместе с Толеном и Бюрдо представлявший на конгрессе Францию, посвятил императору полную иллюзий статью, которая, впрочем, заканчивалась следующими правильными замечаниями
2
К счастью, в эту среду, 5 августа, вся страна следовала только одному лозунгу: доверие! Словно по мановению волшебного жезла по всей стране был осуществлен священный союз (union sacree), который я призвал из глубины своего сердца и окрестил в своем послании к парламенту. Германское объявление войны вызвало в нации великолепный патриотический порыв. Никогда во всей своей истории Франция не была столь прекрасной, как в эти часы, свидетелями которых нам дано было быть. Мобилизация, начавшаяся 2 августа, заканчивается уже сегодня, она прошла с такой дисциплиной, в таком порядке, с таким спокойствием, с таким подъемом, которые вызывают восхищение правительства и военных властей. Она поставит на ноги более 3 780 000 солдат, в том числе 77 000 человек туземных колониальных войск. Теперь речь идет о том, чтобы концентрировать для боя эту огромную массу дивизий регулярной армии, дивизий запаса и дивизий территориальной армии. Концентрационные перевозки начинаются немедленно. Они потребуют около 2500 поездов для регулярных войск и закончатся 12-го числа этого месяца. Затем с 12-го по 19-е последуют 4500 поездов для запасников и для территориальной армии. До сих пор все протекает на наших железнодорожных сетях с математической точностью, словно одна единая и державная воля руководит всем.
Наши армии будут действовать по боевому плану XVII
4
5
Итак, в силу этого военного плана наши войска должны двигаться на восток и северо-восток. Самое большее было предусмотрено, что немцы могли бы нарушить нейтралитет Бельгии, чтобы вторгнуться во Францию по правому берегу Мааса. Прежде, в 1911 г., другой план, выработанный генералом Мишелем, допускал гипотезу, что неприятель будет пытаться окружить нас на территории с гораздо большим радиусом. Наш генеральный штаб не желал исходить из предположения, построенного на столь наглом нарушении международного права. Честная, слишком честная ошибка. Мы не знали и скоро должны были узнать, к своему ужасу, что с 1891 г., то есть с того времени, когда граф Шлиффен заменил Вальдерзее и стал во главе германского генерального штаба, все стратегические концепции Берлина строились на презрении к нейтралитету Бельгии. Генерал фон Мольтке, ставший в 1906 г. преемником Шлиффена, по-видимому, остался верным главным идеям своего предшественника. Не придется ли нам завтра, в последний момент, изменять наши главные военные диспозиции?
Пока что все идет так, как только можно желать. В печати ни одного диссонанса. Объявлено осадное положение, введена цензура. Однако в атмосфере всеобщего энтузиазма ни одна из этих исключительных мер не является действительно необходимой для обеспечения единства в общественном мнении всей нации. Министры без особых усилий дают живой пример согласия, они забыли, что вчера почти все они были моими политическими противниками
6
Австро-Венгерская монархия, в интересах которой Германская империя объявила войну сначала России, потом Франции, ставит себя в парадоксальное положение: она еще не порвала дипломатических сношений ни с Францией, ни с Россией. Однако она снова приступила к бомбардировке Белграда и произвела военную демонстрацию на Прибое в Санджаке
3
4
5
В ожидании информации о численности наших врагов и об их планах мы вызываем в метрополию наш 19-й алжирский корпус. Он приступает к посадке на корабли и должен пересечь Средиземное море под защитой наших эскадр. Впрочем, «Верны» и «Кондорсе» не смогут конвоировать его: они должны отправиться на поиски «Гебена» и «Бреслау»
7
6
Один из них бомбардировал Бону, другой Филипп-вилль. Были раненые и убитые.
В то время как наша армия собирается методически провести свою концентрацию, Германия, которая умышленно поспешила со своими объявлениями войны, уже готова начать военные действия и 5 августа в шесть часов вечера приступает к атаке Льежа
7
8
9
Таким образом, предумышленность действий германского генерального штаба сказалась с первых же часов войны на том поразительном преимуществе, которое досталось ему над нашими союзниками и над нами. С начала июля он созывает запасных на чрезвычайные сборы, которые должны были начаться 1 августа. С 26 июля он вызывает в гарнизоны отсутствующие части и прекращает очередные отпуска. Но мы еще не знаем вот чего: в течение вчерашнего дня в корпуса, выступившие в поход, влились уже все солдаты запаса. Солдаты ландвера в пути и послезавтра будут на своем посту. С 31 июля началась даже концентрация солдат ландштурма, и к 15 августа они все будут на местах. Затем придет черед не отбывавших действительной службы, они составляют особый резерв, так называемый Ersatz-Reserve. Итак, Германия готова намного раньше, чем мы. Она даже бросит на боевые позиции вместе с регулярными войсками контингент запаса, и в тот момент, когда она наводнит территорию Бельгии, мы будем бессильны обеспечить нейтралитет, нарушенный ею и гарантированный нами
8
Зато Бельгия теперь уверена, что Англия, как и мы, скоро будет сражаться вместе с ней, чтобы отомстить за нее и освободить ее территорию от неприятельского нашествия. Сегодня ночью английское министерство иностранных дел обнародовало ноту, не оставляющую никакого сомнения: «Ввиду того что германское правительство наотрез отклонило требование правительства его величества дать заверение о соблюдении нейтралитета Бельгии, посол его величества в Берлине получил свои паспорта и правительство его величества объявило германскому правительству, что Великобритания и Германия находятся в состоянии войны начиная с 11 часов вечера 4 августа».
В Англии такой же энтузиазм, как во Франции; королевская семья стала предметом неоднократных оваций; повсюду патриотические манифестации. Центральные державы вызвали единодушное возмущение французского, английского и бельгийского народов.
Но мы задаем себе тревожный вопрос: какую позицию займут во вспыхнувшей сейчас войне другие державы, великие и малые, близкие и далекие? Вмешаются ли они в конфликт или укроются под флагом нейтралитета? Япония союзница Англии. По-видимому, она выступит на стороне Тройственного союза, но при двух условиях: что военные действия распространятся на Дальний Восток и что британское правительство
10
11
12
В Берне федеральный совет принял текст ноты, являющейся повторением ноты 1870 г. и прокламирующей нейтралитет Гельвеции. Швейцария категорически оставляет за собой право занять в случае необходимости нейтрализованную зону Савойи
9
13
Думерг и Вивиани сообщили мне сегодня одно довольно неудачное русское предложение обещать уже теперь Италии Трентино и Валлону, если она примет участие в войне против Австрии. Как ни заманчива перспектива окончательно оторвать Италию от Тройственного союза, подобная чрезвычайно преждевременная гарантия, даваемая нами Италии, могла бы привести к следующему неудобству: в случае общей победы требования Италии могли бы быть поставлены на первый план перед возвращением Франции провинций, отнятых у нее силой. До объявления нам войны мы продолжали молча терпеть результаты грабежа, жертвой которого мы стали. Но теперь, когда агрессия германского правительства сама свела на нет Франкфуртский трактат, я думаю, не найдется ни одного француза, который не желал бы продолжать борьбу до полной репарации прошлого. Председатель совета министров, министр иностранных дел и я мы полностью солидарны на этот счет. Поэтому французское правительство может согласиться на русское предложение только со следующей категоричной оговоркой: «без ущерба для наших национальных требований». Думерг известит британский кабинет о нашем взгляде по этому вопросу.
С другой стороны, Сазонов предлагает гарантировать Румынии неприкосновенность ее территории в случае, если она сохранит нейтралитет. Но он требует от нас не знаю почему присовокупить к этому обещанию угрозу на тот случай, если Румыния станет союзницей Австрии. Это было бы недружелюбным выпадом по отношению к стране, которая в настоящий момент находится в хороших отношениях с Россией и всегда находилась в превосходных отношениях с нами. Думерг охотно присоединяется к обещанию, но что касается угрозы, он не дает своего согласия, правильно считая ее нелюбезным приемом.
Проходят часы за часами, медленно, тягостно. В течение дня я принимаю в большом салоне послов, которые во всех случаях пользуются свободным доступом, представителей парижской прессы. Вместе со мной председатель совета министров Вивиани, министр внутренних дел Мальви и военный министр Мессими. Я благодарю печать за поддержку, которую она нам оказывает в момент, когда решается судьба Франции. Военный министр прибавил несколько слов о мобилизации и концентрации наших армий. Журналисты выслушивают нас с волнением. Они явились в большом количестве со всех концов политического горизонта; видно, что они находятся теперь во власти одной идеи. Среди них находится Эрнест Жюде, он ничего не говорит. Альмерейда, редактор Bonnet rouge, уже приговоренный однажды к тюремному заключению и игравший в последние годы довольно подозрительную роль, держится в стороне в глубине салона, у него странный и таинственный вид.
Меня посетил также граф Альбер де Мен, выдающийся католический оратор, патриотизм которого стоит на уровне его таланта. Он говорит мне, что жестокая болезнь лишает его возможности выступать впредь с ораторской трибуны, но он отдаст по крайней мере свое перо на службу национальному делу. Он горячо приветствует мое послание парламенту и слишком благожелательно приписывает моему влиянию в качестве президента неожиданные, как он выражается, преимущества нашей дипломатической ситуации. Я отвечаю ему, что наши союзы были подготовлены и укреплены всеми сменявшимися правительствами и что мы пожинаем теперь плоды их долгих усилий.
Аристид Бриан тоже явился в мой рабочий кабинет и вскоре за ним Мильеран. Оба они находят, и не без основания, что в переживаемую нами тяжелую годину база кабинета Вивиани несколько узка и ее желательно расширить. Это также и мое мнение, и я не скрыл его от председателя совета министров. Я желал бы, чтобы удалось немедленно образовать настоящее министерство священного союза, в котором были бы представлены и сгруппированы все политические партии. «Но если я открою двери, говорит мне Вивиани, будет пытаться пройти слишком много кандидатов, и меня совсем стеснят». В самом деле, сколько людей совершенно искренне считают, что страна не может обойтись в настоящий момент без их услуг. Имя им легион. Что это? Дух авантюризма? Или чувство долга и самопожертвования? Честолюбие и пустозвонство? Разумеется, мотивы различны, смотря какой человек, но результат остается тот же: все бросаются к Вивиани, все горят нетерпением быть причастными к власти. Как сообщает мне Бриан, председатель совета министров дал ему понять, что немедленно после окончания сессии парламента а она только что закончилась он откажется от сотрудничества с Куйба, предложит Бьенвеню-Мартену перевести из министерства юстиции в министерство труда и назначит его, Бриана, министром юстиции. Но мой проницательный посетитель полагает, что Вивиани раздумал из боязни вызвать неудовольствие социалистической партии, которая в настоящий момент против такой комбинации. Однако Бриан убежден, что кабинет Вивиани в его нынешнем составе не находится на высоте грядущих событий. Мильеран выражает мне то же мнение с меньшими нюансами. Я держу председателя совета министров в курсе этих разговоров. Он остается при своем мнении, что изменение или расширение состава кабинета было бы сопряжено теперь с риском.
В ночь с 5 на 6 августа в министерстве иностранных дел получены две важные телеграммы из Лондона
14
Четверг, 6 августа 1914 г.
Утром в моем рабочем кабинете собрались Вивиани, Думерг, Мессими, Оганьер и Мальви. Мы снова беседуем о шагах, предпринятых предо мною Брианом и Мильераном. Председатель совета министров по-прежнему высказывает опасение, как бы не вспыхнул министерский кризис, который может затянуться и повести к осложнениям. Однако министр внутренних дел в целях обеспечения снабжения гражданского населения и помощи семьям мобилизованных намерен создать организацию, призванную контролировать и расширить работу существующих ведомств. Решено назначить комиссию, в которую войдут Бриан, Мильеран, Делькассе, Марсель Самба, Рибо, Леон Буржуа. Я не думаю, что эта скромная роль удовлетворит честолюбие всех. В разразившуюся над нами бурю большинство пассажиров желает сидеть у самого руля.