Алекс Кимен
Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман
Часть I
Глава 1
Что такое свобода? Отсутствие границ и пределов? Или лишь возможность выбирать, куда поставить ногу, чтобы сделать следующий шаг по бесконечному пути в вечность? Что, если по-настоящему свободен лишь тот, кому уже нечего терять? Какая соблазнительная мысль! Избавься от родных и друзей, сковывающих тебя своей назойливой заботой и любовью. Избавься от бесполезных вещей, захламляющих твой дом. Избавься от самого дома, ведь наш дом весь мир! Возможно, только тогда ты сможешь обрести настоящую свободу А может, следует избавиться и от всего мира? Чтобы ничто не мучило твою совесть, чтобы ничто не заставляло испытывать жгучий стыд бессилия?
Лишь обретя полную, настоящую, абсолютную свободу, ты неизбежно постигаешь пугающую истину: свобода это ответственность. И чем больше твоя свобода, тем больше ответственность. Абсолютная свобода самое страшное испытание, которое может выпасть на твою долю. Потому что абсолютная свобода это абсолютная ответственность за все и, в первую очередь, за мир, который ты потерял. И делая свободный выбор, ты каждый раз выбираешь весь мир и несешь за него ответственность. Ты предаешь миллионы, миллиарды несбывшихся миров и выбираешь лишь один. Сделать этот выбор безумно тяжело. Тысячи лет люди боялись его. Упираясь руками и ногами, сопротивляясь изо всех сил, закрывая глаза и затыкая уши они отказывались выбирать.
Свободный выбор всегда ошибочен. Вопрос лишь в цене, которую мы готовы заплатить за свои ошибки и за саму возможность ошибаться.
Выбор этой дороги был очевидной ошибкой. И результат этой ошибки был вполне закономерен
***
Два молодых пельтаста неловко топтались на краю опушки и неуверенно переглядывались. Пленник со связанными руками, понурившись, стоял рядом. Он с трудом держался на ногах от усталости, но схватившие его воины не обращали на это внимания. Их взгляды были прикованы к коренастому мужчине, одиноко стоящему в тени деревьев. Тот явно был поглощен раздумьями. Он то теребил бороду, то поглаживал короткие волосы, уже тронутые сединой. Его маленькие, глубоко посаженые глаза невидяще смотрели в пустоту, а губы слегка шевелились, словно мужчина вел неторопливую, но важную беседу.
Ну что, подойдем к нему?
Не знаю Он с утра так стоит. Не хочу его отвлекать. Может, сразу к стратегу?
Из-за такой ерунды к стратегу? Может, сразу к архонту в Афины поплывем? В конце концов, решать, что делать с пленным, должен лохагос.
Пельтасты дружно вздохнули и, подталкивая пленника, подошли к командиру.
Господин лохагос, позволь тебя побеспокоить!
Тот вздрогнул, что-то коротко пробормотал себе под нос и повернулся к солдатам. Окинул быстрым любопытным взглядом пленника.
Вот. Задержали какого-то подозрительного, сказал первый солдат.
Пытался убежать, но мы догнали, вставил второй.
А еще он ранен. Наверное, напал на кого-нибудь.
Лохагос кивнул солдатам, чуть помедлил, продолжая рассматривать арестованного, и наконец приказал:
Развяжите ему руки! И предупредительно добавил: Надеюсь, ты будешь благоразумен?
Буду, вздохнул пленник и протянул связанные руки солдатам.
Один вытащил нож, но товарищ остановил его:
Постой! Зачем портить хорошую веревку? Чем будешь связывать в следующий раз?
Он подцепил грязными обломанными ногтями узел на грубой пеньковой веревке и начал разматывать руки пленника.
Лохагос испытующе посмотрел задержанному в глаза.
Ну поведай нам, юноша, кто ты и откуда?
Тот закашлялся, словно пытаясь выиграть время. Затем начал демонстративно растирать покрасневшие запястья. Лохагос терпеливо ждал с легкой улыбкой.
Наконец пленник собрался с мыслями:
Меня зовут Алексиус, я жил рядом с Дионом, в Македонии.
И что ты делаешь здесь, у Потидеи?
В Македонии началась междоусобица. Мой дом сожгли, поэтому я бежал.
Куда же ты направляешься?
В Олинф. Там нет войны. Сейчас все идут в Олинф.
Да А еще Олинф вышел из Делосской Симмахии.
Повисло молчание. Пельтасты многозначительно переглянулись.
Я Я не знал об этом, пробормотал пленник, но его слова прозвучали как-то неубедительно.
Ты хорошо говоришь на аттическом наречии, неожиданно сказал лохагос, Но по твоему говору я слышу, что этот язык тебе не родной.
Алексиус кивнул.
Так откуда ты родом?
Я с севера.
Из Скифии?
Нет. Дальше. Гораздо дальше. Мой народ назывался Пленник помедлил с ответом, словно подбирая слова. Мой народ назывался русами. Ты вряд ли слышал о нем.
Как же ты оказался в наших краях?
Я Мне хотелось странствовать по свету.
Странствовать по свету? переспросил лохагос. Зачем?
Хотел посмотреть мир, узнать что-то новое.
Посмотреть мир? Зачем же на него смотреть? Море, небо, скалы, даже дома везде одинаковы. Да и чему они могут научить? Научить могут только люди, а чтобы говорить с ними, никуда не надо ездить.
Но люди-то разные. Интересно ведь, как живут в других странах, робко возразил юноша.
Прежде чем говорить с другими людьми, нужно научиться говорить с собой. Понять, кто-ты есть, узнать себя, а для этого вовсе не обязательно становиться бродягой Ну да ладно. Мы, кажется, немного отвлеклись. Скажи-ка мне лучше, являешься ли ты другом Афин?
Пленник неопределенно пожал плечами:
Друг понятие относительное
Относительное? Хм И к какой же разновидности друзей относишься ты?
Может, к беглым рабам? донесся громкий насмешливый голос.
Все повернули головы. Поодаль стоял высокий молодой человек с длинными вьющимися волосами. Похоже, он незаметно подошел к собеседникам и наконец решил вступить в разговор.
Алкивиад, мальчик мой, что ты хочешь сказать? спросил лохагос.
Молодой человек подошел ближе, пристально вглядываясь в лицо пленника.
Этот юноша Я знаю его! Алексиус, так ведь? Последний раз, когда я видел его, он был рабом в доме почтенного Тофона в Афинах.
Хайре, господин Алкивиад, неловко поклонился пленник. Рад тебя видеть в добром здравии, добавил он после некоторого молчания.
Замечательно! рассмеялся лохагос. Я чувствую, мы услышим прелюбопытную историю.
***
Леше казалось, что еще немного и его голова взорвется от тяжелой пульсирующей боли. В висках шумело, а перед глазами плавали разноцветные круги. С каждой минутой ему требовалось прикладывать все больше усилий, чтобы просто связывать слова в предложения. Но этого мало. Требовалось придавать словам какой-то смысл, что-то придумывать, как-то оправдываться. Но сил на это уже не хватало.
Так что же ты делал в Дионе? продолжал любопытствовать Алкивиад.
Обманывать напрямую опасно, нужно срочно сочинять очередную смесь правды и лжи.
Я сопровождал госпожу Пандору, дочь моего хозяина. Мы бежали из Диона, где на нас напали воины Филиппа Македонского
Госпожу Пандору?! с изумлением воскликнул Алкивиад. Она здесь? С тобой?
Нет. Так получилось, что мы разделились У Термы. Надеюсь, с ней все хорошо
У Термы? обеспокоенно переспросил Алкивиад и бросил встревоженный взгляд на лохагоса. Когда?
Три дня назад.
Три дня назад там еще были наши, еле слышно сказал лохагос.
Так зачем же ты шел в Олинф? продолжал расспрашивать Алкивиад.
Я Мы договорились с госпожой Пандорой, что встретимся там, если что-то случится.
Алкивиад недоверчиво поморщился и опять переглянулся с лохагосом.
Боюсь, вся эта история звучит очень сомнительно.
Лохагос покачал головой:
Сомнительно Но, с другой стороны, на войне случается всякое. Ну а ты, Алкивиад, что можешь сказать про нашего гостя?
Алкивиад задумчиво почесал гладко выбритый подбородок.
Алексиус очень сообразительный юноша, Сократ. Тебе понравится.
Сократ? Леша не смог сдержать изумленного возгласа.
Художник Валерий Шамсутдинов
Лохагос, будто извиняясь, развел руками и сказал после некоторого раздумья:
Боюсь, Алексиус, я должен задержать тебя. Ты раб афинского гражданина
Но как же госпожа Пандора? Что если она будет искать меня в Олинфе? Я не могу ослушаться ее приказа.
При этих словах Алкивиад скептически хмыкнул. Но Сократ лишь покачал головой.
Даже если и так Он сделал многозначительную паузу. На войне каждый афинский гражданин приложит все усилия и не пожалеет никаких средств, чтобы одержать победу. Так что на время военных действий и до момента, пока твой хозяин не объявится, ты будешь считаться государственным рабом. Я переговорю со стратегом, но, полагаю, что ты поступишь в распоряжение нашего отряда, под мое начало. Служи усердно и честно, и город не останется в долгу.
Но госпожа Пандора
Если она объявится здесь, ей окажут необходимую помощь.
Алексей осознал, что спорить бесполезно и покорно кивнул:
Хорошо. Благодарю тебя, господин Сократ.
Полагаю, не стоит предупреждать, чем грозит попытка бегства или саботажа во время войны?
Понимаю
Отлично. Раз ты все понял, слушай первый приказ. Ступай за этими молодыми людьми. Они отведут тебя в палатку, покажут твое место, накормят и проводят к лекарю, чтобы он осмотрел твою рану. Потом выспись как следует
Леша с трудом сдержал улыбку.
Слушаюсь, господин лохагос.
Хорошо. Тогда всем отдыхать. А я еще немного посижу тут
Глава 2
1
Афинский лекарь хорошо знал свое дело. Леша быстро шел на поправку. Рана на плече затянулась и уже почти не беспокоила. Он пытался разузнать о своей бывшей хозяйке, но никто ничего не слышал о ней. Также не было никаких новостей о том, что произошло под Дионом. Леша мучился от неизвестности, не зная, какая судьба постигла Теодора и оставшихся в разоренном поместье слуг.
Жизнь в военном лагере оказалась на удивление спокойной и размеренной. Через несколько дней Леша уже вполне освоился со своим положением. Его обязанности были просты и не очень обременительны: носить воду, собирать хворост, точить и чистить оружие. К тому же Сократ, видя, что Алексей еще не до конца оправился от ран, особо не нагружал его работой. С большим вниманием и интересом он наблюдал, как афинское войско ведет осаду непокорного города. Леша все время пытался чем-нибудь занять ум, чтобы не думать о постигшей его катастрофе и о той, кого он никак не мог забыть.
Потидея располагалась на узком перешейке шириной около шести стадий. С моря город стерег афинский флот. Большая часть кораблей была вытащена на берег, но несколько судов стояли в готовности на якоре. На суше пути из Потидеи преграждали высокие земляные валы. Так что город находился в полной изоляции и, судя по всему, уже давно испытывал нехватку продовольствия. Леша помнил, что больше года назад, в самом начале осады, афиняне попытались с ходу захватить непокорный город, но защитники дали бой и не позволили им одержать легкую победу. Так что афиняне решили взять Потидею измором. С тех пор ни одного серьезного столкновения не было.
Алексей часто забирался на вершину осадного вала и подолгу наблюдал за осажденным городом. Потидею окружали каменные стены они, конечно, были высоки, но не настолько, чтобы не попытаться взять город штурмом. Леша все никак не мог сообразить, в чем причина такой вялой осады. Может, он что-то не понимает? Очередной раз задавшись этим вопросом, Леша решил за ужином расспросить кого-нибудь из воинов. Во всем этом положении Леше смутно виделась какая-то туманная, но вполне реальная возможность. Ему не хотелось фантазировать и забегать вперед, но нельзя было упустить шанс изменить свой статус в Афинах и вернуться к выполнению своей миссии.
2
Вечером небольшой отряд, которым командовал Сократ, как обычно собрался у костра. Даже появился Алкивиад, где-то пропадавший последние несколько дней. Увидев Алексея, он как-то странно, словно с сомнением посмотрел на него, но ничего не сказал. Леша обратился к нему сам:
Господин Алкивиад, я никак не могу взять в толк, почему наше войско не пытается взять Потидею приступом?
Эллин поморщился и, словно малому ребенку, стал объяснять ему сложности штурма города, окруженного высокой стеной. Выслушав Алкивиада с должным почтением, Леша кивнул и спросил с наигранной наивностью:
А если взять сотню лестниц и атаковать ночью сразу со всех сторон?
Воины, прислушивающиеся к беседе, с ухмылкой переглянулись.
Алкивиад раздраженно поправил золотой обруч, придерживающий его длинные, аккуратно уложенные волосы.
Да. Если бы я был персидским сатрапом, я бы так и приказал своим воинам: идите и умрите на этой проклятой стене, но возьмите город.
Почему персидским сатрапом?
Потому что варвары Алкивиад сделал многозначительную паузу и посмотрел на Лешу: варвары не дорожат жизнями воинов. Да, полагаю, описанным тобой способом можно быстрее захватить город. Но какой ценой? И кто будет ее платить? Афинские граждане, а не рабы и не варвары! Легко давать советы, когда не тебе проливать свою кровь.
Юноша раздраженно сплюнул. Леша сконфуженно замолчал. Раздались смешки и одобрительный гомон. Сократ, спокойно выслушавший тираду Алкивиада, согласно кивнул.
А что, если пробить отверстие в стене или сломать ворота? тихо спросил Алексей.
Алкивиад пренебрежительно ухмыльнулся:
Разрушить стену? Сломать ворота? Как ты собираешься это сделать?
Есть много способов
Много способов? Назови хоть один!
Таран. Подкоп. Метательная машина.
Таран? Ты когда-нибудь участвовал в штурме города?
Леша смущенно покачал головой.
Алкивиад презрительно осклабился и продолжил:
Для тарана нужно вплотную приблизиться к стенам, а защитники города не будут сидеть сложа руки: горящее масло, камни, стрелы, дротики ты это себе можешь хотя бы представить?
Леша вздохнул, а Алкивиад, казалось, вжился в образ опытного воина и военачальника. Он наслаждался возможностью блеснуть своими познаниями.
Подкоп? Чтобы противник его не заметил, он должен быть длинной в стадию! В каменистом грунте, к тому же расположенном почти на уровне моря. Я не говорю про то, сколько потребуется времени и труда, но туннель же сразу затопит!
Все вокруг согласно загудели. Алкивиад самодовольно тряхнул головой и снисходительно посмотрел на Лешу:
Теперь понятно?
А метательные машины?
Метательные машины? В голосе Алкивиада появились нотки разрежения, видно было, что он устал от глупости рабов. О каких метательных машинах ты говоришь? Ты же ничего не смыслишь в тактике ведения войны и не понимаешь элементарных вещей!
Леша перевел дух, с сомнением оглядел равнодушные или насмешливые лица воинов и решился:
А что, если я знаю, как построить метательную машину, способную разрушить ворота города?
Алкивиад натужно рассмеялся и посмотрел на Сократа:
Помнишь, я говорил тебе, что этот юноша выкручивается из любого спора и всегда оставляет за собой последнее слово?
Сократ кивнул:
Помню. Главное, чтобы за последним словом стояло первое дело
Алкивиад усмехнулся и повернулся к Алексею:
Ну давай, расскажи нам о твоем чудо-оружии.
Леша зажмурился, собираясь с мыслями и вспоминая все, что он читал про старинные осадные орудия.
Можно сделать машину, которая будет кидать камни, как гигантская праща. В моем народе такая машина называлась требушетом. Ее главное достоинство в том, что при правильной настройке она может метать камни в одно и тоже место крепостной стены или ворот и легко их разрушить. Я сейчас нарисую, и все станет понятно.