Погода напоминала скорее нежаркое лето, чем первые дни осени. Низкое солнце приятно припекало, добавляя огня моим волосам. Как бы я ни хотела насолить мужу и отрезать их к чертовой матери, я слишком любила эти солнечные горящие переливы. Огонь, везде огонь.
День выдался настолько приятным, что утренний инцидент вместе с кошмарным сном совершенно стерлись из памяти. Может, прогулять? Прыгнуть в электричку и уехать на дачу, или, наоборот, отправиться бродить по центру. Но ноги, более ответственные, чем я сама, по какой-то неведомой причине упорно несли меня к трамвайной остановке, словно других вариантов не существовало вовсе.
Я удобно устроилась у окна в хвосте полупустого трамвая, закинув ногу на ногу, включила музыку в наушниках и уставилась на пролетающие мимо машины, уплывая куда-то в собственные мысли и отрывки ночного видения. Несмотря на весь ужас и боль ставшего привычным кошмара, я почему-то всегда мысленно возвращалась к нему, разбирая на детали: запахи, звуки, ощущения Что я в нем ищу? А может, огонь это метафора моей жизни, и подсознание показывает мне, что я обращусь в пепел, если не уйду прямо сейчас?
От внутреннего монолога, которому я могла предаваться часами, меня отвлек странного вида парень, незаметной тенью усевшийся напротив и не сводящий с меня глаз. В ответ я бегло скользнула взглядом по незнакомцу и хихикнула от абсурдности его образа. Волосы длинными темными сосульками обрамляли худое узкое лицо со впалыми щеками и массивным подбородком. Несмотря на теплую погоду, парень набросил на черные брюки и свитер еще более черный плащ, разметав его на два сидения трамвая. Он, как и я, закинул ноги, обутые в берцы с шипами на мысках, одна на другую. Его длинные тонкие пальцы с массивными перстнями переплелись на колене. Из всего его смехотворного образа выделялись только глаза ярко-зеленые с вкраплениями шоколада, беспардонно уставившиеся на меня.
Шут гороховый. Мне казалось, готы уже не в моде. Или кем он там может быть: сатанистом, язычником? И вообще, почему он так пялится? Неужели принял меня за своего «сородича»? Как будто нормальные люди не одеваются в черное.
Как бы внутренне я ни издевалась над чудаковатым незнакомцем, перестать то и дело бросать на него взгляд я не могла. Городской сумасшедший, но было в нем что-то цепляющее, от чего холодок пробегал по спине. Ехать оставалось каких-то десять минут, и я то и дело поглядывала на тонкие часы на запястье, желая поскорее избавиться от странного попутчика.
Вы Анна? Сначала я даже не поняла, откуда лился этот прозрачный мелодичный голос, похожий на кошачье урчание, и только спустя минуту тишины осознала, что незнакомец смотрит прямо на меня, слегка прищурившись, и ждет ответа.
Вы это мне?
А кому же еще?
Откуда вы знаете мое имя? я немного напряглась, но что может быть проще, чем назвать незнакомую девушку Аней первое, что приходит в голову. Он просто угадал, не хватало мне еще в транспорте знакомиться с какими-то психами.
Просто знаю, незнакомец улыбнулся белоснежными ровными зубами, что сделало его даже очаровательным.
Извините, я не знакомлюсь, уверенно ответила я, почему-то покраснев.
Могу узнать, почему?
Я замужем! Я гордо продемонстрировала безымянный палец, осознавая всю абсурдность этого жеста.
И это ты называешь «замужем», хмыкнул парень.
Что, простите?
Говорю, счастливый брак? произнес он громче совершенно другие слова, улыбаясь еще шире.
Какая разница! взвилась я, не желая рассказывать кому попало о моем домашнем болотце, но и соврать, что я самый счастливый человек на земле, почему-то не получалось; та часть меня, что отвечала за наглую ложь, сейчас оказалась нема и бессильна.
Видимо, очень счастливый. Но вы не подумайте ничего такого, мне просто нужно с вами поговорить!
Поговорить? О чем же можно говорить с совершенно незнакомой девушкой? И к тому же, у нас с вами точно нет ничего общего, я гордо задрала нос, демонстрируя свой сомнительный статус.
Ты Анна, размеренно и по-прежнему улыбаясь, начал незнакомец, по собственному желанию перейдя на ты, студентка пятого курса, почти отличница, два года замужем за своим преподавателем, мечтаешь развестись, но не решаешься. Муж тебя ни во что не ставит, но в обществе хвалится твоими достижениями и вашей идеальной семьей. Любимый цвет зеленый, считаешь, что он подходит к твоим рыжим волосам, любимые животные кошки, но у мужа аллергия, и ты не можешь завести котенка. Вообще-то у него аллергия на все, что ты любишь. Живешь в двушке, доставшейся в наследство от тетки, за которой ты ухаживала до последнего. Подрабатываешь решением курсовых для скажем, менее успешных студентов и обучением школьников. Мне продолжать?
Я круглыми глазами уставилась на незнакомца, так точно, но так надменно и жестоко описывавшего то, что гордо именовалось моей жизнью. Он знал такие вещи, о которых даже не все близкие догадывались. До самых мелочей. И я была уверена, что перечисленным досье на меня не ограничивалось.
Ты следил за мной? похолодевшим от ужаса голосом спросила я, прокручивая в голове, что еще мог знать этот жуткий самодовольный тип в странной одежде, и зачем я вообще ему понадобилась.
О! Это совершенно необязательно! Просто я давно ищу тебя!
Ищешь? Зачем? Что все это значит?
Тебе пора выходить, парень проигнорировал мой вопрос. Опоздаешь на пары, а ты ненавидишь опаздывать на учебу. Да и муж тебе устроит, если узнает.
Мне на следующей, с вызовом ответила я хоть что-то он не знает.
Неужели?
Громкая связь в стареньком, последнем в своем роде на маршруте дом-учеба трамвае прокашлялась и гнусавым голосом водителя объявила: «Трамвай следует в депо. Внимание! В депо». Это значило, что сейчас он свернет в противоположную институту сторону, и мне нужно вылетать, пока двери не захлопнулись. Я метнула разъяренный взгляд на собеседника и сорвалась с места. «Еще увидимся!» услышала я вслед насмешливый урчащий голос.
Глава 3.
До начала пар оставалось всего десять минут, а путь от остановки, где по воле случая мне пришлось срочно выскочить с выпученными от шока и непонимания глазами, занимал не меньше пятнадцати. Стоило бы ускориться, ведь, как и предрекал мой попутчик, Антон этого просто так не оставит, обязательно ввернув пару слов о моем халатном отношении ко всему на свете. Ну и ладно, уж кто-кто, а муж сейчас занимал последнее место в моих мыслях.
Все мое внимание было сконцентрировано на странном парне: я пыталась вспомнить, могла ли видеть его раньше, не мелькал ли он где-то поблизости, наблюдая и вынюхивая. Но безрезультатно слишком он был приметным, чтобы незамеченным бродить вокруг меня. Я совершенно точно видела его впервые.
Теперь же он занимал все мои мысли: нет, он показался мне отталкивающим и неприятным, и совершенно точно не мог мне понравиться, но неизгладимое впечатление произвел, заставив меня весь день нервно озираться по сторонам в поисках черного плаща на худом теле и ответов на возникающие в голове вопросы.
Опоздав ровно на пять минут, я робко постучала в дверь кабинета. Первой лекцией стоял какой-то унылый гуманитарный предмет, и все одногруппники, как один, распластались по партам, сквозь сон слушая монотонный убаюкивающий голос преподавателя, имени которого пока никто не удосужился запомнить.
На мой стук никто даже не обернулся, и я незаметной тенью проскользнула на второй ряд. Маринка, неизменная спутница моей учебной жизни, разлеглась прямо на неразобранной сумке и, судя по ее блаженному выражению лица, видела во сне что-то очень приятное. Какой удивительный предмет всего за пять минут превратил мою вечно бодрую и неугомонную подругу в амебу. Я толкнула ее локтем в бок, и она приоткрыла густо подведенные черным глаз, приветственно подняла руку и снова погрузилась в сон, оставив меня наедине с навязчивыми мыслями.
Мы с Маринкой были единственными девушками в этом мужском царстве футбола, Dot`ы и других увлечений наших совершенно не привлекательных мальчиков. Когда в одиннадцатом классе пришло время решать, кем я хочу быть, то моя ничем особо не интересующаяся натура ничего не ответила. А раз уж с успеваемостью было хорошо сразу по всем предметам, но тяги при этом я не испытывала ни к одному из них, то дальновидный отец решил отправить свою единственную дочь по собственным стопам в строительный институт. И вот я, без пяти минут инженер, точнее, замужний без пяти минут инженер, сижу на какой-то социологии и витаю в облаках. Мысли уносят меня к пугающим, то и дело возникающим в голове запахам костра, лижущего мои ноги; к незнакомому странному парню, знающему меня чуть ли не лучше, чем я сама. К размытым картинкам из детства, когда я чего-то сильно хотела, а потом оно сбывалось, и мама каждый раз раздражалась на мое «я же говорила». К дурацкому решению принять ухаживания мужчины на десять лет старше, которому только-только сдала зачет, трясясь от страха, а потом незаметно для самой собой выйти замуж и полностью повиноваться, теряя себя.
Эй, мать, ты жива? Маринка теребила меня за руку. Пока я витала где-то в собственном подсознании, лекция успела закончиться, а аудитория опустеть.
А, да мой взгляд наконец сфокусировался на подруге.
Совсем крышечка поехала? Пялишься в одну точку, не реагируешь!
А сама-то! Я шутливо пригрозила ярко накрашенной черными тенями девушке с длинными волосами, сохранившими память обо всех цветах радуги, в которые она красилась за последние годы. Встретила в трамвае парня
Уууу она заулыбалась, обнажая черную подкову пирсинга в уздечке под губой. Наконец послушалась моего совета! Клин клином лучшее средство!
Да нет, он скорее в твоем вкусе.
Это как?
Ну, знаешь, что-то вроде гота, я в них не особо разбираюсь. Только худой очень. И я не знала, как объяснить подруге его пугающее поведение, кажется, он за мной следил, потому что знает обо мне слишком много.
Круто! Еще и маньяк! Маринкины глаза загорелись искрой «дуринки», как я это называла, за что иногда любила подругу еще больше, а иногда готова была придушить на месте и спрятать голову в песок.
Огонек погас так же быстро, как и вспыхнул: по коридору кафедры к нам направлялся Антон. «Я сматываюсь», шепнула мне на ухо Марина: с моим мужем они друг друга откровенно недолюбливали, а после моих признаний об истинной сути наших взаимоотношений подруга предпочитала к нему не приближаться, боясь, что может без преувеличения выцарапать ему глаза.
Доброе утро, Антон Викторович! сладко пропела она, скривив за его спиной рожу и показывая жестами все, что на самом деле думает.
Здравствуй, Марина! пренебрежительно бросил Антон и воинственно повернулся ко мне, не знавшей как придать себе расслабленный вид и унять сбивающееся от предстоящей взбучки сердце. И что это мы опаздываем? Он тяжело опустился на край парты, презрительно разглядывая мое платье.
Трамвай в депо пошел. Я задумчиво листала тетрадь сегодняшней лекции, в которой значилось только название предмета.
А вовремя выходить не судьба?
Лицо багровело, и на носу выступали лиловые прожилки, как у заправского алкоголика, раскрывая любимое вечернее времяпрепровождение Антона, о котором немногие догадывались. В общественном месте он держался и даже говорил шепотом, чтобы ни в коем случае не испортить образ самого идеального человека в мире. Претензии от этого становились мягче и завуалированнее, но их объем не сокращался, а скорее даже рос.
Вопрос я предпочла проигнорировать, чему не без помощи Маринки научилась совсем недавно раньше я бы пустилась в оправдания и выгораживания самой себя теперь же в этом не было необходимости: в общем-то, мне было уже все равно. Меня не задевали претензии, крики перестали доводить до слез, даже синяки на бледной коже запястий от слишком крепких хватаний за руки не казались мучительно синими. Этот брак стал в каком-то роде мазохистическим развлечением, которому я намеревалась положить конец, но никак не могла решиться.
Ты тут вообще? резкий голос Антона, сквозящий нетерпением, вырвал меня из рассуждений.
Да-да, я сфокусировала взгляд на искаженном яростью лице и изобразила наигранное удивление. Ты спрашивал, во сколько ты ведешь меня в ресторан за то, что хотел придушить?
Новый порыв ярости чуть было не прорвался наружу сквозь образ благочестивого педанта, но Антон, вспомнив, что и так собирался заглаживать вину за испорченное утро, на этот раз сдержался и выдавил не менее наигранную улыбку, испугавшись слишком громких слов об удушении.
Конечно, любимая. Во сколько ты бы хотела?
У меня ученик после пар, подъеду туда часам к семи.
Давай, я тебя встречу?
Нет, спасибо. На автобусе я прекрасно довезу себя сама. Я намеренно играла с огнем, провоцируя Антона, который даже слышать не хотел о покупке машины, аргументируя это дорогим обслуживанием и развитым общественным транспортом. И только я знала, что все дело в алкоголе лишать себя ежедневных возлияний было бы для него слишком тяжелой платой за комфорт передвижения.
Как хочешь, с удивительной легкостью отозвался муж и наконец покинул аудиторию, унося с собой давящую атмосферу и давая мне вздохнуть полной грудью.
Минут пять я тупо смотрела в одну точку, пока Маринка за руку не выволокла меня на свежий воздух.
Может, хватит уже над собой издеваться? отчитывала меня подруга, таща через всю территорию института за кофе, который, по ее мнению, лечил от любого недуга. Ты с ума так сойдешь. Он же тебя как ребенка за каждую мелочь отчитывает. И ладно бы только отчитывал, она покосилась на почти сошедший с руки синяк, я не хочу собирать тебя по частям в каком-нибудь лесу! Давай уже решайся, а то я сама за тебя заявление на развод подам.
Я все знаю, отмахнулась я, жду подходящего момента.
Это, какого же, интересно? Пока он оторвет тебе голову или из окна выбросит? Хотя вряд ли, эта туша ничего тяжелее пива поднять не сможет.
Не знаю, как начать разговор. Жила бы я в его квартире, собрала бы по-тихому вещи и сбежала, а выгонять из своей квартиры сложно.
Сложно, но можно! Хочешь, приду к тебе с винишком, и перекидаем его вещи прямо с балкона, а? Как тебе идея?
Идея шикарная, но я должна все сделать правильно, чтобы потом совесть не загрызла.
Отличница, блин! Маринка, всегда поступавшая так, как велит сердце, только махнула рукой. А знаешь, что? Не пойдем на остальные пары! Такой день шикарный, просидеть еще три часа этой тягомотины Я не выдержу!
Марин, ну вторая неделя только пошла, а ты уже собралась прогуливать!
Выключай отличницу! Ты что, собралась строителем работать? Или бригадиром, может, как папа?
Нет, конечно! я в ужасе поморщилась от одной мысли о будущей профессии.
Ну а что тогда? Получишь свой красный диплом, покажешь жирному, а дальше хоть подтирайся им!
Какие там дальше пары? я начинала уступать напору подруги.
Метрология и еще какая-то ерунда. Ты ничего не потеряешь, в крайнем случае, возьмешь потом лекции у Беликова, он все равно писать будет. А ты мне пока про этого гота-маньяка расскажешь!
Ладно, убедила! Гулять, так гулять!
Глава 4.
Удивительно, как в компании разных людей меняешься ты сама! Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношение к неполноценности или несостоятельности личности скорее к разным социальным ролям. Ты студентка, сосредоточенная, собранная, внимательная. Ты жена, в моем случае с этой ролью произошел полный провал, и для меня она обернулась забитостью, постоянным страхом и тщетными попытками контролировать свои слова и действия. Ты пассажир трамвая, безучастно глядящий в окно среди таких же пассажиров, а потом твоими мыслями овладевает подозрительный незнакомец, и ты вступаешь в роль детектива, который проворонил слежку. И наконец, ты подруга. Именно эта роль помогла мне позабыть и о навязчивой мысли о готе из трамвая, и об очередных препирательствах с Антоном, и о прогулянных парах. Маринка, как никто другой, своей легкостью и в тоже время налетом пренебрежения ко всему вокруг умела отвлечь меня от любых не дающих покоя идей. Мы несколько часов просидели на берегу пруда, греясь на солнце и заливаясь литрами кофе из палатки неподалеку, болтали обо всякой ерунде и смеялись до потери сознания. Так что даже проходящие мимо старушки с упреком качали головой, а Маринка строила им вслед рожи, как она это проделывала со всеми, кто ей не нравился. То есть вообще почти со всеми людьми в мире.