Weg, warum du dich betruebtest,
Weg dein Fleiss und deine Ruh
Ach, wie kamst du nur dazu!
Fesselt dich die Jugendbluete,
Diese liebliche Gestalt,
Dieser Blick voll Treu und Guete
Mit unendlicher Gewalt?
Will ich rasch mich ihr entziehen,
Mich ermannen, ihr entfliehen,
Fuehret mich im Augenblick,
Ach, mein Weg zu ihr zurueck.
Und an diesem Zauberfaedchen,
Das sich nicht zerreissen laesst,
Haelt das liebe, lose Maedchen
Mich so wider Willen fest;
Muss in ihrem Zauberkreise
Leben nun auf ihre Weise.
Die Veraendrung, ach, wie gross!
Liebe! Liebe! lass mich los!
***
К луне
Вновь в долину с дальних гор
Льёшь безмолвный свет,
Дай моей душе простор,
Ей пределов нет;
Ты взглянула ласков взгляд,
Взор спокоен твой,
Вижу, что глаза следят
За моей судьбой.
В сердце эхом каждый миг,
Грусть с весельем в нём,
Боль и радость я постиг,
Покидая дом.
Поспеши, река, бежать!
Никого, друг мой,
Я не буду целовать
С радостью такой.
Это было только раз,
Вдруг, сказала Да!
Буду помнить в смертный час,
Память навсегда!
Мчится речка всё быстрей,
Потеряв покой,
Речка, песенкой своей
Поделись со мной.
Пой зимой под вой ветров,
Пой, не замолкай,
И весной, среди цветов,
С песней пробегай.
Тот блажен, кто, суету,
Для любви забыл,
В верном сердце чистоту,
Дружбы сохранил.
Днём, в чём нашей жизни суть,
Не понятно нам,
Счастье в грудь находит путь
Только по ночам.
An den Mond
Fuellest wieder Busch und Tal
Still mit Nebelglanz,
Loesest endlich auch einmal
Meine Seele ganz;
Breitest ueber mein Gefild
Lindernd deinen Blick,
Wie des Freundes Auge mild
Ueber mein Geschick.
Jeden Nachklang fuehlt mein Herz
Froh- und trueber Zeit,
Wandle zwischen Freud und Schmerz
In der Einsamkeit.
Fliesse, fliesse, lieber Fluss!
Nimmer werd ich froh,
So verrauschte Scherz und Kuss,
Und die Treue so.
Ich besass; es doch einmal,
Was so kuesstlich ist!
Dass man doch zu seiner Qual
Nimmer es vergisst!
Rausche, Fluss, das Tal entlang,
Ohne Rast und Ruh,
Rausche, fluestre meinem Sang
Melodien zu,
Wenn du in der Winternacht
Wuetend ueberschwillst,
Oder um die Fruehlingspracht
Junger Knospen quillst.
Selig, wer sich vor der Welt
Ohne Hass verschliesst,
Einen Freund am Busen huelt
Und mit dem geniesst,
Was, von Menschen nicht gewusst
Oder nicht bedacht,
Durch das Labyrinth der Brust
Wandelt in der Nacht.
***
Баллада Фульский король
Мой перевод
Король жил в Фуле милой
С любимою женой,
В предсмертный миг вручила
В дар кубок золотой.
Он с ним не расставался
До края наполнял,
Когда, вдрызг, напивался,
Держа в руках, рыдал.
Час смерти не был страшен,
Что было сосчитал.
Всё кроме этой чаши
Наследникам раздал.
Созвал, сверкая, оком
Он, чуя смертный час,
На берегу высоком
Друзей в последний раз.
Пью с вами на просторе,
Последний мой глоток.
И бросил чашу в море,
В бушующий поток.
Дар море подхватило,
И бросило на дно,
Тут смерть глаза закрыла,
Пить перестал вино.
Es war ein Koenig in Thule,
Gar treu bis an das Grab,
Dem sterbend seine Buhle
einen goldnen Becher gab.
Es ging ihm nichts darueber,
Er leert' ihn jeden Schmaus;
Die Augen gingen ihm ueber,
So oft er trank daraus.
Und als er kam zu sterben,
Zaehlt' er seine Staedt' im Reich,
Goennt' alles seinen Erben,
Den Becher nicht zugleich.
Er sass bei'm Koenigsmahle,
Die Ritter um ihn her,
Auf hohem Vaetersaale,
Dort auf dem Schloss am Meer.
Dort stand der alte Zecher,
Trank letzte Lebensgluth,
Und warf den heiligen Becher
Hinunter in die Fluth.
Er sah ihn stuerzen, trinken
Und sinken tief ins Meer,
Die Augen thaeten ihm sinken,
Trank nie einen Tropfen mehr.
Заветный кубок
Перевод Тютчева:
Был царь, как мало их ныне,
По смерть он верен был:
От милой, при кончине,
Он кубок получил.
Ценил его высоко
И часто осушал,
В нем сердце сильно билось,
Лишь кубок в руки брал.
Когда ж сей мир покинуть
Пришел его черед,
Он делит всё наследство,
Но кубка не дает.
И в замок, что над морем,
Друзей своих созвал
И с ними на прощанье,
Там сидя, пировал.
В последний раз упился
Он влагой огневой,
Над бездной наклонился
И в море кубок свой
На дно пал кубок морское,
Он пал, пропал из глаз,
Забилось ретивое,
Царь пил в последний раз!..
1829
***
Ученик чародея
Баллада
Наконец волшебник старый
Отлучился мне на счастье!
Будут призраки и чары
Это время в моей власти.
Я заклятья знаю,
Медлить зря не буду -
Сил, ума хватает,
Сотворю, сам, чудо.
Рек истоки,
Ключ, как хрусталь,
С гор ручьи в даль,
Убегают,
Пусть обильные потоки
Бочку в бане наполняют.
Ко мне, старая метёлка!
В эти тряпки наряжайся,
Будь слугой, не стой без толка,
За работу принимайся.
Будешь в бочку бегом,
Не жалея ног,
Носить воду горшком,
Не ленись, я строг.
Рек истоки,
Ключ, как хрусталь,
С гор ручьи в даль
Убегают,
Пусть обильные потоки
Бочку в бане наполняют.
Гляньте, трудится метёлка!
Носить воду она рада,
Чтобы было больше толку,
Подгоняю её взглядом.
Вот бежит второй раз,
Бочка до краёв,
Потом вылила в таз,
Он купать готов.
Плохо дело!
Нет посуды,
Вода всюду!
Вот, проклятье!
Колдовать решил я смело,
Но забыл слова заклятья!
Стой, слуга, вновь стань метлою,
Как назначено природой.
Издеваясь надо мною,
Слуга веник носит воду!
Вновь вбегает человек,
Не моргнул и оком.
Ах, бежит вода ста рек,
На меня потоком.
Надоело!
Нет терпенья,
На мгновенье -
Дай пощаду!
Но, увы, всё хуже дело!
Дик лицом! Пугает взглядом!
О, чудовище из ада!
Хочешь дом залить водою?
Вижу, всюду водопады,
За порог бегут рекою.
В ответ, злая метла,
Мне в лицо хохочет!
Вновь такой, как была,
Снова стать не хочет!
Без промашки,
Схвачу цепко,
Очень крепко.
Если справлюсь,
Тогда, злая деревяшка,
Топором с тобой расправлюсь.
Вижу, ходит метла вяло.
На неё бросаюсь смело,
А когда на пол упала,
Разрубил её умело.
Вот отличный удар!
Стало две части!
Их вручили мне в дар,
Видимо, на счастье.
Горе, горе!
Части встали,
Побежали
За водою.
Они снова полны прыти!
Силы высшие, спасите!
А они бегут резвее,
Страх какой! Везде потоки,
Зал, ступени всё мокрее,
Мастер мой, не будь жестоким,
Приходи скорее,
Мне не справиться,
Призраки сильнее,
Не избавиться.
Станьте части,
Вновь метлою.
За водою -
Сгиньте чары,
Вызвать вас своею властью
Может только мастер старый
Johann Wolfgang von Goethe.
Der Zauberlehrling
Hat der alte Hexenmeister
Sich doch einmal wegbegeben!
Und nun sollen seine Geister
Auch nach meinem Willen leben.
Seine Wort' und Werke
Merkt ich und den Brauch,
Und mit Geistesstaerke
Tu ich Wunder auch.
Walle! Walle
Manche Strecke,
Dass, zum Zwecke,
Wasser fliesse
Und mit reichem, vollem Schwalle
Zu dem Bade sich ergiesse.
Und nun komm, du alter Besen!
Nimm die schlechten Lumpenhuellen;
Bist schon lange Knecht gewesen;
Nun erfuelle meinen Willen!
Auf zwei Beinen stehe,
Oben sei ein Kopf,
Eile nun und gehe
Mit dem Wassertopf!
Walle! walle
Manche Strecke,
Dass, zum Zwecke,
Wasser fliesse
Und mit reichem, vollem Schwalle
Zu dem Bade sich ergiesse.
Seht, er lauft zum Ufer nieder;
Wahrlich! ist schon an dem Flusse,
Und mit Blitzesschnelle wieder
Ist er hier mit raschem Gusse.
Schon zum zweiten Male!
Wie das Becken schwillt!
Wie sich jede Schalle
Voll mit Wasser fuellt!
Stehe! stehe!
Denn wir haben
Deiner Gaben
Vollgemessen!-
Ach, ich merk es! Wehe! wehe!
Hab ich doch das Wort vergessen!
Ach, das Wort, worauf am Ende
Er das wird, was er gewesen.
Ach, er laeuft und bringt behaende!
Waerst du doch der alte Besen!
Immer neue Guesse
Bringt er schnell herein,
Ach, und hundert Fluesse
Stuerzen auf mich ein.
Nein, nicht laenger
Kann ich's lassen;
Will ihn fassen.
Das ist Tuecke!
Ach! nun wird mir immer baenger!
Welche Miene! welche Blicke!
O du Ausgeburt der Hoelle!
Soll das ganze Haus ersaufen?
Sehe ich ueber jede Schwelle
Doch schon Wasserstroeme laufen.
Ein verruchter Besen,
Der nicht hoeren will!
Stock, der du gewesen,
Stehe doch wieder still!
Willst's am Ende
Gar nicht lassen?
Will dich fassen,
Will dich halten
Und das alte Holz behaende
Mit dem scharfe Beile spalten.
Seht, da kommt er schleppend wieder!
Wie ich mich nur auf dich werfe,
Gleich, o Kobold, liegst du nieder;
Krachend trifft die glatte Schaerfe.
Wahrlich! brav getroffen!
Seht, er ist entzwei!
Und nun kann ich hoffen,
Und ich atme frei!
Wehe! wehe!
Beide Teile
Stehn in Eile
Schon als Knechte
Voellig fertig in die Hoehe!
Helft mir, ach! ihr hohen Maechte!
Und sie laufen! Nass und naesser
Wird's im Saal und auf den Stufen.
Welch entsetzliches Gewaesser!
Herr und Meister! hoer mich rufen! -
Ach, da kommt der Meister!
Herr, die Not ist gross!
Die ich rief, die Geister,
Werd ich nun nicht los.
"In die Ecke,
Besen! Besen!
Seid's gewesen.
Denn als Geister
Ruft euch nur, zu seinem Zwecke,
Erst hervor der alte Meister."
***
Кладоискатель баллада
Жил с протянутой рукою,
В сердце боль не утихала,
Бедность радости мешала.
О богатстве я мечтал.
Чтобы справиться с судьбою,
Я на всё пойду, не струшу.
Рад отдать за деньги душу! -
Кровью клятву написал.
Шёл кругами тёмной ночью,
Звал себе на помощь пламя,
Засевал поля костями.
Завет выполнив точь в точь,
Я увидел свет воочью.
Клад, считая делом чести,
Стал копать на этом месте,
Чернотой пугала ночь.
Свет увидел из просторов,
Он пришёл звезде подобный
Из глубин далёких, злобных,
Тут полночный час настал.
Стало всё доступно взору,
Засияла тьма ночная -
Чашу, полную до края
Светом, юноша держал.
Глаза дивные, нет краше,
Под венком из трав сплетённым;
Свет, той чашею рождённый,
Разогнал весь мрак собой.
Ангел пить велел из чаши;
Я подумал: мальчик этот
Полон радости и света,
Значит добрый, а не злой.
Пей отвагу жизни ясной!
Тогда истину узнаешь,
Оставь место, где копаешь,
Вновь сюда не приходи.
Не ищи здесь клад напрасно
Днём работа! Гости после!
Радость в праздник! Будни постны!
Исполняй слова мои.
Der Schatzgr;ber
Arm am Beutel, krank am Herzen,
Schleppt ich meine langen Tage.
Armut ist die gr;;te Plage,
Reichtum ist das h;chste Gut!
Und, zu enden meine Schmerzen,
Ging ich, einen Schatz zu graben.
Meine Seele sollst du haben!
Schrieb ich hin mit eignem Blut.
Und so zog ich Kreis; um Kreise,
Stellte wunderbare Flammen,
Kraut und Knochenwerk zusammen:
Die Beschw;rung war vollbracht.
Und auf die gelernte Weise
Grub ich nach dem alten Schatze
Auf dem angezeigten Platze;
Schwarz und st;rmisch war die Nacht.
Und ich sah ein Licht von weiten,
Und es kam gleich einem Sterne
Hinten aus der fernsten Ferne,
Eben als es Zw;lfe schlug.
Und da galt kein Vorbereiten;
Heller ward;s mit einem Male
Von dem Glanz der vollen Schale,
Die ein sch;ner Knabe trug.
Holde Augen sah ich blinken
Unter dichtem Blumenkranze;
In des Trankes Himmelsglanze
Trat er in den Kreis herein.
Und er hie; mich freundlich trinken;
Und ich dacht: es kann der Knabe
Mit der sch;nen lichten Gabe
Wahrlich nicht der B;se sein.
Trinke Mut des reinen Lebens!
Dann verstehst du die Belehrung ,
Kommst, mit ;ngstlicher Beschw;rung,
Nicht zur;ck an diesen Ort.
Grabe hier nicht mehr vergebens:
Tages Arbeit! Abends G;ste!
Saure Wochen! Frohe Feste!
Sei dein k;nftig Zauberwort.
Иоганн Фридрих Шиллер
Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер 1759-1805 немецкий поэт, философ, драматург, теоретик искусства, историк, врач. Один из ярчайших представителей немецкого романтизма и гуманизма. Наряду с Г. Э. Лессингом и И. В. Гете был основоположником немецкой классической литературы. Родился в небольшом немецком городе Марбах-ам-Неккар, в семье небогатого полкового фельдшера и дочери пекаря-трактирщика. Начальное образование будущий классик получил у местного пастора, потом четыре года латинской школы. В 1772 году Фридрих с отличием сдал все четыре выпускных экзамена. Это обеспечило ему место в военной академии. Однако сам Шиллер обучение в «Высшей школе Карла Святого» не оценил. Будучи зачисленным на юридическое отделение, Фридрих, тогда мечтавший стать священником и питавший неприязнь к юриспруденции, за два года из отличника превратился в худшего ученика. В 1775 году академию перевели в Штудгарт, а в 1776 году Шиллер перевелся на медицинский факультет, где посещал лекции немецкого философа Якова Абеля. Тогда же юноша всерьез увлекся поэзией. В 1780 году Фридрих Шиллер окончил академию и получил место полкового врача в Штутгарте. Годом позже Шиллер завершил свою первую драму «Разбойники», которую ему пришлось публиковать за свой счет. Драма понравилось директору Мангеймского театра. Постановка имела успех у публики. Чтобы попасть на спектакль в Мангейм, Шиллер ушел в самоволку, за что получил 14 дней гаупвахты и запрет на написание всего, кроме сочинений по медицине. В сентябре 1782 года сбежал из владений герцога Вюртембергского в Пфальц. Он скрывался под вымышленным именем в окрестностях Мангейма. Тогда же начал работать над трагедией «Коварство и любовь» и издал «Заговор Фиеско в Генуе». Год прожил в доме знакомой, откуда был вынужден уехать. В 1783 году сделал первые наброски исторической драмы «Дон Карлос», для работы над которой изучал историю Испании. Несмотря на успех постановки «Коварство и любовь», премьера которой состоялась в 1784 году, Шиллер продолжал скитаться и нищенствовать. Осенью он обратился к обществу поклонников своего творчества в Лейпциге. В марте 1785 года глава общества Готфрид Кернер выслал Шиллеру вексель, чтобы тот мог рассчитаться с долгами и организовал переезд драматурга. В 1787 году Шиллер уехал в Веймар, литературный центр, где познакомился с главными немецкими литераторами своей эпохи. Это знакомство заставило драматурга пересмотреть собственное творчество, и Фридрих почти на десять лет оставил художественную литературу. Он погрузился в изучение истории, философии и эстетики. После публикации в 1788 году «Истории отпадения Нидерландов» Шиллер снискал славу выдающегося историка и с помощью друзей, среди которых был Гете, получил место профессора истории и философии в университете Йены. В 1791 году Шиллер заболел туберкулезом легких, из-за чего был вынужден прекратить преподавание и снова попал в нищету. В 1799 году Шиллер вернулся в Веймар, где при поддержке меценатов начал издавать несколько литературных журналов и вместе с Гете основал Веймарский театр. В 1800 году он закончил работу над пьесой «Мария Стюарт», которую задумал еще в 1780-х. В 1802 году Шиллеру было пожаловано дворянство. А в 1805 году, в возрасте 45 лет, он умер от туберкулеза, обострившегося после сильной простуды.
Свои первые произведения, перенасыщенные пафосом и высокопарными фразами, сам Шиллер впоследствии не будет воспринимать всерьез. За время своей творческой деятельности написал тридцать восемь стихотворений, ряд философских работ, эссе, несколько исторических исследований. Был назначен профессором истории Йенского университета. Редактировал несколько литературных журналов. Произведения Шиллера переведены на многие языки мира, в том числе на русский: «Буря и натиск»; «Разбойники»;
«Коварство и любовь» и другие.
Многие композиторы вдохновлялись творчеством поэта. Одной из самых знаменитых стала «Ода к радости», которую Бетховен положил на музыку и включил в свою знаменитую Девятую симфонию. Среди других композиторов, вдохновленных текстами Шиллера, следует отметить Шуберта, Шумана, Верди, Россини.
Встреча
В кругу подруг блистала красотою,
Прекраснее найти я не сумел,
Как солнышко манила за собою
Стоял вдали, но подойти не смел.
Страданием я был лишён покоя,
Когда на эту красоту смотрел;
Вдруг, вознесла крылатая фортуна