Слава вскочил на ноги и побежал в ту сторону, откуда слышал шум. Кустарников здесь становилось больше, а через несколько метров показался широкий овраг, а за ним ещё несколько. Мест для того чтобы спрятаться уйма! Слава захотел закричать, но сам себя остановил. Ведь он ничего не знал о том, кого увидел. А если она тут не одна? В один момент Славе стало жутко. Он почувствовал озноб на теле. Ему тут же стало мерещиться, что из-за каждого дерева, из-за каждого куста за ним кто-то наблюдает. Воображение уже нарисовало чей-то силуэт, якобы пойманный боковым зрением. Слава присел на четвереньки и отполз назад, после чего вскочил на ноги и побежал в обратную сторону. Он бежал до того самого полусгнившего дерева с дырой у основания и снова спрятался в своё «убежище».
Забравшись внутрь, Слава прижался спиной к дереву и замер, стараясь даже дышать беззвучно. Это был словно приступ паранойи Слава вздрагивал от каждого шороха. Через какое-то время ему стало казаться, что кожа на руках и на лице начинает нагреваться. Случился очередной приступ паники, и Слава испугался того, что может сойти с ума. А может так и начинается болезнь безумия? Воображение уже рисовало патрульных, которые шли за ним, чтобы схватить и отправить в лечебницу к другим сумасшедшим. Он уже представил холодные светло-голубые стены лечебницы, пружинную кровать и смирительную рубашку.
«Стоп! Хватит! сказал себе Слава. Прекрати!»
Ему как-то нужно было остановить мысли, чтобы успокоиться, и он поднял голову вверх, чтобы рассмотреть своё «убежище». Только сейчас он ощутил запах гнилой древесины и влажной почвы под ногами. Казалось, дерево держалось вертикально из последних сил, и поднимись ветер хоть немного, и надёжное «убежище» превратится в труху.
«Никого нет! сказал себе Слава. Тебя никто не преследует. Расслабься».
Наконец-то он сумел справиться с эмоциями и успокоился. Но теперь новые мысли одна за другой стали атаковать его разум. «День, и я здесь, в лесу. Я побывал под прямыми лучами Дальней Звезды и не просто остался жив, не возникло вообще никаких проблем со здоровьем. Выходит, Дальняя Звезда не опасна для меня. Но только ли для меня? Кто была та девушка? Почему она гуляла по лесу? Ничего не понимаю. Почему я до сих пор жив? Неужели все ужасы о Дальней Звезде всего лишь чьи-то выдумки? Я схожу с ума? Неужели я заразился? Нет а что если той девушке в тёмной плаще вовсе не было? Если она мне привиделась?»
Слава почувствовал пульс в районе висков, разболелась голова. Взгляд помутился, пот со лба попадал прямо в глаза, и Слава смотрел вперёд словно через запотевшие очки.
Он снова с трудом остановил очередной приступ паники и почувствовал неимоверную усталость, как будто несколько часов разгружал вагоны, а он знал, что это такое, разгружать вагоны
Раньше Слава считал себя смелым, но в данный момент ощущал маленьким ребёнком, малышом, боящимся страшных сказок. Он сидел, прижав колени к груди и обхватив их руками, плотно прислонившись спиной к дереву. А кто повёл бы себя иначе, если с самых ранних лет всем говорили, что Дальняя Звезда убивает? Если все с детства видели, как взрослые женщины, сильные мужчины прячутся по своим домам и наглухо запирают окна и двери перед рассветом! Если видели фотографии, листали журналы и газеты, смотрели по телевизору репортажи и целые документальные фильмы о тех ужасах, которым подверглись люди, находящиеся днём на улицах! Разве нашёлся бы тот, кто бы не испугался, оказавшись в таком незавидном положении?
Слава почувствовал озноб и открыл глаза. После непривычно яркого дневного света сейчас ему показалось, что внезапно стало темно. Слава наклонился вперёд и выглянул наружу. Начались сумерки. Яркие дневные цвета потускнели, а небо побледнело и приняло холодный серый оттенок.
Слава выбрался из-под полусгнившего дерева и, поднявшись в полный рост, почувствовал покалывания в ногах от долгого неудобного положения.
«Всё закончилось, и я жив!» обрадовался он, но радость была недолгой. Нужно было срочно возвращаться в студенческий городок.
Слава осмотрел свою одежду. Кое-где она была запачкана землёй и зеленью от травы и листьев. Слава отряхнул то, что можно было очистить. Он знал, что в комнате общежития его ждёт второй комплект учебной формы. Но до него ещё нужно было добраться.
Слава подкрался к грунтовой дороге, но не спешил выходить из-за кустов. Он хотел дождаться, когда начнёт темнеть, чтобы не стать первым человеком, появившимся на улице этим вечером.
Когда, наконец, стемнело, Слава вышел на грунтовую дорогу и быстрым шагом пошёл в сторону автобусной остановки. Он торопился, шёл быстро, но не переходил на бег, чтобы не привлекать к себе внимания. Миновав складские комплексы, Слава вскоре оказался на автобусной остановке. Там столпилось человек двадцать, все они ожидали первого автобуса. Слава медленно подошёл к ним и встал рядом, стараясь не дёргаться и не смотреть по сторонам. Через пару минут он понял, что окружающим на него совершенно наплевать, но он не расслаблялся. Теперь он опасался возможных расспросов водителя маршрутного автобуса, ведь студентам просто нечего было делать в этом районе в этот час. Слава старался придумать какую-нибудь легенду, историю, из-за которой очутился здесь, но на ум ничего не приходило.
Наконец, подъехал автобус. Часы на кирпичной стене остановки показывали двадцать два часа сорок пять минут. Люди ломанулись ко входу, чтобы успеть занять желанные места. Слава втиснулся в толкающуюся очередь, чтобы не быть последним. Проходя мимо водителя и показывая студенческий билет, Слава здорово нервничал, но водитель не обратил на него никакого внимания.
Как же долго тянется время, когда нужно, чтобы оно шло быстрее! На каждой остановке автобус стоял столько же, сколько обычно, но Славе казалось, что водитель медлит намеренно. А через двадцать минут в автобус зашли двое патрульных. Они были веселы и о чём-то увлечённо беседовали. Они заняли места прямо перед Славой. Патрульные громко рассмеялись, и Слава вздрогнул от напряжения. Один из них уловил его движение боковым зрением, обернулся, посмотрел на Славу, но тут же перевёл взгляд на своего коллегу и продолжил с ним их общий разговор.
Слава понял, что чуть не выдал себя. И эти патрульные, и остальные пассажиры не обращали на него никакого внимания. Им было всё равно, кто он, откуда и куда едет, каждый был занят собой. Славе лишь оставалось вести себя спокойно и не привлекать к себе внимания.
Патрульные вышли за две остановки от того места, где нужно было выходить Славе, и ему тут же стало спокойнее.
Наконец, вот она долгожданная остановка.
Через студенческий городок Слава прошёл, опустив голову вниз и смотря себе под ноги. К счастью и здесь его никто не заметил.
Самым сложным препятствием должен был стать пост охраны, но и он каким-то чудом оказался пуст в тот момент, когда Слава зашёл в общежитие. Преодолев турникет с помощью пропуска электронной карты, Слава побежал к лестнице, быстро поднялся на седьмой этаж и заперся в своей комнате.
«Ура! подумал он. Я в своей комнате, всё закончилось».
глава восьмая
Автомобиль-внедорожник ехал прямо через лес по проложенному несколько лет назад пути. Дорога была неровная, заросшая травой, кое-где даже небольшими кустарниками. Недавно прошёл дождь, поэтому приходилось двигаться медленно, чтобы не стащило в грязь, и чтобы просто неожиданно не влететь в какой-нибудь ухаб.
Было уже за полночь, ясное небо освещала полная Ближняя Звезда.
Горыня сидел за рулём и был предельно осторожен. Рядом, на пассажирском сиденье находился Надзиратель. Старший охранник изоляторов, предназначенных для приговорённых к высшей мере наказания, был недоволен и молчалив. Надзиратель сразу это заприметил, но высказался по этому поводу только сейчас.
Ну, ладно тебе дуться, Горыня! по-приятельски сказал он.
Вы слишком рискуете, Горыня обрадовался, что Надзиратель заговорил об этом, вам не стоило туда ехать!
Как только я спас их от казни, я стал отвечать за них. Я хочу поговорить со старостой, хочу узнать, как им живётся. То, что одну ночь я проведу вне резиденции, вне столицы, в этом нет ничего страшного.
Всё же это опасно.
Да, жизнь вообще опасная штука.
Горыня немного помолчал и сказал:
Думаю, они будут рады видеть вас.
Через некоторое время деревья стали редеть, и лес плавно перерос в поле. Поднявшись на вершину невысокого холма, Горыня произнёс:
Вот и она.
Деревня стояла в низине, окружённой невысокими пологими холмами. Здесь не было и десятка домов, все они были бревенчатые, старые. Жители ушли отсюда лет двадцать назад, и Надзиратель давно заприметил это особое место. Уникальным оно было потому, что находилось далеко от других населённых пунктов, со всех сторон было ограждено естественной защитой: с севера горами, с востока болотами, а с юга и запада непроходимыми лесами.
Автомобиль-внедорожник спустился с холма и остановился у первого дома. На крыльцо тут же вышел староста первый из новых поселенцев, которого Горыня затем назначил старшим. Этому пожилому мужчине было за шестьдесят, он был коренастым и выглядел крепко. Густые курчавые седые волосы торчали в разные стороны, глаза его источали добро, а взгляд говорил о бесконечной благодарности.
Он улыбнулся и помахал рукой в знак приветствия. Староста явно ожидал увидеть одного Горыню, который регулярно приезжал в деревню. Но в этот раз из автомобиля вышли двое. Староста прищурился и не поверил своим глазам. Он приподнял руку ко лбу, прикрываясь от света Ближней Звезды, который будто бы мешал ему рассмотреть нежданного гостя.
Святой лик! воскликнул староста.
Надзиратель и Горыня подошли к его дому.
Здравствуй, Тимофей Лукич, улыбнулся Надзиратель и протянул руку.
Господин Надзиратель
Староста хотел упасть на колени, но Горыня остановил его.
Невежливо руку не пожать хорошему человеку, сказал с укоризной Горыня.
И никогда я не был никаким господином, согласился Надзиратель.
Староста весь побагровел от стыда и смущения и пожал руку Надзирателю.
Проходите в дом, гости дорогие.
Они прошли в самую большую комнату и уселись за трапезный стол.
Рассказывай, как живёте, нуждаетесь ли в чём? спросил Надзиратель, осматриваясь вокруг.
Живём хорошо, Горыня нас всем необходимым снабжает. Очень благодарны мы все вам, гос Надзиратель.
Давай зови всех, почаёвничаем! распорядился Надзиратель.
Вскоре за стол уселись десять жителей поселения. Четыре женщины и шестеро мужчин, которые в своё время были арестованы и приговорены к высшей мере наказания. Надзиратель изучал дело каждого. Вот, например, Лександра, дочь плотника. Вместе с отцом она трудилась с малых лет, благодаря чему теперь была выносливой, сильной женщиной. Менее года назад в административном здании, где отец Лександры ремонтировал крышу, во время застолья случился пожар. Причиной происшествия было неосторожное обращение с огнём среди гуляющих гостей, занимавших не самые последние посты в администрации. Чиновники не могли признать свою вину это было бы для них окончанием карьеры, поэтому было решено найти крайнего, коим и оказался отец Лександры, более того её саму объявили соучастницей. Отец был застрелен, когда пытался помешать аресту ни в чём не повинной дочери, а Лександру вскоре приговорили к казни.
Ещё один пример Матвей. Он был гончаром, имел собственную лавку, где торговал своими же изделиями. Матвей имел неплохой доход и тратил его не столько на себя, сколько на помощь нуждающимся: двум многодетным семьям и нескольким пожилым людям, которые проживали по соседству с ним. Существующая система взаимоотношений, навязанная властителями Малого Континента, была построена таким образом, чтобы никто никому не помогал, и каждый был сам за себя. Следили за соблюдением подобных правил местные чиновники. Им стало известно о деятельности предприимчивого благодетеля, и Матвея тут же арестовали. Его обвинили в подрыве государственного устройства и приговорили к высшей мере наказания.
У каждого была своя история, в которой либо обвиняли невиновного, либо несправедливость и жестокость жизни толкала на мелкие преступления, наказание за которые было несоразмерно делам. Тюрем было много, приговорённых к высшей мере наказания тоже, и Надзиратель помогал лишь немногим, когда это было возможно.
Они разговаривали, пили чай с угощениями, привезёнными из столицы. Каждый был очень благодарен Надзирателю.
Вы знаете, сказал Надзиратель, чтобы вернуться к обычной, привычной жизни, нужно чтобы прошло не менее года с того момента, как вас «казнили». К этому моменту каждый получит новые документы, новое имя, и уедет далеко на восток или на юго-восток на новое постоянное место жительства. Вам будет запрещено связываться с прежними родственниками, у каждого будет своя легенда. Этой ночью мы привезли документы Захару. Поздравляю с началом новой жизни.
***
Когда они отъехали из деревни, Горыня достал заранее приготовленную папку с документами.
К нам поступила одна осуждённая Думаю, её история может вас заинтересовать.
Надзиратель взял в руки папку с документами. Фотография девушки на первой странице привлекла его внимание. Ей было девятнадцать лет, хотя выглядела она постарше. Тёмные густые кудрявые волосы доставали до плеч, кожа была слегка смуглая, глаза карие. Она была молода и красива. Фотография была чёрно-белая, и глаза девушки казались Надзирателю до боли знакомыми, они напоминали ему глаза дочери, которую он потерял, которой ничем не смог помочь. Надзиратель смотрел на фото незнакомой девушки, а видел будто Агнию. Защемило сердце, а на душе стало невыносимо тоскливо.
Приговор уже был? спросил Надзиратель.
Да. Смертная казнь за убийство высокопоставленного чиновника на Малом Континенте.
Она кого-то убила? Надзиратель был неприятно удивлён.
Горыня кивнул.
Она дала признательные показания. Казнь запланирована на следующую ночь, это будет моё дежурство.
Я не помогаю убийцам, ты же знаешь.
Прочтите её дело. Не стоит делать скоропалительных выводов, вы ведь меня этому научили.
Надзиратель читал долго. Всё время, что они ехали по лесной дороге, он не мог оторваться от документов, перечитывал заново и смотрел на фотографию несчастной девушки.
Нурия, красивое имя, нарушил тишину Надзиратель, мы поможем ей. Но ты привезёшь её в резиденцию.
В резиденцию?
Да, в резиденцию. Я хочу приглядеться к ней, чтобы мы не совершили ошибку.
Безопаснее было бы сразу отправить её в деревню к остальным.
Думаю, она не будет к этому готова. Привези её ко мне.
***
Молодая девушка сидела на полу, прижав к себе колени, обхватив их руками, и опиралась спиной о стену. Пол был бетонный, а потому ледяной. Её губы посинели, всё тело сотрясала лёгкая дрожь. В камере вообще было очень холодно и темно. Здесь не было окон, только дверь, запертая с другой стороны. Это был изолятор одиночная камера для приговорённых к смертной казни.
Косматые чёрные волосы торчали во все стороны, в карих глазах было заметно безразличие к жизни, лицо девушки было каменным. Она ждала с нетерпением, когда уже закончится эта ночь, и наступит последнее утро. В этом мире её уже ничего не держало.
В замочную скважину вставили ключ, открыли замок, дверь отворилась. В камеру вошёл молодой охранник. Его лицо не выражало никаких эмоций, взгляд был безучастным. Девушка была не первой, кого он сопровождал на казнь, и уж точно не последней.